Прибыла «королева мертвых».

Когда в тот промозглый день судмедэксперт Маура Айлз вышла из своего черного «лексуса», ее внешний вид точно соответствовал прозвищу, которое давным-давно дали ей копы бостонской полиции. Черная машина, черное пальто, черный шарф. Так оно и должно быть в зимний день с его сгущающимися тенями и предчувствием неминуемого первого снега.

Детектив Джейн Риццоли вскинула руку в перчатке.

– Привет, док! – крикнула она. – Надеюсь, ты захватила фонарик.

Маура пересекла улицу, подошла к ступенькам церкви и оглядела аркообразную дверь и заколоченные досками окна.

– Святой Антоний? Это сооружение много лет не используется.

– Жертве удалось проникнуть внутрь, – сказала Джейн.

Дрожь пробрала Джейн, когда ветер растрепал ее волосы и запутался в полах пальто.

– К несчастью, это удалось и ее убийце, – добавила она.

– Убийце? – Маура кинула на Джейн вопросительный взгляд. – Ты, значит, уже решила, что тут произошло убийство.

– Увидишь тело – поймешь почему.

Джейн дождалась, когда Маура наденет бахилы и перчатки, потом толкнула массивную дубовую дверь, и они вошли внутрь. Хотя стены теперь и защищали их от ветра, во влажном помещении не показалось теплее, каменная кладка словно сама излучала холод. Электричество здесь отсутствовало, и свет давала только аккумуляторная лампа криминалистической бригады, сверкавшая в дальнем конце. В гулком пространстве наверху висели густые, словно ночь, тени.

– Как обнаружили тело?

– Проходившая мимо женщина услышала крики изнутри и позвонила девять-один-один. Первый приехавший полицейский сказал, что задняя дверь не была заперта. Он вошел и увидел тело.

Джейн включила свой фонарик и повела Мауру к алтарю меж рядов пустых скамей. Там их ждали детектив Барри Фрост и три криминалиста. Они образовали скорбный кружок у тела, словно защищая покойную от хищников, прятавшихся в темноте. Мужчины расступились, и Джейн с Маурой увидели молодую женщину; она лежала на полу – голова откинута назад, рот раскрыт.

– По документам ее зовут Кимберли Рейнер, возраст – семнадцать лет, – сказал Фрост.

Никто не произнес ни слова, когда к телу подошла Маура и уставилась на распухшее лицо. Светлые волосы девушки засалились и спутались, лицо запятнала грязь.

– Одежда на ней не тронута, на сексуальное насилие не похоже. Но ты видишь странгуляционные борозды? – спросила Джейн.

Она направила луч фонарика на выгнутую шею убитой: горло в ссадинах, оставленных безжалостной рукой убийцы. После смерти лицо опухло, но сама девица была кожа да кости, ключицы нелепо торчали, запястья казались прутиками. От плохого питания тело девушки начало поедать само себя, поглотило жиры и мышцы в попытке прокормить мозг и сердце.

– Хочешь увидеть, что нас по-настоящему напугало? – спросила Джейн.

– Одного трупа разве мало?

– Ты посмотри сюда.

Джейн повернулась, и что-то сверкнуло в луче ее фонарика. Даже невозмутимая Маура Айлз при виде этого чего-то испуганно охнула.

При виде гроба. Со снятой крышкой.

Что-то вспорхнуло в темноте над ними. Джейн подняла голову, и ее пробрала дрожь, когда она увидела летящую тень высоко наверху.

– Там на колокольне и в самом деле живут летучие мыши, – сказала она. – Мы их уже видели – они летали вокруг.

– Летучие мыши? – с нервным смешком переспросила Маура. – И открытый гроб?

– Постой. Тут не все так плохо. – Джейн подошла к гробу. – Посмотри.

– Только не говори, что там спит вампир.

Джейн посветила фонариком в гроб. На атласной подушке виднелось с полдесятка черных волосков.

– Здесь кто-то лежал. Вот только непонятно – мертвец ли. Может, кто-то просто спал.

Джейн нервно хохотнула.

