Глава 6. Пьянка в верхах, или Приговор будет суров!
Равнодушный, лишенный всяких интонаций женский голос известил о том, что абонент недоступен. «А это что еще за дела? – тревожно подумал Никодим. – Неужели обзавелась новым номером? Ладно, я тебя все равно достану!»
Устроившись за компьютером, он без труда вошел в базу личных данных Маруси, где для контакта был вывешен ее новый номер, и тотчас его набрал.
– Маруся, это ты? – выкрикнул в трубку Никодим. – Ты поменяла телефон, мне пришлось изрядно повозиться, чтобы узнать твой новый номер.
– Что ты хочешь? – устало произнесла бывшая жена. – Мы уже с тобой давно не вместе, а ты по-прежнему донимаешь меня какими-то ненужными звонками.
– Ты не забыла наш прошлый разговор?
– Какой еще разговор?
– Помнишь, ты обещала мне отдать сына, если я найду тебе…
– Ты что, спятил, что ли? Неужели ты шутку не отличаешь от правды? Неужели ты думаешь, что мать способна продавать своего сына?
– Но ведь у нас с тобой была договоренность, ты же сама говорила, – в отчаянии выкрикнул Никодим, – если я принесу тебе пять…
– Возможно, у меня было плохое настроение, возможно, что я наговорила чего-то лишнего, но нельзя же все слова воспринимать буквально! Не звони мне больше, я не желаю тебя слышать! – громко выкрикнула Маруся, и тотчас в трубке прозвучали короткие гудки.
* * *
Гуревич пришел точно в назначенный срок: для Дарьи он принес большой букет белых роз, а Никодиму бутылку элитного коньяка.
– Мы же с тобой деловые партнеры, сам знаешь, а между ними чего только не случается, – произнес он, уверенно шагнув в квартиру. – Ну, повздорили немного, а потом помирились.
– Какие у тебя проблемы, рассказывай, – сказал Никодим, стараясь держаться уверенно. Присутствие Гуревича весьма напрягало.
– Все получилось так, как ты мне и говорил. – Внешне Аркадий выглядел спокойным, даже рассудительным. Пальцы, сцепившись в замок, лежали на поверхности стола. Говорил твердо, без излишней жестикуляции, но осипший голос и глаза, сверкавшие каким-то шальным блеском, всецело выдавали его настроение. – Я уже перевел на свой счет сто пятьдесят тысяч долларов! И мне понадобилось на это всего-то полтора часа. Порой тысячу баксов с таким трудом из должников выжимаешь, – горестно посетовал он, – а здесь, не вставая с места, такие деньжищи гребешь! Знаешь, я скоро заброшу всю свою бандитскую службу, переведу еще миллиона три, а потом просто залягу куда-нибудь на дно и буду поживать себе потихонечку, – покосившись на Дарью, что-то колдовавшую на кухне, добавил: – Вот только обзаведусь такой ладненькой девчонкой, как у тебя, чтобы не так грустно было, и свалю!
– Не все так просто, – посетовал Никодим, – эту программу тебе придется забыть! Думаю, что компьютерщики уже давно отыскали против нее противоядие и ждут, когда ты снова появишься, а вычислить тебя не составит большого труда. Они узнают не только город, где ты живешь, но еще и твой дом, и даже квартиру. Ты этого хочешь?
– Разумеется, нет. И что, теперь лавочка закрыта? – расстроился Аркадий. – Только я губу раскрутил, только жить начал по-человечески, а ты меня на землю вернул! Ну, где же тут справедливость, а у меня ведь на будущее были серьезные планы.
– Выход есть, – уверенно произнес Никодим. Отломив кусочек печенья, он энергично его зажевал и запил уже остывшим чаем. – У меня в запасе имеется еще одна программа, которую пока никто не засек. Могу тебе ее передать.
– Так в чем проблема? Давай! – расплылся в довольной улыбке Гуревич. – Свои люди, сочтемся. Если тебе нужен какой-то процент, так ты его получишь.
– Программу я разрабатывал для банка «Империал», слыхал о таком?
– Американский, что ли? Кто же о нем не слышал? Но вот никогда не думал, что в него можно попасть.
– Любую дверь можно открыть, важно только подобрать к ней нужный ключ.
– Это что-то вроде отмычки, что ли? – заулыбался Гуревич.
– Можно сказать и так… Я отыскал кое-какие слабые места в компьютерной защите и заложил туда пару закладок, они активизируются в тот самый момент, когда ты войдешь в банк, и перекачают тебе на диск счета пользователей, так что скачивай сколько влезет!
– Хорошее дело, – в задумчивости произнес Гуревич. – А если все-таки обнаружат?
– Исключено! Даже если предположить немыслимое и тебя обнаружат, деньги ты переведешь в офшорные счета, куда у американцев не будет доступа. А потом кто тебя искать будет в России? Америка – она через океан!
– Что ты за это хочешь?
– Отпусти Жанну. Чего ты мучаешь девчонку, она не при делах.
– Хорошо.
– Сделай это сейчас. Позвони своей пехоте! Пусть они отвезут ее домой.
– Настырный же ты парень! Ладно, так и быть. – Аркадий вытащил из кармана телефон, заговорил: – Вот что, Тимоха, лялька у тебя?.. Понимаю, что никуда не денется, просто уточняю… Хорошо себя вела? Я так и думал. Вот что, отпусти ее… Я уже договорился. И смотри, чтобы со всем почтением. Отвези прямо домой… Хочет в аэропорт? Отвези тогда в аэропорт… – Уложив телефон в карман, сказал: – Ну, вот и все, теперь твоя очередь.
– Только после того, как переговорю с Жанной.
Вздохнув, Слон сказал:
– Какой ты недоверчивый все-таки.
– У меня есть на это причины.
– Ладно, что с тобой поделаешь, – вытащив телефон, заговорил вновь: – Тимоха, Жанна рядом?.. Дай ей трубку. – Говори, – протянул он телефон Никодиму.
