Глава 58
Лорен как зачарованная смотрела на приближающуюся стену огня.
— Может, прыгнуть? — с некоторой рассеянностью спросила она.
Питт ответил не сразу. Он посмотрел на накренившуюся палубу и определил угол крена примерно в сорок градусов.
— Торопиться не будем, — сказал он спокойно. — Пламя еще десять минут не доберется до нас. Чем больше корабль накренится влево, тем ближе прыгать. А пока предлагаю бросать за борт шезлонги, чтобы беднягам в воде было за что держаться, пока их не подберут.
Удивительно, но первым откликнулся Лаример. Он начал собирать с палубы кресла, массивными руками поднимать их и бросать за борт. У него на лице даже появилось выражение увлеченности и довольства собой. Моран прижался к переборке и молчал; его словно парализовало страхом.
— Постарайтесь не попасть пловцам по голове, — сказал Питт Ларимеру.
— Ни в коем случае, — с вымученной улыбкой ответил сенатор. — Возможно, это избиратели. Я потерял бы их голоса.
После того как все кресла были выброшены, Питт остановился и секунды три осматривался. Жар пламени еще оставался сносным. Еще несколько минут огонь не доберется до тех, кто оказался на корме. Питт сквозь густую толпу снова пробился к левому борту. Теперь волны катились всего в двадцати футах внизу.
Он крикнул Джордино:
— Помоги этим людям прыгнуть за борт. — Потом повернулся и приложил ладони ко рту. — Больше ждать нельзя! — крикнул он испуганной толпе во весь голос, перекрывая рев катастрофы. — Прыгайте, или умрете!
Несколько мужчин услышали его и, схватив за руки протестующих жен, перебрались через поручни и исчезли за ними.
За ними последовали три девочки-подростка; без колебаний они нырнули в зеленые волны.
— Плывите к шезлонгам и держитесь за них, — бесконечно наставлял прыгающих Джордино.
Питт собрал семейные группы и, пока Лорен подбадривала детей, приказал родителям прыгать и держаться за кресла. Потом по одному, за руки опускал детей за борт и отпускал, велев задержать дыхание; родители подхватывали детей.
Огромный огненный занавес подползал все ближе, дышать стало трудно. Теперь было жарко, как перед раскрытой топкой. Примерный подсчет подсказал Питту, что на палубе остается человек тридцать, но опасность совсем рядом.
Рослый полный мужчина остановился и отказался двигаться.
— В воде полно акул! — истерически кричал он. — Мы лучше здесь подождем вертолетов.
— Они не смогут повиснуть над палубой: из-за огня турбулентность слишком велика, — терпеливо объяснил Питт. — Вы либо сгорите дотла, либо рискнете поплавать. Что выбираете? Быстрей, вы задерживаете остальных.
Джордино сделал два шага, напряг могучие руки и поднял толстяка. В его взгляде не было ни враждебности, ни злобы; он отнес мужчину к поручню и бесцеремонно выбросил за борт.
— Пришлете мне открытку! — крикнул он вслед.
По-видимому, это подействовало на тех пассажиров, которые продолжали упираться. Один за другим — Питт помогал престарелым парам — они покидали горящий корабль.
Когда никого не осталось, Питт посмотрел на Лорен.
— Твоя очередь.
— Без коллег нет, — с женской решительностью сказала она.
Питт взглянул вниз, желая убедиться, что вода близко. Лаример так слаб, что вряд ли сможет перебраться через поручень. Джордино помог ему, а Лорен прыгнула, держа за руку Морана. Питт с тревогой смотрел, пока они благополучно не оказались в воде и не начали отплывать от судна. Он восхищался мужеством Лорен: та подбадривала Ларимера, одновременно держа за воротник Морана.
— Помоги ей, — попросил Питт Джордино.
Его друга не нужно было уговаривать. Он исчез, не сказав ни слова.
Питт бросил последний взгляд на „Леонида Андреева“. Воздух дрожал от жары, из всех отверстий вырывались языки пламени. Крен достиг пятидесяти градусов, и от гибели теплоход отделяло всего несколько минут. Правый винт уже показался над водой, в вдоль ватерлинии клубились облака белого пара.
Уже собравшись прыгнуть, Питт неожиданно замер от удивления. Краем зрения он увидел руку: кто-то махал из иллюминатора каюты в сорока футах от него. Без колебаний он поднял мокрое грязное одеяло, набросил на голову и в семь прыжков преодолел расстояние до каюты. Кто-то внутри просил о помощи. Питт всмотрелся и увидел полные ужаса женские глаза.
— О боже, помогите!
— Сколько вас?
— Я и двое детей.
— Передавайте детей.
Лицо исчезло, и сразу же Питту через иллюминатор подали мальчика лет шести. Питт поставил его между ног, накрыв его и себя одеялом, как палаткой.
Затем последовала девочка трех лет. Невероятно, но она спала.
— Дайте руку, — сказал Питт, в глубине души сознавая, что это бесполезно.
— Мне не пролезть! — воскликнула женщина. — Отверстие слишком узкое.
— Вода в ванной есть?
