12

Перед отъездом из Брота Элспет слала Катрин вдохновенные письма и мольбы и наконец добилась разрешения отправиться прямиком домой, в Племенцу. Ей не пришлось снова пересекать Джагские горы и ехать в Альтен-Вайнберг, где она оказалась бы в полной власти сестры. Элспет твердо решила во что бы то ни стало сделаться послушнейшей из принцесс и не давать Катрин повода умножать свои несчастья.

Но у Катрин имелись и собственные несчастья. Советники неустанно трудились над тем, чтобы они не иссякали. Особенно старался эрцгерцог Хиландельский, отчаянная попытка догнать имперский кортеж по дороге в Брот не улучшила его расположение духа. Элспет не верила в те истории, которые рассказывали уцелевшие солдаты из эрцгерцогского отряда. Слишком уж они напоминали сказочные страшилки, за которыми пытаются скрыть обычные людские зверства.

Добравшись до дворца Диммель, принцесса рухнула в кровать и проспала десять часов подряд. Потом встала, но ненадолго – сняла дорожное платье, поела и снова отправилась спать. В конце концов она заставила себя подняться. У нее ведь были обязанности, которыми пришлось надолго пренебречь.

В ее отсутствие приближенные справились неплохо. С жалобами в поисках справедливости пришло лишь несколько зануд. Она легко разобралась со всеми прошениями и снова удалилась в свои покои.

В свите Элспет произошли перестановки. Мрачная Шевра ди Натейл уехала домой. Дельта ва Кельгерберг подольстилась к Катрин и теперь служила при дворе. На смену ей пришла Хильда Дедал Аверанж. Элспет ей обрадовалась.

Хильда была всего на несколько лет старше ее самой, и познакомились они еще при дворе Йоханнеса. Отец мужа Хильды ходил у Ганзеля Черные Сапоги в любимчиках.

Высокая и белокурая, госпожа Хильда чем-то напоминала Катрин Идж. Из своих двадцати трех лет девять она прожила в замужестве, но мужа своего, Струмвульфа, видела довольно редко, хотя жену он исправно брюхатил. Хильда пять раз носила под сердцем дитя, но в живых из ее отпрысков осталось лишь двое.

Такая жизнь ужасала Элспет, хотя именно так обычно и жили высокородные женщины того времени.

Несмотря на частые беременности, Хильда не утратила красоты.

Про нее ходили разные слухи. Поговаривали, что она не слишком-то верна ландграфу из Аверанжа. Среди ее любовников называли отца ее мужа, Стернхельма, графа фон Зондерберга. Аверанж был городом в баронской вотчине Стернхельма.

Шептались и о других мужчинах, все они были старше Хильды.

Она была прихожанкой бротской епископальной церкви.

– Не буду скрывать, принцесса, – призналась она Элспет, – мне велено присматривать за тем, как вы следуете заветам веры, хотя сама я не фанатичка.

– Не понимаю, до гибели отца Катрин никогда не выказывала особого религиозного рвения.

– Но всегда его испытывала, втайне. Ее мать была очень набожной. Но теперь императрица делает то, что делает, чтобы выскользнуть из железной хватки советников и эрцгерцога. Как только избавится от этих мерзких стариков, сразу охладеет к Безупречному.

– Но ее союзники не многим лучше.

– Их постигнет участь советников. Катрин хочет стать такой же могущественной, как и ее отец, но при этом не жертвовать тем, чем он пожертвовал ради империи.

Элспет усомнилась в словах Хильды. Она-то постоянно виделась с сестрой в Броте, и даже в Пенитале, наедине и без свидетелей, сестра вела себя точно так же, как и на публике.

Но спорить принцесса не стала. Она многому хотела научиться у этой более опытной и взрослой женщины.

– Чем это вы тут заняты? – спросила Хильда.

Когда придворная дама вошла в ее покои, Элспет как раз перечитывала письмо, выискивая, что она упустила.

Принцесса отважилась пойти на огромный риск – доверилась женщине, чьих намерений не знала, доверилась лишь потому, что та ей нравилась.

– Я читала письмо.

– Судя по вашему тону и румянцу, письмо от мужчины. И он вызывает у вас нечестивые мысли.

Элспет почувствовала, как стремительно краснеет.

Госпожа Хильда тихо рассмеялась.

– Не смешно.

– Я не… Не обращайте внимания. Бедное дитя, в ваши годы, а еще девственница. Слишком ценная ставка в имперских играх. Дайте мне посмотреть, что он пишет. – С этими словами Хильда протянула руку.

Элспет послушно, словно впав в транс, отдала письмо.

Но содержание его Хильду не слишком впечатлило.

– Насколько я вижу, он так же не искушен, как и вы. И не позволяет себе увлечься – ничего конкретного, никакой романтики.

