Сэндекер вернулся в конференц-зал здания штаб-квартиры НУМА, излучая оптимизм, которого еще десять минут назад не было и в помине.

– Они живы! – торжественно объявил он.

Двое мужчин сидели за столом с расстеленной на нем большой картой Западной Сахары. Рядом лежала стопка разведывательных данных о малийских вооруженных силах и полиции. Сообщение Сэндекера они встретили с восторгом.

– Значит, продолжаем разрабатывать операцию по их спасению, – сказал старший, пожилой военный в генеральской форме, с круглым лицом, зачесанными назад седыми волосами и тяжелым взглядом отливающих блеском голубого топаза глаз.

Генерал Гуго Бок слыл дальновидным человеком и планы умел составлять соответствующие его репутации. Солдат, владеющий различными видами своего профессионального мастерства, Бок был прирожденным убийцей. Он командовал мало кому известным подразделением сил безопасности под названием УНИКРАТТ. Отлично обученная и чрезвычайно эффективная, эта группа была составлена из людей, представляющих девять государств мира, и выполняла она тайные поручения, о которых Организация Объединенных Наций никогда не распространялась. Бок сделал блестящую карьеру в немецкой армии в основном в качестве военного советника в тех странах третьего мира, правительствам которых требовались его услуги в подавлении революционных выступлений или в приграничных конфликтах.

Его заместителем был полковник Марсель Левант, ветеран французского Иностранного легиона, отмеченный высшими наградами своей страны и окруженный ореолом аристократа старой формации. Выпускник Сен-Сира, знаменитого французского военного учебного заведения, он служил во всех уголках мира и был героем недолговечной войны в пустыне тысяча девятьсот девяносто первого года против Ирака. У него было умное, даже красивое лицо. Хотя Леванту уже стукнуло тридцать шесть, его изящное телосложение, длинные каштановые волосы, пышные, но аккуратно подстриженные усы и большие серые глаза придавали ему облик свежеиспеченного лейтенанта, только что выпущенного из академии.

– Вам известно их местонахождение? – спросил Левант Сэндекера.

– Да, – ответил адмирал. – Один из них пытается зайцем покинуть эту страну на самолете из аэропорта Гао. Двое других находятся на борту плавучего дома на реке Нигер. Судно принадлежит Иву Массарду.

Глаза Леванта расширились, когда он услыхал это имя.

– Опять Скорпион! – скрипнул зубами полковник.

–Вы его знаете? – спросил Бок.

– Только понаслышке. Ив Массард – известный предприниматель, которому удалось нахапать около двух миллиардов долларов. А прозвище Скорпион он получил, потому что большое количество его конкурентов и партнеров таинственным образом исчезли, оставив его единоличным владельцем огромной собственности и весьма процветающих корпораций. Он считается совершенно безжалостным, а на французское правительство просто плюет. Так что ваши друзья выбрали компанию хуже некуда.

– Он замешан в уголовных преступлениях? – спросил Сэндекер.

– Более чем вероятно. Но он не оставлял после себя улик, по которым его можно было бы посадить на скамью подсудимых. Друзья из Интерпола рассказывали, что у них досье на него толщиной в метр.

– И как это среди всех жителей Сахары, – проворчал Бок, – ваши люди умудрились наткнуться именно на него?

– Если бы вы знали Дирка Питта и Ала Джордино, – устало пожал плечами Сэндекер, – вы бы не удивлялись.

– Но я по-прежнему остаюсь в недоумении, почему Генеральный секретарь Камиль одобрила операцию по извлечению ваших людей из Мали, – сказал Бок. – Ведь задачей УНИКРАТТ является проведение тайных операций во время международных кризисов. И я отказываюсь понимать, почему спасению жизни трех исследователей из НУМА придается такое значение.

Сэндекер посмотрел Боку прямо в глаза:

– Поверьте мне, генерал, у вас еще никогда не бывало миссии важнее. Собранные этими людьми в Западной Африке данные должны быть доставлены в наши лаборатории в Вашингтоне любой ценой. Наше правительство по каким-то идиотским причинам, известным одному Господу Богу, отказалось вмешиваться в это дело. Гала Камиль, к счастью, поняла всю остроту ситуации и санкционировала вашу миссию.

– Могу я спросить вас, что это за данные? – поинтересовался у Сэндекера Левант.

Адмирал покачал головой:

– Этого я сказать не могу.

