Глава 33

Рауль Гонсалес, дрожа всем телом, ждал пули в спину, надеясь, что это случится прежде, чем он скончается от холода. Будь проклята та американка! Из-за чертовой бабы он сейчас здесь. Поток черных мыслей Гонсалеса прервала вспышка света. Перед ним появилось фантастическое существо: наполовину человек, наполовину животное.

Мощный торс был бронзовым. Вокруг талии повязан кусок яркой красно-желто-зеленой ткани. Бедра покрыты перьями. Лицо скрывала маска, какая может привидеться только сумасшедшему в кошмарном сне: длинная желто-зеленая морда, голодный взгляд и звериный оскал, открывающий острые клыки. С головы на спину падал длинный плюмаж из перьев. Чудище замерло как статуя, сложив на груди руки.

— О Матерь Божия! — донеслось слева от Гонсалеса.

— Замолчи! — Гонсалес резко оборвал капитана катера-амфибии.

Нужно молчать, иначе их застрелят, а Гонсалес не хотел умирать из-за хныкающего труса. Человек, стоявший справа, нравился Раулю больше. Ловкий, плавно двигающийся, такой же убийца, как и он сам. При других обстоятельствах Гонсалес с удовольствием поговорил бы с ним на профессиональные темы. Своему страшному ремеслу сирота Рауль обучился в нищих кварталах Буэнос-Айреса. Он был предводителем банды, услугами которой пользовались местные бизнесмены. Солидные люди страдали от преступного сброда, и малыш Рауль предложил владельцам магазинов и ресторанов помочь избавиться от малолетних бандитов. Он внедрялся в группировки таких же малолеток, как и сам, и, улучив момент, расправлялся со спящими дружками с помощью ножа или гарроты. Став постарше, Рауль начал получать задания посерьезнее. Конкуренты, политики, неверные супруги... Он с легкостью отправлял людей на тот свет. Огнестрельное оружие, нож, пытки — годилось все. Гонсалес всегда выполнял пожелания заказчиков и заслужил соответствующую репутацию.

Вспышка.

В круге света появилась еще одна фигура в маске. Рычащий ягуар с высунутым кроваво-красным языком.

Гонсалес выругался про себя. Стоять на холоде, пока какие-то идиоты щеголяют в карнавальных костюмах! Это нечестно. И все из-за маленькой неудачи. Братство наняло Рауля Гонсалеса для особых заданий. Он даже не знал, кто эти люди. (Зато они знали о нем все.) Однако работа была нетрудной, а деньги платили хорошие. Как и в те времена, когда он работал на улицах. Ждешь звонка, внедряешься в группу и убиваешь. Ничего сложного. Так было и в Марокко.

Марокко. Да чтоб ему никогда не слышать названия этой страны!

Простая работа, сказали по телефону из Мадрида. Безоружные, ничего не подозревающие ученые. Нужно внедриться в группу, а потом перерезать всех, как овец, в собственных постелях, быстро захоронить трупы и уничтожить следы. Если бы не эта стерва с русским именем! О, Иисус Мария, у него были кое-какие планы на счет этой дамочки. Уж он бы насладился этим стройным телом. Сколько раз Рауль наблюдал, как она расчесывает великолепные, цвета золотой пшеницы волосы, а они переливаются в солнечных лучах. Разговаривая с ним, она всегда была вежлива, но Гонсалес чувствовал презрение. Эта дрянь будто стряхивала докучливого муравья со своей стройной ноги. А он бы заставил ее молить о пощаде! Она бы сама предложила свое роскошное, прекрасное тело...

Вот только она не спала, когда Рауль вошел к ней в палатку. Ее там не было. Проклятая баба убежала, как ветер. Братство трижды пыталось покончить с ней, и ни одна попытка не увенчалась успехом. Утопить ее в море не смогли. А ударный отряд, посланный на научно-исследовательское судно, сам оказался в роли жертвы. Единственный уцелевший — командир амфибии — стоял сейчас рядом с Гонсалесом.

