Глава 16
Для сверхсекретного правительственного учреждения Агентство национальной безопасности казалось чересчур заметным, если не открытым для постороннего взгляда. Штаб-квартира АНБ находилась в городке Форт-Мид, штат Мэриленд, между Балтимором и Вашингтоном, и размещалась в двух высоких зданиях из сине-черного стекла, которые выглядели так, словно были созданы архитектором-кубистом в минуты умопомрачения.
На самом деле открытость этих зданий была крайне обманчива. Возвышавшиеся над землей корпуса были лишь малой частью общего комплекса, видимой постороннему глазу, а большая часть, по слухам, скрывалась под землей и занимала площадь не менее десяти акров. АНБ являлось крупнейшим работодателем для математиков не только в США, но и во всем мире, а среди двадцати тысяч служащих агентства было немало лучших в стране криптологов и дешифровальщиков.
Ассистентка библиотекаря из Американского философского общества Анджела Уорт миновала комплекс офисных зданий АНБ и повернула на парковку, расположенную непосредственно перед Национальным криптографическим музеем. Она встала ни свет ни заря, позвонила на работу и, сказавшись больной, поехала на юг от Филадельфии. Отыскав на парковке свободное место, Анджела схватила с пассажирского сиденья старый кожаный дипломат и быстро зашагала к парадной двери музея.
Войдя внутрь, она спросила у дежурного, как найти Гровера Харриса. Несколько минут спустя к ней подошел худощавый молодой человек с копной густых волос и в джинсах. Он радостно пожал ей руку.
— Привет, Анджела, — сказал он с добродушной улыбкой. — Рад, что ты приехала — путь не близкий.
— Ничего страшного, Гровер. Спасибо, что уделил мне время.
Анджела познакомилась с Харрисом много лет назад на собрании любителей кроссвордов и загадок, и они быстро подружились. Оба были усердными студентами и находились на нижней ступеньке служебной лестницы. Кроме того, Гровер был весьма приятным молодым человеком, довольно симпатичным и к тому же очень умным. Он проводил Анджелу в свой заваленный бумагами кабинет и предложил ей стул. Кабинет был чуть больше туалетной комнаты, что лишь подтверждало низкий статус его хозяина в сложной иерархической структуре агентства.
Харрис уселся за письменный стол, на котором высились горы бумаг и книг, что могло бы послужить для любого пожарного инспектора доказательством преступной халатности.
— По телефону твой голос показался мне очень взволнованным. Что случилось?
Анджела открыла дипломат, вынула оттуда рукописный текст Джефферсона и без лишних слов протянула его Харрису. Он быстро пробежал глазами первую страницу, потом пролистал всю папку, пока не дошел до перфорированной карты. Посмотрев на свет, он вернул ее на прежнее место.
— Похоже на шифровальную решетку, не так ли?
— Ты у меня спрашиваешь? — улыбнулась Анджела. — Я надеялась, что ты сам определишь, что это такое. Ведь это ты эксперт по кодам и шифрам.
— Я всего лишь начинающий эксперт в этой области, слушающий лекции в Национальной криптографической школе.
— А я этим похвастаться не могу, — сказала Анджела. Криптографическая школа АНБ обучала основам шифровального дела людей, работающих в различных правительственных учреждениях.
— Не надо скромничать, — отмахнулся Харрис. — Ведь ты обнаружила этот документ, не правда ли? Что ты думаешь по поводу текста?
— Думаю, что кто-то, не разобравшись, положил его в другую папку. Мне кажется, он должен находиться в соответствующем досье Томаса Джефферсона.
Гровер быстро выпрямился и пристально посмотрел на собеседницу.
— Джефферсона?
— Угу, — улыбнулась Анджела. — Я абсолютно уверена в том, что этот документ написан его рукой. Я уже сравнила его с рукописным текстом декларации и убедилась в этом. Кроме того, в нижнем правом углу документа стоят инициалы «Т.Д.», вполне соответствующие его собственным.
Диг снова поднес последнюю страницу к глазам и даже присвистнул от удивления.
