Глава 10

Скай снилось, что они с Остином сидят в каком-то парижском бистро неподалеку от Эйфелевой башни, и он вдруг потребовал:

– Проснись.

А она ответила ему без какого бы то ни было раздражения:

– Я не сплю.

– Проснись, Скай.

Опять этот Остин. Невозможный человек.

Затем Остин наклонился к ней через стол, над стаканами вина и тарелками с патэ, и мягко хлопнул ее по щеке, что вызвало у нее еще большее раздражение. Она открыла глаза и закричала:

– Хватит!

– Вот так-то лучше, – послышался бодрый голос Остина.

Глаза открылись, будто слетели две вдребезги разбитые ставни на окнах, после чего она отвернула голову от слишком яркого света. В ту же секунду луч ушел в сторону, и она увидела лицо Остина. Уставшее и встревоженное. Он осторожно сжал пальцами ее щеки, Скай невольно приоткрыла рот и вдруг ощутила губами твердый пластиковый наконечник от кислородного баллона.

Поток свежего воздуха мгновенно наполнил ее легкие окончательно привел в чувство, и через секунду она увидела Остина, который стоял рядом с ней на коленях. Он взял ее за руку и прижал к небольшому баллону, который подавал кислород. Затем вынул трубку с кислородным шлангом из собственного рта.

– Ты можешь подождать меня минуту? – спросил он. Она молча кивнула.

– Только не засыпай. Я сейчас вернусь.

Он встал и направился к лестнице. Не успел он исчезнуть под водой с электрическим фонарем, как она заметила вокруг других людей, тоже оказавшихся в западне. В этот момент они были похожи на загулявших прохожих, напившихся дешевого вина и уснувших на скамейках аллеи.

Через несколько минут вода у лестницы вспенилась, и на поверхности показалась голова Остина. На плечах его висел толстый канат. Он вышел из воды и стал тянуть этот канат. Как бурлак на Волге, подумала Скай. Пол в этой части тоннеля был мокрым, Остин поскользнулся и упал, но быстро вскочил на ноги и наконец вытащил из воды какой-то пластиковый пакет, накрепко привязанный к концу каната. Вслед за ним последовали другие пакеты.

Остин быстро распаковал их, извлек баллоны с кислородом. После этого он растолкал лежавших в тоннеле людей и каждому сунул в рот трубку с воздухом. После нескольких вдохов они пришли в себя и стали растерянно оглядываться. Вскоре замкнутое пространство пещеры наполнилось шумом вдыхаемого и выдыхаемого воздуха.

Скай вытолкнула изо рта мундштук.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она строго – так старший на корпоративной вечеринке требует ответа у нарушителя спокойствия.

Остин деликатно помог ей подняться на ноги, а затем вдруг поцеловал в лоб.

– Даже не смей думать, что какая-то ничтожная ледниковая вода помешает Курту Остину оказаться на званом ужине!

– Ужин! А как же…

Остин сунул мундштук ей в рот.

– Сейчас не время для разговоров.

Затем он открыл другие пакеты и вынул оттуда водонепроницаемые водолазные костюмы. Оказалось, что Роулинс и Торстон – вполне опытные ныряльщики. Они без промедления стали помогать товарищам по несчастью напялить на себя эти костюмы и подсоединить баллоны с кислородом. Через некоторое время все люди в пещере были облачены в специальное снаряжение и готовы отправиться в обратный путь. Осмотрев пострадавших, Ос тин подумал, что они, конечно, далеко не в лучшем состоянии, но если повезет, то все закончится благополучно.

– Вы готовы к возвращению? – спросил он.

Сбивчивый хор, эхом отдавшийся в глухой пещере, был маловразумительным, но полным энтузиазма и надежды.

– О'кей, – заключил он. – Следуйте за мной.