При таком повороте событий неудивительно получить приказ явиться сюда. Гонсалес предполагал, что понесет наказание, его гонорар будет урезан, а потом ему дадут новое задание. Однако вместо этого люди, вооруженные автоматами, посадили его под замок вместе с другими провинившимися. С наступлением темноты их вывели во двор и велели ждать. Шевелиться и разговаривать запретили. За нарушение приказа — расстрел на месте. Так они и стояли, не шелохнувшись, в темноте и слушали отдаленное завывание койотов.

Снова вспышка.

Появилась третья фигура, в маске Смерти — пустые глазницы и жуткая ухмылка.

Откуда-то раздался голос, усиленный акустической аппаратурой.

— Приветствую вас, братья мои, — пророкотал он с аристократическим кастильским прононсом.

— Приветствуем вас, господин Алкон, — донеслось нестройное эхо невидимых в темноте людей.

— Мы знаем, для чего здесь собрались. Трое из нас получили задание и провалили все. — Голос сделал значительную паузу. — Наказание за провал — смерть.

Значит, пуля неминуема, подумал Гонсалес. Жаль. Хорошая штука — жизнь. Он представил, как смертельная порция свинца превратит его тело в кровавое месиво. Только бы все произошло мгновенно... Ноги заныли от долгого стояния. Вдруг из темноты вылетел и упал впереди какой-то круглый предмет. Сначала Гонсалес принял черно-белый шар за футбольный мяч, но, приглядевшись, увидел, что на нем изображены черепа.

В громкоговорителях снова загремел голос:

— Вам дается шанс выиграть свои жизни. Мяч определит — жить вам или умереть.

Огни внезапно погасли. Три фигуры в масках исчезли, но только на миг. Разом загорелись сотни ярких ламп, и Гонсалес увидел, что он и другие провинившиеся находятся между двумя параллельными каменными стенами. Трое в костюмах сняли маски и стояли у дальнего края поля. На обеих стенах примерно посередине было по кольцу, а рядом с ними — изображения голов попугаев. На трибунах, расположенных над стенами, в полутьме виднелись сотни зрителей.

— Мяч решит вашу судьбу, — вещал голос. — Это поле — Космос. Аллигатор, Ягуар и Смерть символизируют богов подземного мира. Они ваши противники. Правила такие же, как и две тысячи лет назад. Боги играют только ногами. Вы используете руки и ноги. Ваша цель — провести мяч на другой конец поля. Команда, которой удастся забросить мяч ь кольцо, побеждает. Проигравшие будут наказаны.

Гонсалес стоял, словно громом пораженный. О Господи! Они будут гонять мяч, чтобы спасти свои жизни! Еще мальчишкой ему доводилось играть в уличной команде, а потом — в команде любителей. У него неплохо получалось. Но сейчас он, конечно, не в форме: чрезмерные возлияния, наркомания, женщины. Впрочем, несмотря на все излишества, тело Гонсалеса оставалось крепким.

— Играли раньше? — спросил он сотоварищей по несчастью, стараясь не шевелить губами.

— Немного, — ответил убийца. — Был форвардом.

— Я — вратарем, — сказал командир амфибии.

— Игра будет стоить нам жизни, — продолжил Гонсалес. — Здесь нет правил. Все средства хороши. Понятно?

Двое понимающе кивнули.

«Боги» на дальнем конце поля ждали начала действия.

— Бью, — сказал Гонсалес.

Он сделал несколько шагов назад, сфокусировался на мяче, разбежался и резко ударил. Мяч оказался тяжелее, чем ожидал Рауль. Нога заныла. Гонсалес постарался вложить в удар всю силу, но, увы, цели не достиг. Мяч ударился о стену и откатился к тройке противника.

Один из оппонентов повел мяч ловко и быстро, словно молния. Двое других прикрывали его с флангов. Они походили на братьев-тройняшек: одинаковые мускулистые бронзовые тела, одинаково подстриженные темные волосы и одинаковые беспристрастно-равнодушные глаза.

