Книга: Сокровище Чингисхана
Назад: Часть I Сейша
Дальше: Часть III Земная дрожь

Часть II
Путь в Сяньду

10
Щурясь от яркого света, капитан Говард прижал к глазам потертый бинокль и обвел взглядом сверкавшие перед ним ярко-голубые открытые воды Персидского залива. Фарватер в это время дня обычно походил на громадный шумный улей, заполненный сухогрузами, танкерами и боевыми кораблями, стремившимися обойти друг друга, чтобы занять место получше, особенно на подходе к неширокому Ормузскому проливу. С наступлением в Катаре вечера, к удовольствию капитана Говарда, судоходное движение обычно почти прекращалось. Впереди него из залива появился нагруженный сырой нефтью громадный танкер. Милях в двух от кормы виднелось небольшое буровое судно. Довольный, что на внешнем рейде не было других кораблей, кроме танкеров, Говард облегченно вздохнул и перевел взгляд на нос своего судна.
Без бинокля он не мог ясно увидеть его, поскольку тяжелый форпик находился от капитана на расстоянии восьмисот футов. Капитан видел, как впереди, над белой верхней палубой его массивного супертанкера «Маржан», колеблется жаркий воздух. Судно Говарда входило в разряд «очень больших танкеров для транспортировки жидких грузов» — расчетная вместимость его трюмов составляла более двух миллионов баррелей сырой нефти. Это был громадный корабль, превосходивший своими размерами небоскреб Крайслер-билдинг. В многочисленные трюмы корабля, похожие на громадные бочки, закачивалась нефть, добытая на изобильных нефтяных полях Гавара.
Проход через Ормузский пролив неизбежно вселял в Говарда безотчетную тревогу. Хотя американский военно-морской флот в заливе зримо присутствовал, все входящие в водный путь коммерческие суда военные охватить не могли. Причины для волнения имелись: в небольшом отдалении находится Иран, а страны Аравийского полуострова кишели террористами. Прохаживаясь по мостику и посматривая на горизонт, Говард знал, что не перестанет волноваться до тех пор, пока не возьмет на борт груз и не выйдет снова в открытые воды Аравийского моря.
Внимание Говарда привлекло неожиданное движение на палубе, он подкрутил бинокль и принялся наблюдать за жилистым моряком с косматыми светлыми волосами. Тот на полной скорости, лавируя между перегородками, трубами и клапанами, летел по палубе на потрепанном желтом мопеде. Говард проследил, как он зашел на поворот и пронесся мимо развалившегося в шезлонге полуголого человека с секундомером в руке.
— Смотрю, первый помощник все еще пытается побить мой рекорд, — произнес Говард с усмешкой.
— Думаю, ваш рекорд продержится еще день, не больше, — не оборачиваясь, отозвался старший помощник, склонившийся над цветной береговой картой, и уверенно кивнул.
Говард рассмеялся про себя. Тридцать человек команды его супертанкера в минуты затишья, когда нефть заливали или выкачивали, выдумывали себе развлечения, чтобы скрасить скуку, вызванную долгими трансатлантическими переходами. Чаще всего для этих целей использовался разболтанный мопед, служивший для перемещений по громадной палубе. Матросы сооружали подобие трека, раскладывали на нем препятствия в виде груды канатов и устраивали соревнования по мотокроссу. Относились к игре серьезно, словно речь шла о крупном заезде вроде «Индианаполис-500». К сожалению матросов, капитан завершил карьеру палубного мотогонщика, показав лучшее время, и до сих пор его рекорд и не был побит. И никто из них не знал, что в молодости Говард, живший на юге Калифорнии, был мотогонщиком и участвовал в профессиональных соревнованиях.
— Подходим к Дахрану, сэр, — доложил старший помощник Йенсен, афроамериканец, говоривший с мягким Хьюстонским акцентом. — До Рас-Таннуры осталось двадцать пять миль. Отключить автопилот?
— Да, переходим на ручное управление. Уменьши скорость до десяти миль. Сообщи начальнику причала, чтобы его люди готовились принять концы примерно через два часа.
Капитану такого супертанкера, без преувеличения — мамонта мореплавания, прежде всего необходимо предвидеть каждую мелочь. С пустыми трюмами и высокой посадкой, гигантский корабль был чуть более маневренным, но для стоящих на мостике он оставался той же малоповоротливой громадой.
Вдоль западной береговой линии пыльная коричневая пустыня уступила место городу Дахрану, корпоративному центру и родине нефтяного конгломерата «Сауди Арамко». Миновав его и находящийся рядом с ним порт Даммам, супертанкер «Маржан» двинулся к тонкому полуострову, выступавшему в залив с севера. Полуостров, словно щупальца гигантского спрута, опутывали трубопроводы Рас-Таннуры.
Рас-Таннура — Великие ворота саудовской нефтяной индустрии, ее центральный пост. Более половины всей добываемой в Саудовской Аравии сырой нефти экспортируется из комплекса Рас-Таннура, владельцем которого является государство. Паутиной трубопровода он связан с богатейшими нефтяными полями в центральной, пустынной части страны. На кончике полуострова выстроились десятки огромных резервуаров — хранилищ сырой нефти, главного богатства Саудовской Аравии. Рядом с ними расположены баки с природным газом и продуктами нефтепереработки. Все эти сокровища ожидают транспортировки в Азию и на Запад. Чуть поодаль высятся корпуса самого крупного в мире нефтеперегонного завода, где сырая нефть перерабатывается в нефтепродукты. Однако самая впечатляющая особенность Рас-Таннуры как раз не видна.
Капитану Говарду с мостика открывался великолепный вид на побережье, но он равнодушно отвернулся от резервуаров и трубопровода. Взгляд его застыл на шести супертанкерах, пришвартованных попарно к стационарному терминалу под названием «Морской остров». Терминал больше чем на милю вдавался вводу. Подобно оазису, дающему воду и еду измученным жаждой, изголодавшимся верблюдам, терминал «Морской остров» наполнял бездонные желудки супертанкеров сырой нефтью, мощным потоком лившейся из резервуаров на берегу. Невидимая под волнами сеть тридцатидюймовых выпускных труб две мили тянулась по дну залива к глубоководной станции закачки.
Пока «Маржан» неторопливо скользил к причалу, капитан Говард наблюдал, как три небольших буксира выравнивают греческий танкер у «Морского острова». Следующим на погрузку вставал его «Маржан». Управление супертанкером принял на себя лоцман, повернув судно бортом к пустому причалу в самом конце загрузочного терминала, как раз напротив греческого судна. Пока они ожидали, когда буксиры подхватят сброшенные «Маржаном» концы и подтянут к терминалу, Говард залюбовался двумя шеренгами из семи супертанкеров. Огромные, длиной более тысячи футов, намного больше «Титаника», они являли собой образцы самого современного кораблестроения. За годы работы, а до «Маржана» он долго водил и крупные танкеры, Говарду доводилось видеть сотни больших судов, но и теперь зрелище супертанкера водоизмещением сто шестьдесят тысяч тонн и выше наполняло его благоговейным трепетом.
Внимание Говарда привлекло показавшееся вдали арабское каботажное судно с грязно-белым парусом на одинокой мачте, и он посмотрел в сторону полуострова, восхищаясь изяществом парусника. Тот обогнул часть береговой линии, прошел мимо черного бурового судна, вставшего совсем недавно позади «Маржана», и направился на север, не удаляясь от побережья.
—  Концы отданы по левому борту, сэр, — прервал мысли Говарда голос лоцмана.
Говард молча кивнул, и вскоре все те же три буксира потащили массивный корабль к причалу терминала «Морской остров». Затем на берегу заработали мощные насосы и в пустые трюмы «Маржана» из труб полилась нефть, отчего супертанкер начал медленно оседать. Теперь, когда корабль был причален и началась закачка, капитан Говард позволил себе немного расслабиться. Он был свободен от своих обязанностей по крайней мере на несколько последующих часов.