— Нет.
— Разденьтесь донага! — с досадой приказал Питт. — Используйте косметику. Смажьте все тело кремом для лица.
Женщина кивнула, показав, что поняла, и исчезла внутри.
Питт повернулся и, держа детей под мышками, побежал к поручню. С огромным облегчением он увидел внизу Джордино, который плыл рядом и смотрел наверх.
— Эл! — крикнул Питт. — Лови!
Если Джордино удивился, видя, как Питт держит за шиворот двух детей, он ничем этого не выдал. Он без усилий, как футбольные мячи, принял детей и крикнул Питту:
— Прыгай. Судно уходит под воду!
Не отвечая, Питт побежал назад к каюте по левому борту.
Он понимал, что попытка спасти мать — акт отчаяния. Но он был за гранью осознанных поступков; казалось, действует совсем другой, незнакомый человек.
Воздух стал таким сухим и горячим, что пот высыхал, не показавшись из пор. Горячая палуба обжигала ноги сквозь подметки. Питт споткнулся и едва не упал: по кораблю пробежала дрожь, и палуба еще сильнее накренилась влево. Агония судна, перед тем как перевернуться и уйти под воду.
Питт оказался у наклонной стены каюты; он просунул руки в иллюминатор. Две руки обхватили его запястья, и он потянул. Плечи и грудь женщины протиснулись через отверстие.
Питт еще раз сильно дернул и протащил бедра.
Пламя лизнуло ему спину. Палуба уходила из-под ног. Держа женщину за талию, Питт прыгнул за борт в тот миг, когда „Леонид Андреев“ начал переворачиваться, его винты, взбивая воду, поднялись к солнцу.
Яростный поток воды подхватил их, как кукол в водовороте, и потащил вниз. Питт отталкивался одной рукой и ногами, пытаясь всплыть; он видел, как зеленая поверхность над ним медленно становится голубой.
Кровь стучала в ушах, легкие словно заполнили рассерженные осы. Черный покров начал заволакивать окружающий мир. Питт чувствовал, как висит на его руке женщина; она тянула вниз, мешая ему плыть. Он использовал последние остатки кислорода, и в глазах его вспыхнул фейерверк. Яркий оранжевый шар взорвался в его голове.
Он пробился на поверхность, и полуденное солнце осветило его поднятое лицо. Сделал глубокий вдох, которого хватило, чтобы развеять темноту перед глазами, замедлить биение сердца и уменьшить боль в легких. Потом быстро перевернул женщину животом вверх и несколько раз сильно нажал, заставляя выбросить соленую воду из горла. Женщина содрогнулась, ее начало рвать, затем последовал приступ кашля. Только когда ее дыхание стало почти нормальным и она застонала, Питт огляделся в поисках остальных.
Джордино плыл к нему, толкая перед собой один из шезлонгов. На нем сидели дети; не сознавая разворачивающейся трагедии, они весело смеялись, глядя на забавные гримасы Джордино.
— Я уже начал сомневаться, вынырнешь ли ты, — сказал Джордино.
— Кое-что никогда не тонет, — ответил Питт, поддерживая женщину; та настолько пришла в себя, что могла держаться за ручки кресла.
— Я за ними присмотрю, — сказал Джордино. — Лучше позаботься о Лорен. Кажется, сенатор ее довел.
Руки словно налились свинцом; цепенея от усталости, Питт упрямо стал делать быстрые ровные гребки, пока не добрался до обломков, за которые держались Лорен и Лаример.
С посеревшим лицом, с полными тоски глазами, Лорен упрямо удерживала голову сенатора над водой. С упавшим сердцем Питт увидел, что она могла бы и не стараться: Лаример больше никогда не будет заседать в сенате. Кожа у него покрылась пятнами и стала темно-лиловой. Он до конца держался мужественно, но полстолетия напряженной жизни без ограничений привели к неизбежному концу. Сердце не выдержало и перестало биться.
Питт осторожно отвел руки Лорен от тела сенатора и оттолкнул его. Она взглянула на Питта, хотела возразить, но отвернулась, не в силах смотреть, как уплывает тело Ларимера, подгоняемое мягкими волнами.
— Он заслуживает государственных похорон, — хриплым шепотом сказала она.
— Это неважно, — ответил Питт. — Мы и так знаем, что он умер как мужчина.
Лорен как будто приняла это. Она положила голову на плечо Питту, слезы на ее щеках смешались с соленой водой.
Питт повернулся и осмотрелся.
— Где Моран?
— Его подобрал флотский вертолет.
— И он тебя оставил? — недоверчиво спросил Питт.
— Пилот крикнул, что есть место еще только для одного.
— И великий спикер палаты представителей оставил женщину поддерживать умирающего, а сам спасся?
Питта, словно холодным пламенем, охватила неприязнь к Морану. Он был одержим мыслью обрушить кулак на лицо этого хорька.
Капитан Покофский сидел в каюте яхты, зажимая уши, чтобы не слышать криков тонущих и умирающих от ожогов. Он не в силах был заставить себя взглянуть на этот невероятный ужас, смотреть, как „Леонид Андреев“ опускается на две тысячи футов под воду. Капитан стал живым мертвецом.