– А эти секретные данные касаются только Соединенных Штатов?

– Нет, они касаются каждого мужчины, женщины или ребенка, живущих на нашей планете.

Бок и Левант обменялись недоуменными взглядами. Паузу прервал Бок, обратившись к Сэндекеру:

– Вы заявили, что ваши люди разделились. Этот фактор представляет известную трудность для успешного осуществления операции. Мы рискуем, дробя наши силы.

– Вы хотите сказать, что не можете вытащить оттуда всех моих людей? – переспросил Сэндекер, не веря своим ушам.

– Генерал имел в виду, – пояснил Левант, – что мы удваиваем риск, пытаясь провести две операции одновременно. Наполовину уменьшается и элемент неожиданности. Например, у нас было бы больше шансов на успех, если бы мы сконцентрировали наши усилия на вызволении двоих ваших людей из плавучего дома Массарда, поскольку трудно ожидать, что там может присутствовать серьезная вооруженная охрана. И к тому же тут мы имеем дело с точным местонахождением. А вот аэропорт – это уже более сложный случай. Мы ведь понятия не имеем, где ваш человек...

– Руди Ганн, – подсказал Сэндекер. – Его зовут Руди Ганн.

– Где скрывается Ганн, – продолжил Левант. – Нашей группе придется тратить драгоценное время на его поиски. Ведь в ареал розысков попадают как военные, так и гражданские самолеты. А малийские силы безопасности тоже зря времени не теряют. Так что любой, кто попытается сбежать из страны, воспользовавшись аэропортом Гао, должен иметь чрезвычайное везение, чтобы проскочить.

– Вы хотите, чтобы я сделал выбор?

– Чтобы предупредить возможные осложнения, – уточнил Левант, – мы должны установить приоритеты для каждого из заданий.

Бок покосился на Сэндекера:

– Слово за вами, адмирал.

Сэндекер посмотрел на расстеленную на столе карту Мали, сконцентрировав внимание на красной линии вдоль реки Нигер, отмечающей курс «Каллиопы». На самом деле у него не было сомнений по поводу предстоящего решения. Значение имели только результаты химических анализов. Его мучили только последние слова Питта о том, что они собираются остаться и продолжить поиски источника загрязнения. Он достал из кожаного ящичка сигару, свернутую для него по особому заказу, и неторопливо раскурил ее. Долго и задумчиво разглядывал он метку, обозначающую Гао, прежде чем вновь поднять взгляд на Бока и Леванта.

– Ганна надо выручать в первую очередь, – решительно сказал он.

Бок кивнул:

– Так тому и быть.

– Но можем ли мы быть уверены в том, что Ганн уже не сел на какой-нибудь самолет, вылетевший из страны?

Левант с видом хорошо осведомленного человека пожал плечами:

– Мой штаб уже проверил расписание полетов. Следующий рейс малийского авиалайнера, а равно и других, вылетающих из аэропорта Гао в пункты назначения за пределами страны, только через четыре дня, начиная с сегодняшнего. Что же касается отмены рейсов, то это событие не такое уж и редкое.

– Четыре дня, – простонал Сэндекер, уже не в состоянии сдержать свое волнение. – Ганну никак не удастся спрятаться на четыре дня! Разве что на двадцать четыре часа. А уж после этого малийские силы безопасности отыщут его...

– Но, может быть, он говорит по-арабски или по-французски и выглядит как коренной житель? – предположил Левант.

– К сожалению, нет, – покачал головой Сэндекер.

Бок постучал пальцем по карте Мали:

– Полковник Левант и тактическая группа из сорока человек могут приземлиться в Гао через двенадцать часов.

– Да, мы могли бы это сделать, но не сделаем, – твердо сказал Левант. – Через двенадцать часов там как раз будет самое начало дня по малийскому времени.

– Моя ошибка, – извинился Бок. – Разумеется, я не могу рисковать моими людьми при свете дня.

– Чем дольше мы ждем, – едко заметил Сэндекер, – тем больше шансов, что Ганна поймают и расстреляют.

– Обещаю, что я и мои люди постараемся вытащить вашего человека оттуда, – веско произнес Левант. – Но не ценой громадного риска для других.

– Не провалите это дело, – сказал Сэндекер, в упор глядя на Леванта. – У него в руках информация, от которой зависит, выживем ли мы с вами.

На лице Бока появилось скептическое выражение, пока он взвешивал слова Сэндекера. Затем взгляд его снова сделался жестким.

