74
Хейди спустилась с трапа самолета в аэропорту Олбани в четыре часа дня. Ее встречал Джиордино. Она наотрез отказалась от кресла-каталки и настояла на том, что доберется до машины на своих костылях.
— Как продвигаются дела? — спросила она, когда Эл уже перестроился в ряду движения и повернул на юг.
— Пока плохо. Питт изучал аэрофотоснимки, когда я уходил с судна. Нигде нет и следов ответвлений железной дороги.
— Думаю, мне удалось кое-что найти.
— Может быть, нам наконец-то хоть чуть-чуть повезет для разнообразия, — пробормотал Джиордино.
— Не слышу никакого энтузиазма.
— Меня давно заставили забыть о приверженности традициям школы.
— Всё так плохо?
— Суди сама. Президент выступает с обращением к канадскому парламенту завтра днем. Дело дрянь. Как бы мы ни старались, но к этому времени вряд ли сможем предоставить договор, даже если такой существует, в чем я глубоко сомневаюсь.
— А что думает Питт? — спросила она. — О том, что поезд находится где угодно, но не дне реки, полагаю?
— Он убежден, что поезд так и не доехал до моста.
— А что считаешь ты?
Эл безучастно смотрел на дорогу. Затем улыбнулся:
— Я полагаю, что с Питтом спорить бесполезно.
— Почему? Только из-за того, что он упрямец?
— Нет, — ответил Джиордино. — Потому что он, как правило, не ошибается.
Целыми часами Питт разглядывал через лупу увеличенные аэрофотоснимки, его разум пытался представить детали в трех измерениях.
Зигзагообразные ограждения, разделяющие пастбища и лесные массивы, автомобили и дома, желто-красный аэростат, наполненный теплым воздухом, яркое пятно на зеленом фоне ландшафта — всё было видно с потрясающей четкостью. Даже появляющиеся иногда шпалы можно было различить на поросшем травой железнодорожном полотне.
Раз за разом он прослеживал почти как стрела прямую линию между разрушенным мостом и предместьями индустриального района Олбани, его глаза пытались уловить самую незначительную деталь, самый незначительный намек на заброшенное ответвление железной дороги.
Секрет не поддавался разгадке.
Наконец он сдался и откинулся на спинку стула, давая отдых глазам, когда в каюту «Де Сото» вошли Хейди и Джиордино. Питт устало встал и обнял ее.
— Как нога? — спросил он.
— Лучше, спасибо, поправляется.
Они помогли ей сесть в кресло. Джиордино взял костыли и прислонил к переборке. Затем поставил ее портфель рядом с собой на пол.
— Эл сказал мне, что ты старался напрасно, — сказала она.
Питт кивнул.
— Похоже на то.
— У меня еще плохие новости для тебя.
Он ничего не ответил, ожидая.
— Брайан Шо всё знает, — просто сказала она.
Питт прочитал в ее глазах смущение.
— Всё охватывает огромное пространство.
Она покачала головой, чувствуя себя совершенно несчастной.
— Он выкрал карты старой железнодорожной линии из музея, отнимая у меня шанс изучить их.
— Сделай что-нибудь, чтобы он не понял их ценности.
— Думаю, он догадался, — тихо сказала Хейди.
Питт задумчиво сидел, отвергая всякую попытку подвергать Хейди перекрестному допросу. Зло уже причинено. Каким образом Шо догадался наложить руки на ключ к загадке, больше не имело значения. Невероятно, но он почувствовал ядовитое жало ревности. И не мог не задать себе вопрос, что Хейди нашла в этом совсем старом мужчине.
— Значит, он уже в этом районе.
— Возможно, бродит по сельской местности, ищет, — добавил Джиордино.
Питт посмотрел на Хейди.
— Карты ни о чем не скажут ему, окажутся совершенно бесполезными. На аэрофотоснимках нет ничего, что напоминало бы ответвление от главной дороги или тупик.
Она взяла портфель, поставила его себе на колени и открыла замки.
— Но там был тупик, — сказала она. — Он находился в железнодорожном узле Мондрагон-Хук.
Внезапно атмосфера каюты для карт накалилась.
Питт спросил:
— Где это?
— Не могу точно показать, не имея старой карты.
Джиордино быстро просмотрел несколько топографических карт местности.
— Здесь ничего нет, но эти съемки восходят к тысяча девятьсот шестьдесят пятому году.
— Как тебе удалось обнаружить этот Мондрагон-Хук? — спросил Питт.
