3

Принцесса Элспет, графиня фон Супфер, маркиза Руньянская, и прочая, и прочая, приехала в Альтен-Вайнберг, полагая, что император желает отпраздновать ее двадцатый день рождения. Трижды преклонив колена перед своим младшим братом Лотарем, владыкой Граальской Империи, она поняла, что вызвал он ее, скорее всего, совсем по другому поводу. В зале было полно стервятников и воронов, которые теперь окружали Лотаря. Катрин тоже явилась.

А вот Феррис Ренфрау не приехал. В его присутствии ей было бы спокойнее. Ренфрау можно было бы назвать совестью империи.

Преклонять колена Элспет совсем не хотелось, но сегодня ее брат выступал в своем официальном качестве. Возможно, ему и самому этого не хотелось. Рядом неотступно находился регент Омро ва Стил-Паттер, эрцгерцог Хиландельский, первый среди равных советников. Также между императором и менее титулованными гостями стояли хранитель императорского гардероба, хранитель средств, выделенных на личные императорские расходы, и адмирал Вондо фон Тайр (флот его, правда, существовал почти исключительно в его воображении). Эти стервятники наложили свои когти на имперскую власть только потому, что Лотарю до совершеннолетия оставалось еще пять лет.

Старшая сестра Элспет, Катрин, графиня фон Кретьен, графиня фон Гордон, наследная принцесса, тоже преклонила колена, не скрывая при этом своей досады и отвращения, которое она испытывала к эрцгерцогу Хиландельскому и его приспешникам. Лотарь был ее любимым младшим братом, милым сердцу Мусином. Она безудержно баловала его, выхаживала во время постоянных болезней. Элспет сестру не любила и была о ней невысокого мнения, но не могла отрицать, что Катрин беззаветно любит брата и потворствует ему во всем. Обе они, и Катрин и Элспет, ненавидели алчных стариков, которые теперь властвовали над мальчиком.

Катрин Идж, высокая стройная красавица с белокурыми локонами, одетая в простое темное платье, казалась холодной и отстраненной. От отца она переняла упрямство, но почти не унаследовала его обаяния, располагавшего к нему столь многих. Именно поэтому, да еще потому, что она была женщиной, а вокруг столько честолюбивых дворян жаждали власти, теперь Катрин оказалась в гораздо более уязвимом положении, чем ей бы хотелось. Но регент со своими стервятниками просто-напросто ослеп, если принимает Иджевых дочерей за слабовольных девиц.

Сейчас все дети Свирепого Малютки Ганса оказались в гораздо более уязвимом положении, чем им бы хотелось.

Йоханнес вынудил курфюрстов составить Акт о престолонаследии, который был утвержден и принят патриархом и коллегией, и теперь этот документ никто не мог оспорить с точки зрения закона. Но Йоханнес Черные Сапоги не рассчитывал так скоро погибнуть в битве. Он думал, что переживет своего больного сына и передаст трон Катрин и ее сыновьям. Император надеялся заключить могущественные союзы, выдав дочерей замуж.

Все переговоры, касавшиеся Акта о престолонаследии, прошли еще до гибели Йоханнеса под Аль-Хазеном, и сам акт был к тому времени уже подписан.

Элспет указали в нем на всякий случай. Йоханнес ведь все делал тщательно. Следующими после Элспет значились сыновья сестры Ганса, Аньес.

Право распоряжаться императорским престолом могло перейти к курфюрстам, лишь если бы какая-нибудь беда стряслась со всем семейством Иджей разом.

– Советники изволили предупредить нас, и мы согласны с ними – правление наше подвергается теперь серьезным испытаниям.

Элспет никогда раньше не слышала, чтобы Мусин пользовался этим королевским «мы», и поразилась. Принцесса еще не привыкла, что ее маленький брат вдруг сделался императором. Вглядываясь в его лицо, она подумала: не стал ли этот новый Лотарь игрушкой в руках регента и его приспешников. Именно этого она так боялась, ведь эрцгерцог Хиландельский со своим вороньем все неотступнее кружили вокруг императора, отрезали его от родных, да и от всего окружающего мира.

Лотарь хорошо понимал, что происходит. Но он был еще мал и потому почти не мог ничего сделать, чтобы это остановить. Ему приходилось быть сильным и даже стравливать советников между собой. Кое-что у него получалось.

– То, как мы все держим себя, недостойно императорской семьи. Дочери отца нашего не должны навлекать на себя злословие и бесчестье, разъезжая повсюду, словно простые воины.

