Часть I
УДАВКА РУБЕКА
Февраль 1989 г., Вашингтон
4
Не было ничего необычного в человеке, сидевшем на заднем сиденье «форда», медленно следовавшего по улицам Вашингтона. Пешеходам, пробегавшим торопливыми шагами перед машиной на перекрестках со светофорами, пассажир, сидящий в машине, мог показаться продавцом газет, которого подвозит на работу племянник. Никто не обращал ни малейшего внимания на эмблему Белого дома на номерном лицензионном знаке машины.
Ален Мерсьер был полным лысеющим человеком с жизнерадостным лицом Фальстафа, скрывающим его проницательный аналитический разум. Он носил мятые костюмы, купленные по сходной цене, с белым носовым платком, небрежно торчащим из нагрудного кармана. Они были его отличительной особенностью, которую политические карикатуристы преувеличивали с неистребимым энтузиазмом.
Мерсьер не был продавцом газет. Недавно назначенный советником по национальной безопасности нового президента страны, он до сих пор не нашел признания в глазах общественности. Пользуясь огромным уважением в академическом сообществе, он заработал репутацию превосходного аналитика международных событий. В то время, когда Мерсьер привлек к себе внимание президента, он занимал пост директора комиссии прогнозирования мирового кризиса.
Водрузив на нос очки, Мерсьер положил свой кейс на колени и открыл его. На обратной стороне крышки находился экран дисплея и панель с клавиатурой, внизу которой было два ряда цветных индикаторов. Он напечатал комбинацию цифр и немного подождал, пока сигнал передавался по спутниковой связи в его угловой офис в Белом Доме. Там включился компьютер, запрограммированный ассистентом, и ему передали рабочую программу на этот день.
Микропроцессор расшифровал закодированные поступающие данные за миллисекунды, на экране появился текст, напечатанный зелеными строчными буквами.
Сначала перечислялась корреспонденция, за ней следовала серия меморандумов из штаба Совета безопасности. Затем шли ежедневные отчеты и доклады различных правительственных агентств, начальников Объединенного штаба и директора ЦРУ. Он быстро запоминал их перед тем, как стереть содержимое в блоке памяти микропроцессора.
Все, кроме двух.
Он все еще размышлял, когда машина проехала через западные ворота Белого Дома. В его глазах отражалось недоумение. Затем он вздохнул. Потом нажал кнопку и закрыл кейс.
Сразу после прибытия в свой офис Мерсьер устроился за письменным столом и набрал личный номер энергетического департамента. Ответил мужской голос.
— Офис доктора Клейна.
— Это Ален Мерсьер. Рон на месте?
Последовала непродолжительная пауза, затем прозвучал голос доктора Рональда Клейна, директора энергетического департамента.
— Доброе утро, Ален. Что могу сделать для тебя?
— Хочу узнать, сможешь ли ты уделить мне сегодня несколько минут.
— У меня довольно плотный график.
— Это важно, Рон. Назови время.
Клейн не привык к тому, чтобы с ним обращались подобным образом, но железные нотки в голосе Мерсьера свидетельствовали о том, что советник по вопросам безопасности не намерен отступать. Закрыл ладонью микрофон телефона и вместе с ассистентом по административным вопросам проверил свой рабочий график. Затем вернулся на линию.
— Где-нибудь в промежутке между двумя тридцатью и тремя часами подойдет?
— Никаких проблем, — ответил Мерсьер. — У меня совещание во время ленча в Пентагоне, заскочу к тебе в офис на обратном пути.
— Ты же сказал, что это важно.
— Давай поставим вопрос иначе, — сказал Мерсьер, выдерживая театральную паузу. — Сначала я хочу испортить день президенту.
В Овальном кабинете Белого дома президент откинулся на спинку стула за рабочим столом и закрыл глаза. Он позволил себе отвлечься от вереницы бесконечных дел в течение дня и расслабиться на несколько минут. Для человека, который прошел инаугурацию на высшую должность в государстве всего несколько недель назад, он выглядел слишком измотанным и усталым. Предвыборная кампания была очень продолжительной и изнурительной. Он еще не успел полностью восстановить свои силы после нее.
Он был некрупного телосложения, редеющие волосы уже порядком поседели, черты лица, когда-то жизнерадостные и подвижные, теперь стали напряженными и мрачными. Президент приоткрыл глаза, когда на огромные окна от пола до потолка за его спиной обрушился порыв ветра. Транспорт двигался в замедленном темпе, дороги обледенели. Он скучал по более теплому климату родного штата Нью-Мексико. Мечтал о поездке в кемпинг в горы Сангре-де-Кристо около Санта-Фе.
Этот человек никогда не помышлял о том, чтобы стать президентом. Никогда не руководствовался слепыми амбициями во время службы в сенате, продолжавшейся в течение двадцати лет. Пошедший на выборы как темная лошадка, он был избран большинством партии левого крыла, когда один из репортеров откопал ряд теневых финансовых сделок в прошлом его оппонента.