 

* * *
Незадолго до полуночи Говард очнулся от короткой дремоты и, решив размять ноги, поднялся и неторопливым шагом двинулся вдоль передней палубы супертанкера. Загрузка подходила к концу, «Маржан» выдерживал расписание, и втри часа ночи буксиры должны были оттащить его от причала, освободив место для другого судна, дожидавшегося своей очереди. Далекий звук трубы возвестил окончание загрузки одного из стоящих впереди супертанкеров и его готовность отходить от «Морского острова». К нему направились буксиры.
Разглядывая огни, мерцающие вдоль саудовского берега, Говард вдруг почувствовал, как вздрогнули и застучали по борту супертанкера «дельфины» — навешенные вдоль всех причалов «Морского острова» противоударные устройства в виде массивных подушек. «Дельфины» обеспечивали устойчивость стоявших на якоре танкеров во время загрузки, не давая им завалиться на стенку причала. Внезапно Говард понял, что перестук «дельфинов» раздается не только у борта его судна, а по всему терминалу, и эхо разносит его вдоль «Морского острова». Подойдя к поручню, Говард наклонился и посмотрел вдаль, на покачивавшуюся за «Маржаном» вереницу судов у загрузочного причала.
Ночами «Морской остров» и супертанкеры возле него были расцвечены огнями как рождественские елки. В свете многочисленных гирлянд Говард увидел, что не корабли, а терминал раскачивается из стороны в сторону и бьет по их бортам. «Невероятно. Терминал стоит на сотнях опор, вбитых в морское дно. Двигаться могут только супертанкеры. Это они покачиваются, стучат бортами о терминал», — размышлял Говард. Однако, разглядывая терминал, он замечал обратное — причал извивался наподобие змеи и ударял по бортам танкеров, стоявших по обеим его сторонам.
Стук амортизаторов-«дельфинов» становился все громче и громче и наконец перерос в грохот. Говард, не в силах постичь происходящее, казавшееся ему немыслимым, вцепился в поручни так, что суставы пальцев побелели. Застыв у борта, он испуганно таращился на берег. Внезапно от его супертанкера один за другим с силой оторвались четыре двадцатичетырехдюймовых заправочных рукава и начали расплескивать нефть во всех направлениях. Близкий вопль разрезал воздух, и Говард увидел инженера, старавшегося удержаться на скользкой, качающейся платформе терминала.
Насколько хватало глаз Говард видел одно и то же — дергавшуюся, извивавшуюся стальную иглу терминала, бьющую в борта огромных супертанкеров. По мере того как с других танкеров начали срываться заправочные рукава, воздух наполнялся воем сирен и тревожным звоном сигнальных колокольчиков. Борта и палубы судов заливала черная густая жидкость. Позади «Маржана» взывал и молил о помощи истошный хор невидимых голосов. Говард снова всмотрелся в терминал и заметил двух человек в желтых касках, с воплями бежавших по платформе.
Позади них медленно, по цепочке, один за другим, начали гаснуть огни терминала. Говард секунду не мигая смотрел на терминал, и вдруг с ужасом осознал причину исчезновения огней — терминал «Морской остров» со всеми своими сооружениями уходил из-под ног, погружаясь в воду.
Стук терминала о борт «Маржана» усилился, «дельфины» — швартовные палы — яростно били в него, сдирая краску и оставляя вмятины. До слуха Говарда внезапно долетел низкий рокот, шедший, казалось, из глубин моря. Спустя секунду он явственно ощутил дрожь под ногами. Рокот нарастал, перерос в рев, но вскоре затих так же внезапно, как и начался. А потом раздались душераздирающие вопли и на терминале показалась толпа обезумевших, бегущих сломя голову людей.
Когда рухнули опоры, державшие «Морской остров», и терминал, ярд за ярдом, быстро исчез под волнами, Говарду пришло на ум сравнение с карточным домиком. Только услышав крики тонущих, он пришел в себя, и ужас от развернувшейся перед его глазами картины сменился страхом за свой корабль и собственную безопасность. Оторвавшись от поручней, он бросился к мостику, на ходу сорвал с пояса рацию и начал выкрикивать команды.
—  Рубить швартовы! Быстрее! Слышите меня?! Рубите швартовы! — задыхаясь, повторял он.
В кровь брызнул адреналин, прошел по всему телу; страх подхлестывал Говарда. Он со всех ног побежал по палубе. До мостика оставалось метров сто. Ноги его дрожали, но даже там, где нефть плескалась небольшими озерками и доходила ему до щиколотки, он не сбавлял скорости. Ручейки нефти стекали с корабля в залив.
— Передайте... инженеру-механику... винты... на полные обороты... назад... немедленно, — прохрипел Говард в микрофон, хватая ртом воздух. Легкие его горели от острой нехватки кислорода.
Добежав до кормовой надстройки, он, не поворачивая к лифту, находившемуся в нескольких коридорах от него, устремился прямиком к ближайшей лестнице. Преодолевая восемь пролетов до мостика, он скорее почувствовал, чем услышал тихий звук работающих двигателей. Запыхавшийся, но ободренный, он влетел на мостик, бросился к переднему окну и замер, увидев, что сбываются самые худшие его опасения.
Перед «Маржаном» стояли четыре пары супертанкеров. Несколько минут назад их разделял терминал «Морской остров», теперь же терминал исчез, он погружался на дно залива, на глубину девяносто футов, но швартовы, зафиксированные на нем, продолжали держать суда. Под тяжестью уходящего в глубь терминала швартовы натягивались, заставляя пары громадных супертанкеров сближаться. В полуночной темноте Говард видел сходящиеся огни двух ближайших к нему судов, а вскоре услышал, как заскрежетали их прижатые друг к другу борта.
— Тревога! Все на корму! Быстрее! — заревел Говард и повернулся к старшему помощнику. — Что у нас со швартовами?
— Кормовые швартовы обрублены, сэр, — ответил Йенсен. Вид у него был изможденный. — Жду сообщения от команды, которая рубит носовые швартовы. С минуту на минуту должны закончить, — ответил он, прижал к глазам бинокль и прибавил: — Да, в носовой части правого борта осталось всего два швартовых.
— На нас движется «Аскона», — произнес рулевой и мотнул головой вправо.
Говард проследил за его движением, разглядел в сумерках черно-красный танкер под греческим флагом, примерно такой же длины, как и «Маржан», а в его судне было триста тридцать три метра. Несколько часов назад «Аскона» бросила якорь в шестидесяти футах от «Маржана», теперь же расстояние между ними уменьшилось и продолжало сокращаться. Оба судна, словно под действием гигантского магнита, медленно сближались бортами.
Все, кто находился на мостике «Маржана», беспомощно наблюдали за «Асконой». Волнение команды передалось Говарду, дыхание его стало тяжелым, пульс участился. Из временного забытья его вывел задрожавший пол — это винты «Маржана», набрав наконец полные обороты, в отчаянной ярости начали загребать воду. Инженер-механик, не поддавшись общей панике, выполнил приказ Говарда в кратчайшее время.
Поначалу никто ничего не заметил, движение судна ощутили только спустя несколько секунд, когда «Маржан», постепенно набирая скорость, начал медленно удаляться от «Асконы». Два оставшихся швартовых натянулись, на мгновение остановив судно, но, надрубленные, с треском лопнули, и «Маржан» продолжил отход. «Аскона», громадный танкер южнокорейской постройки, продолжала неумолимо приближаться к шеренге, в которой стоял «Маржан». С высоты мостика, откуда на нее смотрел Говард, казалось, будто она уже вплотную подошла к «Маржану» и с палубы одного танкера можно шагнуть на палубу другого.