Маура встала над гробом, уставилась на красноречивые волоски. Наконец она тряхнула головой, словно прогоняя наваждение, навеянное на всех обстановкой.

– Джейн, этому есть логическое объяснение.

– Ты всегда так говоришь.

Маура повернулась и показала на капли воска, застывшие на полу:

– Кто-то здесь зажигал свечи. И посмотри, вот коробка с одеялами. В церкви кто-то поселился, только и всего. Может быть, жертва.

– Или тот тип, который спал в гробу. Где бы он теперь ни находился.

Маура снова подошла к телу:

– Тут слишком темно, я не могу ее толком осмотреть. Нужно доставить тело в морг на вскрытие. – Она достала сотовый. – Говорит доктор Айлз. Нам нужно вывезти труп…

– Может, прежде забить ей осиновый кол в сердце? На всякий случай, – пробормотал один из криминалистов.

Стало еще холоднее. Джейн видела в сумраке собственное дыхание – призрачные облачка, рассеивавшиеся в темноте. Кимберли Рейнер, вероятнее всего, заканчивала школу, подумала Джейн, посмотрев на тело. Семнадцатилетняя девчонка должна флиртовать с парнями, готовиться к поступлению в колледж и думать о будущем. А не лежать мертвой на холодном как лед каменном полу.

– Детектив Риццоли! – позвал криминалист. – Я нашел отпечаток обуви.

Джейн подошла к тому месту, где присел криминалист, нацеливший луч фонарика на грязный след.

– Похоже, мужской ботинок восьмого или девятого размера. Для жертвы великовато будет.

Светя фонариком в пол, Джейн шла по следу, пока не оказалась у двери, но не у той, через которую вошел вызванный патрульный. Нет, через этот вход в здание проник кто-то другой. Дверь была приоткрыта, и она чувствовала, как сквозь щель внутрь сочится ледяной ветер.

Она распахнула дверь и оказалась в заросшем боковом дворике, усыпанном осенней листвой. Треснула ветка, и Джейн инстинктивно вскинула голову, навела на звук луч фонарика.

В темноте сверкнула пара глаз, уставившихся на нее.

В мгновение ока пистолет оказался в руке Джейн.

– Бостонская полиция! Назовитесь! – потребовала она.

Облаченная в черное фигура спрыгнула с веток и ринулась прочь.

– Стой! – крикнула Джейн, но беглец и не подумал остановиться.

Джейн бросилась следом, под ее сапожками крошилась тонкая корочка льда. Кто-то убегал неясной тенью, то исчезавшей, то вновь появлявшейся, как нечто не вполне материальное. Не вполне человеческое.

За спиной она услышала крик Фроста:

– Риццоли?

Она ни на секунду не скинула темп. Неясная фигура впереди двигалась стремительно – на удивление стремительно. Ноги Джейн заработали быстрее, мышцы словно загорелись огнем. Холодный воздух, казалось, обжигал ей горло. Она увидела, как беглец вскарабкался на ограду и исчез из виду.

Джейн тоже залезла на ограду, чувствуя, как занозы впиваются в руку. Она тяжело спрыгнула на другой стороне, боль пронзила щиколотки. Она оказалась в закрытом дворе. Где он, где? Она лихорадочно оглядывала темноту в поисках любого движения.

Кажется, тень проскользнула в тот сарай.

Держа пистолет обеими руками, Джейн подошла к дверям. Внутри стояла темнота, настолько черная, что казалась материальной. Детектив потихоньку продвинулась вперед, остановилась на пороге, попыталась заглянуть внутрь – ничего не видно.

Из темноты донесся звук, от которого волосы встали дыбом. Быстрое, отчаянное дыхание. Но раздался он не из сарая, а у нее за спиной.

Она развернулась и увидела его – облаченный во все черное, он сидел в тени на корточках, съежившись от страха. Она направила луч фонарика на его лицо, и беглец вскинул руки, защищаясь от яркого света.

– Кто вы? – спросила она.

– Никто.

– Покажитесь! Встаньте!

Фигура медленно поднялась на ноги и опустила тощие руки. Джейн увидела перед собой лицо потусторонней белизны и волосы, отливающие чернотой воронова крыла. Такого же цвета, как и на подушке в гробу.