Остин повел группу жалких и обессиленных людей вниз по лестнице – туда, где находился затопленный тоннель. Все они были очень удивлены, увидев Завалу, который приветливо помахал им рукой из прозрачной сферы кабины. Остин предвидел, что спасенным нужно будет за что-то держаться на небольшом корпусе субмарины, поэтому он приказал команде «Маммичага» закрепить на палубе подводного аппарата большую рыболовную сеть. Огромным усилием и постоянными уговорами ему удалось загнать всех на корпус субмарины, уговорить лечь лицом вниз и крепко ухватиться руками за ячейки сети. В конце концов они расположились в три ряда, как сардины в консервной банке.

Рено с израненной рукой оказался в первом ряду между двумя репортерами. Он находился сразу же за прозрачной кабиной и мог держаться одной рукой за поручень. Скай устроили во втором ряду между Роулинсом и Торстоном. которые были наиболее опытными ныряльщиками и не боялись воды. Сам же Остин расположился в третьем ряду между крепким, как бык, Лебланом и юным научным сотрудником Росси. Отсюда он мог следить за происходящим и оказать помощь в случае необходимости.

В качестве дополнительной страховки он протянул поверх всех улегшихся на корпус людей толстые канаты – так обычно закрепляют груз на палубе корабля в штормовую погоду. Корпус субмарины был практически скрыт за этой массой сгрудившихся тел, но это было лучшее, что мог придумать Остин. Правда, сам он не стал привязываться канатом, чтобы сохранить необходимую свободу передвижения в случае опасности.

– Все наши утки уложены в три ряда и заняли все свободное пространство на корпусе лодки, – сообщил он Завале в микрофон. – Поэтому не советую останавливаться в пути и подбирать других пассажиров.

Завизжали моторы субмарины, и она медленно двинулась, словно не желая оставлять понравившееся место. Аппарат двигался со скоростью пешехода, так как Остин прекрасно понимал, в каком состоянии пребывают сейчас жертвы наводнения. Он сам просил несчастных набраться терпения и не паниковать, но даже его стали бесить эти черепашьи темпы. Он поймал себя на мысли, что готов отказаться от собственной инструкции.

Однако Остину было немного легче, – он мог поддерживать связь с Завалой, тогда как остальные оказались наедине со своими грустными мыслями. Субмарина продолжала двигаться вдоль тоннеля с такой скоростью, будто ее подталкивала группа морских черепах. Порой возникало ощущение, что аппарат вообще перестал двигаться, и только медленно скользящие стены тоннеля напоминали о том, что все идет по плану. Тишину нарушали лишь монотонное жужжание электромоторов да бульканье выпускаемых людьми пузырей отработанного воздуха. Остин чуть не закричал от радости, когда Завала передал ему по внутренней связи:

– Курт, вижу впереди поваленные тобой колонны.

Он поднял голову.

– Остановись, когда приблизишься к ним. Я помогу тебе пройти этот слалом.

Аппарат остановился. Остин поднялся с палубы и облокотился на прозрачную кабину. Первый ряд опорных колонн виднелся в тридцати футах от него. Остин подплыл к колоннам, миновал первый ряд, а потом повернулся к Завале и, как заправский полицейский на запруженной дороге, стал подавать ему знаки рукой, направляя аппарат то чуть влево, то вправо от себя.

Субмарина медленно продвигалась сквозь узкий коридор, Завала осторожно управлял рычагами, чтобы не задеть какую-нибудь колонну. Первый коридор он прошел удачно, а во втором возникли проблемы. Перегруженный корпус подводного аппарата перестал реагировать на управление и стал медленно крениться набок. Завала с трудом удерживал машину, но в самом конце коридора, когда он попытался выровнять субмарину та задела одну из колонн, и ее хвостовая часть стала оседать вниз.

Остин подплыл к стене тоннеля и попытался остановить лодку, а Завала тем временем притормозил аппарат. Остин направился к кабине.

– Слушай, старик, тебе нужно серьезно заняться практикой вождения.