—  Правый борт, двадцать, — приказал он рулевому, пытаясь увеличить угол между носовой частью «Маржана» и корпусом «Асконы». Говарду удалось отвести супертанкер на триста футов от тонущего терминала — явно недостаточно, чтобы избежать столкновения с греческим судном.
И оно вскоре последовало — правда, оказалось мягче, чем предполагал Говард. О нем засвидетельствовал лишь продолжительный тонкий скрежет металла. Во время соприкосновения носовая часть «Маржана» находилась почти в самом центре «Асконы, прочертила длинную полосу на ее поручнях, но корпуса не пострадали, поскольку «Маржан» продолжал удаляться от терминала. А через полминуты суда разошлись.
Говард приказал немедленно заглушить двигатели и спустить на воду две спасательные шлюпки, отправив их на поиски тонущих рабочих терминала. Затем двигатели «Маржана» снова заработали, и супертанкер медленно отошел еще на тысячу футов. Вся команда, столпившись у поручней, наблюдала за развернувшейся трагедией.
Все десять находившихся у причала супертанкеров серьезно пострадали. Два из них сомкнулись так сильно, что впоследствии аварийной команде из четырех десятков сварщиков для их освобождения потребовалось два дня срезать палубные надстройки. Трем судам пробило насквозь двойной стальной корпус, в залив вылилось тысячи галлонов нефти, вследствие чего суда сильно накренились. «Маржан» отделался минимальными повреждениями благодаря оперативным и умелым действиям Говарда; ни один из трюмов во время контакта с «Асконой» не был поврежден. Однако радость капитана длилась недолго — не прошло и минуты, как над заливом пронеслось эхо серии взрывов.
— Сэр, взгляните на нефтеперегонный завод, — сказал рулевой, вытягивая руку в сторону западного побережья. Там вдали показалось оранжевое зарево, оно постоянно увеличивалось, пополняясь отсветом новых взрывов, прогремевших над водой, и вскоре выросло до размеров встающего из-за горизонта солнца. Грохот взрывов становился все громче, содрогалась вода в заливе. Несколько часов не отрываясь Говард и матросы наблюдали устрашающее зрелище. Дикий фейерверк трещал над берегом, заливая его огнем и обволакивая черным дымом. Не прошло и минуты, как корабли окутал густой запах горящей нефти и поплыл дальше, распространяясь по всему заливу.
— Как им это удалось? — недоуменно проговорил старший помощник. — Как террористы проникли на территорию завода, да еще с таким количеством взрывчатки. Это же один из самых надежно охраняемых объектов в мире.
В навалившейся тишине Говард покачал головой. Йенсен был прав: нефтеперерабатывающий комплекс оберегала целая армия частных охранников, он был нашпигован специальной аппаратурой, охранники находились и среди рабочих и служащих. Даже мышь не могла проскользнуть туда незаметно. «Поразительно. Мастерски продуманная и выполненная операция. Пройти внутрь комплекса с сотнями килограммов взрывчатки, заложить ее в нужных местах, привести в действие», — раздумывал Говард, опасливо поглядывая на воду, но взрывы грохотали только на берегу. Вокруг все оставалось спокойным. «Слава Богу, мы в безопасности. Без особых потерь и, главное, — без человеческих жертв». Капитан надеялся как можно скорее и подальше уйти от ставшего опасным места. Когда вернулись спасательные шлюпки, закончив поиски уцелевших в воде, Говард отдал приказ увести «Маржан» на несколько миль вглубь залива и заглушить двигатели. Остаток ночи Говард провел, задумчиво блуждая по громадной палубе супертанкера.
Только на рассвете, когда на место катастрофы начали прибывать многочисленные аварийные команды и бригады «Скорой помощи», стало возможным в полной мере оценить степень разрушений. Нефтеперерабатывающий комплекс Рас-Таннуры, один из крупнейших в мире, превратился в дымящиеся развалины, все было уничтожено разбушевавшимся пожаром. Выступавший в залив терминал «Морской остров», способный одновременно принимать восемнадцать супертанкеров и закачивать в их трюмы сырую нефть, полностью исчез в водах залива. Близлежащая резервуарная станция, хранилища которой вмещали почти тридцать миллионов баррелей нефтепродуктов, исчезла, а на ее месте разлилось густое черное озеро метровой глубины, где плавали обломки труб и строительных конструкций. Повсюду торчали остовы покореженных, треснувших резервуаров. В простиравшейся дальше пустыне торчали бесчисленные трубы, переломленные, словно прутики, вокруг них образовывались нефтяные лужи и целые пруды. Нефть растекалась по песку, впитываясь в него.
Меньше чем за сутки почти треть мощностей Саудовской Аравии по экспорту сырой нефти перестала существовать, однако виновными в разрушениях оказались вовсе не террористы. Сейсмологи всего мира уже выявили причину катастрофы. Мощное землетрясение силой 7,3 балла по шкале Рихтера потрясло восточное побережье Саудовской Аравии. Аналитики и ученые мужи в один голос выражали скорбь по поводу трагической случайности, вызванной капризами матери-природы. Эпицентр землетрясения, как показали компьютерные расчеты, находился всего в двух милях от Рас-Таннуры. Печальное совпадение, две нелепые случайности: громадной силы землетрясение, локализованное в небольшой точке, и сама точка — нефтеперегонный завод и терминал. Появившаяся в результате землетрясения ударная волна прокатилась не только по Персидскому заливу, но и еще многие месяцы сотрясала разные точки земного шара.

 

11
Хан Чжоу, бригадир портовых грузчиков, сделал последнюю затяжку дешевенькой сигаретки без фильтра, щелчком отправил окурок за перила и с ленивым любопытством проследил, как тот упал в грязную воду. «Вот было бы забавно, если б полыхнуло, — полушутя-полусерьезно размышлял Чжоу. — Хотя может, конечно. В этой чертовой воде, кроме мусора, столько нефти разлито, что хватит небольшой город спалить». Окурок зашипел и потух, превратившись в безвредный мусор, поплыл по реке, рядышком с перевернувшейся вверх брюхом макрелью.
Судя по количеству дохлой рыбы, любой сильно бы затруднился назвать илистые воды, омывающие китайский порт Нинбо, особенно гостеприимными. Многочисленные постройки, как грибы после дождя выраставшие вдоль всего побережья, способствовали дополнительному загрязнению уже мутной, нечистой воды, в которую чего только не стекало и не падало с десятков стареньких танкеров, контейнеровозов и сухогрузов, многие из которых давно отслужили свой срок. Расположенный в дельте реки Янцзы, недалеко от Шанхая, Нинбо рос стремительно, быстро превращаясь в один из важнейших и самых крупных морских портов Китая, отчасти благодаря глубоководному каналу, позволявшему входить в доки даже супертанкерам водоизмещением свыше трехсот тысяч тонн.
«Чжоу!» — послышался лающий голос, обладатель которого действительно походил на упитанного бульдога. Чжоу повернулся и увидел своего босса, начальника третьего контейнерного терминала порта Нинбо, вальяжно ступавшего по трапу. Звали его Цинлинь. Самодур с отталкивающей внешностью и противным характером, вечной брезгливой ухмылкой на одутловатом лице, он направлялся прямиком к Чжоу.
—  Чжоу! — повторил он, приближаясь. — У нас изменилось расписание. «Акагисан-мару» рейсом из Сингапура задерживается из-за проблем с двигателями, так что примем вместо нее «Жасмин стар» и поставим в док ЗА. Она прибудет в семь тридцать. Проверь, чтобы все грузчики к тому времени были на месте.
—  Хорошо, сделаю, — ответил Чжоу и кивнул.
