16
Деревня Джомсом
Район Дхауалагири, Непал
Одномоторный «Пайпер Каб» резко накренился и спустился на три тысячи футов. Сидя через проход друг от друга, Сэм и Реми наблюдали, как поднимаются известково-серые утесы, грозя поглотить самолет, когда он наконец заходил на посадку. За вершинами и выше их вздымались темные, покрытые снегом пики хребтов Дхауалагири и Нилгири; их вершины скрывались в облаках.
Хотя они покинули Катманду всего часом раньше, прибытие сюда было только началом их пути: остальная его часть, езда по дороге, должна была занять еще двенадцать часов. Как все вообще в Непале, измерять расстояния по карте было почти бесполезно. Их цель, бывшая столица королевства Мустанг Ло-Монтанг, лежала всего в ста сорока милях к северо-западу от Катманду, но по воздуху туда было не добраться. Нанятый ими самолет высадит их здесь, в Джомсоме, ста двадцатью милями восточнее Катманду. Отсюда они пятьдесят миль проедут на север по долине реки Кали до Ло-Монтанга, где их встретит местный контакт Сушанта Дхарела.
Сэму и Реми приятно было уехать из относительно шумного Катманду и, как они надеялись, оказаться вне пределов досягаемости клана Кинга.
Самолет продолжал спуск, быстро снижая скорость, пока, по оценке Сэма, она не оказалась на всего несколько узлов выше скорости сваливания. Реми вопросительно посмотрела на мужа. Он улыбнулся и сказал:
— Короткая посадочная полоса. Либо гасить скорость здесь, либо бить по тормозам внизу.
— О радость!
Послышался скрип, самолет пронизала дрожь, колеса коснулись бетона, и вскоре самолет уже катил к группе зданий на южном конце посадочной полосы. Он остановился, и шум двигателей начал затихать. Сэм и Реми взяли свои рюкзаки и направились к уже открытой двери. Механик в темно-синем комбинезоне улыбнулся и жестом показал на лестницу под дверью. Реми спустилась первой, за ней Сэм.
Они пошли к зданию аэровокзала. Справа от них у ангара щипало бурую траву стадо коз. Дальше на грязной дороге виднелись несколько овцебыков, которых гнал куда-то старик в красной круглой шапочке и зеленых брюках. Изредка он хлестал отбившегося от сородичей овцебыка хворостиной, прищелкивая языком.
Реми плотнее запахнула воротник парки и заявила:
— Я бы сказала, свежо.
— Я хотел сказать «бодрит», — ответил Сэм. — Высота почти десять тысяч футов, но здесь гораздо меньше укрытий.
— И гораздо больше ветра.
Словно подчеркивая слова Реми, над бетоном пронесся порыв ветра. На несколько секунд обзор закрыли облака рыжей пыли, потом они рассеялись, и во всех подробностях открылась местность за зданиями аэропорта. Серо-коричневые утесы высотой несколько сот футов были сверху донизу покрыты бороздами, словно проведенными гигантскими пальцами. Сглаженные временем и эрозией, они казались почти рукотворными, словно стены какой-то древней крепости.
Голос у них за спиной произнес:
— Так выглядит большая часть Мустанга. По крайней мере там, где пониже.
Сэм и Реми остановились и, обернувшись, увидели мужчину лет двадцати пяти, с лохматыми светлыми волосами. Мужчина улыбался. Он спросил:
— Первый раз?
— Да, — ответил Сэм. — Но, готов спорить, вы — нет.
— В пятый. Меня можно назвать фанатом пеших походов. Для таких, как я, Джомсом — нечто вроде базового лагеря в этих местах. Меня зовут Уолли.
Сэм назвался, назвал Реми, и втроем они пошли к зданиям аэропорта. Уолли показал на несколько групп людей, стоявших вдоль поля. Большинство было одето в яркие парки, с большими рюкзаками.
— Тоже любители? — спросила Реми.
— Да. Много знакомых лиц. Думаю, можно сказать, что мы часть местной экономики. Сезон походов позволяет деревне жить. Тут никуда нельзя пойти без толпы проводников.
— А если без проводника? — спросил Сэм.
— Здесь стоит отряд непальских солдат, — ответил Уолли. — На самом деле это рэкет, но нельзя их винить. Большинство местных за год зарабатывают меньше, чем мы за неделю. Вообще-то, все не так уж плохо. Докажите, что знаете, что делаете, и проводники будут просто идти за вами и постараются не путаться под ногами.
Женщина из ближайшей группы походников крикнула:
— Эй, Уолли, мы здесь!
Тот повернулся, помахал рукой и спросил у Сэма и Реми:
— Куда направляетесь?
— В Ло-Монтанг.
— Замечательное место. Подлинное средневековье. Настоящая машина времени. У вас уже есть проводник?
Сэм кивнул.
— Наш человек в Катманду уже все устроил.