– Хочу вас честно предупредить, адмирал, что, если причиной гибели хотя бы одного из моих людей станет – пусть даже санкционированная самим Генеральным секретарем ООН – всего лишь химерическая надежда спасти одного из ваших людей без какой-либо крайней необходимости, кое-кому придется иметь дело лично со мной.

Намек на гипотетического «кое-кого» был слишком прозрачен, но Сэндекер даже глазом не моргнул. Он до этого уже успел позвонить одному старому приятелю из разведывательного управления, который был у него в долгу, и тот прислал ему копии досье на силы УНИКРАТТ. Даже другие специальные подразделения, в которых служили парни, тоже постоянно живущие и сражающиеся на самом краю, отзывались о них как об отчаянных смельчаках. Абсолютно бесстрашные и беспощадные в бою, не боящиеся смерти, они были самым совершенным механизмом для убийств. И к тому же каждый из них, являясь еще и агентом собственной страны, передавал информацию, касающуюся тайных дел ООН. Сэндекер прочитал и психологическую характеристику на генерала Бока, четко уяснив для себя, на чем тот стоит.

Сэндекер навис над столом и впился в глаза Бока яростным взглядом, от которого, как от ножа на точильном круге, сыпались искры.

– А теперь слушай сюда, тыквенная башка! Мне глубоко плевать, сколько людей вы потеряете, извлекая Ганна из Мали. Главное, чтобы вы доставили его ко мне. Если же провалите дело, то я поимею твою задницу.

Бок не ударил его. Он просто застыл, глядя на него из-под кустистых бровей с таким выражением, словно увидел медведя гризли, который, прежде чем закусить задранной телкой, расстилает салфетку. Бок чуть ли не вдвое превосходил адмирала по всем физическим параметрам, и любая возможная схватка между ними закончилась бы в мгновение ока. Но здоровяк-немец тут же расслабился и рассмеялся.

– Вот и ладно! Раз мы поняли друг друга, не продолжить ли нам дальнейшую работу над выработкой плана?

Сэндекер улыбнулся в ответ и вернулся в свое кресле. Он даже предложил Боку одну из своих гигантских сигар.

– Приятно иметь с вами дело, генерал. Будем надеяться, что наше сотрудничество будет полезным и плодотворным.

По окончании официального обеда, данного послом Индии при ООН в ее честь, Гала Камиль стояла на ступеньках отеля «Уолдорф-Астория» в ожидании своего лимузина. Шел легкий дождь, и городские огни отражались на тротуарах улиц. Когда длинный черный «линкольн» подъехал к бордюру, она вышла из-под зонтика, который держал над ее головой привратник, приподняла подол длинного платья и изящно скользнула на заднее сиденье.

В салоне машины уже сидел Исмаил Йерли. Он поймал ее руку и почтительно поцеловал.

– Извини за такую встречу, – оправдываясь, сказал он, – но нам нельзя рисковать, чтобы нас увидели вместе.

– Столько времени прошло, Исмаил, – прошептала Гала, с нежностью глядя на него сияющими глазами. – Почему ты избегаешь меня?

Йерли воровато покосился на водителя, заодно убедившись, что стекло между салоном и шофером поднято.

– Я чувствовал, что будет лучше, если я совсем исчезну из твоей жизни. Ведь ты сделала такую карьеру, и у тебя слишком много работы, чтобы потерять все это из-за дурацкого скандала.

– Нам всего лишь следует вести себя осторожнее, – тихо ответила Гала. – Да и кого в наше время интересуют чьи-то любовные интрижки?

Йерли покачал головой:

– Любовные интрижки высокопоставленных мужчин действительно не привлекают больше особого внимания. Но женщина на твоем посту – совсем другое дело. Эти писаки смешают твое имя с грязью в каждой стране мира. Я уж не говорю о слухах и сплетнях...

– Но я все еще так привязана к тебе, Исмаил.

Он положил свою руку поверх ее ладоней.

– А я к тебе. Гала, милая, ты самое лучшее, что есть во всей Организации Объединенных Наций. И я бы очень не хотел стать причиной твоего провала.

– Так вот почему ты ушел, – сказала она, и в ее глазах отразилось страдание. – Как это благородно с твоей стороны.

– Да, – сказал он довольно спокойно. – Чтобы не читать такие, скажем, заголовки: «Генеральный секретарь ООН оказалась любовницей французского секретного агента, работающего под маской сотрудника Всемирной организации здравоохранения». И моему начальству во Втором отделе Национального штаба обороны тоже не доставит удовольствия мое разоблачение.

