Глава 22

Сверкающий черный «юкон» свернул к стоянке причала на реке Потомак и остановился. Вслед за ним на парковку въехал джип Остина. Агент вышел из машины, бросил Остину ключи и пересел в «юкон».

Флэгг высунул голову из автомобиля.

— Давай как-нибудь пообедаем в Лэнгли. Поговорим о делах, а заодно вытрясем все дерьмо из Джейка своими воспоминаниями о временах «холодной войны».

— Да, нам есть о чем вспомнить, — улыбнулся Остин и тоскливо покачал головой.

Флэгг засмеялся.

— Мы были чертовски удачливы в те времена. — После этих слов его машина взвизгнула шинами и умчалась прочь.

Остин медленно шел вдоль длинного ряда лодок и катеров, вокруг которых сновали люди, но в целом просторный речной причал казался спокойным и почти пустынным. Возле одной из яхт он остановился и прислушался к глухому ритму довольно мощного мотора.

Белый корпус деревянной яхты был не меньше пятидесяти футов в длину, огромная палуба сияла чистотой. На борту судна красовалась крупная надпись «Прекрасная леди». На палубе в глубоком кресле сидел человек со свежим номером «Вашингтон пост» в руках. Увидев Остина, он отложил в сторону газету и поднялся.

— Что скажете об этой яхте? — добродушно улыбаясь, спросил он.

Остин обожал старые классические яхты с их неповторимым комфортом и невыразимым ощущением роскоши, что так отличало их от современных судов с демонстративным богатством и совершенно неуместной экстравагантностью. А таких яхт на причале было немало.

— Ее название говорит само за себя, — сказал он незнакомому владельцу судна.

— Да уж, в самом деле.

— Я знаю, что не очень красиво спрашивать о возрасте почтенной дамы, но мне все равно интересно, сколько ей лет?

— Не волнуйтесь, мой друг, вы все равно не сможете обидеть эту старую деву. Ведь она знает, что сейчас так же прекрасна, как и в день своего рождения в тысяча девятьсот тридцать первом году.

Остин обвел взглядом длинный корпус яхты, любуясь ровными и четкими линиями.

— Позволю себе предположить, что эта почтенная леди сошла со стапелей знаменитого судостроительного завода Стефенса в Калифорнии.

Человек на палубе удивленно поднял брови.

— Да вы, оказывается, знаток. Стефенс построил ее для одного из многочисленных отпрысков Вандербильта. Мистер Остин, не хотите ли подняться на палубу и более тщательно осмотреть судно?

Остин сдержанно улыбнулся. Он уже давно понял, что старый друг Флэгг не случайно высадил его возле этой прекрасной старомодной яхты. Не раздумывая он поднялся по трапу на палубу и крепко пожал руку мужчине, представившемуся Элвудом Никкерсоном.

Высокий и худощавый, Никкерсон походил на профессионального теннисиста. На его загорелом лице почти не было морщин, хотя возраст уже приближался к шестидесяти. Он был одет в выгоревшие на солнце и видавшие виды шорты, просторную майку с логотипом Джорджтаунского университета и крепкие кожаные туфли для морских прогулок. Однако коротко подстриженные седые волосы, холеные руки, а также безупречный выговор выпускника частной школы безошибочно указывали на то, что к морскому делу вообще и к этой яхте в частности он не имеет ни малейшего отношения.

Никкерсон долго смотрел на Остина серыми немигающими глазами.

— Очень приятно познакомиться с вами, мистер Остин. Спасибо, что нашли время посетить нас. Извините за все эти шпионские штучки. Я бы с удовольствием предложил вам бокал рома со льдом, но сейчас, вероятно, еще слишком рано для подобных напитков.

Никкерсон хорошо знал пристрастия Остина, из чего можно было сделать вывод, что он либо тщательно изучил содержимое его домашнего бара, либо просто получил доступ к его персональному досье, засекреченному на самом высоком правительственном уровне.