– Никодим, прости меня, – услышал Панкратов плачущий голос девушки. – Я сама во всем виновата. И с Гуревичем и в другом…
– Не надо ничего объяснять, Жанна, я все знаю.
– Я знала, что ты догадаешься.
– Лучше ответь, с тобой все в порядке?
– Да… Со мной все в порядке. Через четыре часа я улетаю в Америку. Прощай…
Никодим вернул телефон.
– Ну а теперь что скажешь?
Протянув флеш-карту, Никодим сказал:
– Владей. Если чего-то не поймешь, там написано, что делать следующим шагом. Программа несложная, она сама за тебя все делает, твое дело только набирать номер счета и переводить деньги на свой адрес.
– Приятно иметь с тобой дело, – сказал Гуревич, упрятав флеш-карту в карман. – Большинству людей нужно дать по зубам, чтобы они догадались, чего от них требуется, а ты просто на лету все ловишь. Голова! Пойду! – поднялся он из-за стола. – У меня еще полно разных дел. Да вот еще что, провожать не нужно. Доберусь как-нибудь сам.
Гуревич вышел из квартиры, энергично застучав каблуками по кафельным ступеням.
– Ты думаешь, получится?
– Я очень на это надеюсь. – Устроившись за компьютером, весело сказал: – А теперь давай поставим последнюю точку! Значит, ты говоришь, что завтра собирается саммит двадцатки?
– Да. Заседают в Берлине.
– Весьма интересно. Всегда любил нестандартные задачи.
* * *
– У меня такое впечатление, что мы с тобой прожили не три дня, а целую жизнь, – произнесла Дарья.
Никодим устало откинулся на спину стула: он пришел из мира киберпространства и вернулся в реальную вселенную. Не так уж она плоха, рядом с ним находилась девушка, которой он дорожил.
– У меня тоже такое чувство. Как будто бы я тебя знаю очень давно. Послушай, – взволнованно продолжал Никодим, – может, сейчас не самое подходящее время, но у нас с тобой все получается, может быть, нам вместе как-то…
Прозвеневший телефонный звонок прервал разговор. Дарья, посмотрев на экран телефона, невольно покачала головой, вспомнив, что за это время ни разу не позвонила матери.
– Это мама, я должна ответить, – сказала Дарья. – Извини.
– Не извиняйся, – отвечал Никодим, – не буду мешать, я пока поработаю за компьютером, нужно еще кое-что проверить.
Никодим вновь застучал по клавиатуре, погрузившись в мир цифр, позабыв о том времени, в котором пребывал.
– Здравствуй, мама.
– Здравствуй, доченька, как ты там? Когда приедешь, – спрашивала мать, – я вся извелась. С тобой все в порядке?
– Мамуля, со мной все в порядке. Просто… просто сейчас очень мало времени. Нужно сделать срочную работу.
– Понимаю, ты у жениха, скажи мне откровенно. Пытаешься наладить свою жизнь? Так ведь? Что же еще может интересовать молоденькую красивую девушку?
Посмотрев на Никодима, сидящего за компьютером, уверенно отвечала:
– Ты, как всегда, права, мама.
– Ну, тогда я все понимаю, сама была молодой. Борись за свое счастье и ни за что не сдавайся, я буду держать за тебя кулаки! Приезжай, как только уладишь все свои дела, мы тебя ждем.
– Хорошо, мамуля.
Вот, кажется, и все, одна проблема утрясена. Все-таки хорошо иметь понимающую мать.
* * *
Едва Донан Гольдберг вошел в кабинет, как Обрайн по его сияющему лицу тотчас догадался, что произошло нечто знаменательное.
– Мы его засекли! – воскликнул Донан.
– Кого? – обескураженно произнес Обрайн и сразу же осознал несуразность вопроса.
– Хакера! Он находится в России. В Москве! Мы знаем даже район и дом, с которого он выходит в наш банк.
– Ты не ошибся? – остудил Обрайн холодным тоном восторженность Гольдберга.
– Ошибки быть не могло, мы вычислили линию, с которой он выходил, а засечь его не составляет труда. Пустили по его адресу вирус, который перекачал для нас все его личные данные. У нас есть его фотографии, – протянул он несколько снимков.
– Великолепная работа, – похвалил Обрайн, забирая карточки.
– Мы старались.
– Блокировать программы не стали?
– Нет, – отрицательно покачал головой Гольдберг, – он мог бы заподозрить.
– Тоже верно, – рассудил Обрайн.
Взглянув на распечатанную фотографию, Анри Обрайн невольно хмыкнул. Значит, именно этот человек, шесть дней державший руководство страны в наивысшем напряжении, и являлся нешуточной угрозой мировому финансовому коллапсу. Конечно, он не физиономист и не способен только по одной фотографии определить характер человека, но все-таки он ждал нечто иное, полагал, что черты лица будут более благородными. Да и на рисунок, оставленный Бернардом Майклсоном, не очень-то и похож.
– А как сам банк? Он не сумеет войти в него?
– Теперь уже нет, – убежденно отвечал Гольдберг. – Мы заблокировали все коридоры.
– Ясно. Можешь идти. Со своим делом ты справился, дальше уже моя работа. И еще вот что… Конорсу говорил?
– Пока еще нет, решил сообщить сначала вам.
– Правильно. Я сам его извещу.
– Хорошо, сэр, – после секундного замешательства вымолвил Гольдберг.
– В ближайшие дни президент банка даст тебе дополнительные выходные, что будешь делать с ними? Наверняка пойдешь куда-нибудь отдохнуть или все-таки как следует напьешься?
В кармане у Донана назойливо завибрировал телефон.
– Извините, сэр, – обратился он к Обрайну, понимающе кивнувшему, – нужно ответить, возможно, это нечто важное. – Надавив на кнопку, громко произнес: – Слушаю!
– Донан, это я, – услышал он женский голос.
– Кто я? – не понял Гольдберг и тотчас укорил себя за поспешность.
– У тебя так много знакомых девушек, что ты не можешь запомнить их всех?
– Извини, я не то хотел сказать, – взволнованно заговорил Донан. – Просто сегодня был очень тяжелый день, все как-то внезапно навалилось. Жанна, когда же тебя ждать? Я весь испереживался.