– До сегодняшнего дня нам удавалось держать в секрете наши отношения, – запротестовала она. – Почему бы так и не продолжать?

– Невозможно.

– Но ведь ты же известен всего лишь как представитель Турции. Кто сможет узнать, что французы завербовали тебя, когда ты был еще студентом Стамбульского университета?

– Кому надо – раскопают. Первое же правило хорошего агента гласит: действовать в тени, ничего особенного не изобретая и оставаясь невидимым. Я и так пошел на компромисс, прикрывшись вывеской ООН, потому что полюбил тебя. Но, как только слух о наших взаимоотношениях дойдет до британской, российской или американской разведок, их исследовательские группы не угомонятся, пока не наполнят свои досье самыми грязными деталями, которые затем будут использовать, вымогая у тебя сведения или требуя каких-либо услуг.

– Но ведь они ничего такого не сделают, правда? – с надеждой сказала она.

– Сделают, если припрет, – решительно возразил Йерли. – Так что лучше не доводить до греха. Поэтому мы не должны видеться нигде, кроме как в стенах здания ООН.

Гала отвернулась и уставилась сквозь стекло, залитое потоками дождя.

– Тогда почему ты здесь?

Йерли глубоко вздохнул:

– Мне нужна помощь.

– Это нужно ООН или твоим французским боссам?

– И тем и другим.

Она почувствовала себя так, словно ее только что вытошнило.

– Ты всего лишь используешь меня, Исмаил. Ты разжигаешь мои эмоции только для того, чтобы сыграть в свои маленькие шпионские игры. Ты просто бессовестный мерзавец.

Он промолчал, и она, как всегда, сдалась, заранее зная, что все равно не устоит.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– В ВОЗ создана некая эпидемиологическая группа, – заговорил он, перейдя на деловой тон. – Она занимается исследованиями одной странной болезни в малийской пустыне.

– Я помню эту программу. О ней упоминалось на моем ежедневном брифинге несколько дней назад. Возглавляет исследования доктор Хоппер.

– Все верно.

– Хоппер известный ученый. Но тебя-то что беспокоит в их миссии?

– Моя работа заключается как раз в том, чтобы координировать передвижение мобильных групп и обеспечивать снабжение экспедиции всем необходимым. Провизией, транспортом, лабораторным оборудованием и тому подобным.

– Мне по-прежнему не ясно, чего ты хочешь от меня?

– Я хочу, чтобы ты немедленно отозвала доктора Хоппера и его коллег.

Она повернулась и удивленно воззрилась на него.

– Но почему ты просишь об этом?

– Потому что они в большой опасности. У меня есть все основания подозревать, что за экспедицией охотятся западно-африканские террористы.

– Я не верю.

– Это правда, – сказал он серьезно. – В их самолет подложат бомбу, которая взорвется над пустыней.

– На каких же чудовищ ты работаешь?! – отозвалась она дрогнувшим голосом. – И почему ты пришел ко мне? Почему ты не предупредил доктора Хоппера?

– Я пытался предупредить его, но он не выходит на связь ни по каким каналам.

– А малийские власти ты не мог предупредить, чтобы они устранили эту угрозу и организовали охрану?

Йерли пожал плечами:

– Генерал Казим рассматривает их как вторгнувшихся без приглашения чужаков, и его нимало не волнует их безопасность.

– Я была бы дурой, если бы поверила, что за всем этим, помимо угрозы взрыва бомбы, не кроется куда более изощренная интрига!

Он посмотрел ей в глаза:

– Поверь мне, Гала. Единственное мое желание – спасти доктора Хоппера и его людей.

Гала отчаянно хотела бы поверить ему, но где-то в глубине сердца она чувствовала, что Йерли лжет.

– Такое впечатление, что в эти дни все ищут в Мали какую-то заразу. И всем срочно требуется помощь и эвакуация.

Йерли недоуменно посмотрел на нее, но ничего не сказал, ожидая, пока Гала сама не продолжит.

– Ко мне приходил адмирал Сэндекер из Национального подводного и морского агентства и потребовал моего одобрения на использование Группы критического и тактического реагирования для спасения троих его людей от малийской службы безопасности.

– Эти американцы тоже искали в Мали загрязнения?

