Глава 7

Хуан Кабрильо покончил с очередным куском омлета, приправленного беконом с яблочной подливкой и горгонзольским сыром, и отодвинул тарелку в сторону.

— Странно, что мы еще не весим по триста фунтов каждый, — сказал он.

— Одного японского сыра достаточно, чтобы поправиться, — заметил Хэнли. — Жаль, что шеф еще не переговорил с моей бывшей женой. Должно быть, я все еще женат.

— Как продвигается бракоразводный процесс? — поинтересовался Кабрильо.

— Довольно неплохо, — признался Хэнли, — согласно отчету, прошлогодний платеж составил всего тридцать тысяч долларов.

— Будь щедрым, — съязвил Кабрильо. — Я не хочу, чтобы вокруг нас рыскали лишние адвокаты.

— Знаю, что не хочешь, — сказал Хэнли, наполняя их кофейные чашки из серебряного кофейника, стоящего на столе. — Я просто выжидаю, когда Дженни наконец успокоится.

Кабрильо опорожнил свою чашку и встал из-за стола.

— До порта осталось меньше суток. Как продвигаются дела в «Волшебном магазинчике»?

— Почти все нужные приборы сконструированы, и я собираюсь приступить к маскировке.

— Прекрасно, — сказал Кабрильо.

— У тебя есть какие-нибудь пожелания относительно внешности? — спросил Хэнли.

— Постарайся свести парик к минимуму, — попросил Кабрильо. — В Макао это может вызвать лишние подозрения.

Поднявшись из-за стола, Хэнли сказал:

— Сахиб, ваше желание для меня закон.

Во время переконструирования на верфях в Одессе на «Орегоне» были смонтированы две дополнительные палубы, таким образом, вся внутренность корабля теперь состояла из трех уровней. На нижнем уровне располагались двигатели, «Лунная заводь», машинное отделение, арсенал и складские помещения. На следующем уровне, до которого можно было добраться по металлической лестнице или на единственном лифте, разместилась палуба для коммуникации и вооружения, также здесь находилась большая библиотека, компьютерная комната и помещение, где хранились карты. Третий уровень вместил в себя столовую, комнату отдыха, гимнастический зал и каюты членов команды. Еще третий этаж был снабжен двухуровневой беговой дорожкой, чтобы было где упражняться. «Орегон» вместил в себя целый город.

Хэнли вышел из столовой, пересек беговую дорожку и пошел вниз по лестнице, предпочтя ее лифту. Открыв двери, он устремился вниз. Лестница была отделана панелями из красного дерева. Оказавшись внизу, Хэнли ступил на толстый ковер, застилавший пол комнаты, чьи стены были увешаны плакатами и медалями, которые преподносили мужчинам и женщинам «Орегона» благодарные заказчики со всего мира.

Он продолжил идти вперед, пока не попал в коридор со стеклянными стенами, смотревшими в сторону порта. За стеклом было все, что можно было найти в гримерках и костюмерных Голливуда. Кевин Никсон поднял голову и приветливо помахал рукой.

Хэнли открыл дверь и зашел внутрь. Там было прохладно, и в воздухе витал запах геля для укладки волос, винила и воска.

— Как долго ты здесь сидишь? — спросил Хэнли.

Никсон сидел на трехногом стуле перед отделанной металлом с деревянным верхом рабочей скамьей, на которой по кругу лежали разные инструменты. Он держал в руках украшенный парик, который струился на пол золотым водопадом по правую сторону от него.

— Часа два, — ответил он. — Я рано проснулся, проверил почту и получил предварительные указания.

— Ты завтракал? — спросил Хэнли.

— Я перекусил фруктами, — ответил Никсон. — Мне надо сбросить около десяти фунтов.

Никсон был крупным мужчиной, но он тщательно следил за своим весом. При встрече на улице можно было бы посчитать его крепко сбитым, но никак не толстым. Он постоянно находился в состоянии борьбы с лишними фунтами, его вес скакал с 240 до 210 фунтов, в зависимости от образа жизни. Прошлым летом, когда он взял несколько недель отпуска и провел их, лазая по горам, он похудел до 200 фунтов, а во время сидячей жизни на корабле он никак не мог побороть соблазны, которые ему предлагал шеф-повар.

Хэнли подошел к скамье и посмотрел на его работу.

— Это и есть религиозное облачение?