Контейнерный терминал, где трудился Чжоу со своей бригадой, работал круглосуточно. В прибрежных водах Восточно- Китайского моря ни на минуту не прекращалось движение — одни корабли входили, другие выходили, третьи дожидались своей очереди в док. Нескончаемым потоком текла в трюмы судов, а затем мгновенно поглощалась рынками промышленно развитых стран продукция, изготовленная бесчисленными трудолюбивыми китайскими ремесленниками, — дешевенькая электроника, детские игрушки, одежда. Громыхающие контейнеровозы, отправлявшиеся из Нинбо, неутомимые лошадки морских перевозок, обеспечивали товарами и всю мировую торговлю, и взлет китайской экономики.
—  Обязательно проследи, слышишь? И поглядывай за грузчиками. Мне на них жалуются — говорят, они у тебя неповоротливые, — проворчал Цинлинь. Опустив голову, он достал из-за уха желтый карандаш, посмотрел в журнал, который держал в руках, сделал в нем какую-то отметку и двинулся дальше по причалу. Сделав несколько шагов, он вдруг резко обернулся, и глаза его, устремленные, как показалось Чжоу, прямо на него, округлились от ужаса. Чжоу ответил недоуменным взглядом.
—  Он горит, — пролепетал Цинлинь.
Догадавшись, что шеф смотрит мимо него, Чжоу тоже обернулся.
В гавани, окружавшей терминал, медленно дрейфовало десятка полтора различных судов — крупных контейнеровозов и громадных супертанкеров, на фоне которых обычные грузовые суда казались мелкими лодчонками. Внимание Чжоу сразу привлек один корабль, выделявшийся среди остальных длинным шлейфом густого черного дыма.
Выглядел корабль неважно, как заметил Чжоу, и не ошибся. Кем-то давно брошенный, списанный и отправленный в специальный док, он одиноко стоял там, дожидаясь, когда придут сварщики, разрежут его на куски и отправят в металлолом. «Ему по меньшей мере лет сорок», — подумал Чжоу, рассматривая потускневший, покрытый коричневыми пятнами ржавчины некогда черно-голубой корпус. Дым, становившийся с каждой секундой все гуще, напоминал перевернутый водопад, вырываясь из переднего трюма и постепенно окутывая палубную надстройку. Иногда сквозь черную толщу дыма прорывались желтые языки пламени и, извиваясь, плясали по корпусу, неожиданно взмывали ввысь футов на двадцать. Чжоу перевел взгляд на нос корабля, оставлявшего за собой на воде пенистый белый след, и изумленно пролепетал:
—  Вы только посмотрите, как быстро он идет.
—  Кретины! — завизжал Цинлинь. — Им нужно немедленно сменить курс, они не подойдут к берегу, врежутся в какое-нибудь судно. Там нет места для прохода. — Он в сердцах швырнул на бетон свой журнал и побежал по терминалу в офис, надеясь по рации связаться с экипажем заблудившегося, как он считал, корабля.
Судовые операторы, дежурные всех прибрежных служб давно следили за пылающим судном и наперебой предлагали его команде свою помощь, но все их радиообращения оставались без ответа.
Чжоу как вкопанный стоял на контейнерной палубе, наблюдая за приближением горящего корабля к берегу. Отголосок прошлого промчался между двумя качавшимися на якоре баржами, чудом не столкнувшисьс ними, так как едва ли находившаяся на нем команда видела в таком дыму хоть что-нибудь. В какой-то момент Чжоу подумал, что корабль устремился к соседнему контейнерному терминалу, но тот внезапно сделал широкий поворот и двинулся в сторону порта. Когда корабль постепенно выправил курс, Чжоу стало понятно —тот идет точно на основную нефтеналивную станцию Нинбо.
К своему удивлению, Чжоу не видел на палубе людей, борющихся с огнем. Он обвел взглядом корпус корабля, где не было ни единой фигуры. В те несколько секунд, когда дым вдруг рассеялся и показался мостик, Чжоу также никого не заметил. Его начал охватывать страх. «Корабль-призрак?» — подумал он, и от этой мысли по спине его побежали мурашки.
У прибрежного терминала Нинбо, недавно расширенного для одновременного приема четырех океанских судов, ожидая разгрузки, стояли два супертанкера. Пылающий обломок прошлого нацелился в борт одного из них — черно-белого транспортного бегемота, принадлежащего правительству Саудовской Аравии. Старший помощник судна, ошалев от страха, включил сирену на полную мощь, и ее оглушающий тревожный вой разнесся по гавани. Однако шедший на таран корабль ни на сотую градуса не сменил курс. Не веря своим глазам, неспособный ничего предпринять для спасения своего судна, старпом бессильно наблюдал с мостика за неумолимым приближением огненного снаряда.
Встревоженные сиреной, на палубу супертанкера начали сбегаться матросы, издали похожие на муравьев. Увидев мчавшуюся на них пороховую бочку, они, толкаясь, обгоняя друг друга, со всех ног бросились по единственному трапу на берег. Старпом, в компании с торопливо поднявшимся к нему на мостик капитаном, не мигая и не шевелясь, продолжал смотреть на столб огня и дыма и ждать, когда ржавый утиль врежется в их танкер. Однако удара не последовало. В последнюю секунду горящий корабль неожиданно и резко свернул в сторону, словно кто-то дернул его нос за громадную веревку, и, пройдя всего в футе от танкера, устремился в сторону порта. Когда он оставил за собой несколько судов, неторопливой вереницей двигавшихся вдоль берега, стало ясно — он наконец вышел на нужную цель. Ею был соседний терминал, представлявший собой длинную наклонную плоскость длиной шестьсот футов, стоявшую на секционных опорах, вдававшуюся в залив и частично находившуюся ниже поверхности воды. На терминале был проложен трубопровод, по которому при помощи здесь же находившихся насосов сырая нефть с танкеров перекачивалась на берег, в хранилища.
Ржавая посудина летела вперед стрелой; пламя, рвавшееся из ее переднего трюма, заливало уже всю переднюю палубу. Никто на судне не пытался его остановить, и большего того: с каждой секундой оно явно набирало скорость. Врезавшись носом в терминал, оно переломило сделанную из бруса платформу словно коробок спичек; во все стороны полетели загоревшиеся куски дерева. Терминал покачнулся, ближайшие опоры разлетелись вдребезги, другие, не выдержав мощного удара, начали разрушаться. Само же протаранившее терминал судно, не задержавшись ни на долю секунды, на той же предельной скорости ушло дальше. Примерно в ста ярдах впереди него человек пять матросов, сбежавших по трапу с танкера, в нерешительности застыли на нем, не зная, куда двигаться в поисках спасения — на берег или назад на корабль. Ответ они получили через несколько секунд, когда огненный таран врезался в трап и он, исчезнув в дыму и пламени, мгновенно превратился в груду стали, дерева и человеческих тел и быстро ушел под воду. Продолжавшие вращаться винты корабля доделали остальное, окрасив вспенившуюся воду в кровавый цвет.
После всех этих разрушений корабль продолжал неуклонно двигаться вперед, правда, значительно медленнее — мешали разбросанные по воде обломки конструкций. Тем не менее корабль, будто на ходулях, кренясь то на один, то на другой борт, шел вперед, к берегу. Разметав несколько оставшихся опор, он, словно живое существо, не желавшее погибать в воде, рванулся к берегу, где стояли гигантские нефтехранилища. В последнем броске он вылетел на прибрежную полосу и остановился. Послышался страшный треск, эхом прокатившийся по гавани, и таинственный корабль начал разваливаться. Из трюма его вырвались облака едкого черного дыма. Свидетели произведенных странным кораблем разрушений облегченно вздохнули, полагая, что худшее уже позади, как вдруг недра корабля сотряс глухой взрыв, сопровождавшийся выбросом дыма и огня. Корабль вздрогнул, и его носовую часть, объятую оранжевым пламенем, выбросило на берег. В последующие несколько мгновений пожар вспыхнул с новой силой. Огонь пожрал пятна нефти, окружавшие судно, и быстро перекинулся на берег, достиг гавани, взлетел на стоявшие на якоре танкеры. Вскоре пламя бушевало уже по всему острову, и начался ад, невидимый со стороны за плотными клубами густого черного дыма.