— Джефферсон. Да, в этом есть какой-то тайный смысл.
— Мне приятно, что ты готов со мной согласиться, — облегченно вздохнула Анджела. — Я очень боялась, что напрасно отвлекаю тебя от работы.
— Нет, черт возьми! — воскликнул Диг, покачав головой. — Дело в том, что большинство людей понятия не имеют о том, что Джефферсон был прекрасным криптографом и умело шифровал многие свои сообщения. Так, например, он часто использовал шифр для передачи важной информации Джеймсу Медисону и другим государственным деятелям. А научился искусству шифрования и кодирования информации еще во Франции, где некоторое время работал послом. — Диг взволнованно вскочил на ноги. — Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.
Он повел ее в выставочный зал и остановился перед застекленным шкафом, в котором лежал какой-то странный деревянный цилиндрический барабан коричневого цвета примерно двух дюймов диаметром и пяти дюймов длиной, состоявший из множества тонких дисков, на ободках которых виднелись вырезанные буквы.
— Этот аппарат был обнаружен в доме неподалеку от поместья Монтичелло, — пояснил Харрис. — Мы считаем, что это шифровальный диск, который Томас Джефферсон изобрел в те годы, когда работал в Вашингтоне и исполнял обязанности государственного секретаря. Ты пишешь определенное донесение, затем вращаешь барабан с вырезанными буквами, а тот, кому предназначено сообщение, проделывает то же самое с помощью такого же барабана.
— Это напоминает мне «Код да Винчи».
Харрис громко расхохотался.
— Старик Леонардо был бы очень удивлен, узнав об эволюции шифровального диска.
Он потащил ее дальше по залу и остановился перед длинным шкафом, в котором находились какие-то аппараты, отдаленно напоминающие старые пишущие машинки.
Анджела, прочитав сопутствующую надпись: «Шифровальная машинка „Энигма“», посмотрела на Харриса блестящими от волнения глазами.
— Я много слышала об этой машинке.
— Да, это была самая строго охраняемая тайна эпохи Второй мировой войны. Множество людей погибло из-за тщетных попыток ее разгадать. Однако на самом деле это был всего лишь значительно усовершенствованный вариант легендарной шифровальной машинки Томаса Джефферсона. Он далеко опередил свое время.
— Плохо, что мы не можем использовать ее сейчас для расшифровки его рукописей, — грустно вздохнула Анджела.
— Возможно, нам это не понадобится, — успокоил ее Гравер.
Они вернулись в его кабинет, и он снова уселся за письменный стол, откинулся на спинку стула и скрестил пальцы.
— А почему ты увлеклась кодами и шифрами?
— Я неплохо разбираюсь в математике, составляю кроссворды и с раннего детства увлекаюсь сочинением акростихов. Интерес к всевозможным загадкам и ребусам заставил меня прочитать уйму книг по этому делу. Именно так я узнала о шифровальных решетках и о том, что Джефферсон проявлял необыкновенный интерес к криптографии.
— Почти половина всех известных криптографов в мире могли бы дать мне примерно такой ответ, — улыбнулся Харрис. — Именно интерес к загадкам позволил тебе почувствовать в этом тексте какой-то тайный смысл.
Она пожала плечами.
— Просто что-то в этом тексте показалось мне забавным, не более того.
— Такими «забавными» вещами АНБ занимается почти все время. Полагаю, что в нашем агентстве Джефферсон чувствовал бы себя как дома.
— Где именно использовался этот шифровальный диск?
— Он не использовался. В своей дальнейшей политической карьере Джефферсон не применял подобных изобретений. Мне кажется, он воспользовался этой шифровальной решеткой в единственном случае, чтобы показать, что в статье об артишоках содержится некая тайная информация. Он просто поместил свое сообщение в эти апертуры, а потом скрыл его совершенно случайным текстом.
— Я обратила внимание, что текст какой-то высокопарный, а местами просто абсурдный.