Ведущий заметил, что Гонсалес движется к нему, и передал мяч на левый фланг. Но у Рауля созрел другой план. Мяч его не интересовал. Хитрый убийца произвел в уме простые вычисления. Если травмировать одного из противников, то команда врага потеряет тридцать процентов личного состава. Рауль Гонсалес наметил цель — игрока, который только что передал мяч.

А предполагаемая жертва хладнокровно ждала приближения Гонсалеса. Затем «бог» сделал шаг в сторону и подставил хитрецу ножку. Рауль с размаху рухнул на землю, растянувшись во весь рост.

Не обращая внимания на боль, он вскочил на ноги и постарался включиться в игру. Его сотоварищ по команде безуспешно пытался завладеть мячом, ударив противника в грудь локтем.

Гонсалес набросился на игрока, ведущего мяч, всем телом. Тот упал на колени, однако тут же поднялся и последовал за товарищем по команде, который перехватил шар с черепами и повел его в противоположный конец поля. Гонсалес в ужасе смотрел на происходящее.

Так быстро.

Трое на одного.

На их половине стоял один лишь капитан амфибии в роли вратаря.

«Бог», ведущий мяч, оценил ситуацию и решил сам забить гол, а не передавать на фланг. Капитан амфибии разгадал замысел и, не дожидаясь худшего, бросился на врага, нанеся мощный удар локтем в челюсть. Послышался хруст сломанной кости. «Бог» упал на землю, изо рта струйкой потекла кровь. Гонсалес от волнения судорожно хватал воздух ртом. Успех товарища по команде придал ему сил.

Рауль резким ударом послал мяч между двух «богов», даже не обративших внимания на травму сотоварища. Гонсалес с триумфальным воплем бросился на противников, надеясь покалечить кого-нибудь еще. Один из «богов» выставил руку, да так, что чуть не сломал шею нападавшему. «Все ясно, — подумал Рауль, — руками играть нельзя, но защищать мяч — можно».

Мяч тем временем перехватил убийца, но быстро потерял. А Гонсалес снова сосредоточился не на мяче, а на игроке. Он хотел нанести удар в пах.

Противник ловко обошел Рауля и повел мяч к краю поля. Капитан амфибии бросился наперерез и отбил мяч на середину площадки, а затем схватил руками и бросил в кольцо.

Цель была бы достигнута, если б он не получил мощный удар между лопаток. Мяч коснулся кольца и отлетел на поле.

Со стены донесся одобрительный гул зрителей.

Игра продолжалась. Трое против двоих. Гонсалес уже совсем запыхался и устал, но вкус возможной победы бодрил.

Оба противника с равнодушными, будто высеченными из камня лицами, безучастно взирали на свои жертвы. Мяч, олицетворявший сейчас судьбу, лежал у их ног. Гонсалес чувствовал сильную усталость и понимал, что сможет продержаться считанные минуты.

— Взять их! — грозно, что есть мочи, скомандовал Рауль товарищам по несчастью.

Двое бросились на врагов с флангов, а Гонсалес взял на себя середину, чтобы не упустить мяч.

Рауль сильно ударил по мячу, а дальше игра развивалась фантастически. Игрок, которого опекал убийца, подпрыгнул и как чемпион по гимнастике, описав в воздухе дугу, отбил мяч бедром.

Мяч шлепнулся перед его товарищем по команде, и тот упал. Сначала Гонсалес подумал, что враг поскользнулся, но потом понял — это действие не случайное, а намеренное. Упавший мастерски подбросил мяч ногой. А второй «бог» послал его головой в кольцо.

Все. Игра окончена.

Зрители взвыли от восторга, а дальше наступила тишина.

Гонсалес, убийца и капитан амфибии стояли растерянные, грязные и потные. Мяч заброшен в кольцо с профессиональным изяществом и легкостью. Гонсалес понял, что их троих просто использовали для развлечения. Противники действительно играли как боги. У жертв не было никаких шансов.