– Извини, – потупился Завала, – но с таким грузом эта штука становится неуправляемой, как перегруженная надувная лодка.

– И все же постарайся не забывать, что ты не за рулем своего «корвета».

Завала ухмыльнулся:

– Да, жаль, что это не так.

Остин придирчиво осмотрел корпус субмарины, потом проверил состояние пассажиров, – все испуганно Держались за сетку, – и только после этого поплыл к следующему ряду колонн. Субмарина стала медленно пробираться по узкому коридору, он с замиранием сердца следил за аппаратом. Завала уверенно поддерживал равновесие судна и успешно преодолел еще семь рядов. Остин прикинул в уме, что осталась самая малость – всего лишь три ряда колонн.

Однако, подплыв к следующему ряду, он сразу понял, что именно здесь их подстерегает главная опасность. То, что он увидел, повергло его в уныние. Без средней колонны, которую он срезал, две оставшиеся опоры изогнулись, как ножки старого стола, а какое-то движение заставило его поднять голову вверх. Сквозь мелкие трещины в потолке с шипением пробивались мелкие пузырьки воздуха. Не надо было быть опытным инженером-строителем, чтобы сообразить, что происходит. Оставшиеся колонны не выдерживали огромный вес ледника и быстро разрушались. Было ясно, что потолок может рухнуть в любую минуту и навсегда погребет под собой и аппарат, и всех находящихся на нем людей.

– Джо, у нас тут серьезные проблемы, – сообщил он другу, стараясь сохранять спокойствие.

– Догадываюсь, – ответил Завала и прильнул к стеклу, чтобы получше разглядеть опоры. – Эти опоры напоминают мне ноги старого ковбоя. Есть идеи, как нам прорваться?

– Примерно так, как совокупляются дикобразы. Ос-то-рож-но. И позаботься о том, чтобы субмарина шла строго по моим следам.

Остин поплыл мимо изогнувшихся под тяжестью потолка металлических опор, оценивая попутно то расстояние, которое оставалось с обеих сторон. Затем он повернулся назад, прищурился от яркого света фар и дал знак Завале медленно продвигаться вперед. Тот ловко провел вездеход между колоннами, не задев ни одну из них. Казалось, опасность позади, но в этот момент случилось непредвиденное: свисавшая с палубы субмарины рыболовная сеть, за которую держались спасенные люди, зацепилась за срезанный Остином край средней колонны. Завала, конечно, почувствовал, что лодка притормозила, и автоматически поддал газу.

Это было худшее, что он мог сделать. Лодка замерла на мгновение, словно не находя в себе сил преодолеть неожиданное препятствие, потом конец сетки соскользнул с обрубка колонны, и машина рванула вперед, обрушившись всей своей массой на колонну в следующем ряду. Завала тут же нажал на тормоз, но было поздно. Колонна не выдержала удара и с треском прогнулась. Остин с ужасом наблюдал за разворачивающейся на его глазах катастрофой. С потолка посыпались камни вперемежку с тучей воздушных пузырей.

– Живее! – закричал он в микрофон. – Потолок рушится!

В шлеме Остина зазвучали мелодичные испанские проклятия. Завала нажал до упора педаль скорости и попытался проскочить к следующему ряду колонн. Субмарина пронеслась мимо Остина, едва не задев его своим корпусом, а он успел схватиться руками за рыболовную сеть и помчался вместе с лодкой вперед, как голливудский каскадер в сцене погони.

Завала в этот момент больше думал о скорости, чем о маневренности аппарата, и задел боком очередную опору. Удар был не очень сильный, но колонна согнулась и наклонилась к стене тоннеля. Остин к этому времени уже взобрался на корпус судна и с тревогой наблюдал, как субмарина завиляла хвостом, потом все же выровнялась и помчалась вперед.