Чжоу, находившийся на противоположной стороне бухты, оторопело наблюдал за пламенем, охватывавшим терминал с нефтезаправочным комплексом. Переведя взгляд на сухогруз, на котором после взрыва пожар усилился и в конце концов расплавил его внутренности, Чжоу попытался понять — каким же нужно быть маньяком-самоубийцей, чтобы согласиться заживо сгореть в таком кошмаре.
В это время от острова Цэцзы, отстоящего от дока, где продолжал недоумевать Чжоу, ровно на милю, отчалила небольшая моторная лодка, когда-то белая, но выцветшая от времени. На носу ее, скрытый от посторонних глаз низко натянутым парусиновым навесом, лежал дотемна загорелый человек и сквозь раздвижной телескоп от лазерного прицела рассматривал творившийся на берегу огненный кошмар. Оценив на взгляд степень разрушений, человек довольно усмехнулся, сложил телескоп, разобрал прицел и радиопередатчик, по которому несколько минут назад в старенькую автоматическую навигационную систему поступили данные о курсе лодки. В сгущавшемся над водой дыму человек уложил приборы в небольшой тонкий чемоданчик из нержавеющей стали, перекинул руку с чемоданчиком через планшир и медленно разжал пальцы. Чемоданчик тихо скользнул в воду и через несколько секунд оказался на дне гавани Нинбо, в трехдюймовом слое мягкого ила.
Человек повернул к рулевому лицо, обезображенное с левой стороны длинным тонким шрамом.
—  Причалишь к городской пристани, — приказал он низким негромким голосом. — Я должен успеть на самолет.
Только через полтора дня пожарные бригады, съехавшиеся в порт со всего города, смогли погасить огонь. Буксирные катера своими оперативными действиями спасли от разрушения супертанкер, протащили сквозь горящую на воде нефтяную пленку и вывели в залив, где пожар удалось ликвидировать сравнительно быстро.
Береговым сооружениям повезло меньше. Огонь полностью уничтожил терминал на острове Цэцзы и унес жизни десяти рабочих станции перекачки нефти. Кроме того, около десятка матросов со спасенного супертанкера считались без вести пропавшими, правда, мало кто сомневался в том, что и они погибли в огне.
Когда наконец на борт таинственного брошенного сухогруза прибыли следователи и обыскали его, то не нашли ни одного тела. Это совпадало с показаниями свидетелей, в один голос говоривших о пустом корабле. Получалось, что сухогруз отправился в последнее плавание по собственной воле. Корабль был здесь никому не известен, его проверка по страховым документам показала, что несколько лет назад он принадлежал некоему малайскому бизнесмену, торговавшему подержанными судами, который сплавил окончательно пришедшее в негодность судно на металлолом. Скупщика металлолома не нашли, фирма его оказалась подставной, а адрес — фиктивным. На этом следы терялись.
Посовещавшись, следователи вознамерились было обвинить в преступлении бывшую команду сухогруза, недовольную увольнением в результате списания корабля в утиль. Она якобы тайком вывела судно с места стоянки, подожгла, скрылась в дыму, а более серьезных разрушений порт Нинбо избежал по чистой случайности. Версия не выдерживала критики, поэтому с молчаливого согласия властей было решено считать происшедшее трагической случайностью. Местные журналисты окрестили наделавшее столько бед судно таинственным пустым огненным кораблем Нинбо. У Хана Чжоу имелась своя версия, но он счел за лучшее о ней не распространяться. Он был абсолютно уверен, что кораблем кто-то незримо управлял и направил к берегу специально.

 

12
— Джен, совещание начинается ровно через десять минут в Золотом конференц-зале. Кофейку туда принести?
Джен Монтегю Клейтон, вскинув голову, пристально посмотрела на стоявшего в дверях коллегу, словно тот только что свалился с Марса.
— Харви, я скоро начну писать капуччино. Кофеина в моей крови хватит, чтобы запустить «шаттл». Ладно, все равно спасибо. — Она махнула рукой. — Иди, я скоро буду.
— Я пока проверю проекционную систему, — застенчиво проговорил Харви и скрылся в коридоре.
Клейтон и сама не знала, сколько чашек кофе выпила за прошедшие двое суток, потому что держалась только на нем. С момента поступления информации о землетрясении в Рас-Таннуре она работала не переставая — пыталась оценить экономические потери, а параллельно выведывала через своих людей, телефонными номерами которых был забит ее «Ролодекс», инсайдерскую информацию о состоянии дел в разных фирмах, занимавшихся сделками с нефтью. От стола она отрывалась под утро, часа в два, ненадолго отправлялась в свою стильную квартиру в Ист-Виллидже, чтобы забыть царивший вокруг нее хаос, поспать, принять душ и переодеться. Старший аналитик отдела банковских инвестиций сектора товарных сделок фирмы «Голдман Сакс» Джен Клейтон умела работать по двадцать четыре часа в сутки, но даже она растерялась, узнав о случившемся в Рас-Таннуре. К подобному обвалу она оказалась попросту не готова. С момента катастрофы ее советы требовались всем руководителям фирмы. Руководители отделов продаж и фондов то и дело подступали к ней с вопросами, что делать и как оперировать клиентскими счетами. В конце концов ей пришлось отключить телефон, чтобы сосредоточиться и проверить электронную почту. Взглянув в очередной раз на последние данные по экспорту нефти, Клейтон встала, расправила складки на своем бежевом костюме от Кая Юнгера и, подхватив ноутбук, направилась к двери. На полпути она остановилась, вернулась к столу и, осуждающе покачав головой, залпом выпила керамическую чашечку свежезаваренного кофе.
Конференц-зал был забит до отказа, преимущественно мужчинами, с тревогой ожидавшими ее доклада. Пока Харви, открывший совещание, делал краткий экономический обзор, Клейтон изучала аудиторию. Она быстро заметила вкрапления партнеров по бизнесу и менеджеров старшего звена по ранней седине и выпуклым животам — свидетельствам долгих часов, проведенных в стенах рабочих кабинетов. Противоположную сторону спектра представляла молодежь — помощники и заместители руководителей, агрессивные, хваткие головорезы бизнеса, неистовые в своем желании подняться на самый верх служебной лестницы, занять священные места в высшем руководстве, гарантировавшие по окончании года стабильные семизначные бонусы. Как минимум половину высокооплачиваемых сотрудников и переутомленных профессионалов в области инвестиций совершенно не заботило, сбудутся прогнозы Клейтон или нет, их интересовало другое — на кого с валить убытки. Успевшие обзавестись козлами отпущения взирали на Клейтон с полным равнодушием. Те же, кто слушал ее внимательно, поняли сразу — дело свое она знает. За то короткое время, что проработала в фирме, Клейтон заслужила репутацию здравомыслящего аналитика, обладающего уникальной способностью предугадывать развитие рыночных тенденций.
— А теперь Джен расскажет о текущем состоянии дел на нефтяных рынках, — закончил Харви, передавая Клейтон место за кафедрой. Подключив ноутбук к проектору, она немного подождала, пока на экране не появится окно программы «Пауэрпойнт» с ее презентацией. Харви подошел к окну и закрыл жалюзи, скрыв открывавшуюся с высоты Уолл-стрит впечатляющую картину расположенного ниже Манхэттена.
— Дамы и господа, перед вами Рас-Таннура, — начала Клейтон мягким, но уверенным голосом. На экране вспыхнула карта Саудовской Аравии, за ней поплыли фотографии нефтеперегонного завода и хранилищ сырой нефти.
