Заметив на льду лейтенанта запаса королевского флота Уилфреда Брюса, капитан решил немного пообщаться с ним. Как-никак брат его жены Кетлин оставался самым близким ему, почти родственным человеком в экспедиции.

— Как вы чувствуете себя, лейтенант? — приблизился он к Брюсу, когда тот на пару с Аткинсоном в очередной раз перевозил на лошади грузы от причального склада в лагерь.

Лейтенант оглянулся на голос, но при этом вел он себя как-то странно.

— Нормально, сэр. Осваиваю профессию портового грузчика.

— Не жалеете, что из-за меня ввязались в некую опасную авантюру? — произнося это, капитан умышленно сместился в сторону шедшего позади Аткинсона, чтобы проверить свое предположение.

— Она действительно опасна, и в этом ее прелесть, — ответил Брюс, но при этом смотрел в том направлении, где недавно стоял Скотт.

— Вы правы, — вмешался в этот эксперимент Аткинсон, — лейтенант почти ничего не видит, снежная слепота. Впрочем, у меня дела не лучше. Полагаемся только на лошадок, которые уже привычно ведут нас по наезженной дороге.

— Немедленно обратитесь к лейтенанту Бауэрсу и получите защитные очки, — сурово молвил Скотт. — Каюсь, я и сам не сразу воспользовался ими, в чем теперь искренне раскаиваюсь. Ночью вам придется, как минимум, два часа просидеть у шатра, всматриваясь в темноту. Это поможет вашим глазам хоть в какой-то степени восстановиться. И впредь снежными пейзажами любоваться только сквозь зеленые защитные очки.

— Считаете, что это поможет? — усомнился Брюс.

— Если не поможет, отправлю вместе с судном в Новую Зеландию. Слепцы мне здесь не нужны. Причем отправлю обоих, — уточнил капитан, дабы сделать свое жесткое предупреждение хоть в какой-то степени объективным.

На закате следующего дня Скотт вместе с лейтенантами Эвансом и Кемпбеллом официально осматривал дом, строительство которого уже подходило к концу. Это надо было сделать, чтобы при необходимости внести коррективы в его достройку. Излагая затем свои впечатления на страницах дневника, капитан писал: «Вторник, 10 января. Сегодня идет шестой день, как мы находимся в заливе Мак-Мердо, и могу сказать, что мы уже устроились. Никогда и ничего подобного не удавалось сделать так быстро и так совершенно. Сегодня утром возили в большинстве своем корм, после полудня — брикеты на топливо, более двенадцати тонн…

Дом продвигается быстро, и все согласны с тем, что он должен быть очень удобным жильем… Стены обшиты с двух сторон и переложены прекрасными простеганными мешками, набитыми морской травой. Крыша снизу и сверху имеет дощатую подстилку. На нее положены: двойной рубероид, потом изоляция, затем снова дощатый настил и, наконец, тройной рубероид. Первый пол тоже настелен, однако на нем будет изоляция, затем войлок, потом второй пол и на нем линолеум. А поскольку со всех сторон можно насыпать вулканического песка, которого вокруг великое множество, то трудно предположить, что будет поддувать снизу, и нельзя предположить, чтобы много тепла уходило в этом направлении…

Кроме изоляции стен с южной и восточной сторон были высоко нагромождены тюки прессованного сена. Эта стена окажется в два тюка в ширину и в шесть тюков в высоту. Помещение для лошадей будет накрыто деревом и брезентом, поскольку не хватает досок. Нужно будет следить, чтобы на этой крыше не собиралось много снега; во всем же остальном конюшня — хоть куда».

На следующее утро Скотт вновь внимательно осмотрел еще недостроенную экспедиционную «хижину» и вновь остался доволен и ходом строительства, и ее предполагаемым уютом. Но именно в те минуты, когда капитан растрогался по поводу будущего пристанища, ему вдруг вспомнился другой дом — прекрасная вилла на окраине Клифтона, настоящий шедевр архитектурного искусства, предоставленный им с Кетлин на новозеландском Южном острове страховым агентом Джозефом Кинси.

Выстроенное на краю горного плато, это двухэтажное строение напоминало небольшой двухпалубный барк, аккуратно выброшенный штормом на каменистый остров. Они вели себя на этой вилле как влюбленные молодожены, и Роберту до сих пор грезились загорелые ноги Кетлин, ее золотисто-бархатная, во время каждого поцелуя вздрагивающая шея; ее слегка скуластое, смуглое лицо, озаряемое белозубкой улыбкой и зелеными, с голубоватой поволокой глазами…

Кетлин любила подолгу стоять на окаймленной колоннами веранде виллы, с высоты которой открывался вид на улочки Крайстчерча, на уголок океанского пляжа и на бухту, служившую пристанищем для суденышек местных рыбаков и яхтсменов. Настоящая же гавань открывалась на стыке испещренной озерцами и речными долинами Кентерберийской равнины и гряды прибрежных холмов. Ночью они спали в саду, напоминающем оранжерею, и пьянящий аромат цветов удивительным образом сливался с неповторимым запахом океана.

