Глава 4
После десерта — божественного тирамису, буквально таявшего на языке, — они прогулялись обратно до гостиницы, захватили из номера ключи от «БМВ» и выехали в Принсесс-Энн: сперва на северо-запад по 12-му шоссе до пригорода Солсбери, а оттуда на юго-запад, к 13-му шоссе. Небо, на котором совсем недавно не было ни облачка, теперь затянуло низкими тучами; крохотные капли заморосили по лобовому стеклу.
Реми нахмурилась.
— Ты едешь слишком быстро.
Реми и самой нравился «БМВ», если бы не одно «но»: каждый раз, когда ее муж садился за руль, в нем просыпался автогонщик.
— Скорость в рамках правил. Не волнуйся, Реми. Я когда-нибудь попадал в аварии?
— Гм, например, тот раз в Мумбаи…
— Ну нет, тот раз не считается. Вспомни, резина была совсем лысая, и, кстати говоря, за нами гнался разъяренный индус на самосвале. И вообще… в тот раз я просто съехал на обочину.
— Ну-ну…
— Не ну-ну, а вот именно.
— Хорошо, а тогда, в Шотландии?..
— В Шотландии? Признаю, там была моя вина.
— Не кори себя, Сэм. Ведь то торфяное болото само выскочило на нас из ниоткуда.
— Очень смешно.
— Ты же нас тогда вытащил, а это главное.
Реми говорила чистую правду. Сэм и впрямь их вытащил — при помощи мотка веревки, домкрата, росшего неподалеку пня, ветки, которую он использовал вместо рычага, и прикладной физики.
Дальше они ехали молча, наблюдая, как в темноте за окнами проносится сельский пейзаж, пока вдалеке наконец не замаячили огни Принсесс-Энн. Носящий имя дочери короля Георга Второго городок — или деревушка, если верить мнению местных жителей, — мог похвастать населением в две тысячи двести человек, не считая студентов, для которых Университет Восточного побережья штата Мэриленд стал настоящим домом. Много лет назад, в свою первую поездку, Сэм и Реми сошлись во мнении, что, если б не автотранспорт и электроосвещение, можно было бы легко представить, что вы перенеслись на пару веков назад — настолько старомодными выглядели улицы «деревушки» Принсесс-Энн.
Сэм свернул на 13-е шоссе в сторону центра, оттуда на восток, к Маунт-Вернон-роуд, затем, примерно через милю, на Ист-Ридж-роуд и въехал в предместья Принсесс-Энн. Фробишер жил в квартирке над магазином, к которому вела длинная, в четверть мили, подъездная дорожка с растущими по сторонам кленами.
Сэм уже собирался съехать на боковую дорожку, как оттуда навстречу им вырулил черный «бьюик люцерн» и, проехав мимо, направился на юг, к Маунт-Вернон-роуд. В свете фар «БМВ» за ветровым стеклом «бьюика» со стороны пассажира мелькнуло лицо Теда Фробишера.
— Это был он, — сказала Реми.
— Ага, знаю, — рассеянно пробормотал Сэм.
— Что-то не так?
— Не уверен… Ты заметила выражение его лица?
— О чем ты?
— Он выглядел… испуганным, что ли.
— Тед Фробишер всегда выглядит испуганным. Или раздраженным. Или, или, третьего не дано.
— Да, наверное, ты права, — пробормотал Сэм, сдал задом на подъездную дорожку, развернулся на сто восемьдесят градусов и устремился в погоню за «люцерном».
— Боже! — воскликнула Реми. — Начинается…
— Потерпи немного. Может, я и ошибаюсь.
— Отлично. Но если они завернут в ближайшее придорожное кафе, обещай, что оставишь беднягу в покое.
— Договорились.
«Люцерн» не свернул в ближайшее кафе, да и по главной дороге ехал недолго, уже через несколько миль съехав на Блэк-роуд. Уличные фонари кончились сразу за чертой города, и теперь Фарго ехали в кромешной темноте. Моросящий дождик превратился в настоящий ливень, заставляя дворники «БМВ» ритмично поскрипывать.
— Кстати, ты хорошо видишь в темноте? — спросил жену Сэм.
— Хорошо… а что?
Вместо ответа Сэм выключил фары и вдавил педаль газа, сокращая расстояние до задних габаритов «люцерна».
Реми нахмурилась.
— Ты что, правда волнуешься?
Он кивнул, стиснув зубы.
— Да так, плохое предчувствие. Будем надеяться, я ошибаюсь.
— Ты начинаешь меня пугать, Сэм.
Он сжал ее колено.
— Ну же, хоть раз было такое, чтобы я втянул нас в неприятности…
— Гм, а тот раз…
— …и не вытащил обратно?
— Не было.
— Тут сеть есть? — спросил он.
Реми вытащила мобильник и проверила сигнал.
— Тишина.
— Черт! Ну хоть карта-то у нас осталась?
Реми покопалась в бардачке, отыскала карту и развернула ее. Через тридцать секунд она сказала:
— Сэм, тут ничего нет. Ни домов, ни ферм на многие мили вокруг. Глухая местность.
— Все страньше и страньше.
«Люцерн» впереди мигнул стоп-сигналами — раз, другой, — прежде чем свернуть направо и скрыться за деревьями. Сэм резко затормозил, чтобы вписаться в поворот, — как раз вовремя: габаритные огни «люцерна» снова повернули, на этот раз налево, на боковую тропинку примерно в ста ярдах вниз по дороге. Сэм заглушил мотор и опустил стекло со стороны пассажира. За деревьями фары «бьюика» погасли, хлопнула дверца, секунд через десять — другая.
Затем раздался голос:
— Эй… не надо!
Голос Фробишера. Явно перепуганный.
— Н-да, теперь все ясно, — сказал Сэм.
— Угу. И что ты собираешься делать?
— Поезжай к ближайшему дому или куда-нибудь, где ловит телефон, и вызови полицию. А я пока…
— Ну нет, Сэм, так не пойдет.
— Реми, пожалуйста…
— Я сказала — нет, Сэм.
Сэм застонал.
— Реми…
— Мы зря теряем время.
Сэм достаточно хорошо знал свою жену, чтобы распознать стальные нотки в ее голосе.
— Уговорила. Только без глупостей, ладно?
— Это и тебя касается.
Он улыбнулся ей и подмигнул.
— Разве я не воплощенная осторожность? — И тут же добавил: — Не отвечай.
— Назвался груздем… — начала Реми.
— Жди беды, — закончил за нее Сэм.