— Путем элементарного рассуждения, — пожала плечами Хейди. — Просто задала себе вопрос, где я спрятала бы локомотив и семь пульмановских вагонов так, чтобы их никто не смог найти в течение всей жизни. Единственный ответ: под землей. Поэтому стала искать старые материалы и проверила диспетчерские записи, сделанные в Олбани до тысяча девятьсот четырнадцатого года. Попала в точку и нашла восемь различных грузовых поездов, которые состояли из вагонов для руды и были загружены известняком.
— Известняком?
— Да, груз отправлялся из железнодорожного узла, называемого Мондрагон-Хук, и был предназначен для цементного завода в Нью-Джерси.
— Когда?
— В тысяча восемьсот девяностых годах.
У Джиордино был скептический вид.
— Этот Мондрагон-Хук мог находиться в сотнях миль отсюда.
— Он должен быть ниже Олбани.
— Откуда у тебя такая уверенность?
— В записях не говорится о том, что вагоны для перевозки руды, груженные известняком, проходили через Олбани. Но я наткнулась на упоминание о них в диспетчерском журнале железнодорожной сортировочной станции Джермантауна, где менялись локомотивы.
— Джермантаун, — сказал Питт. — Это в пятнадцати милях вниз по течению реки.
— Мой следующий шаг заключался в изучении геологических карт, — продолжала Хейди.
Сделала паузу и вытащила одну карту из своего портфеля, разворачивая ее на столе.
— Единственный известняковый карьер между Олбани и Джермантауном находится здесь.
Сделала отметку карандашом на карте.
— Приблизительно в девяти милях севернее моста Дьювилль-Гудзон, западнее на три четверти мили.
Питт поднес лупу к глазам и начал просматривать аэрофотоснимки.
— Здесь, восточнее площадки, где был карьер, находится молочная ферма. Дом и двор с амбаром стоят на месте железнодорожного узла.
— Да, вижу, — взволнованно сказала Хейди. — Есть мощеная дорога, ведущая к автостраде штата Нью-Йорк.
— Ничего нет удивительного, что ты потерял железную дорогу, — сказал Джиордино. — Страна покрыла ее асфальтом.
— Если посмотреть более внимательно, — сказал Питт, — то можно узнать участок старого железнодорожного балласта на кривой от дороги, протяженностью сто ярдов, который заканчивается у подножья крутого холма, или горы, как называют его местные жители.
Хейди тоже посмотрела в бинокль.
— Удивительно, насколько всё становится ясным, когда знаешь, что нужно искать.
— Тебе удалось найти какую-нибудь информацию о карьере? — спросил её Джиордино.
— Это было легко, — кивнула Хейди. — Собственность и интересующий нас участок дороги принадлежали компании «Форбс экскавейшн», которая разрабатывала карьер, начиная с тысяча восемьсот восемьдесят второго до тысяча девятьсот десятого года, когда им встретились подземные воды. Все работы были остановлены, землю продали соседним фермерам.
— Ненавижу быть человеком, расхолаживающим других, — сказал Джиордино. — Но допустим, что карьер был открытым котлованом?
Хейди бросила на него внимательный взгляд.
— Понимаю, что ты имеешь в виду. Если компания «Форбс» не разрабатывала бы известняк внутри горы, то спрятать поезд было бы негде.
Она вновь внимательно изучила снимок.
— Слишком много растительности, чтобы можно было сказать наверняка, но терраса кажется целой, ненарушенной.
— Думаю, нам нужно это выяснить на месте, — сказал Питт.
— Хорошо, — согласился Джиордино. — Я отвезу вас.
— Нет, я пойду один. А ты тем временем позвони Муну и обеспечь, чтобы сюда прислали еще людей, лучше всего — взвод морских пехотинцев на тот случай, если Шо вызовет подкрепление. И передай ему, чтобы прислал хорошего горного инженера. Поищи старожилов в этой местности, которые могут помнить какие-нибудь странные дела в карьере.
Хейди, если чувствуешь себя достаточно хорошо, вытащи из постели местных издателей и покопайся в старых газетах, поищи сообщения относительно разрушения моста Дьювилль-Гудзон. Когда я осмотрю карьер, то смогу лучше разобраться в состоянии наших дел.
— Осталось совсем мало времени, — мрачно сказал Джиордино. — Президент выступает с речью через девятнадцать часов.
— Мне не нужно напоминать.
Питт взял свое пальто.
— Сейчас нам прежде всего нужно проникнуть внутрь горы.