Когда утром Роберт уезжал в отведенный ему в Крайсчерче офис, Кетлин провожала его с таким эмоциональным настроем, с такой нежностью, словно он уже отправлялся в Антарктику. За время отдыха в Крайстчерче он всего несколько раз побывал на «Терра Нове», чтобы проследить подготовку к экспедиции, но всякий раз ловил себя на том, что палуба корабля привлекает его все меньше и меньше. Нет, от Антарктиды он не отрекался, но все же его влекло не в страну глетчеров, а туда, к «дому на утесе», как называла эту виллу Кетлин; к домашнему уюту, к женскому очарованию.

— Ты бы хотел, чтобы у нас был такой дом? — спросила его Кетлин за день до того, как они должны были навсегда покинуть виллу Кинси и отправиться в Порт-Чалмерс, приютившийся в двухстах милях южнее Крайстчерча, в предгорьях Какануи.

— Ты же знаешь, что мои мечты связаны с совершенно иными представлениями.

— Нет-нет, — тут же уточнила супруга капитана, вынужденного жить исключительно на свое скромное жалованье морского офицера, — я имела в виду не роскошь этой виллы, которая нам явно не по карману, а красоту местности, в которой она расположена.

— Порой я умудрялся забывать, что возвращаюсь в наше с тобой временное пристанище, дружески предоставленное нам меценатом. — Утомленные длительной прогулкой, они поднимались по тропинке, ведущей к вершине холма, то и дело останавливаясь, чтобы осмотреть окрестности.

— Так, может быть, нам стоит?…

— Я уже трижды отвечал тебе на этот вопрос, — решительно прервал ее Роберт. — И еще раз повторяю: «Нет, я не останусь на этих прекрасных берегах и не стану малодушно дожидаться здесь возвращения экспедиции!»

— Ну что вы, мой великий мореплаватель, — игриво погладила его Кетлин по предплечью, — я не посмела бы отговаривать вас от экспедиции. Наоборот, хотела пофантазировать по поводу пребывания здесь после вашего возвращения с полюса.

— Извините, леди Кетлин. Я и сам не против того, чтобы купить где-нибудь в этих местах некую хижину.

— Или перевезти сюда ту, в которой будете зимовать в Антарктике. Кстати, а ведь это мысль, причем вполне коммерческая.

— Ты говоришь о такой возможности всерьез?

— А что в этом нереального? Ведь ради тренировки твои люди уже собирали этот дом, затем разобрали его и погрузили на судно. Так почему бы опять не разобрать ваше жилище и не доставить сюда, в Новую Зеландию? Чтобы собрать уже в том виде, в каком оно прошло испытание в Антарктиде?

— А что, это получилось бы чудное обиталище!

— В полном смысле этого слова, историческое, в котором всегда было бы полно друзей, ветеранов Антарктики и просто странников, — вдохновенно вводила Кетлин мужа в существо своего замысла. — Это было бы жилище, которое еще при твоей жизни стало бы музеем покорения Антарктиды, музеем капитана Скотта.

Роберт подал ей руку, помог взойти на небольшой барьер, через который пролегала тропа, и, приблизив к себе, нежно поцеловал в губы.

— Какие у вас дальновидные планы, леди Кетлин, — с придыханием произнес он, осмотревшись, словно подыскивал место, способное заменить им брачное ложе.

— Напрасно иронизируете, мой великий мореплаватель. Рано или поздно вопрос о создании такого музея все равно возникнет. Исходя не столько из вашего престижа, сколько из престижа Британии. Кстати, насколько я помню из твоих рассказов и твоей книги, одну хижину, которая в свое время приютила экспедицию «Дискавери», ты так и оставил на каком-то из глетчеров.

— Так оно и было. Это наша аварийная хижина, расположенная на мысе Хат-Пойнт. Она вполне оправдала свое название, когда, по существу, спасла экспедицию Эрнста Шеклтона, члены которой, во главе с ним самим, нашли в хижине пристанище в пургу и лютый мороз.

— Обязательно постарайся проведать ее, — беспорядочно переходила Кетлин в своем обращении с «вы» на «ты», и обратно. Переход на «вы» всегда сопровождался появлением в ее тоне неких высокопарных ноток.

— Не раз думал об этом.

— И, если это возможно, тоже прикажи разобрать и погрузить на судно. Таким образом, здесь, в Новой Зеландии, а возможно, и в самой Британии, может образоваться своеобразная «антарктическая деревушка». Представляете, на какие воспоминания она навевала бы вас, мой великий мореплаватель!

…Вспомнив об этой беседе, капитан с какой-то особой теплотой взглянул на недостроенное пристанище полярных странников и представил себе, как бы оно смотрелось на одном из прибрежных холмов Крайстчерча, открытое всем горным и океанским ветрам.