– Вы не понимаете. Важно уже то, что он ответил. Я чуть не умерла от волнения, ожидая, ответит или нет.

– Вы ему писали? Первая?

– Да. – Принцесса снова покраснела. – Несколько раз. Я…

– А в песнях трубадуров все всегда совсем по-другому.

– Не могу с собой справиться. Я зачарована, будто мышь, смотрящая в глаза змеи.

– Только вот эта змея что-то не очень стремится поймать свою мышку. Скорее беспокоится. Боится угодить в ловушку.

Элспет скривилась: да уж, наследная принцесса Элспет Идж – смертельно опасная ловушка.

Неужели она действительно засыпала главнокомандующего письмами, пока гостила в Броте? Больше-то ничего сделать было нельзя, они лишь раз обменялись взглядами. Один лишь раз представилась возможность встретиться, но накануне его ранило при взрыве.

Зато Хект ответил, дважды, вот что важно.

Второе письмо Элспет не согласилась бы показать никому. Ни за что. Там можно было вычитать разные намеки, от которых у нее распалялось воображение, а еще намеки на личность писавшего.

– Вы доложите об этом?

– Конечно же нет. Я должна заботиться о вашей душе, а не о вашем целомудрии. Вы же понимаете, что ни в коем случае не должны потерять свою девственность? Как бы то ни было, эта история обречена.

– Я не… Это не…

– Успокойтесь, я знаю, что вы сейчас переживаете. Хотя сама пережила это, будучи уже в замужестве. Мне вот-вот должно было стукнуть семнадцать, я носила ребенка в третий раз. Я часто на сносях. Первые два раза произошел выкидыш. И тот, третий, потом родился мертвым. Струмвульф уехал в Святые Земли на два года. Что-то я болтаю лишнее.

Элспет забрала письмо, сложила его и спрятала в тайник.

– Вы стыдитесь?

Хильда, казалось, удивилась, будто подобная мысль вообще не приходила ей в голову.

– Нет. У плоти есть свои потребности. Одни переносят воздержание проще, другие труднее. Вообразите себе драконицу вроде госпожи Шевры – какое уж тут страстное объятие? А жертву ее страсти?

– Вы не можете сдерживаться?

– Могу, но не хочу. Сейчас вам, наверное, не понять. Возможно, даже после замужества не поймете. Если только не выйдете за того, кто сумеет показать вам все с лучшей стороны. – Судя по мрачному тону, у Хильды имелся печальный опыт. – Неприглядная правда заключается в том, что муж ваш в конце концов предпочтет какую-нибудь покорную деревенскую шлюшку… Ну да ладно, у меня нет времени грустить. По воле Провидения некоторые из нас сладострастники, принцесса, и справиться с собой могут не лучше какой-нибудь похотливой псины.

– Госпожа Хильда, ваши слова не помогли мне. Наоборот, слушая вас, я с еще большей страстью желаю любовника, который мог бы доставить мне наслаждения, живописуемые трубадурами.

– Прошу прощения, принцесса. Я не должна смущать вас и заставлять жалеть о своей девственности. Не обращайте на меня внимания. Целомудрие сейчас в большой цене.

– Это уж точно, – кисло отозвалась Элспет.

Хотя она прекрасно понимала, как важна для империи, ведь из всех детей Йоханнеса Черные Сапоги Элспет более всего походила на Свирепого Малютку Ганса.

– Сомневаюсь, что мучиться вам придется долго, принцесса. Разные клики в Альтен-Вайнберге уже присматривают вам с Катрин мужей. Сестра ваша с удовольствием прибрала бы к рукам Питера Навайского.

– Но…

– Его уже прибрали. Да и не знает она о нем ничего, лишь видела портрет в Броте. Борода ее покорила.

– Неужели?

– Именно. Катрин не чужда страсти, просто не понимает, что это страсть. Или признавать не желает.

– Раньше она всегда отзывалась о таких вещах с презрением.

– При дворе ей прочат союз с Арнгендом – с Регардом Менандским или же с сыном графа Эаристнея, кузеном короля Шарльва, которого многие в Арнгенде хотят видеть на троне.

– Но после замужества императрицы решится вопрос престолонаследия?

– Вероятно. А ваш самый перспективный жених – герцог Брандекастский.

– Кто? Хм… А невеста разве не должна хотя бы знать, кто ее нареченный?

– Эррол, первый герцог Брандекастский, – старший сын короля Брилла, владыки Сантерина, наследник престола. Когда-нибудь вы станете королевой.

– И буду воевать с собственной сестрой, если она займет трон Арнгенда. Но вы улыбаетесь, здесь кроется какой-то подвох.

– Эрролу едва исполнилось одиннадцать.

Элспет аж зашипела от возмущения. Как глупо! Но подобные браки заключались довольно часто.