Остекленелыми, безжизненными глазами он посмотрел на генерала Омбрикова.
— Зачем вы меня спасли? Почему не позволили умереть вместе с судном?
Омбриков видел, что Покофский переживает сильнейшее потрясение, но ему нисколько не было его жалко. Агентов КГБ учили спокойно принимать смерть. Долг превыше всяких соображений сочувствия.
— У меня нет времени на соблюдение морских церемоний, — холодно сказал он. — Благородный капитан стоит на мостике, салютуя флагу, пока судно погружается вместе с ним… какой вздор! Государственная безопасность нуждается в вас, Покофский, а мне вы нужны, чтобы опознать тела американских законодателей.
— Они, вероятно, погибли, — пробормотал Покофский.
— Тогда это нужно доказать! — безжалостно рявкнул генерал. — Мое руководство примет только несомненные доказательства их смерти. Нельзя упускать из виду, что они, возможно, еще живы и где-то плавают.
Покофский провел ладонями по лицу и вздрогнул.
— Я не могу…
Но он больше ничего не успел сказать: Омбриков грубо схватил его и потащил на открытую палубу.
— Черт побери! — крикнул он. — Ищите их!
Покофский стиснул зубы и посмотрел на страшную картину: масса обломков и сотни мужчин, женщин и детей. Он едва не задохнулся, лицо его побелело.
— Нет! — закричал он. И так быстро и неожиданно перебрался через борт, что ни Омбриков, ни экипаж не успели его остановить. Он прыгнул в воду и глубоко ушел под поверхность, так что его белый мундир не стало видно.
Шлюпки с контейнеровоза подбирали выживших, быстро заполнялись, отвозили людей и возвращались к плавучим обломкам. Море кишело разнообразным мусором, мертвыми телами людей всех возрастов и теми, кто еще цеплялся за жизнь. К счастью, вода была теплая и никому не грозила смерть от переохлаждения; да и угроза акул не материализовалась.
Одна шлюпка подошла к Джордино, и он помог матери с двумя детьми подняться в нее. Потом забрался сам и знаком попросил рулевого идти к Лорен и Питту. Они были среди последних, кого можно было вытащить.
Шлюпка подошла, и Питт крикнул наклонившейся через борт коренастой фигуре.
— Привет, — сказал он, широко улыбаясь. — Как мы рады вас видеть!
— Рад помочь, — ответил стюард, с которым Питт недавно разминулся у лифта. Он тоже улыбался, демонстрируя широкую щель между верхними зубами.
Он наклонился, схватил Лорен за запястья, без усилия вытащил из воды и посадил в шлюпку. Питт протянул руку, но стюард не обратил на это внимания.
— Простите, — сказал он, — но у нас больше нет места.
— Что… о чем вы говорите? — спросил Питт. — Шлюпка почти пустая.
— На борту моего судна вы нежелательная персона.
— Да оно не ваше!
— Мое.
Питт недоуменно смотрел на него, потом оглянулся на контейнеровоз. На борту виднелась название „Чалметта“, но с бортов контейнеров, уставленных на палубе, красные буквы кричали „Бугенвиль“. Питта словно ударили в живот.
— Наша встреча для меня — радость, мистер Питт, но, боюсь, вам она предвещает несчастье.
Питт уставился на стюарда.
— Вы меня знаете?
Улыбка превратилась в гримасу ненависти и презрения.
— Слишком хорошо. Ваше вмешательство дорого обошлось „Морским перевозкам Бугенвиль“.
— Кто вы такой? — спросил Питт, чтобы потянуть время, отчаянно оглядывая небо в поисках вертолетов.
— Не думаю, что доставлю вам такое удовлетворение, — сказал стюард голосом теплым, как айсберг.
Не слыша разговора, Лорен потянула стюарда за руку.
— Почему вы не поднимаете его на борт? Чего вы ждете?
Он повернулся и сильно ударил ее по щеке, отбросив назад; Лорен упала на двух ошеломленных спасенных.
Джордино, который стоял на корме шлюпки, бросился вперед. Матрос выхватил из-под сиденья автомат и прикладом ударил его в живот. Джордино разинул рот, хватая воздух, споткнулся и упал за борт, молотя руками по воде.
Губы стюарда напряглись; плоское желтое лицо ничего не выражало. Только глаза зло сверкали.
— Спасибо за сотрудничество, мистер Питт. Спасибо за то, что так предупредительно пришли ко мне.
— Будь ты проклят! — с вызовом ответил Питт.
Стюард поднял над головой весло.
— Бон вояж, Дирк Питт.
Весло опустилось и ударило Питта в грудь, заставив уйти под воду. Воздух вырвался из легких, страшная боль охватила грудную клетку. Он вынырнул, вскинув левую руку, чтобы отразить новый неизбежный удар. Но опоздал. Весло в руках стюарда отбило руку Питта и ударило его по голове. Голубое небо почернело; Питт потерял сознание, медленно ушел под лодку и исчез из виду.
