Введение

Можно считать такое отношение признаком независимости, только на самом-то деле оно проистекает от нашей неуверенности. Мы чувствуем что, проходя учение у мастеров и подчиняясь их авторитету, мы каким-то образом принижаем собственные способности. Да что там, мы уверены, что критиковать мастеров или учителей и пререкаться с ними — признак большого ума, а быть смиренным и послушным учеником означает расписаться в своей слабости. Важно понять: на первых порах, в начале пути вас должно волновать только одно — как можно эффективнее обучаться и приобретать профессиональные навыки. Для этого на этапе ученичества вам и необходимы наставники с неоспоримым для вас авторитетом — те, кого вы готовы будете слушаться. Признание этого факта вас никак не характеризует, а свидетельствует лишь о временной слабости, преодолеть которую и поможет наставник.

Речь пойдет об особой форме человеческих возможностей, являющей собой высшую точку развития силы и разума. Она — источник величайших достижений и открытий в человеческой истории. Такому невозможно научиться в наших школах, это явление не поддается научному анализу, однако почти каждому из нас, в той или иной степени, доводилось испытывать это состояние, так что все мы имеем о нем представление, хотя бы обрывочное, из собственного опыта. Нередко это состояние наступает в периоды некоего напряжения — когда нам необходимо успеть что-то сделать в срок, решить сложную проблему, преодолеть какой-то кризис. Иногда оно может возникнуть в результате неустанной работы над чем-то. Как бы то ни было, в подобных обстоятельствах мы ощущаем прилив энергии и непривычную собранность. Все мысли полностью фокусируются на решении поставленной задачи. Столь интенсивная концентрация порождает фейерверк всевозможных идей — они приходят к нам во сне, берутся неизвестно откуда, будто наше подсознание их выплескивает. В такие моменты окружающие, кажется, подпадают под наше влияние. Возможно, мы становимся внимательнее к ним, а может, они замечают в нас некую особую силу, вызывающую уважение. Мы можем почти всю жизнь пассивно плыть по течению, вяло комментируя происходящее вокруг, но в такие периоды возникает чувство, что мы способны сами влиять на события, определяя их ход.

Попытаемся описать эту силу следующим образом: большую часть времени мы проводим в мире потаенных грез, желаний или рутинных представлений. Но в периоды исключительного творческого подъема возникает настоятельная потребность добиться результата — и это дает свой эффект. Мы за уши вытаскиваем себя за пределы укромного мирка привычных мыслей и бросаемся навстречу миру, окружающим, действительности. Вместо того чтобы порхать с места на место, ни на чем не сосредоточиваясь, наш разум концентрируется и проникает в самую суть реальности. В такие минуты кажется, что в ум наш — развернутый вовне — хлынул яркий свет из окружающего мира, внезапно высвечивая новые детали и свежие мысли, и это вдохновляет нас, мы испытываем прилив творческих сил.

Но вот сдана работа, разрешен кризис, и постепенно слабеет восхитительное чувство могущества и созидательной силы. Мы возвращаемся в состояние расслабленности, ощущение власти уходит. Вот бы научиться каким-то образом создавать или продлевать его... но теперь оно кажется недостижимым и таинственным.

Проблема состоит в том, что описанная форма могущества и разума либо игнорируется как предмет исследования, либо бывает окружена множеством мифов и ложных толкований, что лишь придает ей загадочности. Мы воображаем, будто творческие силы и гениальность возникают ниоткуда, что это лишь результат врожденных способностей, а может, хорошего настроения или удачного расположения звезд. Крайне полезно было бы развеять этот мистический флер — дать этому явлению четкое определение, изучить его происхождение, понять, что к нему ведет, и разобраться, как все-таки можно создавать и продлевать это состояние.

Мы испытываем такое состояние лишь изредка, зато для других — великих мастеров своего дела — подобное состояние становится образом жизни, способом восприятия мира. (Великими мастерами можно назвать Леонардо да Винчи, Наполеона Бонапарта, Чарлза Дарвина, Томаса Эдисона, Марту Грэхем и многих-многих других.) А в основе этой власти лежит некий несложный процесс, ведущий к мастерству, — и он доступен каждому из нас.