— Для хорошего рома никогда не бывает рано, — улыбнулся Остин, — но я все же предпочел бы стакан холодной воды и более или менее внятные объяснения по поводу моего визита.

— Что касается воды, без проблем, а вот по поводу вашего визита… придется немного подождать.

— Я никуда не спешу.

Никкерсон позвал капитана яхты и сказал, что можно отчаливать. Капитан сразу же запустил двигатель, а его помощник отдал швартовы. Яхта вышла на середину реки и направилась вниз по течению, а Никкерсон пригласил Остина под навес скрытой от посторонних глаз части палубы. В центре этого импровизированного салона стоял большой стол красного дерева, столешница которого сверкала зеркальным блеском.

Никкерсон предложил Остину стул, а сам открыл холодильник, достал бутылку родниковой воды и налил ему полный стакан.

— Я работаю в Государственном департаменте, в отделе Ближнего Востока, где руковожу сектором сбора и анализа разведывательной информации, — начал он без обиняков. — Наша встреча была организована по приказу моего босса, то есть государственного секретаря. Он считает, что на данном этапе ему лучше не связываться со столь деликатным делом.

— Судя по всему, вы изрядно покопались в моем досье, что свидетельствует о том, что разрешение было получено более высокими инстанциями, чем Фогги-Боттом.

Никкерсон подтвердил догадку Остина кивком.

— Когда мы доложили об этом деле представителям Белого дома, вице-президент Сандеккер предложил нам обратиться к директору НАПИ Питту и вообще доверить все это вашему ведомству. А тот, в свою очередь, направил нас к вам.

— Мудрое решение со стороны нашего директора, — улыбнулся Остин и подумал, что это очень типично для Питта. Дирк всегда любил отдавать приказы тем людям, которые могли в наибольшей степени испытать на себе их последствия.

Никкерсон уловил иронию в словах Остина.

— Мистер Питт очень сочувственно относится к вашим пожеланиям и абсолютно уверен, что вы способны выполнить это деликатное задание. Касательно же осведомленности о вашем легендарном прошлом, то это исключительно моя инициатива. Я давно уже пользуюсь заслуженной репутацией чрезвычайно осмотрительного человека.

— К тому же еще и загадочного.

— В вашем досье говорится, что вы с недоверием относитесь к невразумительным разговорам и требуете как можно больше информации. Если это действительно так, то я сразу же перейду к сути дела. Два дня назад в мой офис пришел Питер Деврис из АНБ. Это один из самых авторитетных криптологов в мире, который поразил нас всех своей информацией.

В течение следующих двадцати минут Никкерсон подробно пересказывал Остину суть недавнего открытия, касавшегося рукописи Джефферсона, которое было сделано никому не известной сотрудницей Американского философского общества, а также историю ее расшифровки, проведенной специалистами АНБ. Завершив свое повествование, Никкерсон уставился на Остина вопрошающим взглядом, явно ожидая от него соответствующей реакции.

— Итак, правильно ли я вас понял, — произнес наконец Остин. — Сотрудница библиотеки, основанной Беном Франклином, случайно наткнулась на давно утраченную рукопись, содержащую зашифрованное послание Томаса Джефферсона известному исследователю Меривезеру Льюису. Джефферсон сообщает, что, по его мнению, древние финикийцы посетили Северную Америку и спрятали в золотых копях царя Соломона некую священную реликвию. А Льюис отвечает Джефферсону, что возвращается, чтобы повидаться с ним.

— И еще одно досадное событие, — добавил Никкерсон. — Льюис погибает на обратном пути.

— Очень любопытно, — задумчиво произнес Остин.

Никкерсон тяжело вздохнул.

— Понимаю вас. Лично для меня это звучит совершенно фантастически.

— Ну и какое, по-вашему, отношение эта история имеет к НАПИ?

— Пожалуйста, выслушайте меня внимательно, а я постараюсь объяснить, в чем заключается наша задача. — Он протянул Остину тонкий ноутбук. — Здесь содержатся копии документов Джефферсона и расшифрованные материалы. Эта информация уже помечена соответствующей маркировкой и внесена в каталог в качестве источника.