Теперь Рауль обратил внимание на стены: они были по крыты барельефами, изображавшими группы людей, стоявших лицом друг к другу, а между ними — мяч с черепами. На одной из картин победитель стоял с ножом в одной руке и головой в другой. Обезглавленное тело тут же на коленях. С шеи змейками течет кровь.

Кольцо зрителей сузилось вокруг «богов» и жертв. От резких толчков все трое упали на колени. Кто-то грубо схватил Гонсалеса за волосы. Теперь он точно знал свою судьбу. Сверкнули на свету три мечеподобных ножа, и три головы одновременно упали на землю и покатились, рефлекторно мигая глазами. Они остановились у мяча, решившего их судьбу.

— Бог мой! — только и мог прошептать Завала.

Джо отказывался верить собственным глазам. Все это время он с интересом и даже с удовольствием следил за игрой, но только минуту назад понял, насколько смертельна она для проигравших. Завала спустился с дерева и побежал к автомобилю.

Внутри пирамиды находилось внушительных размеров помещение. Вдоль стен тянулись стеклянные витрины, за которыми виднелись бесценные маски из желто-зеленого жадеита. Середину одной из стен занимал огромный телеэкран. Алкон наблюдал за последними минутами жизни Гонсалеса и его сотоварищей по команде.

— Не хочешь ли посмотреть повтор, Гусман? — спросил он человека со шрамом на правой щеке, попыхивающего сигарой.

— Погляжу позже, в сводках спортивных новостей, сэр.

Алкон нажал невидимую кнопку, и экран погас.

— Только не говори, что потерял интерес к игре.

— К матчам по крикету я пока не готов, сэр, — ответил Гусман, делая глоток бренди. — Игры стали какими-то короткими, утратили яркость.

Алкон взял сигару из портсигара тонкой кожи с золотым тиснением и смотрел теперь на собеседника сквозь облако дыма. Ответ Гусмана его ничуть не удивил. Миллиардер знал человека со шрамом с рождения. Еще тогда отец Алкона назначил этого парня телохранителем сына. Бесхитростная натура Гусмана была полной противоположностью макиавеллиевскому складу ума Алкона.

— Ты прав, — продолжал миллиардер. — Жалкая беготня девальвирует саму идею игры, вселяет страх и покорность в моих последователей вместо гордости за культурное прошлое.

Алкон нажал кнопку на телефонной консоли.

— Пусть команда победителей выстроится так, чтобы я мог их видеть, — приказал он и прошел в стеклянный кабинет, где находилось несколько винтовок и пистолетов. Миллиардер выбрал винтовку с оптическим прицелом. — Идем, Гусман.

Они вышли на затемненный балкон, откуда открывался вид на весь комплекс. Победители стояли на ярко освещенном игровом поле. Алкон прицелился, и один за другим прозвучали три выстрела. На траве остались лежать три неподвижных тела.

— Знаю, ты предпочитаешь винтовки австрийского производства, — говорил Алкон, любуясь результатами своего труда. — А вот мне всегда везло с английским оружием.

Гусман с сардонической усмешкой взглянул на поле и заметил:

— Полагаю, контракт с ними расторгнут.

Алкон рассмеялся. Они вернулись в кабинет.

— Приношу свои извинения, Гусман. Мне следовало бы помнить, что человек, потопивший одной рукой самый роскошный океанский лайнер, не может не утратить интереса к кровавым видам спорта. И также я должен извиниться за то, что слишком долго не посвящал тебя в свои планы. Сегодня ты явился в наше «святая святых» не для того, чтобы посмотреть на спортивное представление. Ты должен первым узнать о моем видении будущего.

— Я польщен, дон Алкон, — ответил Гусман, слегка поклонившись.

— Я посвящаю заветную мечту своему выдающемуся предку — основателю братства, — торжественно произнес Алкон, указав на огромный портрет в золоченой раме.

Картина была выполнена маслом в стиле Эль Греко. Только отличалась, пожалуй, тем, что лицо изображенного не было вытянуто и уши подчеркнуто не торчали. Монах с тонзурой и в темной одежде священника. Лицо очень бледное, губы ярко-красные. Серые глаза блестят, будто в них отражается пламя. Задний фон темен, только в углу видна фигура сжигаемого на костре.