Этот процесс можно проиллюстрировать следующим образом: скажем, мы взялись учиться игре на пианино или поступили на новую работу, где нам предстоит освоить определенные навыки. Поначалу мы далеки от цели. Первичные наши представления об игре на фортепиано или о той или иной профессии нередко предвзяты, основаны на предубеждениях и вызывают испуг. При подходе к инструменту клавиатура может показаться страшноватой — мы не понимаем, как увязаны между собой эти клавиши, струны, педали и прочие элементы и какое отношение все это имеет к музыке. На новой работе мы пребываем в неведении о взаимоотношениях между людьми, о характере начальника, правилах и порядках, необходимых именно здесь для достижения успеха. Мы сбиты с толку, смущены — в обоих случаях нам недостает конкретного знания. При этом мы даже испытываем воодушевление, предвкушая, что сможем всему научиться, но очень скоро осознаем, какой тяжелый труд предстоит. Тут-то и подстерегает нас серьезная опасность — одолевают нетерпение, растерянность и страх, хочется махнуть рукой и все бросить. Мы перестаем наблюдать и учиться. Процесс приостанавливается.

Мы продолжаем наблюдать и следовать примеру других людей, и постепенно приходит понимание; мы постигаем закономерности, видим, как это работает. Продолжая практиковаться, мы достигаем беглости, овладеваем основами знаний, позволяющими двигаться дальше, к новым и еще более вдохновляющим рубежам. Теперь мы замечаем взаимосвязи, которые прежде оставались для нас невидимыми. Мало-помалу мы обретаем веру в себя, в то, что решение задачи нам по плечу, что терпение и настойчивость помогают исправлять недостатки.

Со временем мы переходим на следующую ступень, из учеников превращаемся в специалистов. У нас появляются собственные идеи, мы испытываем их на практике и получаем весьма ценные отклики. Мы находим все более творческие пути применения своих неуклонно растущих знаний. Теперь нам мало просто учиться чему- то у других, мы вырабатываем собственный стиль, несущий отпечаток нашей личности.

Бегут годы, и, если мы настойчиво продолжаем двигаться в том же направлении, происходит следующий скачок — к мастерству. Клавиатура больше не кажется чем- то чуждым и внешним.

Мы сроднились с ней настолько, что она стала частью нашей нервной системы, продолжением пальцев. На этой стадии карьеры мы интуитивно чувствуем, каков психологический климат в коллективе, в каком состоянии наш бизнес.

В процессе, ведущем к этой высшей форме власти, можно выделить три основных этапа или уровня:

первый —ученичество;

второй — творческая активность;

третий —мастерство.

На первом этапе мы, по сути, находимся вне будущего поля деятельности и по мере сил осваиваем основные правила и элементы. Нам открывается лишь часть общей картины, и потому силы наши ограничены.

На втором этапе, благодаря постоянным упражнениям и погружению в данную тематику, мы начинаем постигать алгоритмы, принципы действия и связи, таким образом подходя к более глубокому осмыслению предмета. Это означает появление новых возможностей — умения экспериментировать и творчески играть с базовыми элементами.

К третьему этапу уровень знаний, опыта и концентрации на предмете вырастает настолько, что мы получаем наконец возможность видеть с полной ясностью всю картину в целом. Мы обретаем доступ к средоточию жизни — к человеческой натуре и природным явлениям. Вот почему произведения истинных мастеров трогают нас до глубины души — таким художникам удается схватить самую суть реальности. Благодаря этому выдающийся ученый открывает новый закон физики, а изобретатель или предприниматель находит свежее решение, никому прежде не приходившее в голову.

