Глава 25

В то время, когда Райес вместе с Линкольном подходили к «Орегону», Макс Хэнли проверял одну интересную установку в «Волшебном магазинчике». Позади него, на одном из бесчисленных рабочих столиков, стояла машинка, которая разогревала жидкий латекс. Она подала сигнал, что температура достигла предела, и автоматически остановилась.

Хэнли обернулся и посмотрел на латексную машинку, потом снова взглянул на маленькую коробочку, которую держал в своих руках.

— Отлично, — сказал Хэнли Баррету, — давай попробуем еще раз.

— Проверка, один, два, три, — проговорил Баррет. — Бурая корова перепрыгнула через красную луну, четыре десятилетия и семь лет тому назад наши…

— Этого достаточно, — прервал его Хэнли.

Он посмотрел на маленькую коробочку и засунул ее себе в глотку, после этого он повторил все то, что только что произнес Баррет. Внимательно посмотрев на экран компьютера, на котором отображались серии каких-то графиков, он заметил небольшое несоответствие и настроил несколько стальных винтиков на задней стороне коробочки.

— Давай еще раз.

— У меня не было никаких отношений с этой женщиной, мисс Левински, — сказал Баррет. — Читайте по губам, никаких новых налогов. Даже под угрозой потери уважения моей семьи, я не стану отвечать на этот вопрос, тра-ля-ля.

— Продолжай, — сказал Хэнли.

Он повторил все высказывания Баррета, неотрывно глядя на экран. Баррет наблюдал, приподняв одну бровь. Его голос слышался изо рта Хэнли. Это было одновременно жутко и захватывающе.

— Даже моя мама не смогла бы найти разницу, — сказал он.

— Современные технологии, — ответил Хэнли, — они все еще могут меня поразить.

— И как ты собираешься это использовать? — поинтересовался Баррет.

Хэнли показал ему, как именно.

Райес обвел глазами порт; за ними никто не наблюдал. С помощью Линкольна он вытащил Талбота с заднего сиденья, затем перетащил его через сходни к «Орегону». Наткнувшись у дальней двери на Джулию Хаксли, трио направилось прямиком к «Волшебному магазинчику». У Талбота до сих пор были завязаны глаза, и его перетаскивали от лестницы к лифту и дальше по коридору, пока не достигли, наконец, «Волшебного магазинчика». Как только Линкольн открыл дверь, Райес усадил Талбота на стул. Свет лампы сначала падал перед сидением Талбота, потом переместился на него самого. Талбот чувствовал тепло от лампы. Через несколько секунд с него сняли повязку, и прямо ему в глаза ударил слепящий свет лампы.

— Вы Майкл Талбот? — спросил Хэнли.

— Да, — ответил Талбот, пытаясь отвернуться от света.

— Смотреть вперед, — приказал Хэнли.

Талбот повиновался, но это ему удалось не без труда. Он чувствовал, что за его спиной кто-то стоит, но путы были слишком крепкими, и он не мог развернуться.

— Вы занимались сексом с подростком из Индонезии?

— Ребята, вы кто? — спросил Талбот.

Через мгновение он почувствовал удар по шее, а потом электрическая игла обожгла его тело.

— Здесь задаем вопросы мы, — пояснил Хэнли. — У вас был секс с мальчиком-тинэйджером?

— Он сказал, что ему уже восемнадцать, — ответил Талбот через стиснутые зубы.

— Нам надоело наблюдать, как вы наведываетесь в Азию, чтобы предаваться вашим порочным пристрастиям, — сказал Хэнли. — Это бросает тень на доброе имя Америки.

— Я здесь по дел… — начал было Талбот.

Резкий электрический разряд.

— Тихо, — приказал Хэнли.

Талбот был напуган. Это был животный страх, вышедший из глубин его подсознания, страх, который живет в душе каждого человека и выходит наружу только в очень неприятных, касающихся жизни и смерти, ситуациях. На лбу Талбота выступили крупные капли пота, и он почувствовал, что вот-вот обмочится.

— Мне надо в туалет, — сказал он.

— Ты туда пойдешь, когда мы тебе это разрешим, — ответил Хэнли. — Для начала мы сделаем шаблон из твоей головы. Затем мы создадим ее трехмерное изображение, которое запустим в Интернет, чтобы все желающие могли полюбоваться. С этого момента азиатская полиция объявит тебя в розыск. После этого ты прочитаешь вслух некое признание. Если ты соберешься и быстро и правильно все сделаешь, то тебя тут же доставят в Гонконг, и ты сможешь улететь первым же рейсом в Соединенные Штаты. Попробуешь с нами хитрить — тебя выловят через несколько дней где-нибудь на побережье Китая. Что тебе больше нравится, мой сладкий мальчик?

— Хорошо, хорошо, — забормотал Талбот. — Я уже почти описался.

— Отведите его в уборную, — сказал Хэнли.

Талботу снова завязали глаза, связали руки и проводили в туалет.