Из всех членов братства один Гусман не был ни испанцем, ни латиноамериканцем. На свет он появился в результате незаконной связи немецкого пилота, сражавшегося в Испании, и датчанки, служившей в доме Алкона. Пилот погиб на войне, а служанка покончила с собой. Старик Алкон вырастил мальчика и взял на себя заботу о его воспитании, хотя мотивы им руководили вовсе не альтруистские. Он понимал, что один беззаветно преданный человек стоит целой толпы людей, которых просто связывают общие интересы. Хозяин дал сироте новую фамилию — Гусман — и отправил в лучшие школы. Потом, когда пришло время, нанял для воспитанника особых учителей. Они обучили парня боевым искусствам и умению владеть различным оружием. Впервые Гусман убил человека во время дуэли на шпагах. Тогда он и получил шрам на щеке. Надежды старого Алкона оправдались — из Гусмана получился по-настоящему преданный последователь и талантливый убийца.

— Помнится, ваш отец говорил, что Перес был очень простым человеком, — сказал Гусман.

— Скорее, фанатичным нигилистом. Славный архидьякон основал «Братство священного меча истины», потому что считал, будто Торквемада слишком мягок по отношению к еретикам. К счастью, — с улыбкой продолжал Алкон, — при всей своей преданности делу он отдавал должное телесным утехам. Иначе рода Алконов вообще не существовало бы. Кроме того, религиозный пыл не мешал старику Пересу присваивать собственность осужденных. И все же именно он сформировал цели и задачи братства.

Гусман процитировал устав братства:

— "Первейшая задача братства — уничтожать все улики, свидетельствующие о контактах между Старым и Новым Светом до Колумба".

— Это и сейчас остается нашей главной задачей, однако я собираюсь внести кое-какие изменения.

— Изменения, сэр? — удивился Гусман.

В глазах членов братства устав был равноценен Святому Писанию.

— Не удивляйся. Братство и раньше вносило коррективы в свои задачи. Мы возникли как религиозная группа, а превратились в террористическую организацию, чья цель — защищать испанскую корону. Мы хорошо выполняли свою работу. Братство уничтожило доказательства контактов двух миров в доколумбов период и таким образом не позволило усомниться в учении церкви и непоколебимости трона, а также не дало шансов другим странам претендовать на богатства нашей страны. Вот почему всякое сомнение в значимость подвигов Колумба — серьезное преступление. Будучи подростком, я, помнится, спрашивал отца — почему все это имеет значение до сих пор, ведь ни Фердинанда, ни Изабеллы давно нет на свете, да и Испания больше не обладает таким влиянием в мире.

— "Важна не просто идея, — снова процитировал Гусман, — а чистота идеи".

— Ты хорошо помнишь уроки отца. То же он вбивал и в мою голову. Только следуя нашей священной цели, мы можем сохранить единство рядов. Нас объединяет великое дело: благодаря братству Колумба считают почти святым. Даже сейчас ученые, пытающиеся отклониться от точки зрения наших средневековых братьев, рискуют карьерой.

— Ваш отец был мудрым человеком.

— Мудрым — да. Однако его чрезмерная преданность прошлому привела к ослаблению братства. Мы начали превращаться просто в какую-то испанскую мафию. Если братство намерено просуществовать еще пятьсот лет, нужно сжечь мосты. Мы не должны защищать несуществующее могущество несуществующего государства. Нужно закладывать фундамент новой империи. Нас будет вдохновлять Кецалькоатль — Пернатый Змей майя, который возвращается в разных образах, дабы начать новую эру. На этот раз он возродится в образе Сокола.

— Не понимаю.