Остин открыл ноутбук и долго вглядывался в твердый, аккуратный почерк Томаса Джефферсона. Просмотрев несколько страниц, он повернулся к Никкерсону:

— Вы уверены в том, что это подлинный документ?

— Да, рукопись Джефферсона подлинная, а ее историческую ценность еще только предстоит определить.

— Но даже если так, то это открытие бросает вызов нашим прежним предположениям, — сказал Остин. — У вас есть хоть какие-то догадки по поводу этой священной реликвии?

— Некоторые аналитики, знакомые с документом, утверждают, что это может быть Ковчег Завета. А вы сами что думаете по этому поводу?

— Скорее всего Ковчег был уничтожен во время захвата Иерусалима Вавилоном. Я также слышал, что он похоронен под толстым слоем камней в какой-то африканской шахте. Жители Эфиопии продолжают утверждать, что он находится у них, но его мало кто там видел. Даже если это не Ковчег Завета, то все равно такая находка взорвет все наши прежние представления об истории, как бомба.

— Вы правы. Вероятнее всего тот Ковчег уже рассыпался от древности. Однако нам хорошо известно, что какой бы ни была эта таинственная реликвия, она вызывала у Джефферсона серьезную озабоченность.

— По-моему, вы тоже изрядно озабочены этим обстоятельством.

— Еще бы. Ваше сравнение этого предмета с бомбой является более чем красноречивой метафорой.

— Вас беспокоят возможные действия искателей сокровищ?

— Нет, нас больше волнует накал страстей, который может вспыхнуть в странах Ближнего Востока, а потом охватить Европу, Азию и Северную Америку.

Остин постучал пальцами по крышке ноутбука.

— Каким образом эта древняя вещь может вызвать подобный накал страстей?

— Экстремисты и религиозные фанатики могут расценить это открытие как желание соорудить для ее хранения третий храм Соломона, а строительство нового храма на Храмовой горе неизбежно связано с разрушением стоящей там мечети — третьей среди самых почитаемых святынь ислама. Даже слухи об этой находке могут привести к крупным насильственным акциям исламистов по всему земному шару. В том факте, что священная реликвия обнаружена в Северной Америке, они непременно увидят происки Соединенных Штатов против исламского мира. Правительство США подвергнется необоснованным обвинениям в разжигании антиисламских настроений и в попытке уничтожить столь дорогую для мусульман святыню. В результате все предыдущие вооруженные конфликты в этом регионе могут показаться детской игрой в летнем парке.

— А вам не кажется, что вы преувеличиваете опасность? Ведь вы даже точно не знаете, что представляет собой подобная реликвия.

— Это не имеет значения. Главное здесь — восприятие данного события миллионами глубоко верующих людей, а не его научная ценность. Несколько лет назад появление в Израиле красного теленка было расценено многими верующими как начало трагических событий, которые в конце концов должны привести к концу света. А это была всего-навсего красная корова, не более того.

Остин задумался над словами Никкерсона.

— А почему это вас сейчас так волнует?

— Слишком многим известно об этой рукописи. Разумеется, мы делаем все возможное, чтобы пресечь любые утечки, но это не может продолжаться вечно. Государственный департамент будет проводить хорошо продуманную стратегию нейтрализации возможных последствий, на тот случай если эта информация станет достоянием гласности, но мы обязаны предпринимать и альтернативные меры.

Остин по своему опыту знал, что правительственные учреждения зачастую бывают более дырявыми, чем вконец прохудившаяся лодка.

— Чем именно я могу вам помочь? — спросил он.

Никкерсон мягко улыбнулся.

— Теперь я понимаю, почему Дирк Питт поручил это дело именно вам. Сейчас нашей самой надежной защитой является правда. Мы должны любой ценой узнать, что именно привезли к нашим берегам древние финикийцы. Если это Ковчег, мы похороним его как минимум на тысячу лет. Если же нет, то нам придется обезвредить эту информацию до того, как она обрушится на мировое общественное мнение.

