Глава 9
Сегед, Венгрия

Супружеская пара находилась у себя в номере, а на экране компьютера Реми была Сельма Уондраш.

– Мы с Венди и Питом много раз проводили сравнения, измеряли углы, неоднократно рассчитывали и уверены: нашли место, указанное на жилете. Римские солдаты в ту пору успевали за день пешком пройти двадцать пять миль. Гунны-всадники при желании, вероятно, могли вдвое быстрее преодолевать такое расстояние. Но на этот раз они несли тяжелый груз, и мы возвращаемся к двадцати пяти милям. Это означает: расстояние вдоль реки к северу шестьдесят миль и на запад – двенадцать миль. С помощью аэрофотоснимков и спутниковых снимков мы действительно нашли сухое русло с накоплением осадков на его западной, или внешней, стороне. Последующее выпрямление и укорочение Тисы не только осушило данное место, но и значительно отдалило его от нынешнего русла.

– Вы рассуждаете так же, как мы, – подчеркнул Сэм. – Груз должен был весить несколько тонн, поэтому его поставили на телегу, которую везли скорее всего волы. Они двигались по равнине к востоку от реки, где не нужна дорога, и, вероятно, до самого конца держались там, чтобы их не было видно с реки. Скорее всего, они рассылали во все стороны группы всадников, желая убедиться в отсутствии ненужных свидетелей.

– Согласна, – кивнула Сельма. – Сопоставив карту западной части с аэрофотоснимками, мы получили координаты 46 градусов 25 минут 55 секунд северной широты и 19 градусов 29 минут 19 секунд восточной долготы. Это примерно в ста тридцати милях к югу от Будапешта.

– Что там?

– Ну, могло быть хуже, – усмехнулась Сельма. – Не собор и не атомная электростанция. Институт виноградарства в Кишкунхалаше. Часть «хал» означает «рыба». В Средние века город окружали озера, по-видимому, питаемые водами реки. Они давно исчезли, но память о них сохранилась, как и песчаная почва, на которой прекрасно растет виноград.

– Как туда попадает современный человек?

– Из Сегеда по 55-й дороге, потом повернуть на 53-ю.

– Мы дадим вам знать, когда поймем, что делать, – сказал Сэм. – Мы развернули бурную деятельность на Тисе, чтобы люди Бако думали, будто мы уже нашли могилу под водой.

– На вашем месте я продолжала бы в том же духе, – поддержала она. – Арпада Бако подозревали в трех убийствах, кроме сына Тибора Лазара. Желаю вам доброй охоты. Если вам придет в голову, чем я могу помочь, сразу звоните.

– Обязательно.

На следующее утро Сэм и Реми, как обычно, отправились на Тису и большую часть дня ныряли, притворяясь, будто что-то нашли. Только с наступлением темноты Сэм, Реми и Альбрехт увидели – на восьмилетнем «Мерседесе»-седане приехал Тибор.

– Это ваша машина? – спросил Сэм.

– Личная? – переспросил Тибор. – Нет. Она моя, но мы используем ее как такси. У нас некоторые клиенты не хотят, чтобы на машине был знак такси. Мы возим их в рестораны и на приемы. По венгерскому закону уровень алкоголя в крови человека за рулем должен быть нулевым, поэтому их нужно возить. А сам я хожу пешком. Мне машина не нужна.

Сэм погрузил в кузов металлический детектор, три лопаты с короткими черенками, прибор для ночного видения и вместе с остальными сел в седан. Тибор поехал на север вдоль реки, в пути иногда внимательно глядел в зеркало заднего обзора.

– За нами следят? – спросила Реми.

– Не думаю, – ответил Тибор. – Но на сельских дорогах трудно сказать. Когда кто-то выезжает за вами из города, он, вероятно, так и будет ехать за вами до следующего города. И в темноте вы будете видеть только его фары. А сейчас тот, кто все время едет за нами, водит машину, как моя бабушка. Нам следует опасаться смелых и безрассудных.

Сэм предложил:

– В следующем городе давайте повернем обратно и посмотрим, последует ли он за нами.

– Хорошая мысль, – ответил Тибор.