Элспет с изумлением уставилась на Лотаря. Последние лет десять половина императорского двора негодовала и возмущалась, потому что Йоханнес не просто разрешал незамужним дочерям сопровождать себя в военных походах, но сам звал их с собой. Они рисковали наравне с ним, жили в обычных полевых лагерях и постоянно имели дело с грубой неотесанной солдатней.

Значит, советники решили положить всему этому конец.

Под гневным взглядом Элспет малолетний император поник. На лице Катрин он тоже не увидел сочувствия или понимания.

Катрин меньше, чем Элспет, нравилось вести возмутительно неправильный образ жизни. Младшая дочь Иджа во время кальзирского священного похода надевала доспехи, бралась за оружие и даже угодила в опасную переделку под стенами Аль-Хазена. Катрин же была упряма и больше дорожила своей независимостью и полагавшимися ей правами.

Лотарь обладал слабым телом, но дух его был силен, гневные взоры сестер не могли его запугать.

– Мы решили, что принцессы, наши сестры, должны удалиться в свои владения и ждать, покуда мы не подыщем для них выгодных женихов. Молчать, вы обе!

Элспет готова была взорваться от злости. Катрин она в ту минуту не видела, потому что гнев застилал глаза, но и сестрица наверняка в бешенстве.

Эрцгерцог едва не усмехался от радости в свою седеющую бороденку. Взгляд у него при этом был ледяной.

– Такова воля императора.

Значит, Лотаря донимали и мучили до тех пор, пока он не согласился.

Элспет вспомнила, что эрцгерцог Хиландельский сам рассчитывал когда-нибудь занять престол, пока Йоханнес не заставил всех принять Акт о престолонаследии.

Но тут малолетний император показал всем, что советники, вопреки их собственному мнению, не всегда могут вертеть им так, как им того хотелось бы.

– Катрин, мы даруем тебе императорские владения в Грюмбраге и права на Этеред и Арнмагил.

Советники до того опешили, что лишились дара речи. Кое-кто из менее высокопоставленных членов двора захихикал.

– А сестре нашей Элспет, – продолжал меж тем мальчик, – мы даруем Племенцу и прилегающие владения. Пусть завершит там свое образование.

Племенца была гораздо более скромным подарком, чем тот, что достался Катрин. Этеред и Арнмагил, которые теперь превратились в единую имперскую провинцию, всего сто лет назад считались отдельными самостоятельными королевствами. Но именно Племенцу больше всего любил Йоханнес. Он с радостью перенес бы туда столицу из Альтен-Вайнберга, если бы город этот не располагался так далеко от сердца Граальской Империи. В Племенце Ганс проводил много времени – исключительно ради собственного удовольствия, а не потому, что того требовали политика империи в Фиральдии или очередные трения с церковью или Безупречным V. В этом фиральдийском городе его дочери в основном и получили свое образование.

Элспет улыбнулась, и Лотарь улыбнулся ей в ответ.

Эрцгерцога Хиландельского ловко обставили. Лотарь пожаловал императорские владения своим сестрам на глазах двух дюжин свидетелей, многие из которых отнюдь не поддерживали эрцгерцога. Если Лотарь все обдумал должным образом, то соответствующие бумаги уже готовы – и составлял их человек, который точно не выслуживался перед регентом.

Эрцгерцог сделал каменное лицо. Больше он уже не допустит такой ошибки и не станет недооценивать малолетнего императора.

Элспет скосила глаза. Вроде бы Катрин довольна: Этеред и Арнмагил – богатые и плодородные края, а Грюмбраг славится своими ремесленниками и оружейными мастерами. Вполне подходящие владения для наследницы Новой Бротской Империи.

Катрин бросила на Элспет быстрый взгляд, и он был почти так же полон злобы, как тот, что она совсем недавно обратила на эрцгерцога Хиландельского.

Да Катрин, оказывается, завидует! Тому, что Элспет досталась Племенца! Ведь там прошли и ее счастливые дни. Быть может, единственные ее радостные воспоминания, нажитые за все двадцать три года, связаны именно с Племенцей.

Когда Йоханнеса Иджа, которого еще называли Йоханнес Черные Сапоги, Ганзель Черные Сапоги, Малютка Ганс (из-за небольшого роста) или Свирепый Ганзель, курфюрсты избрали императором Новой Бротской Империи, у него еще не было детей. Мать Катрин, Хильдегрюн Маченская, вышла замуж за нового императора в девятнадцать лет. Она была высокой белокурой красавицей. Ходили сплетни, что Йоханнес положил на нее глаз, когда Хильдегрюн было всего пятнадцать. Принцесса Катрин родилась всего через пять месяцев после императорской свадьбы.