Впереди оставался еще один проход. Завала ловко миновал его, не задев ни одну из колонн, но предыдущие ошибки было не исправить: потолок тоннеля трещал, вниз сыпались камни, вслед за которыми хлынули потоки грязной воды, скопившейся в скрытых резервуарах ледника. Тысячи тонн камней, песка и воды обрушились в узкое пространство тоннеля и создали такую мощную волну, что субмарину бросило вперед, как щепку в бурном потоке. Волна устремилась к выходу, неся с собой подводный аппарат вместе с людьми.

Не зная о разворачивающейся под ледниковым щитом драме, группа технических работников уже отправилась обратно к ожидавшим их вертолетам, и только один человек остался у входа в тоннель. Он должен был дождаться аппарата с людьми в тоннеле и вышел на поверхность подышать свежим воздухом, когда изнутри послышался быстро нарастающий гул. Его ноги отреагировали быстрее, чем голова, и унесли хозяина прочь от входа. В ту же секунду из недр пещеры со страшным грохотом вылетел подводный аппарат вместе с потоком грязной воды и камней. Вода мгновенно разлилась по окрестному пространству, оставив машину на земле. До смерти напуганные люди стали падать с платформы, с трудом развязывая крепежные канаты. Они срывали дыхательные аппараты и жадно вдыхали свежий воздух, кашляя и хватаясь руками за горло.

Завала опрометью выскочил из кабины и припустился обратно к тоннелю. Увидев вырвавшуюся оттуда вторую, менее мощную волну, он отскочил в сторону и с тревогой посмотрел в сторону судна. Волна выбросила на землю переворачивающуюся и отчаянно сопротивляющуюся фигуру в оранжевом водолазном костюме. Лицо Остина было покрыто синяками, шлем слетел с головы, а поток воды все швырял его из стороны в сторону, как легкий мяч на поверхности бурной реки.

Завала бросился другу на помощь, подхватил под руки и попытался поставить на ноги. Остин покачивался, как пьяный, а его глаза казались мутными, словно серый мрамор. Выплюнув грязную воду, он отряхнулся, как промокшая собака, а потом посмотрел на друга:

– Джо, я ведь говорил: тебе нужно что-то делать со своим вождением.

Французская спасательная команда прибыла только через час. Огромный вертолет плюхнулся перед входом в здание электростанции, и, как только колеса коснулись земли, из чрева машины стали энергично выпрыгивать крепкие альпинисты со своими канатами, карабинами и другим спасательным снаряжением. Их командир позже объяснил, что они притащили с собой альпинистское снаряжение, так как думали, что люди застряли на вершине ледника, а не под ним. А когда узнал, что в их помощи никто не нуждается, равнодушно пожал плечами и философски заметил, что даже самая профессиональная горноспасательная команда беспомощна в условиях подводной работы. Затем он откупорил пару бутылок шампанского, которое предусмотрительно захватил с собой, разлил по стаканам, поднял свой и сказал, что на их век работы еще хватит. Дескать, люди в горах часто оказываются в беде и попадают в такие ситуации, из которых можно выпутаться только с помощью горных спасателей.

После импровизированного торжества Остин проследил за тем, чтобы подводный аппарат в целости и сохранности доставили на борт «Маммичага», а потом вместе с Завалой вернулся на территорию электростанции. Спасенных уже отвели в теплое помещение, где они могли принять душ и получить горячую еду. Вскоре все собрались в рекреационной комнате, одетые в чужую, но чистую и теплую одежду, и принялись рассказывать о своих приключениях.

Репортеры прокрутили видеозапись о нападении на Рено, но она оказалась слишком плохого качества; можно было разглядеть сильно размытое лицо преступника с пистолетом в руке. Эта видеозапись мало что объяснила присутствующим, кроме столкновения между вооруженным человеком и Рено. Остин время от времени прикладывал к своим синякам и ссадинам холодную бутылку бельгийского пива, которую ему принесли из буфета электростанции. Он сидел, обхватив подбородок обеими руками, и чувствовал, как нарастает его злость по поводу случившегося. Скай и ее товарищи по несчастью довольно подробно рассказали о том, как в результате преступной беспечности и возмутительного головотяпства оказались на грани смерти и лишь чудом остались в живых.