В следующем городе он подкатил к ресторану, объехал его по узкому извилистому переулку, где могла пройти только одна машина, и снова выехал на дорогу у ресторана. Впереди они не заметили никакой машины, но и за ними подозрительные машины отсутствовали, поэтому почувствовали себя спокойнее.

Весь остальной путь Сэм с помощью GPS в своем телефоне указывал Тибору дорогу. Увидев, что они подъезжают к краю огромного виноградника у города Кишкунхалаш, он сказал:

– Выключите фары.

Дорога впереди погрузилась в темноту, машина остановилась. В лунном свете слева стал виден слегка вогнутый подъем, похожий на амфитеатр. Ряды виноградных лоз на деревянных шестах, связанных для прочности проволокой, уходили вдаль. Сэм, Альбрехт и Реми вышли из машины, достали из багажника металлодетектор, прибор ночного видения, лопаты с короткими черенками и острыми штыками, предназначенными для песчаной почвы, и беззвучно закрыли багажник. Сэм наклонился к окну Тибора:

– Ждите нас так, чтобы вас не было видно, и не отключайте телефон. Если увидите, что кто-то идет или что начинает всходить солнце, звоните.

– Впереди лесок. Я подожду там. – Тибор медленно развернулся и исчез в темноте.

Трое перелезли через низкую изгородь и прошли около половины пути по холму-амфитеатру. Здесь Сэм включил детектор и начал поиски. Пригнувшись, чтобы оставаться незаметным, он шел между рядами лоз, останавливался в конце ряда, поворачивал и возвращался по соседнему проходу.

Альбрехт и Реми на противоположных концах рядов пригнулись и в специальные очки смотрели, не появятся ли люди. Время от времени они переходили на инфракрасное видение, чтобы определить тепло тел приближающихся, потом возвращались к обычному ночному. Никаких фонарей они не включали и не издавали ни звука, слышался только ровный шелест листвы от ветра и шорох шагов Сэма между рядами лоз.

Сэм методично двигался от верха полумесяца к плоской равнине. Полумесяц обозначал бывшее русло реки, там вода замедляла течение. Наслоения, принесенные водой, утолщались на середине полумесяца, к концам они становились тоньше.

Вдруг показания металлодетектора изменились. Сэм видел, как пошла вверх стрелка. Он сделал несколько шагов, и стрелка опустилась. Пройдя еще немного, он получил такие же данные. Выпрямившись, он помахал остальным и снова нагнулся. Альбрехт и Реми покинули свои посты и подошли к нему.

– Нашли? – шепотом спросил Альбрехт.

– Это может быть что угодно, – ответил Сэм. – Я знаю только: эта штука металлическая и очень большая.

Реми встала, прошла в конец ряда и вернулась с лопатами. Все немного отошли друг от друга и начали копать. Почва оказалась песчаной. Работа шла успешно, и вскоре они уже были на глубине пяти футов. Теперь, чтобы выбросить почву, ее приходилось поднимать выше плеч. Лопата Сэма звонко ударилась о металл. Минуту спустя Реми наткнулась на ровную твердую поверхность.

Отложив лопаты, они руками принялись убирать землю с металлической плиты. Это был плоский прямоугольник примерно шесть футов длиной и три – шириной. Альбрехт прошептал:

– Ржавчина. Это не чистое железо. Возможно, крышка саркофага.

– Расчистим по сторонам, чтобы лучше видеть, – предложила Реми.

Сэм и Реми принялись копать по бокам плиты, Альбрехт занялся длинной стороной. Они работали молча; волнение заставляло их действовать быстрее и старательнее. Вскоре все они натолкнулись на твердую поверхность по сторонам металлической плиты. Как будто камень.

– Попробуем ее сдвинуть, – сказал Сэм.

Все встали по одну сторону плиты и попробовали сдвинуть ее лопатами. Напряглись, постарались втиснуть штыки лопат под плиту и нажали. Плита сдвинулась на долю дюйма.

– Пошла. Давайте выкопаем рядом яму и сдвинем ее туда.

Они расширили раскоп на три фута и освободили место для плиты, затем снова принялись толкать, но безрезультатно.

– Попробуем иначе. – Сэм выбрался из ямы и подошел к ближайшему ряду лоз; там к деревянным стойкам гвоздями была прибита удерживающая лозы проволока. Он внимательно разглядывал гвозди и некоторые выдергивал пальцами, одни положил в карман, другие вернул в отверстия.