Союз с семейством Хильдегрюн укрепил положение Йоханнеса в Граальской Империи. Она была преданной женой, а ее многочисленные братья-рыцари верой и правдой служили императору до и после ее смерти и оставались его друзьями даже в нелегкие времена. Хильдегрюн часто разъезжала по империи вместе с Ганзелем. Императрица повсюду вызывала любовь – перед ней преклонялись даже жены Гансовых врагов.

Когда Катрин было всего четыре месяца от роду, а Йоханнес воевал в бесконечных государствах Фиральдии, Хильдегрюн погибла на верховой прогулке.

Императрица была умелой наездницей и обожала вместе с самыми смелыми придворными дамами скакать галопом. В один черный день ее конь оступился на берегу канала. Спрыгнуть Хильдегрюн не успела, и конь придавил ее. Императрица потеряла сознание, не могла высвободиться из стремени, и жеребец, падая с крутого берега в воду, утащил ее за собой. И всадница, и скакун утонули – их не успели вовремя вытащить.

Патриарх Милосердный III, коллегия и все пять кланов Брота вознесли хвалу Господу Богу. Ведь в то лето патриаршие войска повсюду терпели сокрушительное поражение. Император шел прямо на вечный город, когда его настигли дурные вести.

Еще и года не прошло со смерти Хильдегрюн, как Ганзель женился на матери Элспет, вдовствующей принцессе Ницшау. Принцесса Терезия была старше его на десять лет. Этот союз еще более упрочил положение Йоханнеса среди курфюрстов. Тридцатичетырехлетняя принцесса была довольно сластолюбивой особой, и муж удовлетворял ее аппетиты – у Терезии было два выкидыша, а потом родился сын Вилем, который прожил всего две недели, и наконец Элспет. Свою мать Элспет никогда не видела.

Императрица умерла от родильной горячки через три дня после рождения дочери. Ее похоронили возле Вилема в семейном склепе ее первого мужа в Вортбурге в Ницшау.

Перед смертью Терезия передала императору все привилегии и обязательства своей семьи. Таким образом, этот двадцатисемилетний юноша сделался третьим по могуществу человеком в чалдарянском мире – превосходили его только бротский патриарх и владыка Восточной Империи. Помимо всего прочего, Терезия завещала ему сломить мирскую власть Брота. Этим император и занялся искусно и умело.

Но ни разу не удалось ему приблизиться к своей цели настолько, как в то лето, когда погибла Хильдегрюн. Отчасти это объяснялось унынием из-за понесенных самим императором потерь, отчасти тем, что среди дворян Новой Бротской Империи появились сочувствующие церкви. После смерти Терезии Йоханнес девять лет не усердствовал на поле боя, и со временем из-за взяток и предательства потерпела крах добрая половина его начинаний.

Затем коллегия избрала нового своенравного патриарха – Безупречного V.

Спустя полтора года после смерти Терезии Йоханнес женился на Маргарет Этередской – союз этот устроил отец Хильдегрюн. Маргарет была засидевшейся в девицах дочерью предшественника Ганзеля. Эту благочестивую женщину он уважал, но никогда не любил. Она же его боготворила. Именно женившись на Маргарет, Йоханнес получил те земли, которые Лотарь теперь пожаловал Катрин. К тому же благодаря этому браку род Иджей соединился с древним кланом, из которого происходила бо́льшая часть Граальских императоров.

Маргарет Этередская была болезненной особой, точно таким же родился и единственный сын, которого она смогла подарить своему возлюбленному Ганзелю. Но тем не менее прожила императрица гораздо дольше, чем две ее предшественницы. Когда Лотарю исполнилось семь, в империи разразилась эпидемия чумы. Она унесла жизни многих стариков и немощных. Сам наследный принц спасся лишь потому, что его при первых же известиях о чуме отправили в совершенно изолированное от внешнего мира убежище.

После смерти Маргарет Йоханнес поклялся никогда больше не жениться и ограничивался лишь куртуазными романами.