– Наш самолет только что прилетел в Нью-Йорк, в аэропорт Кеннеди. Помнишь ванны, что мы принимали вместе?
– Неужели ты думаешь, что я мог позабыть такое!
– Ты был тогда прав.
– Нет, это не я был прав, просто так рассудили боги! Они сильнее нас.
– Это так… Я ничего не смогла с собой поделать, как ни пыталась, это оказалось сильнее меня. Все складывается так, чтобы мы были вместе.
– Дождись меня, я еду тебя встречать! – выкрикнул в трубку Донан Гольдберг. Отключив телефон, он посмотрел на слегка озадаченного Анри Обрайна. За прошедшие несколько дней, что они провели вместе, работая рука об руку, ему казалось, что он достаточно хорошо изучил Гольдберга, умевшего быть сдержанным даже в самых критических ситуациях. Он даже не подозревал, что тот способен на такой взрыв чувств. – Вы спрашивали меня, что я буду делать в ближайшие дни? Сейчас я поеду в аэропорт и встречу там любимую девушку, а дальше будет видно. Сегодня я самый счастливый человек на свете!
* * *
Оставшись в одиночестве, Анри Обрайн набрал номер директора ФБР. Время было позднее, не самый подходящий момент, чтобы беспокоить начальство, но вряд ли тот обидится после такого сообщения.
– Слушаю, – раздалось басовито.
– Господин директор, мы все-таки достали этого сукиного сына!
– Откуда он?
– Из Москвы. Нам известен даже дом, откуда он переводил деньги в офшорные зоны.
– Значит, рука Москвы.
– Думаю, что это не совсем так. Наши программисты скачали из его компьютера всю информацию. Теперь мы знаем о нем все, даже как зовут его прабабушку! Но там нет и намека на государственные службы. Обыкновенный одиночка.
– Это хорошо. Легче будет договариваться с российскими коллегами. Не сомневаюсь, что они нам помогут. Есть вещи, которые выше всяких политических решений. Ты позвонил президенту банка?
– Еще не успел. Сначала оповестил вас.
– Порадуй Энтони, он там весь извелся.
– Извещу.
– Кстати, тебя никто там больше не преследует?
– Больше ничего такого не замечал.
– Вот и славно, – с некоторым облегчением отвечал директор. – Видно, мы увлеклись и зашли на чужую поляну, где работают ребята из ЦРУ. Давай отдыхай! Сегодня у тебя был непростой день, приятель.
Откинувшись на спинку кресла, Анри Обрайн почувствовал упадок сил и смежил глаза. Облегчения не наступало. Откуда-то возникло ощущение, что основные трудности поджидают его где-то за ближайшим поворотом. Как правило, он не обманывался в своих переживаниях. Впрочем, завтрашний день покажет, что следует предпринять дальше, а сейчас нужно наслаждаться результатом и покоем.
Обрайн подошел к окну. Город пламенел разноцветными огнями, радуя взор. Красиво, ничего не скажешь! Странно, что он не замечал этого прежде, а ведь к окну он подходил несколько раз на дню. Наверное, просто был перегружен ворохом дурных мыслей. Упиваться изяществом можно только в том случае, когда уже ничего не гнетет и все трудности остались далеко позади.
За окном в стекла бил ураганный ветер (на такой высоте непогода частое явление), а он, находясь в тиши уютного кабинета, дурного не замечал. Здесь был покой, как если бы невзгод не было вовсе.
Все-таки пора идти к старине Энтони, а то он там уже извелся!
Неожиданно дверь распахнулась, и в кабинет, бережно держа в руках бутылку коньяка «Генрих IV» стодвадцатилетней выдержки, вошел сияющий Энтони Конорс.
– Ты уже знаешь? – улыбнулся Обрайн.
– Послушай, Анри, здесь без моего ведома даже муха не пролетит, а ты говоришь о вещах, от которых зависит судьба банка!
– Понимаю, я тебя недооценил.
– У меня своя разведка, – буркнул Энтони. – Я даже больше тебе скажу: директор ФБР уже созвонился с русскими по поводу этого чертового хакера, они уже выехали на его задержание. Вот так!
– Значит, ты предлагаешь отметить завершение нашего дела?
– Ты, как всегда, проницателен!
– Не каждый день мне приходится пить коньяк стоимостью в два миллиона долларов!
Разлили коньяк по стопкам и, наслаждаясь насыщенным ароматом, принялись смаковать по капелькам.
– Вот что тебе скажу, пока я не выпью всю бутылку, ни за что отсюда не уйду, – объявил Анри Обрайн.
Энтони довольно рассмеялся:
– Дружище, я только буду рад!
Негромкий сигнал известил о полученном сообщении.
– А это еще что такое? – невесело буркнул Обрайн, извлекая телефон. Прочитав сообщение, невольно нахмурился. – Видно, нашу пьянку в верхах придется отложить до следующего раза. Мне нужно срочно выезжать. Но обещай мне одну вещь, Энтони.
– Все, что угодно, Анри, – отвечал Конорс.
– Не пей без меня этот коньяк.
– Это самое легкое обещание, которое я могу тебе дать, – улыбнулся президент банка.
* * *
– Записывай, капитан, – прозвучал в трубке ровный голос. – В интересующую тебя квартиру звонила женщина – Ксения Валерьевна Шелест. Звонила своей дочери – Дарье Шелест. Номер телефона ее такой: восемьдесят девять двести четыре, – принялся диктовать дежурный, – …тридцать шесть. Записал?
– Да, все записал, – сказал Полуянов Федор. – Спасибо.
– Вот и славно. Если что, обращайся.
Никодим, по свидетельству всех, кто его знает, очень сильный программист и некоторое время работал по специальности в Америке. С его незаурядными способностями он мог бы устроиться в какую-нибудь серьезную контору, но прозябает в затхлом научно-исследовательском институте с мизерным окладом, какового вряд ли хватит даже на сигареты. Но разъезжает на крутой тачке, живет в дорогой квартире. Значит, имеет какие-то дополнительные источники доходов.