Можно назвать подобную силу интуицией, но что такое интуиция, как не внезапное мощное постижение реальности, для которого не нужны ни слова, ни формулы. Слова и формулы могут появиться позднее, но именно интуитивное прозрение, эта мгновенная вспышка, приближает человека к действительности, словно высветив внезапно в его мыслях некую частицу истины, до того скрытую от него и всех остальных.

Животные обладают способностью к обучению, но в большой степени полагаются на инстинкты, помогающие им ориентироваться и выживать в сложной обстановке. Благодаря инстинкту они действуют быстро и безотказно. Человек, напротив, разбирается в ситуации, опираясь на мышление и разум. Однако это механизм более медленный, а промедление подчас может стоить успеха. Нередко наши вязкие потаенные раздумья отгораживают нас от мира, вместо того чтобы помогать в нем действовать.

В детстве все мы в той или иной мере наделены интуицией и непредвзятостью, но со временем вся та информация, которой набивают нам голову, попросту заглушает ее. Мастера способны вернуть это состояние, недаром их творения поражают детской непосредственностью, свидетельствуя о прорыве в область бессознательного, но на неизмеримо более высоком уровне. Силы интуиции включаются в мозгу любого человека, когда ему удается добраться до этого уровня, — вот именно это мы и переживаем время от времени, напрягая все силы для решения сложной задачи.

На самом деле в нашей жизни часто вспыхивают искры этой силы — например, когда мы ясно видим последствия какой-то ситуации или когда вдруг, откуда ни возьмись, в голову приходит превосходное решение проблемы. Но такие мгновения мимолетны, и у нас не хватает опыта для того, чтобы заставить их повторяться чаще. А вот при достижении уровня мастера интуиция становится подвластной нам силой, плодом неустанной работы. И поскольку творчество и способность видеть новые аспекты реальности востребованы миром, интуиция приносит нам еще и громадную практическую пользу.

Взглянем на мастерство еще с одной стороны: на протяжении истории люди постоянно чувствовали себя заложниками ограниченности сознания, неспособности проникнуть в суть вещей и воздействовать на окружающий мир. Многие, в надежде обрести ощущение силы, занимались поисками способов расширения сознания, скажем, с помощью магических ритуалов, транса, заклинаний или наркотиков. Подчас люди тратили жизнь на занятия алхимией и на поиски философского камня — субстанции, превращающей любое вещество в золото.

Это стремление к волшебным средствам сохранилось в нас и по сей день — мы ищем простые формулы успеха и пытаемся расшифровать древние тайны в надежде, что это поможет привлечь к себе нужную энергию. Такие занятия способны принести некоторую практическую пользу — например, если в занятиях магией делать упор на глубокую концентрацию. Но по большому счету усилия эти бесплодны, так как направлены на поиски несуществующего — на поиски способа без особых усилий достичь настоящей власти, на поиски быстрого и легкого пути к ней, этакого мысленного Эльдорадо.

Тратя жизнь на бесконечные фантазии, все эти люди — а их немало! — упускают из виду одну реально существующую силу, доступную, собственно говоря, каждому из нас. Причем от волшебства и упрощенных формул успеха силу, о которой идет речь, отличает то, что мы можем видеть ее проявления, — это великие открытия и изобретения, грандиозные постройки и волнующие произведения искусства, это технологический прогресс, плодами которого мы все пользуемся, и другие достижения подлинных мастеров. Эта сила наделяет тех, кто обладает ею, плотной связью с реальностью и способностью так изменять мир, что колдуны и мистики прошлого о подобном могли бы только мечтать.

На протяжении столетий человечество воздвигло вокруг мастерства высокую стену. Его называли проявлением гениальности и твердили, что для простых смертных оно недостижимо. Его рассматривали как удел избранных, как врожденный дар или как результат расположения звезд. В результате мастерство стало выглядеть таким же недоступным, как и магия. Но стена эта воображаемая! Истинный же секрет заключается в следующем: наш мозг — это продукт шести миллионов лет развития, и в процессе эволюции он стал таким, что все мы имеем возможность достичь мастерства — высшей силы, таящейся в каждом из нас!