Каждый императорский отпрыск уродился внешностью в мать, а умом – в отца. Катрин выглядела так, как могла бы выглядеть Хильдегрюн, если бы дожила до двадцати трех лет. Элспет, как утверждали все, как две капли воды походила на Терезию в юности. У Катрин имелся целый выводок дядюшек, которые нежно любили ее и сохраняли верность любимому ими покойному императору. Именно поэтому – из-за этих закаленных в боях рыцарей и семей всех трех жен Йоханнеса – советники Новой Бротской Империи и не осмелились бы оспорить распоряжение Лотаря.

В одном, однако, малолетний император не преуспел: дочерям Йоханнеса отныне возбранялось вести себя так, словно они не дочери его, а сыновья. Девушки должны были отправиться в свои новые богатые владения и вести себя сообразно положению обычных женщин своего времени.

Элспет эта перспектива не радовала, но она была послушна долгу.

А вот Катрин наверняка так просто не сдастся.

Но у эрцгерцога и его приспешников оставался весьма значимый козырь.

Лотарь не мог вечно оттягивать ни свою собственную женитьбу, ни замужество своих сестер. Его первейшей обязанностью было зачать наследника престола (хотя раньше императоров всегда избирали). А сестры…

Замужество подрежет им крылышки. Права на престол они не потеряют до тех пор, пока у Лотаря не появится здоровый сын, но любой муж получит над ними законную власть.

Губы Элспет изогнулись в презрительной усмешке. Законная власть столкнется с весьма непростым характером.

Она не знала ни одного мужчины, сила воли которого могла сравниться с ее собственной.

Элспет не имела никакого желания выходить замуж, если только этого не потребуют какие-нибудь совсем уж суровые обстоятельства, но и в этом случае муж, кем бы он ни оказался, непременно пожалеет о своем честолюбии.

Будущий муж Катрин тоже явно не будет счастлив.

И тем не менее дочери Йоханнеса Черные Сапоги были завиднейшими невестами чалдарянского мира. Потому что весь этот мир каждый месяц с нетерпением ждал, когда же Лотарь Идж отправится на небеса.

Вряд ли малолетний император успеет обзавестись наследником.

Элспет боялась, что после сегодняшней выходки Лотарю грозит опасность. Регент иногда действовал необдуманно и сгоряча. Убивать Лотаря ему было невыгодно: Катрин любила эрцгерцога Хиландельского еще меньше, чем брат. А ей-то как раз уже не нужно было дожидаться совершеннолетия.

Она могла бы сделаться настоящим кошмаром для партии эрцгерцога.

Если только не рассорилась бы с Феррисом Ренфрау.

Катрин не любила Ренфрау, а как тот относился к сестре, Элспет не знала. Феррис редко показывал свои чувства.

Иногда Элспет казалось, что Ренфрау подобен самой Ночи – такая же неизбывная сила природы, которую необходимо учитывать в любой стратегии.

Возможно, Феррис Ренфрау был самым могущественным человеком в Граальской Империи.

Но где он был сейчас, никто не знал.

Элспет Идж сверлила взглядом затылок эрцгерцога, всем сердцем желая, чтобы старик упал замертво.

Но, как часто бывает в жизни, объект ее ненависти подчиниться воле принцессы не пожелал.

Жизнь редко потакает нашим желаниям.

Император разрешил сестрам удалиться и велел немедленно отбыть в свои новые владения. Каждой он отдал в качестве сопровождения небольшой отряд браунскнехтов – императорских телохранителей. Элспет возблагодарила Господа за этот небольшой подарок.

Ее отрядом командовал Альгрес Дриер – долгое время он был приближен к Йоханнесу, и Элспет его хорошо знала. Ганзель не только доверял Дриеру свою жизнь, но и часто поручал особые задания, на которые не хватило бы умения Феррису Ренфрау. Дриер знал Племенцу как свои пять пальцев.

Но, даже имея такого провожатого, Элспет по-прежнему жалела, что не может посоветоваться с Ренфрау. Он бы вернул ей утраченные храбрость и уверенность.

Элспет хотела было поговорить с Катрин, когда они вернулись в свои покои, но сестра разговаривать не пожелала. Катрин изменилась. Больше она не была Элспет другом.

Катрин боялась.

Теперь она была всего в шаге от престола Граальской Империи. И оказалась в самом центре разраставшихся интриг. Все жаждали управлять ею. Она никому не доверяла, даже младшей сестренке, которая в один прекрасный день, возможно, возжелает занять ее место.

Куда же, ну куда же запропастился Феррис Ренфрау? Ведь дочери Йоханнеса Черные Сапоги так отчаянно в нем нуждались.