Что эта Шелест могла делать у Никодима? Может, это прежняя его любовь, с которой он сошелся в Америке?
Набрав имя Дарьи Шелест в поисковой строчке «GOOGLE», он даже не удивился, узнав, что девушка входит в число сильнейших компьютерщиков страны. А до гибели Томми Харриссона, прославившегося своими хакерскими атаками на Пентагон, была его девушкой и даже собиралась за него замуж.
В последнее время участились хакерские атаки на московские банки, со счетов в неизвестность уходили миллионы рублей. Может, этот Никодим Панкратов и есть тот самый неуловимый хакер, которого ищут по всей стране? Во всяком случае, проверить это будет нелишне, и тотчас набрал телефонный номер подполковника ФСБ Бобровского:
– Товарищ подполковник, это вас капитан Полуянов из МУРа беспокоит.
– Слушаю тебя, Федор.
– Тут вот какое дело, кажется, я знаю, кто занимается хакерскими атаками.
* * *
Капитан спецподразделения СОБР Евгений Половцев проскучал целый день. А ведь предполагалось, что смена будет насыщена событиями. Еще утром поступила оперативная информация, что в Центральном парке будут собираться какие-то неформалы – не то футбольные фанаты, не то зеленые, – и следовало готовиться к худшему развитию событий, а потому к месту возможной встречи подкатили загодя. Народ собрался, но немного, человек тридцать, они о чем-то дружески переговорили и так же незаметно разошлись, как и притопали. Так что бойцы зря просидели в своем фургоне, подглядывая за неформалами из-за занавесочек.
Еще через час их выдернули на станцию метро «Сокол», где в одном из кафе схлестнулись кавказцы со славянами, но задержать никого не удалось. Бармен никого не запомнил, а директор, маленький кругленький человек, выкатившись на коротких ножках, слезно просил не портить репутацию заведению и не предавать инцидент широкой огласке. Немного потоптавшись, съехали восвояси. Оставшееся время провели на базе, не зная, как скрасить уныло тянувшееся время, и готовые по звонку выехать в любом направлении.
И вот когда дежурство уже подходило к концу, Половцеву позвонил полковник и, буквально крича в трубку, отдал распоряжение:
– Вот что, капитан, срочно езжай на Вахромеевскую, семнадцать! Пакуй там всех, кто есть! И не церемонься! Ты даже не представляешь, откуда мне только что звонили!
– Товарищ полковник, а что там за народ?
– Ты еще здесь? – гаркнул в трубку полковник. – Как сделаешь, доложишь!
На Вахромеевскую, семнадцать, подъехали через двадцать минут, благо что она располагалась неподалеку. По указанному адресу влетели на четвертый этаж и, не останавливаясь перед дверью, вышибли ее вместе с косяком. Каждый из собровцев, взвинченный строгим инструктажем, наспех проведенным в пути, полагал увидеть шайку головорезов, вооруженную холодным и огнестрельным оружием, или на худой конец наркопритон, но вместо ожидаемого ужаса в квартире оказался худосочный перепуганный очкарик, сидевший за компьютером.
* * *
Гуревич без особого труда вошел в банк «Империал» и активизировал заложенные в сайте закладки. Еще через несколько минут вирусы должны будут разойтись по внутренней компьютерной сети и предоставят базу клиентов. Останется только набивать банковские номера и отправлять деньги по многочисленным офшорным счетам. Единственное, что его угнетало, так это длинные цепочки цифр, которые постоянно приходилось сверять с оригиналом. Ошибки здесь быть не должно, но ради тех денег, которые он должен будет заполучить в ближайший час, можно будет перетерпеть это неудобство.
А этот Никодим Панкратов невероятно башковитый парень, с его мозгами можно такие деньги зашибать, а он непонятно чем занимается!
В какой-то момент Гуревичу показалось, что программа забуксовала, то есть она продолжала работать, открывала счета клиентов, но вот проделывала это как-то неохотно, что ли… Во всяком случае, не так, как было раньше. Но стоит ли об этом особенно думать, когда через минуту он станет переводить деньги на собственные счета. И в дальнейшем будет озадачен только одной проблемой: как бы подостойнее их потратить. А может, вложить в какое-нибудь прибыльное предприятие?
Пора приступить к главному. Терпеливо набив банковский номер первого клиента, Аркадий после некоторого раздумья вписал в счет сумму в двести тысяч евро (чего мелочиться!) и нажал на «Enter». Но ничего не произошло. Нажал еще раз – опять то же самое. Заполненные графы, будто бы сюрреалистической картинкой, застыли на экране. Что же это такое? Может, сделал что-нибудь не так? Но нет, действовал строго по инструкции. Компьютер нужно перезагрузить – даже самая надежная техника не выдержит подобной нагрузки: все эти провода просто плавятся, когда через них пробегают суммы в сотни тысяч евро!
Однако компьютер не желал даже перезагружаться, и с монитора на него продолжали издевательски смотреть цифры, не пожелавшие отправляться в зоны свободной экономической торговли.
В этот самый момент он услышал, как во входную дверь что-то сильно шибануло. Квартиру тряхнуло так, что, даже находясь в соседней комнате, он почувствовал ударную волну, пробежавшую по его телу электрическим зарядом. Дверь, не выдержав грубого насилия, провалилась в коридор, с грохотом ударившись о кафельный пол. И, прежде чем Гуревич успел что-то сообразить, в комнату, грохоча тяжелыми каблуками, вбежали несколько человек в камуфляже и заорали ударившими по нервам голосами:
– Лежать!!
Подбежавший спецназовец сильным умелым пинком выбил из-под него стул, и Аркадий Гуревич опрокинулся на пол, больно стукнувшись спиной. Две пары рук грубо перевернули его на живот и, заломив за спиной руки, защелкнули наручники.
– Компьютер включен, – торжествующе прозвучал над головой молодой голос.
