30
Катманду, Непал
— Вы уверены, что не передумаете, Джек? — спросила Реми. За ней на грязной взлетной площадке стоял сине-белый вертолет «Белл 206б Лонг-Рейнджер», гудя двигателем, — лопасти вращались, набирая скорость перед вылетом.
— Нет, дорогая, простите. И простите, что бросаю вас. У нас с летательными аппаратами взаимная ненависть. Когда я в последний раз летал в Британию, пришлось принять сильнейшее успокоительное.
Покинув накануне комплекс пещер, группа вернулась в Ло-Монтанг, чтобы перегруппировать силы и после мозгового штурма определить свой следующий шаг. Они знали, что он у них всего один: пройти по пути Хранителя Дхакала через восточную часть Непала, одно за другим исключая все места, указанные на карте-фреске.
Высота и удаленность местности позволяла им пользоваться только одним видом транспорта — чартерным вертолетом, что в свою очередь снова привело их в Катманду и в логово льва, так сказать. При везении Сэм и Реми за несколько дней успели бы раздобыть все необходимое, прежде чем Кинг узнает об их маршруте.
— А если Кинги пойдут по нашему следу? — спросил Сэм.
— Боже, разве я вам не говорил? Аджай служил в индийской армии и вдобавок он гурка. Очень крутой парень. Он за мной приглядит.
Стоя за плечом Карны, Аджай хищно улыбнулся.
Карна передал им ламинированную карту, на которую всю прошлую ночь наносил различные пометки.
— Вчера мне удалось исключить две точки, которые категорически не годятся: обе на вершинах, которые в дни путешествия Дхакала были покрыты льдом и снегом.
Исследования Карны в поисках «подлинной» Шангри-Ла заставили его предположить, что размещалась она в относительно умеренном климате с регулярной сменой времен года. К несчастью, Гималаи изобиловали такими тайными долинами, небольшими участками почти тропического рая, скрытыми среди неприступных вершин и ледников.
— Остается проверить шесть точек, — закончил Карна. — Аджай дал вашему пилоту координаты.
Лопасти вертолета завертелись быстрее. Карна пожал Фарго руки и крикнул:
— Удачи. Встретимся здесь, вечером!
Они с Аджаем направились к «лендкрузеру» Аджая.
Сэм и Реми пошли к вертолету.
* * *
Первая цель Сэма и Реми находилась в тридцати двух милях к северо-востоку от Катманду, в проходе Хутабранг. Их пилот Хосни, прежде служивший в военно-воздушных силах Пакистана, десять минут летел прямо на север, показывая им вершины и долины и позволяя запомнить очертания местности, прежде чем повернул на восток в соответствии с координатами.
В наушниках послышался голос Хосни:
— Входим в зону поиска. Я буду кружить по часовой стрелке и постараюсь спуститься как можно ниже. Ветер здесь бывает предательским.
В каюте за спиной у Хосни Сэм и Реми поспешно передвинулись, чтобы лучше видеть из окна. Реми сказала Сэму:
— Ищи грибы.
— Есть, капитан.
Перевод надписей на фреске, сделанный Карной, давал смутное, но, возможно, полезное описание о наиболее заметной особенности Шангри-Ла: огромной скалы в форме гриба. Поскольку фреску писали до эпохи полетов, распознать грибообразную скалу можно было бы только с земли. Фреска не указывала, каков именно размер этой скалы и где искать Шангри-Ла — на ней, в ней или возле нее. Сэм и Реми надеялись, что те, кто планировал эвакуацию Золотого Человека, выбрали достаточно большую скалу, чтобы она выделялась среди соседей.
В предвидении многочисленных посадок и взлетов они платили Хосни почти вдвое больше обычного и наняли его на пять дней и выплатили невозвратный взнос в размере оплаты еще пяти дней.
«Белл» миновал заросший лесом кряж, и Хосни направил машину вниз, в долину. В трехстах футах над вершинами деревьев он выровнял вертолет и сбросил скорость.
— Мы на месте, — сказал он.
Подняв к глазам бинокли, Сэм и Реми принялись осматривать долину. Реми спросила по радиосвязи:
— Напомни: насколько точны координаты Джека?
— Полкилометра. Примерно треть мили.
— Это мне не помогает.
Реми математику знала, но не любила; особенно ее раздражала необходимость измерять расстояния.
— Примерно четыреста пятьдесят ярдов. Представь себе стандартную беговую дорожку.
— Поняла. Вообрази, Сэм: этот Хранитель должен был попасть почти точно по этим координатам.
— Удивительное умение ориентироваться, — согласился Сэм. — Но ведь Карна сказал: эти парни были тогдашним эквивалентом зеленых беретов или «морских котиков». Они готовились к этому всю жизнь.
Хосни летел как можно ближе к вершинам деревьев. Долина, которую «Белл» пересек из конца в конец за пять минут, ничего не выдала. Сэм приказал Хосни лететь к следующей точке.
Утро было на исходе, «Белл» продолжал свой путь на запад. Летели медленно. Хотя многие точки разделяло всего несколько километров, высотный потолок «Белла» заставлял Хосни огибать самые высокие вершины, пролетать через горные седловины и проходы, лежащие ниже шестнадцати тысяч футов.