—  Рас-Таннура является самым крупным отгрузочным терминалом, из которого нефть и природный газ поступают во все точки мира. Точнее, являлся до вчерашнего мощного землетрясения. Оценки потерь еще ведутся, но уже теперь совершенно ясно — пожар уничтожил почти шестьдесят процентов экспортных способностей завода, в той или иной степени повреждено около половины нефте- и газохранилищ.
—  В какой мере катастрофа повлияет на мировой экспорт нефти? — прервал ее молодой мужчина с оттопыренными ушами по имени Эли, который в продолжение всего доклада жевал пончики.
—  Никоим образом, — ответила Клейтон, сделав паузу, чтобы дать ему время заглотить приманку.
—  Тогда почему все только и говорят о новом нефтяном кризисе? — спросил он, и с губ его полетели крошки.
—  Основная часть продукции нефтеперерабатывающего завода потребляется самой Саудовской Аравией. На экспортные способности повлияет разрушение трубопровода и терминала. — На экране вспыхнуло следующее изображение — вид «Морского острова» и стоявших возле него на якоре десятка супертанкеров.
—  Плавучие терминалы должны выдерживать землетрясения на море, — послышался голос с дальних рядов.
—  Да, но не когда эпицентр землетрясения находится на расстоянии менее двух миль от объекта, — парировала Клейтон. Кстати, «Морской остров» — это не плавучий терминал, он возведен на опорах, вбитых в морское дно. В результате сдвига почвы, вызванного землетрясением, прибрежный терминал, известный под названием «Морской остров» и принимавший основную часть супертанкеров, оказался полностью разрушен. Иначе говоря, экспортная способность Саудовской Аравии подорвана. Кроме того, землетрясение стерло с лица земли и все соседние причалы, береговые, размером поменьше. Практически девяносто процентов экспортной инфраструктуры в Рас-Таннуре полностью или частично выведено из строя. Вот почему все заговорили о новом нефтяном кризисе, — ответила она, в упор глядя на Эли.
Мрачная тишина окутала конференц-зал. Разорвал ее Эли, доевший последний пончик.
—  Джен, а сколько это будет в цифрах?
— Можешь вычесть из общемировых поставок нефти примерно шесть миллионов баррелей в день — это доля Саудовской Аравии.
— Около десяти процентов мирового суточного потребления? — угрюмо поинтересовался один из топ-менеджеров.
— Скорее ближе к семи, но все равно общую ситуацию характеризует.
Клейтон высветила очередной слайд — график взлета цены барреля западнотехасской сырой нефти на Нью-Йоркской товарно-сырьевой бирже.
— Как вам всем известно, в последние двадцать четыре часа рынки отреагировали на события в Рас-Таннуре со свойственной им в таких случаях дикой истерикой, взвинтив цену на сырую нефть до ста двадцати пяти долларов, и это не предел. Кто из вас в курсе, те, наверное, уже видели, что случилось с индексом Доу-Джонса. — Она замолчала, и голос ее сменил хор тягостных стонов. Удрученно закачались головы. О крушении индекса знали, по-видимому, все.
— Так, здесь все понятно, — снова проговорил Эли. — Но дальше-то что будет?
— Вопрос на миллион долларов. Если бы я знала ответ. На данный момент рынком управляет страх, вызванный неуверенностью, а страх, как все мы знаем, имеет свойство провоцировать людей на необдуманные поступки. Какие? Это никто не возьмется предсказать.
Клейтон замолчала, отхлебнула из стоявшей перед ней чашки глоток кофе. Она чувствовала — аудитория ловит каждое ее слово. Обычно внимание мужской аудитории сосредотачивалось на ее привлекательной внешности, сейчас же все восхищались ее знанием предмета. С полминуты она наслаждалась привкусом славы, затем продолжила:
—  Не советую недооценивать трагедию, случившуюся в Саудовской Аравии. Разрушение комплекса в Рас-Таннуре неизбежно отразится на экспортных ценах на нефть. Что касается Соединенных Штатов, думаю, что правительство начнет призывать граждан к экономии. Ожидайте как минимум повторения кризиса, возникшего после террористических атак одиннадцатого сентября две тысячи первого года, а возможно, и более сильного. Когда сто двадцать пять долларов за баррель нефти превратятся в семь долларов за галлон бензина, Джон Потребитель поставит свой «хаммер» в гараж и отправится на автобусную остановку. Цены взлетят на все, начиная с памперсов и заканчивая авиабилетами, и пошатнут нашу экономику. Население к подобному скачку не готово, и, когда он произойдет, люди испытают шок. Потребительский спрос резко сократится.
—  Разве президент страны не сможет нам помочь? — выпалил все тот же Эли.
—  Незначительно. По моему мнению, есть два способа смягчить удар. Первый — использовать наш стратегический запас нефти и таким образом восполнить ее нехватку. Второй — реализовать проект добычи нефти на территории Национального заповедника дикой природы, одобренный предыдущей администрацией. Этот вопрос появится на повестке дня в самом ближайшем будущем, поскольку мощности трубопровода на Аляске полностью загружены. Таким образом нам удастся обеспечить более или менее приемлемый уровень необходимого потребления нефти. Однако в некоторых частях страны нехватка горючего все равно будет ощущаться.
—  Так чего же нам ожидать в краткосрочной перспективе? — спросил Эли.
—  Поскольку мы не знаем, как на поведении рынка отразятся страх и неуверенность, давайте остановимся на динамике вероятного спроса и предложения. Здесь преобладающие тенденции спрогнозировать можно. Предельные цены в последующие месяцы снизят уровень потребления, что заставит уменьшить цены на нефть. Кроме того, остальные десять стран — членов ОПЕК постараются восполнить нехватку сырой нефти на рынке, заграбастав себе барыши, предназначавшиеся Саудовской Аравии; правда, неясно, обладают ли они соответствующей инфраструктурой.
—  Постойте, какой смысл странам ОПЕК снижать цены на нефть? — продолжал приставать Эли.
—  Никакого, разумеется, но только когда спрос остается неизменным. Однако в данном случае мы имеем дело с постоянной нехваткой, грозящей экономике коллапсом. Если цена на нефть продержится на уровне ста двадцати пяти долларов достаточно долго, начнется мировой кризис, сравнимый по остроте с Великой депрессией.
—  Не кажутся ли вам эти прогнозы результатом чисто теоретических выкладок?
—  Никоим образом. Страны ОПЕК, точно так же как и все остальные, не хотят иметь дело с мировым экономическим кризисом, поэтому неизбежно пойдут на сокращение доходов. Сегодня для нас самая главная забота — откуда брать сырую нефть. Цепочка ее поступления на рынок разрушена — вот в чем причина возникшей проблемы.
—  И что в такой ситуации делать инвесторам? — спросил Эли без обиняков.
—  По предварительным оценкам специалистов, терминал в Рас-Таннуре будет полностью восстановлен не раньше чем через шесть — девять месяцев. Я бы посоветовала сократить позиции по нефти на данном уровне цен, поскольку месяцев через девять — двенадцать они станут более приемлемыми.
—  Ты в этом уверена? — спросил Эли с оттенком скептицизма.
—  Совершенно не уверена, — так же резко ответила Клейтон. — Завтра на Венесуэлу может упасть крупный метеорит, послезавтра в Нигерии совершится новый государственный переворот и к власти придет фашистский диктатор, и так далее и тому подобное... Найдется тысяча и одна политическая или экологическая причина, из-за которой рыночные цены взлетят в течение секунды, и в этом наша беда. Сейчас даже незначительная дурная новость способна привести к спаду, а спад приведет к депрессии, выходить из которой придется годами. Правда, лично мне трудно представить, что ближайшее будущее принесет нам еще одну трагедию, аналогичную происшедшей в Рас-Таннуре, с таким же неблагоприятным рыночным эффектом. У вас есть еще вопросы? — спросила Клейтон и вытащила из проектора последний слайд.