– Ничего не трогать, – командно предупредил другой голос, видно, принадлежавший старшему в группе. – Сейчас подойдет майор, все сам посмотрит. Что, попался, гаденыш! Красивой жизни захотел? Это мы тебе устроим!
От интонаций, с какими были произнесены последние слова, по затылку пробежал неприятный ледяной озноб. Гуревич осознал, что его лучшая доля осталась в прошедшем времени.
В комнате послышались тяжеловатые хозяйские шаги.
– Ага, вижу, лежит! Вот он какой красавец. Выглядишь не очень, я тебя по-другому представлял. Что же ты так опростоволосился? Все учел, предусмотрел, такую красивую операцию провел и так по-глупому попался.
– Так я же… – попытался оправдаться Аркадий Гуревич, слегка приподнявшись.
– Лежать! – приказал кто-то грубовато сверху.
И Гуревич тотчас почувствовал на своем затылке жесткую подошву ботинка.
– Процессор не трогать, я его сам запакую, – приказал майор.
У компьютерного стола послышалась какая-то деловая возня.
– Сумку держи пошире, – прозвучал все тот же начальственный голос. – Ага, вот так… Теперь он никуда от нас не денется… Поднимите этого орла.
Две пары рук потянули Гуревича за ремень, оторвали от пола и впихнули в кресло. Напротив него сидел крепкий мужчина лет сорока в черном костюме.
– А руки-то зачем завязали? Куда он отсюда денется?
– Так понадежнее будет, товарищ майор.
– Ладно, я в ваши дела не лезу, сами знаете что делать. Вот что мне скажи, как это тебе удалось проникнуть в банк «Империал»? Где прежние программы?
– Какой еще банк «Империал»! – воспротивился Гуревич. – Какие программы?
Майор внимательно посмотрел на Аркадия.
– Вижу, что у нас задушевной беседы не получится. Не будем терять времени. Пакуйте его! Развяжем язык на месте.
– Чего сидим? Подняли его и в машину! – распорядился капитан.
Гуревича привели в автофургон, втиснули в кресло. На матерого преступника он не тянул. Переборов сомнения, Половцев позвонил полковнику.
– Выехали по названному адресу, упаковали хозяина квартиры Аркадия Гуревича, – отчеканил капитан. – Это тот самый человек, который нам нужен? – с сомнением посмотрел Половцев на задержанного.
– Не сомневайся, капитан! – усмехнулся полковник. – Ты даже не представляешь, какого бобра словил! Только за последнее время он из американского банка вывел около пятнадцати миллионов долларов. А уж об отечественных деньгах я даже не говорю!
– По-крупному работает.
– По-другому, видно, не умеет.
* * *
– Ты не раздумала? – спросил Никодим, поднимая сумку.
– Нет, слишком долго я ждала этой минуты.
– Знаешь, у меня такое же чувство, – зашагал Никодим к двери.
– Мы кое-что забыли, – произнесла негромко Дарья.
– Это ты о чем? – удивленно посмотрел он на девушку, потом обвел взглядом квартиру. Вроде бы захватили все, что было нужно: паспорт, наличные на первое время…
– Перед дорогой нужно посидеть. Такова традиция, – едва улыбнулась Дарья и взяла сумку. – Иначе удачи не будет.
– Ах, вот оно что… Верно. Тогда давай присядем.
Никодим пододвинул девушке стул, а сам присел рядом на табурет. Помолчали, как будто бы подвели черту под прошлым, чтобы с новым настроением шагнуть в будущее.
– Теперь нам должна сопутствовать удача, – объявил после минутной паузы Никодим. – Такси уже ждет.
– Главное – не возвращаться, – напомнила Дарья.
– Вот этого точно не будет.
До аэропорта Шереметьево добрались быстро, удачно миновав пробки. Некоторое время просидели в зале ожидания, пролистывая журналы, чтобы убить время до начала регистрации, а когда наконец ее объявили, то оба почувствовали значительное облегчение.
– Главное – вести себя хладнокровно, – напомнил Никодим, когда они встали в конец длинной очереди.
– Я это знаю, – отвечала Дарья.
Никодим внимательно посмотрел на девушку: оказывается, они думали об одном и том же. А если он чего-то не просчитал, а если ошибся, а вдруг все пойдет не так, как рассчитывал поначалу. Расстроить первоначальный план могла любая неучтенная случайность.
– Не беспокойся, все будет как нужно. Верь мне! – твердо проговорил Никодим и почувствовал, что после сказанного сделался немного сильнее. Вот что значит сила убеждения.
Прошли регистрацию, дальше таможенный контроль.
– Раскройте вашу сумку, – попросил Панкратова таможенник в строгом темно-зеленом костюме. Вроде бы и сказано было нестрого, с любезной предупредительностью, но ощущение было таковым, что он вознамерился скрутить ему руки.
– Пожалуйста, – вжикнув замком, Никодим раскрыл сумку. – Только личные вещи, ничего лишнего, – попытался улыбнуться Никодим.
– А это что такое? – показал таможенник на тюбик.
– Это крем для бритья, – удивился Никодим. – Разве его нельзя перевозить?
– Пройдемте с нами, мы сейчас проверим, что в нем, – сказал таможенник, подняв сумку.
– Никодим, что происходит? – встревоженно спросила девушка.
– Дарья, ты не волнуйся, ничего страшного, я сейчас подойду, – и подошел к поджидавшему его таможеннику.
Совсем по-приятельски, сталкиваясь локотками, они зашагали по залу, потом повернули в небольшой коридор, выкрашенный в белый цвет, а дальше была неприметная дверь в самом тупичке.
– Заходи, – потянул таможенник на себя дверь.
Никодим Панкратов прошел в просторную комнату, оборудованную мониторами, с которых просматривались зал ожидания, неприметные тупички и места прохождения таможенного контроля. В комнате сидели три человека, двое, уставившись в мониторы, всматривались в увеличенные лица людей, пытаясь угадать по сдержанной мимике внутреннее состояние пассажира. Третий человек, с черной густой шевелюрой, сидевший за небольшим столом, что-то усиленно писал. Взглянув на вошедших, он одобрительно кивнул и отложил ручку в сторону. Никодим понимал, что именно этот человек главный, и от его решения зависит не только предстоящий полет, но, возможно, и его судьба. Невольно поежившись от нехорошего предчувствия, Панкратов смело посмотрел на этого человека. Взгляд брюнета был заинтересованный, прямой, открытый, обычно таковой достается только уверенным в себе людям, осознающим собственную силу.