– Да. Это была тайная операция, которую обнаружили малийские вооруженные силы.

– Их поймали?

– Четыре часа назад они еще были на свободе.

– А где именно они искали?

Йерли выглядел огорченным, и Гала отметила странную напряженность в его голосе.

– В реке Нигер.

Йерли непроизвольно сжал пальцы в кулаки, глаза его помертвели.

– Я хочу знать больше об этом.

И тут она впервые почувствовала бегущий по коже холодок.

– Они охотились за источником выброса некоего химического компонента, который является виновником возникновения гигантской красной волны у побережья Африки.

– Я читал о ней в газетах. Продолжай.

– Мне говорили, что у них было судно с оборудованием для химических анализов, чтобы проследить, где этот химикат попадает в реку.

– И они обнаружили? – быстро спросил он.

– Согласно данным адмирала Сэндекера, они проследили его чуть дальше Гао в Мали.

Йерли, казалось, не поверил.

– Обыкновенная дезинформация, необходимая кому-то. И не более чем прикрытие для чего-то другого.

Она покачала головой:

– В отличие от тебя адмирал не добывает ложью средства к существованию.

– Так за этой операцией стояло НУМА?

Гала кивнула.

– А не ЦРУ или какое-нибудь другое американское разведывательное управление?

Она отрицательно махнула свободной рукой и иронически улыбнулась.

– Ты хочешь сказать, что твои агенты в Западной Африке все прохлопали, хотя американцы действовали у них прямо под носом?

– Не говори глупостей. Какие могут быть секреты у такого убогого государства, как Мали, чтобы заинтересовать американцев?

– Должно же быть что-то. Почему бы тебе не рассказать мне об этом?

Йерли казался смущенным и не сразу ответил.

– Ничего... конечно же ничего.

Он постучал по стеклу, чтобы привлечь внимание водителя. Затем указал на бордюр.

Шофер притормозил и остановился перед большим офисным зданием.

– Тебя уже утомило мое общество? – с холодным презрением в голосе осведомилась Гала.

Он обернулся и жалобно посмотрел на нее.

– Мне искренне жаль. Ты сможешь простить меня?

Она ощутила внутреннюю боль, но все же отрицательно покачала головой:

– Нет, Исмаил. Я не прощу тебя. И больше мы не увидимся. Завтра к полудню я ожидаю от тебя заявление об отставке. Если его не будет, я уволю тебя из ООН.

– А тебе не кажется, что это немного чересчур?

– Твои настоящие интересы не имеют никакого отношения к ВОЗ. Да и своим хозяевам-французам ты не слишком-то усердно служишь. Ты заботишься лишь о собственном финансовом благополучии. – Она перегнулась через него и толкнула дверцу. – А теперь убирайся!

Йерли молча выбрался из машины и встал на тротуаре. Гала со слезами, навертывающимися на глаза, громко захлопнула дверцу и даже не обернулась, когда водитель дал газ и лимузин слился с потоком одностороннего движения.

Йерли хотел бы ощутить раскаяние или печаль, но он был профессионалом. К тому же Гала права – он использовал ее. Его привязанность к ней была лишь игрой. Впрочем, его привлекала ее сексуальность. Но, по большому счету, она была для него лишь очередным заданием. Гала же, как и большинство женщин, которые тянутся к мужчинам, относящимся к ним с равнодушием, по уши влюбилась в него. И теперь узнала этому цену.

Он зашел в коктейль-зал для отдыхающих в гостинице «Элгонквин», заказал выпивку, а затем снял трубку телефона-автомата. Набрав номер, он подождал, пока кто-нибудь ответит на том конце.

– Да?

Йерли понизил голос и заговорил конфиденциальным тоном:

– У меня крайне важная информация для мистера Массарда.

– Откуда вы?

– Из руин Пергамона.

– Турок?

– Да, – резко отрезал Йерли. Он никогда не доверял телефонам и все эти пароли считал детскими забавами. – Я в баре гостиницы «Элгонквин». Когда вас ждать?

– В час ночи вас не затруднит?

– Нет. Я поздно ужинаю.

Йерли медленно повесил трубку. Что могли пронюхать американцы о делишках Массарда в Форт-Форо? Не получили ли их разведывательные службы какого-нибудь намека на истинную деятельность предприятия по уничтожению отходов? Если да, то последствия могут быть катастрофическими. В результате огласки нынешнее французское правительство в полном составе как минимум отправится в отставку. Если не хуже.