— Господин президент?
От размышлений отвлек голос помощника.
— Да?
— Прибыл мистер Мерсьер для брифинга по безопасности.
— Прекрасно, пусть войдет.
Мерсьер вошел в кабинет и сел по другую сторону письменного стола. Протянул внушительного вида папку.
— Что сегодня происходит в мире? — спросил президент с едва заметной улыбкой.
— Довольно мрачная картина, как обычно, — отвечал Мерсьер. — Мой штаб завершил разработку проектов по энергетическим резервам страны. Заключение не очень обнадеживает.
— Ты не сказал мне ничего нового. Каковы самые последние перспективы?
— ЦРУ отводит Ближнему Востоку еще два года на то, чтобы исчерпать ресурсы месторождений. Таким образом, мировые запасы нефти смогут удовлетворять спрос всего на пятьдесят процентов. Русские стараются сберечь свои истощенные резервы, мексиканские морские месторождения не имеют никакой перспективы. Что же касается наших собственных нефтяных месторождений…
— Я видел цифры, — ответил президент. — За последние годы открыто лишь несколько небольших нефтяных месторождений.
Мерсьер пролистал папку.
— Солнечное излучение, ветряные мельницы, электрические автомобили — вот частичное решение проблемы. К сожалению, технология их разработки находится приблизительно на том же уровне, на котором было телевидение в сороковых годах.
— Жаль, что программы синтетического топлива развиваются очень медленно.
— Только через четыре года, а это самая ранняя дата, предприятия по очистке нефти, добытой из мелкозернистых пород, смогут вступить в строй. А пока американский транспорт продолжает загрязнять окружающую среду.
Президент изобразил подобие улыбки.
— Безусловно, на горизонте должна же появиться хоть какая-то надежда.
— Есть залив Джеймса.
— Энергетический проект Канады?
Мерсьер кивнул и приступил к изложению статистических данных.
— Восемнадцать дамб, двенадцать электростанций, рабочая сила около девяноста тысяч человек, изменение русел двух рек, размером сравнимых с Колорадо. И, как утверждает канадская правительственная литература, крупнейший и самый дорогой гидроэлектрический проект в истории человечества.
— Кто проводит его?
— «Квебек-гидро», энергетические власти провинции. Они приступили к разработке проекта в тысяча девятьсот семьдесят четвертом. Цена довольно внушительная. Двадцать шесть миллиардов долларов, основная доля поступает из банков Нью-Йорка.
— Какова мощность?
— Более сотни миллионов киловатт, возрастет в два раза за следующие двадцать лет.
— Сколько поступает к нам?
— Достаточно, чтобы освещать пятнадцать штатов.
Лицо президента выразило недовольство.
— Мне не нравится такая большая зависимость по электричеству от Квебека. Я чувствовал бы себя в большей безопасности, если энергия поступала бы от наших атомных станций.
Мерсьер покачал головой, не соглашаясь.
— Печально, но атомные предприятия США обеспечивают менее одной трети наших потребностей.
— Как обычно, мы едва сводим концы с концами, — устало сказал президент.
— Отставание отчасти объясняется повышением цен на строительство, — согласился Мерсьер. — Частично тем, что спрос на уран не удовлетворяется его поставками. И еще активностью защитников окружающей среды.
Президент сидел в задумчивом молчании.
— Мы рассчитывали на бесконечные запасы, которых не существует, — продолжал Мерсьер. — И пока наша страна загоняла себя в угол избыточным потреблением, наши соседи на севере ушли далеко вперед и кое-что сделали в этом направлении. У нас нет выбора, мы должны переключиться на их источник.
— А цены в пределах нормы?
Мерсьер кивнул головой.
— Канадцы, благослови их души Господь, держат цены на уровне наших собственных энергетических компаний.
— Наконец-то луч света.
— Но есть и ловушка.
Президент вздохнул.
— Перед нами неприятный факт, — продолжал Мерсьер, — летом Квебек предполагает провести референдум по вопросу полной независимости.
— Премьер-министр Сарве дважды нарушал планы сепаратистов Квебека. Вы думаете, что теперь он не сделает этого?
— Совершенно верно. Источники нашей службы разведки сообщают, что премьер Гуэррьер из партии борцов за независимость Квебека имеет полномочия не допустить этого в следующий раз.
— Они дорого заплатят за отделение от Канады, — сказал президент. — Их экономика уже в хаосе.
— Их стратегия заключается в том, чтобы при формировании правительства получить поддержку от Соединенных Штатов.
— А если мы не пойдем навстречу?
— Они могут либо поднять тарифы на электричество, либо отключить его, — ответил Мерсьер.
— Гуэррьер должен быть полным дураком, чтобы отключить нам подачу электричества. Он знает, что мы ответим обширными экономическими санкциями.