– Вот, товарищ подполковник, привел, – сказал таможенник.
Никодим невольно хмыкнул:
– А крем для бритья, вас, стало быть, больше уже не интересует?
Брюнет радушно улыбнулся:
– А ты не без юмора, это хорошо. Значит, поладим. Я подполковник ФСБ Бобровский. Куда думаешь лететь?
– В билете все сказано, – буркнул Никодим.
– Хотелось бы это от тебя услышать.
– В Берлин.
– Разреши свой паспорт, – протянул брюнет руку.
– А это еще зачем? Я не знаю, в чем меня подозревают? Что я такого совершил?
– Не отбирать же паспорт у тебя силой?
– Пожалуйста, – протянул Никодим документ.
Брюнет с безучастным видом внимательно пролистал каждую страницу и сунул паспорт в карман.
– Мы вынуждены задержать вас.
– Это по какому же праву?! – от негодования выдохнул Никодим.
– Это вам объяснят в отделении. Игорь, – обратился он к таможеннику, – пригласи полицейских, пусть они его проводят куда нужно.
– Есть! – отвечал таможенник, направляясь к двери.
Неожиданно на столе в конвульсиях забился мобильный телефон, глянув на его экран, брюнет неодобрительно хмыкнул:
– А это еще что такое? – Подняв трубку, Бобровский громко произнес: – Слушаю… – Некоторое время он продолжал молчать, все более хмурясь, после чего ответил: – Ты уверен, что это именно тот хакер, что взломал «Империал»? Фамилия, говоришь, Гуревич… Значит, нашли? Ладно, хорошо, я все понял. – Отключив телефон, подполковник небрежно положил его на кипу бумаг. – Вот что, Игорь, – обратился он к таможеннику, продолжавшему стоять в дверях в ожидании. – Не нужно никаких полицейских, все выяснилось. Это не он. – Вытащив паспорт, он протянул его Никодиму. – Возьмите. Недоразумение вышло. Все в порядке, мы вас спутали с другим человеком.
– А я и не сомневался.
– Вы ничего не везете запрещенного?
– Меня уже об этом спрашивали, – сердито отвечал Никодим и с облегчением спрятал паспорт во внутренний карман куртки. Преодолена еще одна неприятность, по-настоящему можно будет вздохнуть только тогда, когда он окажется в салоне самолета. – Я не занимаюсь незаконными делами.
– Что ж, вы свободны, желаю вам приятного полета.
Никодим Панкратов вышел из комнаты в сопровождении все того же таможенника.
– Тюбик-то вернешь? – угрюмо спросил Никодим.
Губы таможенника растянулись в бедовой ребячьей улыбке:
– Забирай! Пускай эмигрирует. В мужской красоте крем после бритья – вещь не последняя.
Дарья, уже прошедшая таможенный контроль, сидела на стуле в зале ожидания и, вцепившись руками в белую кожаную сумочку, с волнением посматривала в их сторону. Никодим ободряюще улыбнулся, давая понять, что все проблемы разрешены. Уверенно прошел таможенный контроль и подошел к девушке:
– Все! Теперь только посадка.
– Я так за тебя волновалась. Что они спрашивали?
– Сказали, что ошиблись. Гуревича уже вычислили, если бы этого не произошло, то взялись бы за меня.
Через десять минут объявили о посадке. Держась за руки, Дарья с Никодимом встали в конец длинной очереди, энергично потянувшейся в сторону широкого гофрированного рукава, соединявшего с самолетом зал ожидания. Стюардессы, как всегда, милы и с профессионализмом небесных фей одаривали каждого пассажира по улыбке. Вот всю жизнь бы так, чтобы кругом были одни светящиеся лица!
Заняли в самолете свои места, и Никодим незаметно для себя самого, видно, под воздействием накопившихся переживаний, мягко погрузился в глубокий сон. Открыл он глаза только тогда, когда самолет пошел на посадку. Рядом безмятежно посапывала Дарья (ее можно было понять).
Приятный голос капитана судна, извещавшего о посадке, заставил пробудиться всех сразу: застывшие тела зашевелились, сбрасывая с себя покрывала; иные удобно рассаживались в кресле; третьи в ожидании чудес поглядывали в окно.
Шасси мягко стукнулись упругой резиной о взлетную полосу, тем самым отметив новый рубеж в его жизни.
– Ты что-нибудь чувствуешь? – повернулся Никодим к девушке.
– Я чувствую, что все будет хорошо, – отыскала она его руку. – А еще я знаю, что мы будем счастливыми.
– Когда ты так решила?
– Честно?
– Хотелось бы.
– Как только тебя увидела.
– Знаешь, у меня такое же ощущение. Главное, что все плохое осталось позади.
Пискнул телефон, оповестив о сообщении. Нажав на кнопку, Никодим прочитал: «С благополучным приземлением, жду тебя в зале прилета. Все идет по плану, Виталий».
А вот за это персональное спасибо!
Вышли из самолета и вместе с группой пассажиров зашагали в сторону выхода. Благополучно миновали паспортный контроль, отстояв короткую очередь, и заспешили в сторону багажного отделения, осознавая, что все неприятности остались в прошлом. Когда пересекали большой светлый зал, двое полицейских, стоявших у противоположной стены, перебросились парой фраз, лениво, не обращая внимание на остальных спешащих пассажиров, зашагали к ним навстречу. Их интерес можно было бы принять за случайность, если бы не одна особенность: в расправленных спинах и в походке отсутствовала показная небрежность, в каждом движении, во взмахе рук, даже в повороте голове просматривалась готовность к активным действиям.
– Кажется, эти двое полицейских идут прямо к нам.
– Я тоже это заметила, – натянутым голосом проговорила Дарья.