– Ух ты, он и в самом деле похож на вампира, – сказал Барри Фрост, глядя в одностороннее зеркало на бледного молодого человека, сидевшего в комнате для допросов.

Задержанному было восемнадцать лет, а звали его Лукас Генри. Поменяй фамилию и имя местами, и они станут зловеще знакомыми: Генри Лукас. Понимала ли его мать, что называет ребенка именем самого страшного серийного убийцы всех времен? Но парень в соседней комнате казался не опасным, а испуганным. Он сидел сгорбившись за столом, черные волосы ниспадали на его белый лоб. Он напоминал живой скелет – выступающие скулы, глубоко запавшие глаза. В многочисленных пирсинговых проколах в носу, губах и еще бог знает где красовалось столько всевозможных железок, что, когда он входил в управление Бостонской полиции, сработала рамка металлоискателя.

– На кой черт молодежь дырявит себе кожу? – спросил Фрост. – Никогда этого не понимал.

– Субкультура готов. Смерть, боль, забвение. И подобная смешная чушь, – фыркнула Джейн.

– Но ему явно не смешно.

– Пойдем-ка разнообразим ему вечерок весельем.

Когда Джейн и Фрост вошли в комнату, Лукас выпрямился на стуле и посмотрел на них огромными от страха глазами. Несмотря на устрашающий пирсинг и черную кожаную куртку с переводной картинкой в виде черепа, Лукас казался всего лишь перепуганным мальчишкой. Мальчишкой, который, возможно, ухватил своими тонкими руками Кимберли Рейнер за шею и прикончил ее.

Джейн села напротив и посмотрела в глаза парню: обильно подведенные карандашом, они покраснели от слез.

– Вы уверены, что вам не нужен адвокат? – спросила она.

– Я не сделал ничего плохого!

– Значит, ваш ответ – «не нужен».

– Когда я уходил, она была жива. Клянусь вам.

– Скажите, как вы познакомились с Кимберли Рейнер?

Парень набрал в грудь воздуха:

– Я познакомился с ней несколько месяцев назад, когда мы оба гуляли на Гарвард-сквер. Мы сразу же узнали друг друга.

– Насколько я поняла, вы только тогда познакомились.

– Я хочу сказать, я сразу же понял, кто она. А она поняла, кто я.

– И кто же?

– Мы не такие, как все. Мы не похожи на других ребят. Ни на кого не похожи.

– Каждый молодой человек считает себя ни на кого не похожим.

– Но мы действительно другие.

– В каком смысле?

Он сделал глубокий вдох:

– Мы не люди.

Последовала долгая пауза. Стоявший в углу Фрост закатил глаза.

– Забавно, – сказала Джейн. – А по мне, так вы вполне себе человек.

– Это только на первый взгляд. Но если вы исследуете мои клетки, если посмотрите на них под микроскопом, то увидите: я другой. Я с самого детства знал, что я не такой, как все. Мне не нужна еда, как вам. Я могу прекрасно жить, питаясь одним воздухом и…

– Постойте, я сама догадаюсь, – предложила Джейн. – И кровью?

– Вы смеетесь надо мной, – прищурился парень.

«О, ты так думаешь?»

– Ты хочешь сказать, что ты – вампир? – спросил Фрост, с трудом сохраняя серьезное выражение лица.

Лукас посмотрел на него:

– Если вам так угодно нас называть. Мы – подвид людей ночных и гематофагных. То есть мы питаемся кровью.

– Да, я понял. Так чьей кровью вы питаетесь?

– Мы не убиваем людей, если вы об этом. Мы пацифистская разновидность нашего подвида. Иногда волонтеры дарят несколько колб, чтобы нас накормить.

– Волонтеры?

– Друзья. Одноклассники. Или кто-нибудь, кто готов украсть мешочек-другой донорской крови. Но главным образом мы поглощаем кровь животных. Ее можно купить в любом хорошем мясном магазине. – Он распрямился, надул тощую грудь. – Она придает нам сверхчеловеческие силы.