— Хорошая догадка. А теперь давай предположим, что Джефферсон использовал подобный стиль в качестве дополнительного средства утаить содержание информации. Однако прежде нам придется скопировать буквы, которые проглядывают сквозь отверстия в перфорированной решетке.
Анджела вынула из «дипломата» ноутбук и протянула его Харрису.
— Я уже сделала это.
Харрис посмотрел на текст, составленный из кажущихся совершенно не связанными друг с другом букв.
— Фантастика! Это сэкономит нам массу времени.
— С чего мы должны начать?
— Вернуться на две тысячи лет назад.
— Не поняла.
— Еще Юлий Цезарь использовал метод замещения букв для шифровки своего послания Цицерону во время так называемой Галльской войны. Он просто заменял греческие буквы римскими, а потом значительно усовершенствовать свой метод. Цезарь брал римский алфавит и придумывал свой шифр, смещая буквы на три позиции ниже. Затем накладывал один алфавит на другой и передавал код шифра получателю информации. Тот проделывал обратную операцию и в результате получал истинный текст.
— И этот метод использован в данном тексте? — удивилась Анджела.
— Не совсем так. Арабы уже давно обнаружили, что если вычислить частоту использованных букв в письменном языке, то можно расшифровать закодированный текст. Мария, шотландская королева, заплатила за это головой, когда хитроумные дешифровщики английской королевы Елизаветы перехватили ее сообщение во время заговора Бабингтона. Что же до Джефферсона, то он усовершенствовал один из вариантов шифровальной системы, известной как метод Виженера.
— Что является лишь вариантом замещающего метода Цезаря.
— Совершенно верно. Для этого нужно просто-напросто создать собственный алфавит, заменяя буквы определенным образом, понятным получателю информации. Ты создаешь некий порядок букв, а потом просто сообщаешь получателю ключ к разгадке, помещая его поверх этого квадрата. Буквы в ключевом слове помогают тебе отыскать закодированные буквы сообщения, что очень напоминает современный кроссворд.
— Из этого следует, что некоторые буквы в твоем тексте могут быть представлены совсем другими знаками.
— Да, и в этом изящество данной системы.
Харрис повернулся к компьютеру и в течение нескольких минут энергично щелкал по клавишам, выстраивая колонки букв в форме большого прямоугольника.
— Да, это стандартный «квадрат Виженера». Есть только одна проблема. Мы не знаем ключевое слово.
— А если попробовать «артишок»?
Харрис засмеялся.
— Вспомнила «Похищенное письмо» Эдгара По? «Артишок» — ключевое слово, которое Джефферсон и Меривезер Льюис использовали для расшифровки кода и обмена информацией во время экспедиции на территорию Луизианы.
Он несколько раз набирал слово «артишок» в квадрате решетки и тщетно пытался расшифровать содержащееся там тайное послание, используя это слово даже во множественном числе, но все напрасно. Харрис сокрушенно покачал головой.
— Может быть, это слово является слишком очевидным, — заключила Анджела.
Они попробовали использовать другие слова — «Адамс», «Вашингтон», «Франклин» и даже «независимость», — но получили все тот же разочаровывающий результат.
— Мы можем потратить весь день на это бесполезное занятие, — заметила Анджела.
— Точнее сказать, десятилетия. На самом деле ключевое слово может оказаться совершенно бессмысленным.
— Значит, нет никакого надежного способа взломать шифр Виженера?
— Нет, взломать можно практически любой шифр, но нам потребуется уйма времени. Этот шифр был придуман гениальным человеком по имени Баббедж, которого не без оснований считают отцом современного компьютера. Его система дешифровки строится на определении последовательности букв. Как только эта последовательность обнаружена, мы получаем ключ к разгадке. К сожалению, такая система находится за пределами моего мастерства, однако мы находимся в двух шагах от величайших в мире взломщиков самых разнообразных кодов.
— Ты знаком с кем-нибудь из АНБ?
— Я звякну моему профессору.
Харрис позвонил профессору, но поскольку тот находился на занятиях, оставил ему сообщение. После этого с разрешения Анджелы он начал копировать материал. Гровер был так поглощен рукописным текстом, что не обратил никакого внимания на сопутствующий ему рисунок.