– Спокойно, только не нервничай, – попридержал Никодим Дарью. – Постарайся быть естественнее.
– Сделаю все, что смогу. Что за тенденция такая, чтобы задерживать в аэропорту.
– Место удачное, никуда не скроешься. Наверняка уже перекрыты все выходы.
Полицейские, встав на пути, терпеливо поджидали, когда они приблизятся. Не было смысла сворачивать, а может, они только того и ждали, чтобы потом повалить на кафельный пол и, заломив руки за спину, увести под охраной куда-нибудь в каталажку. Поставив сумку на пол, Никодим нацепил на лицо добродушную улыбку и произнес:
– Что-нибудь не так, господа? Мы только что прошли паспортный контроль.
– Нам это известно, – ответил крепко сбитый полицейский с русой, коротко стриженной бородкой. Потеряв интерес к Никодиму, с холодной улыбкой обратился к Дарье: – Позвольте ваши документы.
Побледневшая Дарья извлекла из сумочки паспорт и вежливо протянула его полицейскому.
– Пожалуйста… Только я не пойму, в чем меня подозревают?
Полицейский взял паспорт, равнодушно его пролистал, всматриваясь в проставленные печати, после чего сунул его в накладной карман.
– Сейчас вы все узнаете. Прошу со мной.
– Но…
– Уверяю, это не займет много времени, – прервал бородач. – Вам не стоит волноваться. Обычная формальность.
– Послушайте, мы ни в чем не виноваты, – шагнул вперед Никодим. – Вы нас с кем-то спутали, мы только что вышли из самолета и…
Второй полицейский, рослый, как башенный кран, и могучий, как раскормленный медведь, лениво шагнул навстречу и застыл непреодолимой преградой.
– У нас к вам нет вопросов, вы можете идти… Если, конечно, не хотите, чтобы у вас не было неприятностей.
– Я скоро подойду, – пообещала Дарья и уверенной походкой, помахивая белой небольшой сумочкой, зашагала в сопровождении полицейских в служебное помещение.
* * *
Комната, куда привели Дарью, была наполовину стеклянной, точнее, застекленными были две смежные стены, через которые просматривались кабинки паспортного контроля и значительный участок коридора по пути следования пассажиров. Вот только никто из прибывших пассажиров не мог рассмотреть, что происходит в помещении, воспринимая стены как продолжение застекленного коридора. Весьма удобно, чтобы следить за прибывшими: здесь не требовалось даже видеокамер, хотя, конечно же, они тоже присутствовали.
В комнате на стульях сидели два человека в строгих темных цветов костюмах и с интересом посматривали на вошедшую Дарью. Полицейские предусмотрительно поотстали, заняв место у дверей.
– Вот ты какая, Дарья Шелест, – произнес один из них по-английски. Поднявшись, он сделал вперед несколько шагов, как если бы хотел рассмотреть ее повнимательнее. – Долго же мы тебя искали, вот только никак не думали, что это можешь быть ты.
– Кто вы? Что вам от меня нужно? – спросила Дарья.
– Меня зовут Эдвард Гутбил, я заместитель директора ЦРУ, а это, – кивнул он в сторону сидевшего мужчины, – Анри Обрайн, помощник директора ФБР. Ну, с ним вы уже знакомы, как я понимаю…
– И что же вам нужно от бедной девушки?
– Надо полагать, теперь вы не такая уж и бедная, – усмехнулся Эдвард Гутбил. – А потом вы так неожиданно уехали, что мы стали переживать: а не случилось ли с вами что-нибудь?
– Глупая шутка.
– Вижу, вы не столь наивны, как это может показаться на первый взгляд. Вы ведь были подругой Томми Харриссона? – И, не дождавшись ответа, продолжил: – Весьма талантливый молодой человек! Если я не ошибаюсь, он был хакером номер один, а вы ведь тоже не без способностей. Вы оказались хитрее, чем мы думали. Ведь именно вы проникли в компьютерную базу ЦРУ, – посмотрев на часы, добавил: – сейчас через несколько минут должна прибыть группа, которая специальным рейсом доставит вас в США, где вас и будут судить… И, поверьте мне, присяжные не обратят внимание на половую принадлежность, приговор будет суров! Вы нанесли значительный ущерб интересам Америки. А сейчас, пока группа подходит к зданию, вы не могли бы утешить мое любопытство и сказать, что именно вы там искали.
– Я искала доказательства принадлежности ЦРУ к сбитому самолету рейса номер шестьсот тридцать шесть сорок четыре. Именно на этом самолете погиб брат Томми Харриссона, Рикки.
– Ах, вот оно что, весьма увлекательно. И что вы там нашли?
– Мне удалось скачать у вас весь собранный материал. В самолете погиб один из принцев Саудовской Аравии, финансировавшей террористов, а с ним еще несколько человек из его ближайшего окружения. И ЦРУ не придумало ничего лучшего, как уничтожить его вместе с пассажирами. По их мнению, устранение должно было выглядеть как несчастный случай. И не вызвать подозрений. Вот только вину за все произошедшее вы решили свалить на брата Томми, второго пилота. И это вранье вы сумели внушить всему миру. Возможно, единственный человек, который не поверил в озвученную ложь, был его брат Томми. Он пробовал отыскать доказательства невиновности брата, за что вы его и убили.
– Любопытно. И у вас есть доказательства? Сами скачанные файлы ничего не значат, их можно подделать.
– У меня имеется переписка ЦРУ с исполнителями. Одного из них звали Мавр. Именно этот человек был с Томми в баре в его последний вечер. И даже не пытайтесь отыскать этот материал, он находится не здесь и в очень надежном месте.
– Значит, вы уехали в Россию прятать документы, потому что здесь никому не доверяли.
– Скорее всего, ей нужен был помощник, чтобы поглубже проникнуть в базу ЦРУ, – отозвался со своего места Анри Обрайн. – Она куда более умная девочка, чем это кажется на первый взгляд. Жаль, что нам не удалось раскусить ее сразу.
– Следуя вашей логике, теперь мы должны убить и вас.