Джейн посмотрела на анемично-бледное лицо, глаза, глубоко утонувшие в глазницах, и подумала: «Сверхчеловеческую глупость она тебе придает».

– Значит, Кимберли Рейнер тоже была вампиром?

– Да. Несколько недель назад она убежала из дома. Я пригласил ее ночевать со мной в церкви.

– Вы вместе спали в том гробу?

– Нет, у нас были абсолютно платонические отношения. Я нашел для нее старую упаковочную коробку, и она в ней спала. Туда свет не проникает.

– А я думала, вампиры бессмертны. Что же с ней случилось?

– Не знаю. Я проснулся от ее крика. Она каталась по полу, говорила, у нее болит живот. Хотя еще был день, я пошел купить ей пепто-бисмол. Когда приблизительно час спустя я вернулся, у церкви стояла полицейская машина. – Он уронил голову. – Я не знал, что она мертва.

– Может, расскажешь, как было на самом деле? – предложила Джейн.

– Я правду рассказал.

Подавшись к юноше, Джейн принялась сверлить его взглядом:

– А вот как, я думаю, все случилось. Тебе хотелось секса. А может быть, хотелось попробовать ее крови. А может, она тебя чем-то разозлила. И ты напал на нее. А она закричала.

– Нет, все было не так…

– Она все кричала, ты ухватил ее за горло, чтобы она замолкла. Но она все кричала, и ты давил сильнее. Еще сильнее. И вдруг она перестала кричать. – Джейн выдержала паузу, а потом добавила: – Ведь это несчастный случай? Разве не так все произошло?

– Вы никогда не заставите меня признаться в том, чего не было.

Раздался стук в дверь, и в комнату засунул голову детектив Даррен Кроу:

– Риццоли, приехал отец девицы. Я его посажу подождать в…

В комнату, оттолкнув детектива Кроу, ворвался человек. Он остановился, уставившись на Лукаса Генри:

– Ты, урод!.. – и бросился на парня.

– Если бы кто-то убил вашего ребенка, – сказал Тони Рейнер, – вам бы тоже хотелось разорвать его на части.

Отец Кимберли Рейнер был человеком мощного сложения, и трем детективам лишь с трудом удалось оторвать его от парня, который теперь забился в угол.

– Мистер Рейнер, мы еще не установили его вину, – заметила Джейн.

– Да вы посмотрите на него! – рявкнул Рейнер, сверля Лукаса взглядом. – Какие могут быть сомнения? Он ее и убил.

– Можешь увести отсюда Лукаса? – попросила Джейн Фроста. – Пусть ждет в другой комнате.

– Нужно было тебя отметелить несколько месяцев назад, – процедил Рейнер. – Когда ты ее обхаживал. Может, сейчас была бы жива.

– Она из-за вас убежала, не могла больше с вами жить, – отбрил его Лукас.

– Если бы я приметил тебя прежде, псих…

– Я был ее единственным другом!

– Урод!

– Она вас ненавидела! – прокричал Лукас, которого Фрост тащил к двери. – И мама ее вас ненавидела!

Джейн хватило одного взгляда на лицо Рейнера, чтобы подумать: сейчас начнется. Она встала между Рейнером и парнем, защищая последнего. В следующий миг Джейн почувствовала, как рвется на ней блузка, услышала крик ужаса, сорвавшийся с губ Лукаса, когда Фрост вышвырнул его из комнаты. Джейн и Кроу оттеснили Рейнера к столу, зафиксировали на месте и держали, пока Джейн не защелкнула на нем наручники.

– Вот и повеселились, – сказал Кроу, толчком усаживая Рейнера на стул. – Нехорошо, приятель. И посмотри, что ты сделал с рубашкой детектива Риццоли.

Джейн глянула на свою разодранную блузку – в разрыве виднелся бюстгальтер. В холодной ярости она схватила со спинки стула свой блейзер. Застегивая пуговицы, детектив увидела, что Кроу усмехнулся, демонстративно отвернувшись.

– У вас будут неприятности, – сказала она Рейнеру сквозь сжатые зубы.

– Я потерял дочь, а вы на меня же наручники? В тюрьме должен сидеть этот урод, вот кто!

