3. ШКОЛА
И всё-таки как было приятно, перейдя знакомую маленькую площадь, залитую неярким осенним солнцем, увидеть знакомую школьную дверь. Её выкрасили к началу учебного года блестящей жёлтой краской. Вот забавно!
Здесь, в этом маленьком белом доме, — музыкальные занятия. А общеобразовательные классы совсем близко — в большом новом здании; туда она пойдёт к двенадцати часам.
Марина взбежала по низкой лесенке и с бьющимся сердцем открыла дверь.
В прихожей всё так же. Вот она, знакомая скамейка направо. Вот она, крутая лесенка вниз — в «наши катакомбы», где так хорошо прятаться.
А малышей в прихожей сколько! Наверно, все новенькие. Малыши шумят; те, что постарше, волнуются, жмутся к мамам. Все нарядные, чистенькие.
Марина прошла, осторожно пробираясь между малышами, в приемную, поздоровалась с нянечкой Анной Петровной.
— Алексей Степаныч пришёл?
— Здесь, здесь, — сказала Анна Петровна, — уже все ваши собрались. Выросла-то как — прямо не узнать!
У дверей своего скрипичного класса Марина постояла минутку затаив дыхание. Сбор учеников назначен был на девять часов, она пришла вовремя, а все уже здесь! Вот — не надо было спать так долго.
За дверью настраивали скрипку. Знакомый голос — чей? Витин, кажется, — говорил:
— Совсем колки не крутятся, Алексей Степаныч!
Марина глубоко вздохнула, переложила футляр в левую руку и осторожно приоткрыла дверь.
— А, Марина! Входи, входи! — сказал Алексей Степаныч.
Ох, сколько в классе народу!
Все здесь: и самый старший ученик Алексея Степаныча — семиклассник Миша Алексеев, и весёлая, озорная Шура, и Витя, и маленький вихрастый Боря. А вот ещё какой-то незнакомый маленький мальчик и какая-то совсем маленькая девчушка — наверно, ещё и скрипки в руках не держала никогда.
А вот и Галя — самая лучшая школьная подруга Марины — смотрит на неё и улыбается. Выросла как будто, загорела. А волосы у неё выгорели — совсем белые стали!
— Ну, как дела, Марина? — спросил Алексей Степаныч, подкручивая колки Витиной скрипки. — Пьесы готовы?
— Что вы, Алексей Степаныч! — сказала Марина, переглядываясь с Галей.
— А я-то думал — пятнадцатого сыграешь, на самом первом концерте.
И, как всегда, было непонятно, шутит он или говорит серьёзно.
— Ну, Витя, покажи нам, как играют на первом уроке. Ну-ка, ну-ка, гамму соль мажор — и без единой фальшивой ноты.
Витя начал играть и сейчас же сбился.
— А лень твоя как? За лето выросла? — вдруг спросил Алексей Степаныч.
Витя промолчал.
— Что же ты молчишь? Ты-то вырос, а лень твоя как?
Ученики засмеялись.
Марина переглянулась с Галей. Ей очень хотелось поговорить с подругой. Не подождать ли им своей очереди в коридоре? Там есть такая хорошая скамейка у окна.
— Алексей Степаныч, можно нам с Галей подождать в коридоре? — спросила она.
Алексей Степаныч кивнул головой:
— Идите. С Галей я уже побеседовал, а тебя позовёт Витя.
Девочки тихонько вышли из класса и сели на скамейке у окна.
— Ой, Галка, как я рада! — сказала Марина. — Хорошо было в Артеке?
— Очень хорошо!
— Счастливая! — сказала Марина. — Ты мне потом всё расскажешь. А у нас тоже хорошо было. Знаешь, я в колхоз ходила работать с ребятами из пионерского лагеря! Мы сено помогали убирать. И за грибами ходила.
— Занималась?
— Немножко. — Марина посмотрела на Галю и смущённо сказала: — Знаешь, я совсем мало играла. Разленилась. Алексей Степаныч, наверно, будет ругать.
— Нет, а я — два часа каждое утро.
— И в Артеке?
— Ну конечно. Я там на большом костре играла.
— И не испугалась? Вот молодец! — И Марина начала, смеясь, тормошить подругу.
Галя тоже засмеялась и тихонько отстранила Марину.
— Ты не бойся, — сказала она. — Алексей Степаныч сегодня занимается не строго, так только — проверяет. Марина, он мне какой концерт сегодня дал! Знаешь, какой трудный и какой красивый! Боюсь — не сыграю.
— Обязательно сыграешь! А ты не слыхала, кто у нас будет вместо Веры?
— Говорят, её подруга, Оксана.
— Да-да, мне Мая писала, что подруга. Только не написала кто. Она в каком классе учится — в девятом?
— В девятом. Пианистка.
— Жалко, что пианистка! — вздохнула Марина. — Лучше бы скрипачка, как Вера. Хотя ничего. Если она хорошая — это неважно. А кто у нас классная руководительница?
— Говорят, Александра Георгиевна. И русский язык — она. По другим предметам — тоже новые учителя.
— Ясно, ведь пятый класс. А интересно как! Пойдём, Галя, посмотрим всё!
— Я уже всё видела. Знаешь — в зале цветов сколько, и ещё одну нотную доску поставили, а для комиссии — стол, длиннющий!..
Девочки заглянули в зал — он показался им ещё светлее и наряднее, чем раньше. Глинка и Бах взглянули на них с портретов: Глинка — приветливо, а Бах… Марине показалось, что он что-то знает о том своём концерте, который доставил ей в прошлом году столько мучений.
Марина потянула Галю за руку. Они обежали все коридорчики и закоулки, такие знакомые им с прошлых лет.
В конце тёмного коридорчика, рядом с их классом, — комната мастера. Девочки тихонько заглянули туда.
Старый мастер Иван Герасимович не заметил их — он внимательно разглядывал чей-то пострадавший, почти безволосый смычок. В углу торжественно высился контрабас. Рядом с ним — виолончели, мал мала меньше: для старших, для средних и для самых маленьких. И кругом — на стенах, на столе, на коленях у Ивана Герасимовича — скрипки, тоже разного размера.
Девочки сбегали и на второй этаж.
Из-за дверей классов слышались звуки роялей, скрипок, голоса учителей.
Вот они и снова в школе.
— Ну, пойдём — Витя уже, наверно, кончил, — сказала Галя.
Девочки сбежали по крутой лесенке вниз, к своему классу, и прислушались: звуков скрипки не было слышно, значит, можно входить. Они осторожно приоткрыли дверь и на цыпочках пробрались к роялю.
За большим роялем было любимое место всех учеников. Там они слушали игру товарищей и тихонько делились впечатлениями.
Но Марина не успела устроиться там поудобней — Алексей Степаныч оглянулся на неё:
— Ну, Марина, бери скрипку!