Реми спросила:
— Сколько времени займет дорога туда? На карте…
— Карты! — со смехом ответил Уолли. — Они недурны и достаточно точны на равнине, но здесь местность — как скомканная газета, которую расправили только наполовину. Все меняется. Сегодня тут земля ровная, плоская и легко пройти, а завтра это симпатичное место наполовину завалит оползнем. Ваш проводник, вероятно, пойдет в основном по ущелью реки Кали-Гандаки — сейчас там должно быть в основном сухо, — так что считайте в целом шестьдесят миль. Не меньше двенадцати часов на машине.
— А значит, придется заночевать, — сказал Сэм.
— Угу. Спросите своего проводника. Либо у него для вас приготовлена уютная палатка, либо он приведет вас к хижине, в которой ночуют туристы. Получите удовольствие. Тропа идет по ущелью Кали-Гандаки, самому глубокому в мире. С одной стороны горы Аннапурна; с другой — Дхауалагири. В целом восемь из двадцати величайших вершин мира! А сама тропа — нечто среднее между Ютой и Марсом, парень! Взять только ступы и пещеры — они…
Женщина снова крикнула:
— Уолли!
Он сказал Сэму и Реми:
— Мне пора. Приятно было познакомиться. Счастливого пути! И держитесь после сумерек подальше от чоков.
Они обменялись рукопожатиями, и Уолли побежал к своей группе.
Сэм крикнул:
— А что такое «чоки»?
— Проводник вам расскажет, — ответил Уолли через плечо.
Сэм повернулся к Реми:
— А ступы?
— Здесь их обычно называют чортенами. В основном усыпальницы — насыпи вроде сооружений, в которых содержатся священные буддийские артефакты.
— Большие?
— Разные, размером от садового гнома до собора. Одна из крупнейших находится в Катманду. Знаменитый Будханат.
— Купол, весь обернутый молитвенными флажками?
— Он самый. В Мустанге таких очень много, в основном маленьких разновидностей. Некоторые оценивают их число в несколько тысяч, и это только вдоль реки Кали-Гандаки. Несколько лет назад Мустанг был вообще закрыт для туристов из-за боязни осквернения.
— Фарго! — послышался мужской голос. — Фарго!
Сквозь толпу пешеходов пробирался лысый непалец лет сорока пяти.
— Вы Фарго?
— Да, — ответил Сэм.
— Меня зовут Басанта Тхуле, — ответил непалец на приличном английском. — Да, я ваш проводник.
— Вы друг Прадхана? — спросила Реми.
Человек прищурился.
— Не знаю, кто это. Меня попросил встретить вас мистер Сушант Дхарел. Вы ожидали кого-то еще? Вот мои документы…
И он стал рыться в боковом кармане куртки.
— Нет, все в порядке, — с улыбкой успокоил его Сэм. — Рады познакомиться.
— И я, и я. Я возьму.
Тхуле подхватил их рюкзаки и кивком указал на здание терминала.
— Там моя машина. Идите за мной, если не возражаете.
И он пошел.
Сэм сказал Реми:
— Очень хитро, миз Бонд.
— Я что, в свои зрелые годы нажила паранойю?
— Нет, — с улыбкой ответил Сэм. — Только стала еще прекрасней. Пошли, догоним его, не то останемся без проводника.
* * *
После короткой остановки у стойки таможни, чтобы потрафить тому, что Сэм и Реми полагали молчаливой верой Мустанга в свою полуавтономию, они вышли наружу и увидели Тхуле рядом с белой «Тойотой-Лендкрузер». Судя по десятку таких же «тойот» с одинаковыми логотипами туристических компаний, этот район выбирал «тойоту». Тхуле улыбнулся им, сунул рюкзак Сэма в багажник и захлопнул крышку.
— Я договорился о ночевке, — провозгласил Тхуле.
— Разве мы не сразу выезжаем в Ло-Монтанг? — спросила Реми.
— Нет, нет. Очень плохо пускаться в путь в этот час. Лучше выехать завтра утром. Вы перекусите, отдохнете, полюбуетесь Джомсомом, а рано утром мы выедем. Идемте, идемте…
— Мы предпочитаем выехать немедленно, — сказал Сэм, не двигаясь.
Тхуле помолчал. Ненадолго задумался, поджав губы, потом заявил:
— Ну, если хотите, конечно, но оползень все равно не расчистят до утра.
— Какой оползень? — спросила Реми.
— Оползень. На дороге к Кагбени. Мы проедем по долине не больше нескольких километров. И, конечно, там будет пробка. В Мустанге сейчас много путешественников. Лучше подождать до утра, да?
Тхуле открыл заднюю дверцу «тойоты» и театральным жестом пригласил садиться.
Сэм и Реми переглянулись, пожали плечами и сели в «универсал».
Через десять минут езды по узким извилистым улицам Тхуле остановил машину перед зданием в нескольких милях на юго-запад от аэропорта. Коричневым по желтому вывеска сообщала: «Гостиница «Лунный свет». Ванны, ванные в номерах, общие ванные».