Через четыре минуты он уже снова сидел на стуле в комнате. Еще через пятнадцать минут маска с его лица была закончена, а голос записан на пленку. А еще через несколько минут Майкла Талбота снова бросили лицом вниз на сиденье машины и повезли по направлению к доку, где располагались паромы.

Уинстон Спенсер пытался взглянуть на ситуацию, в которой он умудрился оказаться, с другой точки зрения. Ничего хорошего не получалось. У него был выбор между жизнью и смертью, и люди, которые его теперь контролировали, ясно выразили свое мнение. У него будет новая жизнь и миллион долларов для начала. Он пришел к выводу, что этой сделкой можно будет гордиться.

Спенсер посмотрел на свой новый паспорт и остальные документы, потом перевел взгляд на даму, которая стояла в группе людей и разговаривала по мобильному телефону. Она отсоединилась и обернулась к главарю.

— Президент будет действовать по своему усмотрению, господин председатель, — сказала она. — Он решит эту проблему.

Спенсер не имел ни малейшего представления о том, чем занимаются похитившие его люди. Единственное, что он успел понять, понаблюдав за их действиями, это то, что эти люди обладали большей властью и возможностями, чем ему когда-либо приходилось видеть. Казалось, что они существуют в созданном ими же мире, в мире порядка, и что бы Спенсер ни собрался предпринять, они всегда будут на один шаг впереди него. И в конце концов он окажется в их руках.

— Вы участвовали в акции в Женеве, — сказал он главарю.

Кабрильо взглянул на Спенсера, как будто пытаясь принять какое-то решение.

— Да, я там был.

— Как вы догадались, что я подменил Будд?

— Вы заплатили нашей компании за перелет статуи сюда, в Макао, а затем перевезли ее в храм на бронированной машине, — ответил Кабрильо.

— Значит, вы устроили представление на празднике, чтобы отвлечь внимание властей от настоящей статуи?

— Да, и еще мы хотели, чтобы независимый эксперт подтвердил вашу сделку, — добавил Кабрильо.

— Это невозможно, — сказал Спенсер. — А как же сто миллионов долларов?

— Они пойдут на благотворительные цели, — ответил Кабрильо. — Нас наняли, чтобы вернуть «Золотого Будду» настоящему полноправному владельцу, а эта часть сделки — просто чтобы подсластить пилюлю.

Спенсер на минуту задумался.

— А какая у вас идеология, какой мотив всей этой вашей деятельности?

— Мы являемся Корпорацией, независимой компанией, ответил Кабрильо. — Это наша единственная идеология.

— Значит, вы извлекаете пользу из своего существования?

— Мы существуем, — заметил Кабрильо, — чтобы отделять плохое от хорошего. Но мы научились извлекать из этого пользу и прибыль.

— Как захватывающе, — ответил Спенсер.

— Но не так захватывающе, как это, — сказал Кабрильо, когда открылась дверь ангара и внутрь въехала машина. Дверь закрылась, и с пассажирского сидения вылез Хэнли.

— Познакомьтесь с Майклом Талботом, — сказал Кабрильо пораженному Уинстону Спенсеру.

Компьютерный мультимиллиардер снял с шеи цепочку, на которой висел ключик, и открыл лежавший на столе кожаный портфель. После этого он вытащил из него папку и пролистал бумаги. Пачка была примерно в дюйм толщиной и состояла из различных ценных бумаг. Самая большая сумма была в миллион долларов, самая маленькая — всего в пятьдесят тысяч. Банки, которые обеспечивали эти ценные бумаги, располагались по всей Европе, от Великобритании до Германии, и даже самые надежные и уважаемые из Швейцарии и Лихтенштейна. Вся ценность составляла сто миллионов долларов.

Это было королевское вознаграждение за обладание бесценным сокровищем.

Но для мультимиллиардера это были всего лишь деньги, презренный металл. Он жил ради того, чтобы воплощать в жизнь свои личные мечты. В Золотом Будде его привлекала не историческая ценность и не ореол тайны, который эта статуя пронесла сквозь века; его нравилось, что статую однажды уже украли, а теперь ее украли во второй раз. Его привлекало преступление, ощущение того, что он будет единственным человеком во всем мире, которому будет доступно зрелище бесценного древнего сокровища. Если быть совсем откровенным, то у него уже набралась довольно неплохая коллекция ворованных раритетов; настолько неплохая, что ей бы позавидовал любой европейский музей древностей. Моне, Мане, Делакруа, наброски да Винчи, бронза Донателло. Древнеегипетские манускрипты, королевские драгоценности, украденные исторические документы.

Его собственный дом в Калифорнии был забит антикварными автомобилями, историческими мотоциклами, первыми аэропланами, украденными во время Второй Мировой войны ценностями, иконами, принадлежавшими Романовым и хранившимися в Санкт-Петербурге, научными записками Николы Тесла, пропавшими из музея в Румынии после падения коммунизма, секретной перепиской президентов, там даже был туалет из Белого Дома.

Первый компьютер, первый персональный компьютер, первый компьютер массового производства.