Харви открыл жалюзи, в окна хлынул яркий солнечный свет, заставивший всех на мгновение прищуриться.
—  Джен, мой отдел занимается продажами обычных акций, — заговорила яркая невысокая блондинка. — Скажите, какие страны больше других пострадают от уменьшения экспортных поставок из Саудовской Аравии?
—  Сандра, могу сообщить только, куда она экспортирует нефть. Соединенные Штаты закупают у саудовцев нефть с начала тридцатых годов прошлого века. В последнее время Вашингтон пытается уменьшить зависимость от сырьевых поставок с Ближнего Востока, но как бы там ни было, а пятьдесят процентов всего нашего импорта нефти идет из Саудовской Аравии.
—  Как чувствует себя Европейский союз?
—  Западная Европа вполне удовлетворяет свои нефтяные запросы за счет месторождений в Северном море, но закупки в Саудовской Аравии значительны и там. Полагаю, смягчить нехватку им смогут за счет труб из соседних стран — поставщиков нефти. Нет, там до экономического краха далеко. Самый страшный удар получат страны Азии.
Она запустила на компьютере нужный файл и, допивая кофе, с удивлением отметила, что присутствующие не только не собираются уходить, а сидят не шелохнувшись, ожидая продолжения.
—  Основную тяжесть кризиса ощутит Япония, — снова заговорила Клейтон. — Японцы экспортируют сто процентов сырой нефти и уже пострадали от недавнего землетрясения в Сибири, частично разрушившего нефтепровод Тайшет — Находка. Каприз природы, в результате которого цена барреля нефти подскочила на три-четыре доллара, но пока данный факт мало кому известен, — отметила Клейтон. — Поскольку двадцать два процента сырой нефти Япония импортирует из Саудовской Аравии, события в Рас-Таннуре очень болезненно отразятся на экономике страны. Правда, увеличение поставок из России способно уменьшить напряжение на японском рынке. Поврежденный трубопровод восстановят, но до того момента Японии все равно придется ужаться.
—  А Китай? — раздался чей-то голос из задних рядов. — Вы наверняка знаете о пожаре вблизи Шанхая.
Клейтон нахмурилась, пробежав глазами открытую страницу.
—  Ситуация в Китае точно такая же, как в Японии. Примерно двадцать два процента всей импортируемой Китаем нефти поступает из Саудовской Аравии, только морским путем. Я еще не успела проанализировать ущерб от пожара, но одно можно сказать определенно — трагедии в Нинбо и Рас-Таннуре пошатнут китайскую экономику в самом ближайшем будущем.
—  Есть ли у китайцев альтернативные источники нефти? — спросил все тот же голос.
—  Есть, но задействовать их быстро не получится. Россия импортирует нефть в Китай, но немного. Русские предпочитают иметь дело с Западом и Японией. Казахстан мог бы покрыть нехватку, но его нефтепровод уже загружен на полную мощность. Уверена — китайская экономика пострадает очень серьезно, она уже сейчас испытывает нехватку энергетических ресурсов. — Клейтон мысленно сделала пометку: вернувшись в офис, поглубже изучить положение дел в Китае.
—  В начале своего доклада вы упомянули о нехватке топлива на внутреннем рынке, — произнес мужчина с одутловатым лицом, с красным галстуком. — Насколько она окажется острой?
—  Я бы ожидала лишь временной нехватки топлива, и только в отдельных регионах страны. Иных рынков кризис не коснется. Только не следует забывать — основной проблемой является страх, страх перед сокращением поставок топлива, реальный или надуманный — не важно. Вот что способно привести нас к полному экономическому краху, а не сами ограничения.
Совещание закончилось, и мрачные финансисты, поодиночке и группами, заторопились по своим рабочим кабинетам-сотам. Клейтон закрыла ноутбук и, подхватив его, уже собиралась направиться к двери, как вдруг рядом с ней выросла фигура Эли. Клейтон повернулась и, смутно предчувствуя недоброе, пристально оглядела его неопрятный костюм, крошки от пончиков и сахарную пудру на лацканах и галстуке.
—  Отличное выступление, Джен, — заулыбался Эли. — Разрешишь угостить тебя чашечкой кофе?
Клейтон только и смогла, что, сжав зубы, коротко кивнуть и выдавить подобие улыбки.

 

13
Стоял удушающе жаркий пекинский день. Перенаселенный город задыхался, окутанный смогом, висевшим в горячем влажном воздухе. Асфальт плавился под колесами машин и велосипедов, сновавших по запруженным транспортом бульварам. Матери, подхватив детишек, устремлялись к многочисленным городским прудам в надежде найти спасение от жары. Уличные мальчишки, предлагавшие измученным жаждой, потным туристам и бизнесменам охлажденную кока-колу, делали гигантские барыши.
Немного прохладнее было в обширном зале штаб-квартиры Коммунистической партии Китая, расположенной в охраняемом комплексе зданий к западу от знаменитого Запретного города. Находившийся в самой глубине старинного сооружения с весьма неподходящим названием «Дворец, исполненный сострадания», зал заседаний представлял собой просторное помещение без окон и удивлял причудливым смешением стилей: изящные старинные гобелены и прекрасные, ручной работы ковры соседствовали с дешевой убогой конторской мебелью шестидесятых годов прошлого века. В центре зала, за обшарпанным круглым столом, сидели с полдесятка суровых мужчин, составлявших элиту компартии — Постоянную комиссию политбюро, самого влиятельного органа власти в правительстве Китая. Возглавлял совещание генеральный секретарь партии и президент страны Цюань Фэй.
Министру торговли Шинчжэ, лысеющему человеку с глазами, похожими на крупные блестящие бусинки, температура в зале казалась гораздо выше, чем снаружи. Он и его заместительница стояли в нескольких ярдах от стола, не решаясь подходить ближе.
—  Шинчжэ, я тебя не понимаю. Совсем недавно, в ноябре, государство одобрило пятилетний план экономического развития страны, — высокомерно изрекал президент Фэй тоном профессора, отчитывающего студента-двоечника, — а ты пытаешься уверить меня в том, что несколько, как ты сам выразился, случайностей ставят под угрозу выполнение поставленных партией целей?
Шинчжэ откашлялся, потирая брюки влажной ладонью.
— Товарищ генеральный секретарь и члены политбюро, — заговорил он, поклонившись собравшимся чиновникам. — За последние несколько лет потребности Китая в энергетике значительно выросли. Быстрый и динамичный экономический рост страны вызвал рост потребления энергии. Всего лишь несколько лет назад Китай был одним из обычных экспортеров сырой нефти. Сегодня более половины потребляемой нами сырой нефти составляет импорт. Ситуация весьма печальная, но ее диктует объем нашей экономики. Нравится нам или нет, но мы стали заложниками политических сил, хозяйничающих на зарубежном нефтяном рынке. Точно так же, кстати, как и американцы, которые вот уже четыре десятка лет зависят от прихоти стран — членов ОПЕК.
— Хватит, понятно. О росте нашей экономики и об увеличении потребности в энергоресурсах мы уже слышали, — оборвал его Фэй, моложавый, подтянутый пятидесятидвухлетний мужчина, совсем недавно избранный на этот пост. По своим взглядам он тяготел к традиционалистам, но не хотел терять поддержку и среди либералов, поэтому ему постоянно приходилось лавировать и угождать, очаровывать и хитрить. Президент имел репутацию человека вспыльчивого, о чем Шинчжэ хорошо знал, но ценил правду, да и лукавить не умел.
— Насколько серьезны наши потери? — спросил его один из членов политбюро.