— Во время парада Страстной Пятницы так и есть.

— Нам понадобятся штук шесть таких нарядов, — сказал Хэнли.

Никсон кивнул.

— Я сделаю двух шаманов и четырех кающихся грешников.

Хэнли отошел к стене, где стояли еще несколько скамеек.

— Я, пожалуй, начну готовить маски.

Никсон кивнул и выключил кассетник.

— Кевин, — ненавязчиво проговорил Хэнли, — тебе ведь нравится это делать, не стесняйся.

— Вот человек, который любит опасность, — запел Никсон приятным баритоном.

— Труитт прислал карту, на которой показан маршрут парада Страстной Пятницы, — сообщил Кабрильо. — Нам не везет — движение в городе будет остановлено.

Эдди Сенг дотянулся через стол до одной из папок.

— Удивительно, что китайцы вообще решили устроить такое гуляние по поводу христианского праздника.

— Макао принадлежал Португалии с 1537 до 1999 года, — заметила Линда Росс. — Почти тридцать тысяч жителей являются католиками.

— Кроме того, китайцы вообще любят разные фестивали, — сказал Марк Мерфи. — Они готовы затеять парад по любому поводу.

— Труитт говорит, что они планируют провернуть все, как в прошлом году, и хотят транслировать мощный фейерверк на больших экранах в городе, — сказал Кабрильо, — стрелять будут с нескольких барж в заливе.

— Значит, покров ночи и свет луны больше никого не привлекают, — заметил Франклин Линкольн.

Его друг Хали Казим не смог сдержаться.

— Какая жалость, Фрэнки, тебя ведь совсем не видно, когда на небе нет ни солнца, ни луны.

Линкольн обернулся к Казиму и показал ему язык.

— Перед нами все еще стоит проблема веса, — продолжил Кабрильо, как будто ничего не слышал. — Золотой Будда весит шестьсот фунтов.

— Если четверо мужчин возьмутся с четырех сторон, то они смогут довольно легко с этим справиться, не опасаясь за свои спины, — сказала Джулия Хаксли.

— Думаю, стоит попросить Хэнли с Никсоном что-нибудь придумать, — сказал Кабрильо. — Может, есть какие-нибудь предложения?

Команда продолжила строить планы предстоящей операции. До Макао оставалось около дня пути.

Председатель Тибетского Автономного региона Легхог Раиди Зхурен читал рапорт о боевых действиях прямо у границы с Непалом. Прошлой ночью правительственные войска убили около трех сотен маосистских бунтовщиков. Атаки коммунистических мятежников начали усиливаться с весны 2002 года. После нескольких лет возрастающей активности мятежников правительство Непала наконец решилось принять ответные меры. Соединенные Штаты прислали отряд «зеленых беретов», чтобы скоординировать забастовки, и почти немедленно число погибших стало расти.

Чтобы предотвратить перемещение боевых действий на территорию Тибета, Зхурену пришлось запросить дополнительные части у Пекина и забросить их на горные перевалы, которые отделяли Непал от Тибета. Президента Хинтао такое положение вещей совсем не обрадовало. Если хотя бы один американский солдат будет ранен или, не приведи Господь, убит китайскими силами, защищающими границу Тибета, Хинтао всерьез опасался, что ситуация может вырваться из-под контроля, и Китай повторит печальную судьбу Кореи.

Но Легхог Зхурен не знал, что Хинтао собирался помогать Тибету не из хороших побуждений, а в долг. Настроения менялись быстро — если население Тибета поднимет восстание прямо сейчас, то Китай может снова повторить историю площади Тяньаньмэнь, а мир отнесется к этому совсем не так, как в 1989 году. С падением коммунистического режима в Советском Союзе и установлением все более теплых отношений с Соединенными Штатами любая силовая акция против населения Тибета может спровоцировать ситуацию, в которой Китай окажется между двух огней.

Американские силы могут быть переброшены через Бенгальский залив и с баз в оккупированном Афганистане, в то время как российские сухопутные войска могут наступать из республик Киргизстан и Казахстан или с сибирских территорий России, которые расположены недалеко от Тибета. Тогда наступит конец всему.

И из-за чего? Из-за маленькой горной страны, нелегально оккупированной Китаем?

Игра явно не стоила свеч. Хинтао должен был сохранить лицо — и должен был сделать это как можно быстрее.