– Его вина не доказана.

– Да бога ради, он же верит, будто он – вампир.

– Это еще не значит, что он ее убил.

Рейнер глубоко вздохнул:

– Слушайте, я прошу прощения за вашу блузку. Можете вы снять с меня наручники?

Джейн и Кроу переглянулись. Она подумала, какая же головная боль – заводить на него дело. Представила свое выступление в суде: «Да, ваша честь, я знаю, что он потерял дочь и был эмоционально взвинчен. Но блузка обошлась мне в сто долларов».

Вздохнув, она расстегнула наручники.

– А он? – спросил Рейнер, потирая запястья. – Вы его арестовали?

– Этот вопрос решается.

Он посмотрел на нее:

– Ну посмотрим, посмотрим.

– Похоже на классический случай folie à deux, – сказала Маура. – Таков мой диагноз.

Конечно, куда же Маура без диагноза, подумала Джейн. Стоит Мауре с кем-нибудь познакомиться, как она тут же ставит диагноз – так ученый мысленно препарирует лабораторную крысу. Джейн отложила порванную блузку, надела и застегнула новую и тут увидела, что Маура разглядывает погубленную вещь, явно анализируя прочность нитей и силу, необходимую, чтобы их порвать.

– Жаль, – сказала Маура. – Кажется, натуральный дикий шелк.

– И купила я ее на распродаже.

– Тем печальнее. – Маура повернулась к кухонному гарнитуру Джейн. – Я привезла еду из китайского ресторана. Разложить по тарелкам?

– А из картонок поесть нельзя?

– Джейн, побойся Бога. – Маура открыла шкаф и вытащила тарелки.

– Так расскажи мне про твой парный психоз.

– Это галлюцинация, разделяемая двумя людьми, – пояснила Маура. – В данном случае их галлюцинация состояла в том, что они вампиры. И кажется, они довели свой обоюдный бред до крайности. Они избегали дневного света. Спали в гробу.

– Куда парень, вероятно, и вернется, поскольку у нас недостаточно улик для его задержания. – Джейн покачала головой. – Лукас клянется, что они питались одним воздухом и кровью. Такое возможно?

Маура извлекала из контейнеров полные ложки курицы кунбао и гороховые побеги, зажаренные в раскаленном масле, размышляя над вопросом Джейн.

– В крови много железа, но нет важных витаминов. А поскольку калорийность крови составляет семьсот единиц на литр, человеку нужно выпивать три литра крови в день. – Маура поставила тарелку с едой перед Джейн. – Bon appétit.

– Такие подробности вовсе не обязательны.

– Но это объясняет худобу Кимберли Рейнер. Я видела умерших от анорексии, так у них жира было больше. Если она питалась одной кровью, то никак не могла отбиться от душителя.

– Черт побери, да она от простудного вируса не могла бы отбиться.

Умело работая палочками, Маура изящно подцепила кусочек курицы.

– С научной точки зрения обычную простуду вызывает не какой-то определенный тип вируса. Тут целое созвездие симптомов, которые…

Она вдруг замолчала, нахмурилась.

– Что такое?

– Джейн, ты затронула очень важную тему.

– Да?

– Когда заговорила о недостаточной сопротивляемости болезням.

– А при чем тут сопротивляемость? Ее ведь задушили.

– На первый взгляд вроде бы задушили. – Маура отложила палочки. – Но вскрытие может выявить что-нибудь совершенно другое.

Через смотровое окно Джейн и Фрост видели мертвую девушку на столе в соседнем помещении. Обнаженное тело казалось даже еще истощеннее, чем помнилось Джейн: выступающие тазовые кости, под кожей видны все ребра. Но над шеей в карикатурном контрасте с тощим телом – раздувшееся лицо, веки, опухшие настолько, что закрывают глаза.

– Ты уверен, что выдержишь? – спросила Джейн.

– Я в порядке. Никаких проблем, – отмахнулся Фрост.

– То же самое ты говорил в прошлый раз, – пробормотала Джейн, исчезая в прозекторской, где Маура и ее помощник уже собрали все необходимые ножи и скальпели, костные пилы и пинцеты.

