Ален Мерсьер закончил чтение содержимого папки с пометкой «Совершенно секретно», затем вновь всё перечитал. Он онемел. Сколько бы он ни перелистывал страницы назад, стараясь здраво оценивать прочитанное, ему было чрезвычайно трудно поверить в то, что он видел собственными глазами. У него был вид человека, который держит в руках тикающую бомбу.

Напротив него сидел президент, который, казалось, терпеливо ждал. В комнате было очень тихо. Единственным звуком было редкое потрескивание поленьев в камине. На кофейном столике, который стоял между ними, стояли два подноса с едой. Мерсьер был слишком поглощен чтением и не мог есть, но президент с жадностью доедал запоздалый обед.

Наконец Мерсьер закрыл папку и торжественно снял очки. Поразмышлял минуту, затем взглянул на президента.

— Должен задать вопрос, — сказал он. — Неужели весь этот безумный вздор на самом деле реален?

— Всё до последнего слова в последнем предложении.

— Замечательная концепция, — вздохнул Мерсьер. — Я бы так назвал это.

— Согласен.

— Мне трудно поверить, что в течение всех этих лет не было утечки информации.

— В этом нет ничего удивительного, если учесть, что об этом знали всего два человека.

— Об этом знал Дуг Оутс из госдепартамента.

— Только после инаугурации, — признался президент. — После того, как мне были переданы бразды правления, первый шаг, необходимый шаг, который я должен был предпринять, заключался в том, чтобы довести это до сведения госдепартамента.

— Но не до сведения госбезопасности, — сказал Мерсьер с холодным оттенком в голосе.

— Ничего личного, Ален. Всего лишь расширял ближний круг по мере необходимости.

— А теперь очередь дошла и до меня.

Президент кивнул.

— Хочу, чтобы ты и твои люди завербовали и организовали влиятельных канадцев, которые разделяют мои взгляды.

Мерсьер приложил носовой платок к лицу, промокая выступивший пот, покрывавший его.

— Боже мой. Если дело приведет к неожиданным последствиям, а за ним появится наше объявление о государственном банкротстве?..

Его заявление повисло в воздухе.

— Этого не будет, — мрачно сказал президент.

— Ты можешь слишком далеко зайти.

— Но если это будет принято, то подумай о возможностях.

— Ты увидишь первые признаки, когда выскажешь все это канадскому парламенту в понедельник.

— Да, тогда все будет совершенно очевидно.

Мерсьер положил папку на стол.

— Должен вручить это тебе, господин президент. Когда ты сидел молча и отказывался вмешиваться в требование Квебеком независимости, я думал, что ты допускаешь ошибку. Теперь начинаю понимать, что стояло за этим безумием.

— Мы открыли только первую дверь, — философски заметил президент, — в длинный коридор.

— А не слишком ли ты рассчитываешь на то, что Североамериканский договор найдут?

— Да, думаю, ты прав.

Президент пристально рассматривал в окно Вашингтон, не видя его.

— Но если на реке Гудзон в понедельник произойдет чудо, у нас появится право создания нового флага.