– Это дело полиции, – решительно заявил управляющий электростанцией Друэ, выслушав их до конца. – Следует немедленно доложить об этом властям.

Остин с трудом придержал язык за зубами, подумав: ко времени появления здесь жандармов все следы будут смыты, как грязь с бетонного пола.

Рено нервно ерзал на стуле и мечтал поскорее убраться подальше. Поглаживая раненую руку, словно это была смертельная рана, он первым выскочил из здания электростанции и первым занял место в вертолете. Роулинс и репортеры сделали все возможное, чтобы детально прояснить происшествие, которое представлялось более важным, чем находка замерзшего во льду человека. Репортеры позвали пилота того самого гидросамолета, который доставил их на ледник.

Пилот прояснил им только одну загадку. По его словам, он дожидался на озере журналистов, которые должны были вернуться из-под ледника, когда на берег на «ситроене» Леблана приехал крупный мужчина из числа его пассажиров. Тот сказал, что остальные репортеры решили остаться там на ночь, а ему, мол, нужно срочно доставить полученный материал.

Скай долго смотрела, как гидросамолет разогнался по водной глади озера, взмыл в воздух и вскоре скрылся за вершиной горы, а потом громко рассмеялась:

– Вы видели Рено? Он растолкал всех раненой рукой, чтобы первым забраться на борт самолета.

– Ваш насмешливый тон позволяет предположить, что вы не очень расстроились из-за того, что он покинул нас, – заметил Остин.

Она сделала вид, что стряхивает грязь с рук:

– Хорошая добавка к старому хламу, как любил говорить мой отец.

Лессар стоял рядом со Скай и с грустным видом наблюдал, как самолет взлетел в воздух и направился в сторону долины, расположенной между двумя вершинами горы.

– Ну что ж, месье Остин, я должен вернуться к работе, – сообщил он печально. – Остается поблагодарить вас за те волнующие минуты, которые вы доставили нам вместе со своими друзьями. Вы внесли заметное оживление в нашу тоскливую жизнь в этом пустынном месте.

Остин схватил руку Лессара и крепко пожал ее.

– Эта спасательная операция была бы невозможна без вашей помощи. Надеюсь, вы не останетесь здесь надолго в гордом одиночестве. Как только весть о сегодняшних событиях выйдет за пределы этого ледника, вас постоянно будут опекать досужие журналисты. Кстати, вас и полицейские не оставят в покое.

На лице Лессара появилось некоторое оживление.

– Вы действительно так считаете? – заулыбался он. – Если позволите, я сейчас же отправлюсь в свой офис, чтобы подготовиться к встрече гостей. Кстати, могу дать грузовик, который доставит вас на озеро.

– Я пройдусь вместе с вами, – сказала Скай. – Хочу забрать вещи, которые остались на электростанции.

– Этот джентльмен, судя по всему, не очень доволен пятнадцатью минутами славы, – заметил Завала, когда Лессар оставил их одних. – Ну ладно, если мои услуги тебе больше не нужны…

Остин положил руку на плечо друга.

– Только не говори, что хочешь покинуть эти чудесные места и вернуться в Шамони к своей даме и французским кондитерским изделиям.

Завала проводил удалявшуюся Скай долгим взглядом.

– Похоже, я не единственный, кто почувствовал вкус к местным деликатесам?

– Но ты далеко обошел меня в этом деле, Джо. У нас с этой молодой леди даже первого свидания не было…

– Ну что ж, не буду мешать развитию поистине романтических отношений.

– Я тоже, – сказал Остин, с улыбкой провожая друга к вертолету. – До скорой встречи в Париже.