Джейн старалась не смотреть на пугающий набор инструментов, сосредоточив все свое внимание на Кимберли Рейнер. Когда-то она, вероятно, была хорошенькой голубоглазой блондинкой, могла бы веревки из парней вить. Теперь, когда ее тело почти лишилось жиров и мышц, она представляла собой скелет в оболочке. В чем причина? Несколько месяцев «воздушно-кровяной» диеты?

– Рентгенограмма не выявила ничего неожиданного, – сказала Маура, включая яркий свет. – Осмотрим повнимательнее шею.

– И все же, на мой взгляд, тут у нее странгуляционные борозды. – Джейн посмотрела на Фроста, который остановился в нескольких ярдах от стола, найдя для себя стратегически верное место у раковины. – Ты должен взглянуть на это поближе.

– Я и отсюда прекрасно все вижу, – сказал он.

– И посмотри, как распухло ее лицо, – добавила Джейн. – Такое ведь происходит, когда сдавливают шею?

– Тут один механизм, – кивнула Маура.

– Так что еще может вызвать отек лица?

– Аллергическая реакция. Анафилаксия.

Лоб Мауры над хирургической маской неожиданно нахмурился.

– Или Latrodectus, – тихо сказала она.

– Как?

Маура не ответила – она достала увеличительное стекло. Наклонилась и повернула голову трупа на сторону, чтобы увидеть шею сбоку. Глядя на кожу, она пробормотала:

– Господи боже! Такой маленький – я чуть не пропустила.

– Что?

– Прокол.

Неожиданно зазвонил телефон Фроста.

Маура не отрывала взгляда от горла мертвой девушки. Она повернула голову в другую сторону и принялась разглядывать шею с противоположной стороны.

– И здесь тоже.

– Ты имеешь в виду что-то вроде проколов для отсасывания крови?

– Нет, вроде…

– Риццоли, едем! – прокричал Фрост. – Церковь Святого Антония!

– Что там?

– Отец девушки. Он взял Лукаса Генри в заложники и угрожает его убить!

Четыре патрульные машины бостонской полиции, припаркованные перед церковью Святого Антония, мигали проблесковыми маячками, когда Джейн и Фрост выскочили из автомобиля и побежали к церкви.

– Он захватил парня в церкви, – доложил патрульный. – Мы контролируем все выходы. Пытались поговорить с ним, но он отказывается сотрудничать.

– Дайте я с ним поговорю, – сказала Джейн, надевая пуленепробиваемый жилет.

– Мэм, он уже несколько раз стрелял. Нас поэтому и вызвали – кто-то из соседей сообщил о стрельбе.

– Парень жив?

– Он отзывался. Больше я ничего не знаю.

Патрульный оглядел Джейн с ног до головы, словно сомневаясь в ее способности справиться с ситуацией.

– С нами спецназ. Я думаю, вам не следует…

– Я знаю Рейнера. Именно я и должна это сделать.

Джейн двинулась ко входу в церковь.

– Мистер Рейнер! – крикнула она через дверь. – Это детектив Риццоли. Я хочу поговорить с вами!

Изнутри донесся голос Рейнера:

– Можете не суетиться! Вы не в силах ничего изменить!

Ну по крайней мере, он не угрожал.

– Я открываю дверь, – объявила Джейн. – Я иду одна.

Ответа не последовало. Она набрала в грудь воздуха и перешагнула порог.

Внутри стоял полумрак, единственная свеча, мерцавшая вдали, не могла его рассеять. Джейн не видела ни Рейнера, ни Лукаса, но слышала испуганный голос парня где-то в темноте. Наверху захлопали крыльями летучие мыши.

– Он сумасшедший! – рыдал Лукас. – Ворвался сюда, когда я спал. Говорит, что убьет меня.

Глаза Джейн приспособились к темноте, и теперь она разглядела их. Лукас ссутулился на скамье, Рейнер стоял над ним, направив ствол пистолета в голову парня.

– Отпустите его, – произнесла Джейн. – Этим вы никому не поможете.