Мерсьер мрачно уставился на президента.
— Пройдут недели, даже месяцы прежде, чем Квебек почувствует ужасные последствия этого. А за это время могут оказаться парализованными наши основные индустриальные центры.
— Мрачная картина.
— Это только фон. Тебе, конечно, известно про «Общество свободного Квебека».
Президент кивнул. Так называемое «Общество свободного Квебека» было подпольным террористическим движением, которое организовало политические убийства ряда канадских официальных лиц.
— Так что с ними?
— В недавнем докладе ЦРУ утверждается, что это общество имеет московскую ориентацию. Если оно каким-то образом получит контроль в правительстве, мы столкнемся еще с одной Кубой.
— Еще одна Куба, — повторил президент невыразительным тоном.
— Та, у которой будет возможность поставить Америку на колени.
Президент встал со стула, подошел к окну, пристально разглядывая здания на территории Белого дома, покрытые мокрым снегом. Молчание продолжалось почти полминуты. Наконец он произнес:
— Мы не можем допустить энергетических игр Квебека. Особенно в течение предстоящих месяцев.
Повернулся и посмотрел на Мерсьера озабоченным взглядом.
— Страна по уши в долгах, Ален. Осталось лишь несколько лет, и у нас уже не будет выбора. Если застой не прекратится, нам придется объявить государственное банкротство.
Мерсьер глубже сел на стуле. Казалось, что он съежился.
— Мне было бы крайне неприятно, если бы это произошло именно сейчас.
Президент тактично пожал плечами.
— Начиная со времен правления Франклина Рузвельта, каждый новый генеральный управляющий играет в пятнашки, возлагая непосильную финансовую ношу на кабинет своего последователя. Игра должна вот-вот закончиться, а я крайний. Если мы потеряем электроэнергию, поставляемую в наши северо-восточные штаты, даже на двадцать дней, последствия окажутся трагическими. Крайний срок объявления мною девальвации приближается. Мне требуется время для подготовки общественности и делового сообщества к неприятным новостям. Время для безболезненного перехода на новую денежную единицу. Время для того, чтобы наши нефтеочистительные предприятия смогли прекратить нашу зависимость от иностранной нефти.
— Каким образом мы можем не допустить, чтобы Квебек совершил какую-нибудь глупость?
— Не знаю. Наш выбор ограничен.
— Остаются только два варианта, если остальные провалятся, — сказал Мерсьер, и вокруг рта образовались тонкие складки от испытываемого напряжения. — Два варианта, старые как мир, для спасения экономики от полного краха. Один вариант заключается в том, чтобы молиться о чуде.
— А второй?
— Спровоцировать войну.
Точно в 2.30 дня Мерсьер вошел в здание «Форрестол» на Индепенденс-авеню и поднялся на лифте на седьмой этаж. Его проводили в роскошный офис министра энергетики Рональда Клейна.
Клейн, человек ученого вида с длинной седой шевелюрой и крупным носом кондора, поднял свою стройную фигуру ростом шесть футов и пять дюймов из-за заваленного бумагами длинного стола для конференций и вышел, чтобы пожать руку Мерсьеру.
— Какое неприятное событие вызвало этот визит? — спросил Клейн, пропуская вступительный дружеский краткий диалог.
— Ужасное, а не просто неприятное, — ответил Мерсьер.
— Мне попался запрос Центральной счетной палаты на данные относительно расхода шестисот восьмидесяти миллионов долларов федерального финансирования на разработку «Дудлбага».
— Чего?
— «Дудлбага», — просто ответил Мерсьер. — Такое название присваивают инженеры-геологи любому новому устройству, предназначенному для поиска залежей подземных полезных ископаемых.
— Какое отношение это имеет ко мне?
— Деньги были предназначены для департамента энергетики три года назад. С тех пор не поступало никаких отчетов. Будет вполне разумно, если твои служащие прозондируют, куда они делись. Это из Вашингтона. Ошибки прошлого отличаются отвратительным обыкновением сваливаться на головы последующего руководства. Если бывший министр энергетики потратил потрясающую сумму денег на белого слона, тебе лучше подготовиться к данному факту, если какому-нибудь новичку-конгрессмену придет в голову заняться расследованием этого дела.
— Благодарю за предупреждение, — искренне сказал Клейн. — Мои люди займутся тщательными поисками денег.
Мерсьер поднялся на ноги и протянул руку.
— А кто сказал, что будет легко?
— Да, — улыбаясь, сказал Клейн. — Легко никогда не бывает.
После ухода Мерсьера Клейн подошел к камину и бесцельно уставился на огонь, склонив голову набок и держа руки в боковых карманах пиджака.
— Совершенно непонятно, — прошептал он пустой комнате, — как можно потерять след шестисот восьмидесяти миллионов долларов.