— Очень серьезны. Равносильны тому, как если бы человеку отрезали одну конечность. Землетрясение в Саудовской Аравии на несколько месяцев ограничит их способность отгружать нам нефть, хотя, конечно, мы за это время можем поискать альтернативные источники. Гораздо более сильный негативный эффект имеет пожар в гавани Нинбо. Практически треть нашего импорта нефти идет через его терминалы. Инфраструктуру, необходимую для приема танкеров и перекачки нефти невозможно восстановить в короткие сроки. К сожалению, я вынужден констатировать, что в ближайшее время мы столкнемся с острой нехваткой энергоресурсов, быстро восполнить которую в полном объеме будет весьма нелегко.
—   Мне докладывали, нам потребуется год на то, чтобы устранить повреждения и довести поставки до нынешнего уровня, — сказал другой чиновник, пожилой, с седыми волосами.
—   Я не взялся бы оценивать степень разрушений, — ответил Шинчжэ, слегка поклонившись.
Флуоресцентные лампы на потолке вдруг вспыхнули и погасли, умолкла шумная и не особенно эффективная система кондиционирования воздуха. На несколько секунд в погрузившемся во мрак зале повисла тишина. Прошло несколько секунд, и лампы снова загорелись, одновременно с ними ожили и кондиционеры. И тут же проявился горячий нрав президента.
—   Нужно немедленно покончить с отключениями электроэнергии! — взревел он. — Шанхай пять дней сидит без электричества. Заводы и фабрики ввели ограничения на ее использование, сокращена рабочая неделя. Рабочие не могут согреть себе обед. В домах нет света. И ты еще говоришь мне тут о сокращении поставок сырой нефти?! Да ты знаешь, чем это грозит нашей стране?! Окончательным срывом пятилетнего плана. Хватит! Проблемы мне известны не хуже тебя! — Он ненадолго умолк и затем прошипел: — Я желаю знать, какие меры принимаются для их решения.
Под взглядом президента Шинчжэ заметно ссутулился. Он обвел глазами членов политбюро и увидел, что те тоже оробели и отвечать не собираются. Пришлось снова говорить ему. Тихо вздохнув, он продолжил еле слышно:
—  Как вы знаете, очень скоро вступят в действие три дополнительных генератора на гидроэлектростанции в Трех ущельях. Кроме того, на разных стадиях завершения постройки находятся пять новых теплоэлектростанций, работающих на угле и природном газе. Правда, есть трудности с поставками необходимого количества мазута и природного газа для электростанций. Они возникали и раньше, но в последнее время стали основной проблемой. Несмотря на протесты вьетнамского правительства, наши нефтяные компании, финансируемые государством, активизировали поиски нефти в Южно-Китайском море. Мы постоянно работаем над расширением зарубежного круга поставщиков нефти. Хотелось бы довести до вашего сведения, что не так давно министерство иностранных дел успешно завершило переговоры с Ираном по вопросу закупки у него значительного количества мазута. И наконец, мы неослабно ведем поиск западных компаний, обладающих привлекательными запасами нефти.
— Министр Шинчжэ абсолютно прав, — вежливо кашлянув, заговорил седовласый министр иностранных дел, до этого времени тихо сидевший за столом. — Только хотелось бы отметить — все упоминавшиеся им действия рассчитаны на долгосрочную перспективу и сегодняшних экстренных задач решить не могут.
— Я снова спрашиваю вас всех: что делается для обеспечения бесперебойных поставок нефти в требуемом для страны объеме? — Голос Фэя взлетел на целую октаву.
— Помимо Ирана мы вели переговоры с некоторыми ближневосточными странами на предмет повышения их поставок в Китай. В данном случае нам, к сожалению, придется конкурировать с Западом по ценовым вопросам, — прибавил Шинчжэ негромко. — Страны Ближнего Востока готовы пойти нам навстречу, но... — он помялся, — трагедия в гавани Нинбо существенно ограничивает наши транспортные возможности. Мы физически не можем принимать нефть морским путем.
— С русскими ты не разговаривал?
— У них очередной роман с японцами, — ответил министр и брезгливо поморщился. — Россия проигнорировала наши предложения о совместной прокладке трубопровода из Западной Сибири в Китай и приняла японский проект. В угоду им трубопровод проведут до Тихоокеанского побережья. Мы можем рассчитывать только на железнодорожные поставки, но для удовлетворения наших текущих потребностей их определенно не хватит.
— То есть быстрого и разумного решения возникших у нас проблем нет, — проворчал Фэй, ярость которого стихла до недовольства. — Об экономическом росте нам придется забыть, наше преимущество перед Западом сократится, провинции вернутся к кооперативным хозяйствам, а отключения электроэнергии продолжатся. Так?
В зале снова повисла тишина — казалось, перед генеральным секретарем, готовым в любой момент вспылить, все перестали дышать. Лишь монотонное слабое жужжание кондиционеров нарушало угрюмое молчание конференц-зала. Вдруг заместитель Шинчжэ, миниатюрная женщина средних лет по имени Йи, откашлялась и робко произнесла:
—  Прошу меня простить, товарищ генеральный секретарь, и вы, министр Шинчжэ, — она по очереди поклонилась обоим, — наше министерство перед самым совещанием получило довольно странное предложение по поставкам энергоресурсов. Извините, министр, у меня не было возможности познакомить вас с документом раньше. — Она повернулась к Шинчжэ и скромно прибавила: — И к своему стыду, я вынуждена признаться, что поначалу не оценила всю его важность.
—  Что за предложение? — спросил Фэй.
—  Некое юридическое лицо из Монголии готово поставлять нам высококачественную сырую нефть...
—  Из Монголии? — повторил генсек. — Там нет никакой нефти.
—  Тем не менее нам хладнокровно гарантируют поставки в объеме миллиона баррелей в сутки, — продолжала Йи. — Срок начала поставок — девяносто дней.
Присутствующие зашумели. Шинчжэ, решив разделить негодование политбюро, впился недовольным взглядом в Йи и резко проговорил:
—  Абсурд! Этого не может быть!
—  Подождите, — сказал Фэй и понимающе улыбнулся. Прожженный интриган, он сразу догадался о том, что в министерстве идет внутренняя борьба между Шинчжэ и его заместительницей. — Давайте сначала узнаем о сути предложения. Продолжайте, — кивнул он Йи.
—  Все дело в условиях, — отозвалась Йи, заметно нервничая, и замолчала. Она надеялась, что на этом обсуждение закончится, но поскольку глаза присутствующих были устремлены на нее, застенчиво продолжила: — Цена нефти должна соответствовать текущей рыночной. Поставщик получает исключительное право пользования северо-восточным нефтепроводом, идущим до порта Циньхуандао, и, кроме того, он требует официально передать правительству Монголии часть нашей территории, Внутреннюю Монголию.
Обычно уравновешенная аудитория взорвалась негодующим ревом. Казалось, стены затряслись от яростных возгласов. С минуту члены политбюро неистовствовали, лишь один Фэй оставался спокоен. Дав подчиненным выплеснуть возмущение, он взял со стола пепельницу, ударил ею по столу, прекращая гвалт, и хладнокровно сказал:
— Достаточно. Прошу определить степень реальности предложения. Прежде всего выясните, есть ли у поставщика нефть вообще. Только потом начнем разговаривать о ценах. О разумных ценах, — поправился он.
— Как пожелаете, генеральный секретарь. — Шинчжэ поклонился.
— Только скажите мне для начала — что это за наглый поставщик, выдвинувший нам столь нелепые условия? Откуда он взялся?
Шинчжэ беспомощно взглянул на Йи.
— Какая-то странная маленькая компания, о которой в нашем министерстве до сих пор никто ничего не слышал. Называет себя нефтяным консорциумом «Аварга».

 

Назад: Часть I Сейша
Дальше: Часть III Земная дрожь