– Речь идет о справедливости, – отрезал Рейнер. – А она чего-то да стоит.

– Стоит вашей собственной жизни?

– Кто-то должен понести наказание. Мы оба знаем: ее убил он.

– Не убивал я ее! – завопил Лукас. – Я уже сто раз говорил!

– Если парень виновен, пусть это докажет суд, – сказала Джейн.

– Ничего суд не докажет, – возразил Рейнер. – Вы сами вчера говорили, что нет никаких доказательств. И не будет. Моя девочка умерла, а убийце ее смерть сойдет с рук.

Даже в полумраке Джейн увидела, как рука Рейнера выпрямилась, пальцы крепко ухватились за ствол. Она вытащила собственный пистолет, и в этот момент зазвонил ее сотовый. Все трое замерли на пороге насилия. Телефон все звонил, а Джейн не сводила глаз с Рейнера.

– Если Лукас ее убил, клянусь вам, я найду способ доказать это. И он отправится за решетку.

Они с Рейнером разглядывали друг друга в темноте. Звонил еще один телефон – на сей раз Рейнера. Не отрывая от детектива глаз, он ответил:

– Слушаю.

Наступила долгая пауза, потом он наклонился и толкнул телефон по полу в сторону Джейн:

– Вас.

Джейн в недоумении подняла трубку:

– Риццоли.

– Джейн, я стою у церкви, – раздался голос Мауры. – Парень ее не убивал!

– Тогда кто?

– Убийца находится в церкви. Рядом с тобой.

Шаги Мауры гулким эхом отдавались от каменного пола – она приближалась в полумраке.

– Я одна, – громко произнесла Маура. – Оружия у меня нет, только фонарик, и сейчас я его включу.

– Что тут происходит, черт побери? – крикнул Рейнер.

– Я доктор Маура Айлз, судебно-медицинский эксперт. Я делала вскрытие тела вашей дочери и могу доказать, что Лукас Генри не убивал ее.

– Как вы можете это доказать?

– Я вам покажу настоящего убийцу.

Вспыхнул луч фонарика, и Джейн прищурилась от неожиданности.

– Лукас, покажите, где спала Кимберли.

В темноте раздался дрожащий голос парня:

– Я не смог найти для нее гроб, поэтому мы притащили сюда картонную коробку. Вон она.

Луч фонарика Мауры описал дугу в темноте и остановился на гигантской упаковочной коробке. Она подошла к ней, прочла транспортировочную надпись.

– Коробка попала сюда из Северной Каролины.

– И что? – спросил Рейнер.

Маура наклонилась и принялась разглядывать коробку.

– Джейн, хочешь посмотреть?

Детектив присела рядом на корточки и прошептала:

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Я же тебе сказала – идентифицирую убийцу.

Маура порыскала лучом по содержимому коробки – помятым одеялам и грязной подушке, потом луч остановился в верхнем уголке.

– Вот наш преступник.

Джейн уставилась на легкую паутинку и существо, которое сплело ее.

– Паук?

– Вид Latrodectus. «Черная вдова». Вероятно, приехала в коробке из Северной Каролины и укусила жертву, пока та спала. Кимберли, возможно, даже не почувствовала укуса. Для большинства здоровых взрослых яд «черной вдовы» не смертелен, но здоровье Кимберли оставляло желать лучшего. Она долгое время недоедала и в медицинском смысле была слаба. – Маура понизила голос, и следующие ее слова услышала только Джейн. – Смерть, вероятно, была мучительна. Мышечные судороги, боль в животе, а потом приостановка дыхания. Неудивительно, что прохожие слышали крики.

Джейн поднялась и повернулась к Рейнеру:

– Вашу дочь никто не убивал, сэр. Она умерла от укуса паука. Нелепая смерть. И ее убийца все еще здесь – в коробке.

Рейнер медленно опустил пистолет. Джейн забрала у него оружие, защелкнула на нем наручники, а он все стоял, склонив голову.

– Я хотел одного – справедливости, – проговорил он. – Справедливости для моей маленькой девочки.

– И справедливость восторжествует, мистер Рейнер. В данном случае для свершения справедливости достаточно вашего ботинка.