— Мы продолжаем скрывать факт контакта между Старым и Новым Светом в доколумбовы времена, чтобы дать испанцам возможность гордиться своим наследием. Если в средствах массовой информации появятся слухи о том, что культура стран Латинской Америки пришла из Европы, Китая или Японии, это сильно преуменьшит достижения нашего народа и отбросит его на задворки истории. Но во мне течет и кровь майя. Я не только испанец. Я еще и индеец! Я — наследник двух великих цивилизаций. Для меня сама мысль о том, что великая культура моего народа была импортирована чужестранцами, недопустима. Нельзя, чтобы все считали ольмеков, майя, инков дикарями, которые якобы создали чудеса архитектуры, гениальную астрономическую науку, великолепные произведения искусства после того, как их обучили азиаты и европейцы. Дети Латинской Америки должны знать: их предки достигли величия благодаря собственным талантам. Сейчас необходимо возродить нашу былую славу и занять достойное ведущее место в цивилизации двадцатого века.

— Хм... В этих идеях нет ничего нового.

— Подожди, — прервал телохранителя Алкон. — Очень скоро... скорее, чем ты можешь вообразить, южные штаты США отделятся и станут латиноамериканским государством.

— При всем уважении, дон Алкон, смею заметить, что в Америке случилась Гражданская война, когда в последний раз кто-то заговорил об отделении.

— Сейчас совсем другое время, — твердо заявил Алкон. — То, о чем я говорю, случится независимо от того, буду я жив или нет. Через пятьдесят лет жители нелатиноамериканского происхождения будут составлять меньшинство в Соединенных Штатах. Это уже происходит в пограничных штатах вроде Нью-Мексико. Я просто предлагаю ускорить процесс, возглавив движение за независимость. С твоей помощью, разумеется.

— Сделаю все от меня зависящее, дон Алкон.

— Это будет не так трудно, как ты думаешь. Алкон крутанул старинный глобус.

— Посмотри, как изменился мир. СССР и Восточная Германия исчезли. — Миллиардер остановил вращение глобуса. — И не я, а ученые-географы говорят, что однажды Бельгия расколется на Фландрию и Валлонию. Австралия распадется на четыре отдельные страны, Китай — на ряд автономных зон вроде Гонконга. Италия разделится на процветающий Север и бедный Юг. Но самое важное — то, что ученые говорят о Северной Америке.

Собеседники подошли к огромному столу из красного дерева, на котором лежала большая карта. Алкон указал на юго-западную часть Соединенных Штатов.

— Ангелика? — с удивлением прочитал Гусман.

— Стирание границ неизбежно. Все правительства знают что Северная Америка должна измениться. Квебек отделится от Канады, и оставшиеся провинции присоединятся к США. Аляска сольется с Британской Колумбией и северо-западными штатами, в результате чего получится Пацифика — новое объединенное государство, чьи интересы будут связаны с районом Тихоокеанского бассейна. Я объединю наследие испанцев и индейцев. Мощная волна прокатится по всей территории, когда-то принадлежавшей мексиканцам.

— Как вы собираетесь противостоять армии могущественной державы?

— Так же, как Кортес в свое время: при помощи преданных последователей и союзников. А также сталкивая лбами одних с другими. План военной конфронтации уже составляется. Приграничные города захлебнутся в крови. Пощады никому не будет. Когда волна жестокости и насилия захлестнет страну, правительство Соединенных Штатов будет умолять меня прекратить все это. Я займу положение лидера, и мы восстановим прежние ценности и обычаи. — Алкон усмехнулся. — Однажды игра в мяч станет такой же популярной, как бой быков или футбол. Кровавое восстание, которое мы устроили в Чиапасе, доказывает — подобные планы реализуемы.

— Это было так же просто, как спалить бензоколонку, — с улыбкой добавил Гусман.

— Именно. Мексиканское правительство отреагировало резней индейцев. Повстанцы дрались с таким же остервенением, как и их предки майя. А сейчас уже калифорнийцы с оружием в руках борются против незаконных эмигрантов, чьи действия мы провоцируем.

— Владельцы ранчо готовы сражаться и против наркобаронов, которые тоже действуют под нашим наблюдением.

— Все идет по плану. США скоро потеряют терпение. Борьба объединит миллионы жителей юго-запада. Вот почему мы не можем допустить, чтобы история была переписана.