– Еще поговаривают о Джейме Касторигском. Ваша сестра хочет наладить связи с Дирецией. Джейм тоже моложе вас, но ему уже семнадцать. И он станет королем, если только Касторигу не поглотит Навая. Джейм красив и к тому же искушен и распутен.

– Учитывая все это, я вряд ли выйду замуж. Империя как-нибудь обойдется.

– Империя, возможно, принцесса, а вот императрица?

– О чем вы?

– Уже появились первые признаки недовольства. Многим не понравилось, что Катрин сблизилась с Безупречным, предоставила Конгрегации право действовать в империи, выпустила указ, согласно которому все имперские церкви должны отдавать двенадцать процентов своего дохода Броту, чтобы помочь в войне с еретиками. Друзей у вашей сестры не прибавилось.

– Она перешла границы. И отец не осмелился бы указывать церкви, как ей следует распоряжаться своими деньгами, даже если бы к титулу императора добавился титул Защитника Веры. В чем дело, Клэр?

Клэр, хрупкая белокурая девочка лет десяти, была дочерью одного из новых придворных Элспет.

– Мне велели сообщить вам, что прибыл человек по имени Феррис Ренфрау. Капитан Дриер велел.

– Я подойду сейчас же. Госпожа Хильда, помогите мне привести себя в порядок.

– Быть может, наедине мы забудем о формальностях, принцесса? Зовите меня просто Хильда. Но вы взволнованы. Это он? Глава имперских шпионов? Или же капитан браунскнехтов?

– Ни тот ни другой. Феррис Ренфрау был другом моего отца, и мне он как второй отец. Я чувствую себя спокойнее, когда он поблизости.

Хильда сопроводила Элспет на аудиенцию.

– Бо́льшая часть советников не желает, чтобы вы оставались здесь, принцесса. Когда между вами и столицей Джагские горы, вас нельзя контролировать. Они боятся, вы снова начнете играть в мальчика. Эрцгерцог и адмирал оба лично вызвались опекать вас.

– Можно лишь позавидовать крестьянам, которым не приходится мириться с подобной чепухой.

– Можно, но только в этом.

Как обычно, Феррис Ренфрау казался усталым, а Альгрес Дриер обеспокоенным. Оба молчали о самом важном, пока не удалились Клэр и госпожа Хильда.

– Как вам понравился вечный город? – поинтересовался Ренфрау.

– Не особенно, – удивленно отозвалась Элспет, она уже и забыла, что Ренфрау избегает церемоний, оставшись с ней с глазу на глаз. – У меня пока не было возможности увидеть их знаменитые дворцы и памятники.

– И еще кое-кого.

– О чем вы? – нахмурилась принцесса. – Я там никого и не знаю.

По улыбке Ренфрау все сразу стало понятно: он знал, что Элспет пыталась увидеться с патриаршим главнокомандующим. А вот Альгрес Дриер не знал. Но возможно, догадывался.

– Близится война, – предупредил Ренфрау. – А с нею и хаос. Вероятно, после этого лета уже невозможно будет безопасно пересечь Джагские горы. Необходимо принимать важные решения, принцесса.

– Вы меня запутали, – помолчав немного, призналась она.

– Безупречный натравил своего главнокомандующего на коннекских еретиков. По пути его войска набирают рекрутов во владениях патриарха. С ними выступили двое самых могущественных членов коллегии. Главнокомандующий и его люди действительно хороши, как все и опасались: смогли добиться небывалых результатов и изменили всю Фиральдию. Вполне вероятно, главнокомандующему удастся собрать двадцать тысяч солдат – в основном хорошо вооруженных опытных бойцов. Это будет, наверное, самая профессиональная армия со времен Древней Империи. Разные арнгендские клики собрали и свои небольшие армии. Как только они отправятся в Коннек, тут же нанесет удар Сантерин. Король Брилл призывает рекрутов с прошлой зимы. И никто из арнгендцев не посчитал нужным выторговать себе временное перемирие. Да и король Питер примет участие в предстоящей войне – ради Изабет, но и в своих собственных интересах. Как только патриаршие войска отвлекутся на осаду коннекских городов, тут же дадут о себе знать независимые фиральдийские республики. А некоторые из них считаются вассалами империи. Если вы понимаете, что это все означает.

Элспет понимала. Имперскую наместницу в Племенце считают слабой, а потому начнутся беспорядки. Что она сможет поделать – всего лишь девчонка, на стороне которой только собственные телохранители да плохо вооруженная горстка ополченцев?

– Не только потому, что вы – женщина, но потому, что империя расколота. Знать в основном выступает против союза императрицы с этим нечестивцем Безупречным. Я сам не занимаю ничью сторону – просто указываю на очевидное. И то же самое скоро повторю в Альтен-Вайнберге. Я служу империи и надеюсь, Катрин меня выслушает.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что после этого лета мы больше не сможем пересечь Джагские горы? – спросила Элспет, уже зная ответ и боясь его услышать.