Дверь внезапно открылась, и в комнату вошли четыре человека.
– А вот и ваше сопровождение, – радостно сообщил Эдвард Гутбил, – с которым, как я надеюсь, вам не будет скучно в дороге. Не обещаю, что они будут вас развлекать, но вот подбодрить в долгой дороге им вполне по силам. Забирайте, теперь она ваша!
– Пойдем, красотка, у нас не так много времени, самолет уже ждет, – подступил старший группы, коренастый мужчина немногим за сорок, одетый в обычные джинсы и черную куртку. – Не тащить же тебя силой через весь аэропорт. Хотя уверяю, мы способны и на насилие! – сделал он ленивый шаг к девушке.
– Постойте!.. Если меня вернут в Америку… или если я вдруг умру от простуды… то уже утром на завтрашнем саммите двадцатки каждый глава государств через свой персональный компьютер получит документы о причастности ЦРУ к сбитому самолету. А еще эти документы вирусом разойдутся по всему миру к тремстам миллионам пользователей. Может, вы этого хотите? В пораженный вирусом процессор будет вставлено еще несколько закладок, и каждая секретная информация будет автоматически передаваться сотням миллионов пользователей.
– Что вы хотите? – нахмурился Эдвард Гутбил.
– Вы должны меня отпустить. А еще следственная комиссия ЦРУ официально должна объявить, что брат Томми к крушению авиалайнера не имеет никакого отношения.
– А не много ли?
– Это еще не все… У моего друга Никодима Панкратова в Америке растет сын, по решению суда ему запрещено к нему приближаться. Мы бы хотели пересмотреть решение суда. Мальчик должен остаться с отцом! И больше мы с вами не встретимся.
Некоторое время Эдвард Гутбил молчал, а потом, осознав, что девушка не отступит, сказал:
– Я не решаю такие вопросы. Хорошо… Я поговорю с кем нужно.
Заместитель начальника ЦРУ вышел за дверь. Через стеклянную стенку было видно, как он энергично разговаривает с кем-то по телефону, активно жестикулируя. Наконец телефонный разговор был завершен. Некоторое время он стоял неподвижно, думая о чем-то своем, а потом решительно зашагал в комнату. Широко распахнув дверь, произнес с порога:
– Пусть эта девчонка катится на все четыре стороны… Сейчас не до нее.
– А что с сыном моего друга?
– Это самый трудный вопрос, он связан с федеральными судьями, но он будет решен.
– Вы обещаете?
– Вы даже не представляете, кто меня в этом заверил.
– Очень хорошо, что мы друг друга поняли, – произнесла девушка, направляясь к двери.
– Детка, только у меня есть ощущение, что мы с тобой еще встретимся.
– У вас плохо с интуицией, сэр.
Заместитель директора ЦРУ продолжал смотреть на нее испепеляющим взглядом, как если бы хотел прожечь дыру на ее переносице. Не дождавшись ответа, Дарья вернулась в зал, где ее продолжал дожидаться взволнованный Никодим.
– Ты выглядишь молодцом, – подхватив девушку под руку, сказал Панкратов.
– Кажется, они меня с кем-то перепутали, – лукаво произнесла девушка.
Прошли в багажное отделение к транспортной ленте, где еще оставалось несколько чемоданов, взяли свои сумки.
– Вот теперь, кажется, все, – с облегчением произнес Никодим, ощущая в руке тяжесть.
– Молодые люди, что за встреча! – неожиданно прозвучало рядом. – Оказывается, мы с вами летели одним рейсом.
Повернувшись, Никодим увидел того самого мужчину, что допрашивал его в Шереметьево.
– Подполковник Бобровский? Вы нас преследуете, что ли?
– Упаси боже! – отозвался тот. – А потом это все-таки чужая территория. Я вот случайно увидел, как вашу девушку препроводили полицейские… Хорошо, что все так благополучно обошлось. Но у меня такое чувство, что это не единственная неприятность, которая может случиться с вами. – Сунув руку в карман, он вытащил визитную карточку: – Возьмите! – протянул он Дарье. – Поймите меня правильно, я не навязываю своего общества… Вы славная пара… Нас не интересуют ваши банковские дела… Тем более что они случились не на территории России. Но если возникнут какие-то осложнения, звоните в любое время… Защита государства вам не помешает. Уверен, нам еще доведется поработать вместе.
Кивнув на прощание, брюнет бодрой походкой заторопился в зал прилета.
– Спрячь, – посоветовал Никодим, – может, и в самом деле пригодится. Что-то мне неуютно. Еще не знаешь, куда все это может занести.
Прошли в зал прилета, где среди массы встречающих рассмотрели Виталия, энергично размахивающего в приветствии руками.
– Что так долго? – упрекнул он, пожимая Никодиму руку. – Я уже начал волноваться.
– Напрасно… А что здесь может случиться? – удивленно пожал плечами Никодим. – Все-таки в аэропорту находимся. Тут полиции больше, чем пассажиров. Как там наши дела?
– Лучше и не придумаешь. Уже завтра можно будет зажить сытой жизнью рантье, – широко заулыбался Виталий.
– Надеюсь, что так оно и будет.
– Кстати, ты слышал новость?
– Какую именно?
– Совет директоров сместил Конорса с должности президента банка, и сейчас у банка «Империал» новый хозяин. Сейчас банк спешно распродает свои акции.
– Акции, говоришь, – задумался Никодим. – Нужно скупать. Уверен, что в ближайшие дни их стоимость снова поползет вверх. Мы можем очень сильно на этом заработать.
Дружно вышли из аэропорта и заторопились в сторону парковки.
– Прошу, – показал Виталий на белый «Мерседес», стоящий у входа.
– Это твой?
– Да. Надо же когда-нибудь менять жизнь к лучшему.
Большую сумку уложили в багажник, меньшую Никодим поставил на колени, затем вытащил из нее тюбик для бритья и аккуратно уложил его во внутренний карман.
– Что там у тебя?
– Эта гарантия твоей лучшей жизни. Ну, чего мы сидим? Поехали!