– Сколько тебе нужно? – спросила Реми.

– Тридцать или сорок. Но гнутые не бери.

Альбрехт и Реми принялись помогать ему, и наконец Сэм остановился:

– Этого хватит, чтобы проверить теорию.

Все вернулись к яме.

– Теперь попробуем лопатами приподнять край плиты. Достаточно четверти дюйма.

Они приподняли плиту; Сэм, держа лопату в левой руке, наклонился и начал вставлять гвозди в зазор между плитой и каменным основанием. Вставив один гвоздь, он смог без особого напряжения просунуть еще двадцать. То же самое они повторили с другим концом плиты. Альбрехт похвалил:

– Хорошая теория. Посмотрим, достаточного ли размера ваши ролики.

Сэм наклонился к краю плиты и легко сдвинул ее, используя гвозди как ролики. Все трое в очках ночного видения заглянули внутрь. Альбрехт ахнул:

– Я не ожидал такого! Похоже на каменную комнату!

– Будем надеяться, это не бомбоубежище, – сказала Реми. – И не отстойник.

– Я вижу часть пола, – отозвался Сэм. Он снял ремень и надел его на лопату, застегнув пряжку. – Беритесь за оба конца и держите, а я спущусь и попробую спрыгнуть.

Реми положила руку ему на плечо:

– Сэм, я на восемьдесят фунтов легче тебя. – Она взялась за конец ремня и села на край отверстия, затем оттолкнулась, спустилась, как по канату, на несколько футов и повисла на ремне на вытянутых руках. И прыгнула в темноту.

Они услышали негромкий звук – ее ноги коснулись пола. Реми молча прошла в ту часть каменного помещения, которая им не была видна.

– Реми, не молчи, – попросил Сэм. – Просто мне надо знать, что там нет окиси углерода или старого нервно-паралитического газа.

– Помещение пусто!

– Хочешь сказать, здесь уже побывали грабители?

– Не думаю, – ответила она. – Грабители могил неаккуратны. Постой. Тут валяется один большой кусок железа, такой темный, ржавчины почти нет. И на нем что-то вырезано. Похоже на латынь.

– Моя основная специальность – Древний Рим, – заявил Альбрехт. – Я должен это увидеть.

– Вот. Держите, – Сэм протянул ремень. – Делайте точно, как Реми.

Альбрехт взялся за ремень, сел на край и спустился немного, повис и спрыгнул.

Сэм сложил все три лопаты, обвязал их ремнем, затянул и свесил с угла в отверстие, потом спустился сам.

Стены помещения были сложены из грубых прямоугольных блоков речного песчаника, скрепленных раствором, так что вода в помещение не проникала.

Альбрехт стоял рядом с Реми и смотрел на большой кусок железа, который когда-то обожгли и глубоко врезали в него латинские буквы.

– Можете перевести? – спросил Сэм.

– «Ты нашел мою тайну, но не разгадал ее. Знай же: сокровища погребают в печали и никогда – в радости. Я хоронил сокровища не однажды. Пять раз хоронил я сокровища в могилах. Чтобы найти последнее, ты должен найти первое. Пятое – там, где был потерян мир».

Сэм сказал:

– Реми, у твоего телефона есть вспышка. Сфотографируй.

– Но кто-нибудь может увидеть.

– Ну, если не хочешь тащить этот кусок металла в Сегед, придется рискнуть.

Она сняла очки, подняла телефон и сделала снимок. Потом сказала:

– Пошлю Сельме, как только выберемся на поверхность и установим связь.

И тут они услышали наверху шаги и замолчали, затаив дыхание. Послышался негромкий мужской голос. Кто-то засмеялся, как закашлялся.

Сэм подпрыгнул, ухватился за конец ремня и потянул. Лопаты упали ему в руки с легким металлическим звяканьем, но Сэм надеялся – наверх звук не ушел. Он, Альбрехт и Реми сжались в глубине помещения, подальше от входа, ожидая, что чужаки пройдут мимо или приблизятся к яме и начнут ее рассматривать.

И тут у них на глазах металлическая плита шевельнулась и сдвинулась, а щель, в которую пробивался лунный свет, совсем исчезла.