Реми с улыбкой, приподняв бровь, заметила:
— Кажется, ванны — главная достопримечательность Джомсома.
— И еще одноцветная архитектура, — добавил Сэм.
Тхуле с переднего сиденья подтвердил:
— Истинная правда. Джомсом предлагает лучшие условия проживания в округе.
Он вышел, торопливо обошел машину и открыл дверцу для Реми и подал ей руку. Она изящно оперлась на нее и вышла, Сэм за ней.
Тхуле сказал:
— Я принесу ваш багаж. Заходите. Мадам Роджа поможет вам.
Пятью минутами позже они уже были в королевском номере «Лунного света», в котором все оправдывало название, в том числе двуспальная кровать и гостиная с набором плетеной садовой мебели. Как и пообещала мадам Роджа, в номере была ванная.
— Вернусь за вами в одиннадцать утра, да? — сказал Тхуле от двери.
— Почему так поздно? — спросил Сэм.
— Из-за оползня будет…
— …а да, пробка, — закончил Сэм. — Спасибо, мистер Тхуле. Увидимся завтра.
Сэм закрыл дверь. Он услышал голос Реми из ванной:
— Сэм, посмотри-ка.
Реми с широко раскрытыми глазами стояла у гигантской медной ванны на ножках в виде когтистых лап.
— Это Бисли.
— Мне казалось, более общепринятое название «ванна», Реми.
— Очень забавно. Бисли чрезвычайно редки. Последняя была изготовлена во второй половине девятнадцатого века. Ты представляешь себе, сколько она стоит?
— Нет, но что-то подсказывает мне, что ты представляешь.
— Двенадцать тысяч долларов, плюс-минус. Это настоящее сокровище, Сэм.
— Вдобавок размером со «студебеккер». Даже не думай утащить ее в сумочке.
Реми оторвала взгляд от ванны и озорно посмотрела на Сэма.
— Большая, верно?
Сэм ответил улыбкой.
— Определенно.
— Будешь моим телохранителем?
— К вашим услугам, мадам.
Час спустя, чистые и счастливые, они сидели в гостиной. Сквозь окна балкона им видны были далекие вершины Аннапурны.
Сэм проверил телефон.
— Голосовое сообщение, — сказал он. Он выслушал его, подмигнув, дал прослушать Реми и набрал номер. Тридцать секунд спустя послышался голос Сельмы.
— Где вы?
— В краю лозы и меди, — ответил Сэм.
— Прошу прощения?
— Это я так. Есть для нас хорошие новости?
— Есть, подождите.
Мгновение спустя послышался мужской голос. Это был Фрэнк Алтон.
— Сэм, Реми… не знаю, как вы это сделали, но я обязан вам жизнью.
— Ерунда, — ответила Реми. — Ты несколько раз спасал нас в Боливии.
— Ты в порядке? — спросил Сэм.
— Несколько шишек и ушибов, но ничего серьезного.
— Джуди и детей видел?
— Да, как только вернулся домой.
Сэм сказал:
— Сельма, как дела?
— Ужасно, — ответила она.
— Рад слышать.
Основываясь на здравом уважении к возможностям Чарли Кинга и, пожалуй, отдавая небольшую дань паранойе, Сэм и Реми установили «правило принуждения»: если Сельма или кто-нибудь из них окажется под прицелом или в иной опасности, любой ответ, кроме «ужасно», будет означать «тревога».
Реми спросила:
— Фрэнк, а что ты нам можешь сказать?
— Боюсь, ничего такого, чего вы еще не знаете. Сельма ввела меня в курс. Я согласен с тем, что Кинг гад и не говорит всей правды, но ничем не могу доказать, что он стоял за похищением. Меня отправили в нокаут и схватили прямо на улице. Я не видел, как они подходят. Не могу сказать, где меня держали. Когда я очухался, у меня были завязаны глаза. Потом меня снова засунули в машину. А когда я снял повязку, я стоял у трапа «Гольфстрима».
— Кстати о необычном — ты знаком с близнецами Кинг?
— А, с этой парочкой. Они ждали меня в аэропорту. Я подумал, что попал в бертоновский ремейк «Семейки Адамсов». Полагаю, их состряпали Кинг и его Леди Дракон.
— Да, — ответил Сэм. — Что скажешь о Льюисе Кинге?
— Сто к одному, что он мертв уже не один десяток лет. Думаю, я был просто приманкой для вас.
— Мы тоже так считаем, — согласилась Реми. — Мы еще выясняем подробности, но считаем, что это как-то связано со старинной гималайской легендой.
— Золотой Человек, — ответил Фрэнк.
— Верно. Теуранг.
— Из того немногого, что мне удалось нарыть до того, как меня схватили, именно этим занимался Льюис Кинг перед своим исчезновением.
— Мы думаем, так и есть, — сказал Сэм. — Завтра мы увидимся с одним человеком в Ло-Монтанге. Если повезет, он сможет пролить больше света на эту загадку.