— Знаете, легче отыскать иголку в стоге сена. НАПИ занимается подводными исследованиями в Мировом океане. Почему бы вам не обратиться за помощью к какому-нибудь сухопутному секретному агентству?

— Мы уже пытались это сделать, но без дополнительной информации это совершенно бесполезно. Все дело в том, что нас больше интересует древнее судно, его мореходные качества и принципиальная возможность добраться до наших берегов, а не сама реликвия. Ваш опыт поисков гробницы Колумба делает вас наиболее подходящей фигурой для такого сложного дела.

Остин хитро прищурил глаза.

— Да, это мысль. Если мы обнаружим маршрут древних мореплавателей, то потом можно будет без особого труда опровергнуть это предположение.

— Мы надеемся, что это нечто большее, чем просто мысль.

— Стоит подумать. Ведь речь идет о мореходном маршруте, который существовал тысячи лет назад. Я поговорю с моим коллегой Полом Траутом. Он является крупнейшим специалистом в области компьютерного моделирования, и, может быть, ему удастся вычислить этот маршрут.

В этот момент Никкерсон выглядел так, словно с его узких плеч свалилась непосильная тяжесть.

— Благодарю вас. Я скажу капитану, чтобы поворачивал назад.

Остин еще долго обдумывал их разговор. Было в Никкерсоне что-то такое, что постоянно его раздражало. Чиновник Государственного департамента производил впечатление искреннего человека, но все его утверждения были слишком хорошо продуманными, расчетливыми и, как показалось Остину, чересчур коварными. Может, эта хитрость была самым обыкновенным средством выживания в сложных лабиринтах высших эшелонов правительственной власти. В конце концов он решил отбросить в сторону все сомнения, но при этом держать их на коротком поводке, чтобы вернуться к ним в случае необходимости. А сейчас нужно было сосредоточиться на главной проблеме.

Опять эти финикийцы.

У него сложилось впечатление, что почти на каждом шагу он так или иначе сталкивается с этими древними мореходами. Первым делом нужно было разработать определенную стратегию повеления. Тони Саксон пришел бы в неописуемый восторг, если бы узнал, что его чересчур оригинальные теории по поводу доколумбовых контактов в Северной Америке могут вызвать серьезный международный кризис. Остин решил еще раз взглянуть на «Навигатора», но теперь уже с другой стороны и с помощью собственного эксперта по древним финикийцам.

В кармане Курта завибрировал мобильный телефон.

— Курт Остин.

— Мистер Остин, это сержант Колби из полиции Вашингтона, — послышался в трубке мужской голос. — Мы обнаружили ваш номер в бумажнике мисс Микади.

Слушая спокойный, монотонный и почти равнодушный голос офицера, который в характерной для сотрудников полиции манере объяснял ему суть дела, Остин до боли сжимал зубы и лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию.

— Я буду у вас через полчаса, — сказал он и побежал на капитанский мостик.

Пока он уговаривал капитана выжать максимум скорости из старой «Прекрасной леди», Никкерсон в салоне говорил по телефону.

— Остин заглотил наживку, — сказал он, довольно ухмыляясь. — Он согласился выполнить этот заказ.

— Насколько я его знаю, было бы удивительно, если бы он этого не сделал, — ответил чей-то сиплый голос.

— Ты считаешь, что наша схема сработает?

— Вне всяких сомнений. Я сообщу об этом остальным, — сказал человек на другом конце и положил трубку.

Никкерсон тоже положил телефон и уставился куда-то в пространство. Тайна трех тысячелетий должна быть разгадана в лучшие годы его жизни. Жребий брошен. Он вернулся в свою каюту, достал из бара бутылку бренди и сверкающий чистотой бокал. К черту все запреты врачей и их глупые советы держаться подальше от алкоголя. Он налил себе изрядное количество бренди и залпом выпил.