Последнее было ностальгией, потому что все его богатство началось именно с них. У него до сих пор хранилась жесткая копия первой программы, которую продала его компания — он украл ее собственными руками у ничего не подозревавшего программиста, который был абсолютно уверен, что всего лишь помогает другому такому же, как и он сам, энтузиасту. Это была его первая и самая крупная кража, и именно она положила начало всем последующим.

Он еще раз взглянул на ценные бумаги и потянулся за сотовым телефоном.

Эдди Сенг наблюдал за тем, как две оливково-зеленых лодки «Зодиак» поднимались с нижней палубы на подъемнике, который использовался для подъема подлодок на борт «Орегона». Как только подъемник остановился, Сэм Прайор зацепил кабель за центральное кольцо лебедки на первой лодке и перебросил его на другую сторону и дальше в воду. Внизу, уже на уровне воды, Мерфи схватил кабель и привязал его к палубе. Пока Прайор зацеплял вторую лодку, Мерфи залез на борт и проверил уровень топлива и масла для высокопроизводительного четырёхцилиндрового мотора. Масло было свежее и в достаточном количестве. Мерфи повернул ключ и посмотрел на стремительное движение огоньков; убедившись, что все в полном порядке, он повернул ключ, и двигатель заработал совершенно бесшумно.

Как только вторая лодка коснулась воды, Казим повторил все манипуляции Мерфи. Две лодки работали в холостом режиме. Сенг перебрался на борт лодки Мерфи и проверил припасы, которые были заранее загружены с «Орегона». Уверившись, что все на месте, он громко обратился к Хаксли:

— У тебя все на месте?

Хаксли взглянула на свой список, потом добавила последний недостающий компонент.

— У нас полный порядок.

После этого Сенг прошел между лодок и протянул Казиму диск.

— Это координаты корабля — мы сделали их точную копию. Давай постараемся держать дистанцию в десять футов или около того. Тогда поле радара сможет прикрывать нас обоих.

Казим кивнул.

— Будь спокоен, Эдди.

— Отлично, Марк, — тихо сказал Сенг, отпуская канат, — можешь выводить нас отсюда.

Мерфи надавил на рычаг управления, и две лодки медленно погрузились в пучину. Еще через несколько мгновений они уже скользили по воде под проливным дождем на скорости примерно тридцать узлов. Они были невидимы для всех детекторов и радаров. Если бы кто-то предпринял попытку прислушаться к шуму двигателей, то единственное, что он бы смог услышать, было завывание ветра и звуки приближающегося шторма. Помощь уже была близко.

Два часа утра троица встретила в туннеле под землей.

Это была не такая уж большая проблема, как могло показаться с первого взгляда. В данный момент нарастала главная угроза. Хорнсби посмотрел вперед, туда, где большая стоковая труба сливала свое содержимое прямо в главный проход. Что будет, если маленькие струйки из боковых стоков превратятся в мощные водные потоки, было страшно представить. Сток прямо перед ними выбрасывал воду с такой же силой, как пожарный гидрант.

— Начиная оттуда, — сказал Медоуз, — мы погрузимся в воду раза в два глубже, чем сейчас.

Вода уже доходила им до колен, и чем дальше они продвигались вперед, тем выше она поднималась. Сейчас они попали в безвыходное положение. От этого места и до конца их пути вода поднимется слишком высоко, так высоко, что по ней невозможно будет пройти.

— Давайте надуем плоты, — беспокойно произнес Джонс.

Хорнсби открыл одну из сумок и вытащил из нее пару сложенных плотов. Из второй сумки он достал маленький баллон с газом, прикрутил его к плоту и повернул выключатель. Плот начал быстро разворачиваться и наполняться воздухом. Через пару минут Хорнсби повернул выключатель в обратную сторону.

— Нам придется положить Будду на один плот, — сказал Хорнсби, — а мы сами разместимся на втором.

— Ты боишься перегруза? — спросил его Джонс.

— Каждый плот рассчитан на вес максимум в семьсот фунтов, — пояснил Хорнсби.

— Поскольку никто из нас не весит меньше ста фунтов, то ему придется прокатиться в одиночестве.

Медоуз начал распаковывать второй плот. Он вытащил его из сумки и прикрепил к нему баллончик с газом. Пока плот наполнялся, Медоуз заговорил.

— Как вы думаете? — спросил он своих партнеров. — Нам стоит запустить Будду первым или пусть он плывет следом за нами?

Хорнсби на мгновение задумался.

— Если он будет сзади, его вес сможет нас на что-нибудь натолкнуть.

— Но если он будет первым, — предположил Джонс, — мы можем выпустить переднюю веревку, если во что-нибудь влипнем.

Медоуз посмотрел на бурлящий сток прямо перед ними.

— У нас не слишком-то большой выбор, — сказал он, указывая на прибывающую воду. — Думаю, нам стоит просто плыть по течению.

— Тогда он первый, — сказал Джонс, подхватывая Будду с одной стороны, чтобы закинуть его на плот, — а мы просто прокатимся вслед за ним.

— Я все слышал, — сказал Медоуз.

— По-моему, в этом есть смысл, — добавил Хорнсби.