– Быть может, я преувеличиваю, но, учитывая постоянно ухудшающуюся погоду и обезумевшее Орудие, засевшее в горах, перевал Ремейн станет непроходимым.

– Но ведь есть и другие пути?

– Если только на севере бросят наконец религиозную чепуху и займутся делом. Нужно обезопасить восточный и западный пути, а потом разобраться с джагским чудищем.

Значит, рассказы эрцгерцогских приближенных, как это ни печально, вовсе не так уж преувеличены.

– Если необходимо что-то предпринять, будьте добры, действуйте, – сказала Элспет.

Дриер и Ренфрау изумленно уставились на нее.

Принцесса мило улыбнулась и захлопала ресницами, словно маленькая девочка.

Именно такой тактикой пользовался Йоханнес Черные Сапоги: заставить других сделать то, что ему нужно, но так, чтобы его участия никто не заподозрил.

– Теперь о чудовище, – как ни в чем ни бывало продолжила Элспет. – Как нам его уничтожить?

– Уничтожить? Принцесса, это невозможно. Быть может, удастся связать…

– Уничтожить! Еще как возможно! Я своими глазами видела, что сталось с гораздо более могущественным и древним Орудием под стенами Аль-Хазена. – Она не назвала Орднана богом, хотя в свое время он им был, и притом весьма могучим. – Орудия Ночи теперь уязвимы.

– Они всегда были уязвимы, принцесса.

– Я не о том. Раньше можно было лишь заманить Орудие в какой-нибудь каменный идол, расколоть его на тысячу кусочков и раскидать их по всему континенту. Нет, я говорю «уничтожить». Так, как уничтожили Серого Странника под Аль-Хазеном. Теперь темных богов можно убить! – с волнением выдохнула Элспет, хотя и не собиралась говорить так прямо.

– Но это огромный риск, принцесса, – заметил Альгрес Дриер. – Мы не знаем, как именно их убивать. Вероятно, тогда случайно сработала какая-то магия.

– Феррис, а вы что думаете?

Уж ему-то наверняка известно больше.

– Я слышал отчеты, но, должен признаться, не нахожу их правдоподобными.

– Отчего же?

– Слишком уж все просто: смешать серебро с железом и запустить в Орудие. Почему же оно умирает? С ними с незапамятных времен боролись при помощи серебра и железа. Из этих материалов изготавливают амулеты, отпугивающие злокозненные силы Ночи. Но почему вдруг сами боги умирают, словно простые смертные?

– Мы что-то упускаем из виду.

– С трудом могу себе вообразить, что именно. Но вы правы, здесь есть какой-то секрет. Не зная его, я бы и против водяного не вышел.

– Выясните. Это же ваша работа?

– Я пытаюсь. Но получается пока не так хорошо, как нам бы хотелось.

– Где сейчас войско патриарха?

– Зачем вам это, принцесса?

– Где они? В данную минуту. Вы же знаете?

– Приблизительно. На северо-западе Фиральдии. Или в Восточном Ормьендене. Возможно, отдыхают и ждут приказов Безупречного в Доминаге. Быть может, часть войска задействована в Сонсе. Апарион или Датеон, вероятно, подкупили Безупречного, чтобы избавиться от соперника. Или же я что-то упустил.

Элспет не помнила, чтобы в ее детстве Феррис Ренфрау в чем-то сомневался.

– Значит, сейчас они как раз за Оунвидийской тесниной?

– Да, – прищурившись, отозвался имперский шпион. – Где-то там. А что?

– Главный специалист по истреблению богов – главнокомандующий. Один из вас, скажем Альгрес Дриер – он ведь знает дорогу, – должен отправиться туда и выяснить, как это ему удается.

– Нет, – отрезал Ренфрау.

– Я не могу уехать, – покачал головой Дриер. – Я обещал вашему отцу.

– Мой отец умер. Теперь я отдаю приказы.

– Но главнокомандующий так просто не выдаст нам свой секрет, – возразил Ренфрау. – Это слишком ценные знания.

– И к тому же ему невыгодно открывать перевал, – добавил Дриер. – Тогда империя учинит какую-нибудь каверзу.

– Империя уже учинила каверзу: моя сестра поддержала патриарха. Вы сами, Феррис, только что сказали, что, если ничего не предпринять, я останусь отрезанной ото всех по эту сторону Джагских гор. Ваши слова.

Мужчины примолкли.

– Она дочь своего отца, – наконец сказал Дриер.

– Мне даже почудилось эхо его голоса, – кивнул Ренфрау.

– Капитан, что нам для этого потребуется? – спросила Элспет.