В западной культуре давно сложился миф о том, что наркотики или изменение сознания способны приводить к высочайшему творческому подъему. Как еще объяснить гениальную музыку, которую писал Джон Колтрейн, когда сидел на героине, или великие пьесы талантливого драматурга Августа Стриндберга, считавшегося душевнобольным? Их творчество невероятно свободно и непосредственно, разве оно не превосходит возможности рационального, трезвого сознания?

Развенчать это шаблонное представление совсем не сложно. Колтрейн сам признавал, что в годы героиновой зависимости написал самые слабые свои композиции. Наркотики разрушали его и ослабляли творческий потенциал. В 1957 году он покончил с вредной привязанностью и больше никогда к ней не возвращался. Что касается Стриндберга, то перед биографами, изучавшими его последние письма и дневники, предстал человек, на публике державшийся весьма необычно и экстравагантно, однако в частной жизни был чрезвычайно собран и дисциплинирован. Впечатление безумия, возникающее от прочтения его пьес, возможно, искусно им создано.

Важно понимать: для того чтобы создать значимое произведение искусства, сделать научное открытие или что- то изобрести, необходимы железная дисциплина, самоконтроль и эмоциональная стабильность. Необходимо досконально овладеть своим делом, достичь в нем высокого уровня. Наркотики и безумие деструктивны, они способны лишь разрушать. Не верьте романтическим штампам о творчестве — они либо предлагают нам пути для самооправдания, либо внушают ложную уверенность в том, что можно добиться вершин без усилий.

Творческая энергия — плод этих усилий, и ничего больше.