Анджела сидела и молча наблюдала за тем, как он рассматривает извилистые линии и пересечения в форме крестиков.
— Вот другая часть нашей загадки. Сначала я подумала, что эти линии обозначают расположение грядок на огороде. — Она быстро рассказала ему о том, что обнаружила на сайте древних языков.
— Это очень интересно, но сейчас давай сосредоточимся на основном тексте послания.
Харрис закончил обрабатываться документы и вернул их Анджеле, которая спрятала бумаги в дипломат. Он проводил ее до двери и сказал, что непременно сообщит о результатах исследования. Через два часа позвонил профессор и терпеливо выслушал сбивчивый рассказ Харриса о зашифрованном послании. Как только Гровер упомянул фамилию Джефферсона, профессор сразу же прервал его и попросил немедленно приехать к нему.
Профессор Питер Деврис стоял по другую сторону пропускного барьера, где находился дежурный службы безопасности. Он с таким нетерпением ждал возможности взглянуть на документ, что буквально втащил молодого человека в свой кабинет.
Профессор издавна пользовался репутацией талантливого, но совершенно рассеянного математика, который даже в самую невыносимую жару ходил в твидовом костюме и имел странную привычку в минуты глубокого погружения в свои мысли дергать себя за белоснежную бороду. А в таком состоянии он находился почти постоянно.
Внимательно изучив текст про артишоки, он посмотрел на ученика.
— Вы говорите, что этот документ привезла вам сотрудница библиотеки философского общества?
— Совершенно верно. Она работает ассистентом библиотекаря в научном отделе.
— Если бы не шифровальная решетка, я бы не удостоил этот документ вторым взглядом, — откровенно признался профессор, снова уставившись на перфокарту с чувством досады и разочарования. — Я крайне удивлен, что Джефферсон использовал столь грубую шифровальную технику, — заключил он, положив ее на стол.
— А я вообще сомневаюсь в том, что этот текст содержит в себе хоть какое-то послание, — добавил Харрис.
— Есть только один способ проверить это предположение, — задумчиво произнес профессор.
Он отсканировал ровные столбцы букв, ввел в компьютер и в течение нескольких минут щелкал по клавишам тонкими пальцами. Буквы плясали на экране монитора в самых разнообразных комбинациях и сочетаниях, пока наконец не выдали ему одно-единственное слово:
Орел.
Харрис взглянул искоса на экран и рассмеялся.
— Мы могли бы и сами догадаться. Ведь это же имя любимой лошади Джефферсона.
Профессор понимающе улыбнулся.
— Баббедж продал бы душу этому компьютеру даже за десятую часть той мощи, которой он располагает. — Он набрал на клавиатуре ключевое слово, а потом дал команду компьютеру использовать его в качестве ключа к дешифровке ранее просканированного текста.
Послание Джефферсона, адресованное Льюису еще в 1809 году, предстало в своей первозданной простоте.
Харрис напряженно всматривался в экран через плечо профессора.
— Не могу поверить своим глазам, — взволнованно прошептал он. — Невероятно. — Он схватил лист бумаги со странными нарисованными линиями. — Анджела утверждает, что это слова из древнего финикийского языка.
— Вполне соответствует тому, о чем говорит в своем послании информатор Джефферсона из Оксфорда.
Харрис вдруг ощутил невероятную усталость.
— У меня с самого начала было чувство, что мы сделаем какое-то великое открытие.
— А с другой стороны, эта красивая легенда может оказаться досужим вымыслом, продуктом изощренного, если не сказать утонченного, воображения.
— Вы действительно так думаете, сэр?
— Нет, я полагаю, что этот документ самый что ни на есть настоящий. А вот что касается содержащейся в нем информации, то это совсем другое дело.
— Что же нам теперь делать с этим открытием?
Профессор так сильно дернул седую бороду, что чуть было не вырвал ее с корнями.
— Отнестись к нему с бо-ольшой осторожностью.