Я потратил всю свою жизнь на покупку земель, выборы, добивался политического влияния. «Алкон индастрис» достигла максимального размаха. Но даже при имеющихся ресурсах наш картель не сможет собрать достаточно войск и оружия, чтобы противостоять Штатам. А значит, для нас жизненно важно найти сокровища, которые помогут реализовать наш план.

— Мы собрали почти все кусочки головоломки. Наши агенты получили документы из многих источников в Испании и других странах.

— Последовали какие-нибудь протесты?

— Пока нет. «Интернэшнл геральд трибюн» опубликовала заметку о необъяснимой пропаже предметов искусства из аукционных домов и музеев, но пока никто не сложил эти факты вместе.

Алкон хитро ухмыльнулся.

— Наши эксперты провели анализ старинных документов, — сказал он. — И они нашли ключ к давнему секрету!

— Поздравляю, дон Алкон, я очень доволен.

— Радости поубавится, когда узнаешь детали. Дело в том, что ключ лежит на дне океана, в трюме «Андреа Дориа».

— Подождите, как это могло случиться? Ваш отец сам приказал мне потопить корабль...

— Как я уже говорил, мой отец не мог знать всего на свете. Он считал, будто тот предмет приведет к уничтожению братства.

— А ошибки здесь нет?

— Документы прошли многократную проверку. Я сам читал их. Никаких сомнений, друг мой. Эта вещь приведет нас к славе, а не к гибели, как когда-то полагал мой отец. Я хочу, чтобы ты начал действовать немедленно. В твоем распоряжении все ресурсы «Алкон индастрис». И действовать нужно быстро.

— Начну работу сразу после нашего разговора, сэр.

— Отлично. А не возникнет каких-нибудь помех в виде ненужных экспедиций?

— Похоже, археологи всего мира приостановили свою деятельность. За исключением той краткосрочной экспедиции в Аризоне.

— Мои комплименты за быстрое уничтожение этой опасной инфекции. А насколько опасно НУМА?

— Думаю, их нельзя недооценивать. Вспомните, что произошло в Марокко.

— Согласен. Считаю, тебе самому следует возглавить операцию, связанную с НУМА. Используй все наши возможности.

Внезапно зазвонил мобильник Гусмана. Он, извинившись, выслушал сообщение.

— Да. Немедленно. Выведите изображение на закрытый канал дона Алкона.

Через секунду вспыхнул экран, на нем появился лес.

— Что это? — нетерпеливо спросил миллиардер.

— Запись камеры наблюдения, установленной на северной стороне комплекса.

Теперь на экране появился человек, бегущий между деревьев. Изображение увеличили.

У Гусмана перехватило дыхание.

— Ты его знаешь? — спросил Алкон.

— Да. Это Джо Завала. Он участвовал в проекте НУМА в Аризоне.

— Да, ты прав насчет НУМА. Это не какая-то беззубая собака. Ты говорил, там был еще один человек, старший группы.

— Курт Остин. Он руководил проектом.

— Достаточно для начала. Убей их. Все другие дела пока отложи.

— Как скажете, дон Алкон.

Гусман не питал особых иллюзий насчет хозяина. Он знал его с младенчества и долго служил его «ангелом-хранителем». Гусман понимал, что маниакальные идеи Алкона связаны только со стремлением к вершинам власти и богатству, а не с реставрацией величия предков. Он просто использует ситуацию в своих целях, а потом превратит индейцев в рабов так же, как это сделали предки-конкистадоры. Идеи Алкона вели к гражданской войне, кровавой бойне и гибели тысяч людей.

Гусман все это знал, но гибель невинных душ его вовсе не беспокоила. Старый хозяин сумел воспитать из приемного сына необыкновенно преданное создание. Уничтожение важных сотрудников НУМА может быть большой ошибкой, думал Гусман, выходя из кабинета. Однако в последнее время ему стала наскучивать его работа. Игра — вот что важно и интересно. Агенты НУМА — достойные противники. В голове завертелись мысли о плане убийства.