В самом начале второго, когда они летели на северо-запад, чтобы не врезаться в вершину хребта Ганеш-Гимал, Хосни сказал:
— Мы не одни. Вертушка под шестьдесят градусов справа от нас.
Реми перебралась к Сэму, и они выглянули в окно.
— Кто это? — спросила Реми.
Хосни ответил:
— Военно-воздушный флот китайской армии. Z-9.
— А где граница с Тибетом?
— Примерно в двух милях за ними. Не волнуйтесь, они всегда следят за вертолетами из Катманду. Просто играют мускулами.
— В любом другом месте это назвали бы вторжением, — заметил Сэм.
— Добро пожаловать в Непал.
После нескольких минут параллельного полета китайский вертолет отвернул и направился на север, к границе. Вскоре он затерялся в облаках.
Во второй половине дня они дважды просили Хосни приземлиться вблизи многообещающих с виду скальных образований, но их ожидания не оправдались. Около четырех часов Сэм красным карандашом вычеркнул последний пункт из их дневной карты, и Хосни взял курс на Катманду.
Утро второго дня началось с сорокапятиминутного полета к долине Будхи-Гандаки к северо-западу от Катманду. В этой долине, которая тянется вдоль западного края хребта Аннапурна, располагались три точки из набора Карны на этот день. Сэм и Реми три часа любовались прекрасной природой: густые сосновые леса, роскошные, буйно цветущие луга, зазубренные вершины кряжей, бурлящие реки и высокие водопады — но больше почти ничего, кроме скалы, которая до того напоминала гриб, что потребовала приземления, но вблизи оказалась валуном с более массивной верхней частью.
В полдень они сели близ туристического лагеря в деревне Багарчап, и, пока Сэм и Реми ели ланч, Хосни развлекал местных детей полетами на «Белле».
Вскоре они снова были в воздухе и направлялись на север над ледником Бинтанг, к горе Манаслу.
— Высота восемь тысяч сто, — пояснил Хосни, указывая на вершину.
Сэм перевел для Реми:
— Примерно двадцать четыре тысячи футов.
— На пять тысяч ниже Эвереста, — добавил Хосни.
— Одно дело — видеть это на снимках или с земли, — сказала Реми. — Но здесь я понимаю, почему это место называют крышей мира.
Немного задержавшись, чтобы Реми могла сделать снимки, Хосни развернул «Белл» на запад, спустился к очередному леднику — Пунг-Гьен, назвал его Хосни, — и они летели над ним восемь миль, пока снова не повернули на север.
— Наши друзья вернулись, — произнес Хосни в микрофон. — Справа.
Сэм и Реми посмотрели. Китайский Z -9 действительно вернулся и опять шел параллельно их курсу; однако на этот раз он сократил расстояние между ними всего до нескольких сотен ярдов.
Сэм и Реми видели силуэты людей, глядевших на них в окна вертолета.
Z -9 следовал за ними еще несколько миль, потом заложил вираж и исчез в облаках.
— Через три минуты следующая зона поисков, — объявил Хосни.
Сэм и Реми устроились у окон.
По заведенному уже порядку Хосни поднял нос «Белла» над хребтом, потом резко накренил машину и пошел вниз, в нужную долину, медленно теряя высоту. В конце концов «Белл» почти завис на месте.
Сэм первым заметил сюрреалистический ландшафт внизу. Если верхние склоны густо поросли соснами, нижние отроги выглядели так, словно их нарезали на прямоугольные куски формочкой для печенья, оставив позади крутые утесы, отвесно спускавшиеся в озеро. Из противоположного склона, огибая оконечность долины, выступало обледенелое плато. Бурлящий ручей прорезал лед и падал в воду внизу.
— Хосни, по-твоему, она глубокая? — спросил Сэм. — Я имею в виду долину.
— От верха кряжа до озера примерно восемьсот футов.
— Утесы по крайней мере вдвое ниже, — сказал Сэм. Хосни повел «Белл» вперед вдоль склона, а Сэм и Реми изучали местность в бинокли. Когда они спустились вровень с плато и Хосни повернул, они увидели, что плато, обманчиво широкое, сужается до нескольких сотен ярдов и заканчивается грандиозной ледяной стеной между отвесными утесами.
— Вот это ледник! — восхитился Сэм. — Хосни, я не вижу этого плато на картах. Оно кажется знакомым?
— Нет, вы правы. Оно относительно новое. Видите цвет озера — серовато-зеленый?
— Да, — согласилась Реми.
— Так бывает после отступления ледника. Я бы сказал, что этой части долины нет и двух лет.
— Перемена климата?
— Несомненно. Ледник, который мы пролетели раньше — Пунг-Гьен — за один только прошлый год сократился на сорок футов.
Снова прильнувшая к окну Реми вдруг опустила бинокль.
— Сэм, посмотри!
Он перебрался на ее сторону и выглянул. Прямо под ними находилось нечто похожее на деревянную лачугу, наполовину вмерзшую в лед.
— А это что такое? — спросил Сэм. — Хосни?
— Понятия не имею.
— Насколько это близко к нашей точке?
— Меньше километра.
Реми сказала:
— Сэм, это гондола.
— Прошу прощения?
— Плетеная гондола — для воздушного шара.
— Ты уверена?
— Хосни, садимся!
