25
Мерсьер не ощущал энтузиазма по поводу того, что он должен сделать. Ему нравился Джеймс Сандекер, он уважал искренность этого человека и прямолинейность работы организации. Но он не мог отложить немедленный запрос относительно потери «Дудлбага». Он позволил себе не ждать и пошел на риск нарушения безопасности, что заставит средства массовой информации рыскать, подобно стервятникам. Ему нужно было быстро сформулировать планы, чтобы провести адмирала и Белый дом через всю эту неприятность, не вызывая общенационального гневного протеста.
По внутренней связи раздался голос секретаря.
— Прибыл адмирал Сандекер, сэр.
— Пусть войдет.
Мерсьер почти ожидал увидеть человека, измученного бессонницей, человека, страдающего из-за ненужных смертей и трагедии, но он ошибся.
Сандекер, в адмиральской форме, застегнутой на все пуговицы, украшенной галунами, вошел в кабинет крупным уверенным шагом. Только что раскуренная сигара в уголке рта надежно зажата зубами. Глаза сверкали обычным блеском величия и превосходства. Вид у него был стильный.
— Прошу садиться, адмирал, — сказал Мерсьер, поднимаясь со стула. — Заседание Совета безопасности начнется через несколько минут.
— Имеете в виду инквизицию, — сказал Сандекер.
— Совсем нет. Президент просто желает знать все факты, стоящие за разработкой «Дудлбага», и расставить события последних тридцати шести часов в правильном порядке.
— Вы не теряете времени. Не прошло и восьми часов, как погибли мои люди.
— Это большое несчастье.
— Как еще вы можете назвать это?
— Я не жюри, — спокойно сказал Мерсьер. — Хочу, чтобы вы знали: я искренне сожалею, что проект не удался.
— Готов нести ответственность.
— Мы не ищем козла отпущения, хотим знать лишь факты, которые вы так не хотите раскрыть.
— У меня есть свои причины.
— Нам будет очень интересно выслушать их.
Раздался телефонный звонок внутренней связи.
— Да?
— Все ждут вас.
— Уже идем.
Мерсьер направился к двери.
— Пойдемте.
Они вошли в зал заседаний Белого дома. Синий ковер соответствовал драпировке. На северной стене над камином висел портрет Гарри Трумена. Президент сидел в центре огромного овального стола из красного дерева, спиной к террасе, с которой открывался вид на розарий. Прямо напротив вице-президент делал заметки в блокноте. Присутствовали адмирал Кемпер, министр энергетики доктор Рональд Клейн, госсекретарь Дуглас Оутс и директор ЦРУ Мартин Броган.
Президент подошел и тепло поздоровался с Сандекером.
— Приятно видеть вас, адмирал. Прошу садиться, устраивайтесь удобнее. Полагаю, что вы знакомы со всеми присутствующими.
Сандекер кивнул и сел на свободный стул в конце стола. Он сидел в одиночестве, на расстоянии от остальных.
— А сейчас, — сказал президент, открывая заседание, — надеюсь, вы расскажете нам о вашем таинственном «Дудлбаге».
Секретарь Дирка Питта Зерри Почински вошла в компьютерный зал с чашкой кофе и сэндвичем на подносе. На глазах были слезы. Трудно смириться со смертью босса. Зерри еще полностью не осознала потерю такого близкого человека. Но она точно знала, что почувствует это позднее, когда останется одна.
Джиордино сидел верхом на стуле, локти и подбородок лежали на спинке. Он, не отрывая взгляда, смотрел на ряд бездействующих компьютеров.
Она села рядом с ним.
— Ваш любимый, — тихо сказала она. — Копченая говядина с приправами на пшеничном хлебе.
Джиордино отказался от сэндвича, но выпил кофе. Кофеин не помог смягчить чувство разочарования и безысходности, вызванные смертью Питта и всех остальных, и злости на собственное бессилие предотвратить это.
— Почему бы вам не пойти домой и немного поспать, — сказала Зерри. — Оставаясь здесь, всё равно ничего не добьетесь.
Джиордино заговорил, словно в трансе:
— Мы с Питтом прошли через многое.
— Да, знаю.
— Мы играли вместе в футбол в средней школе. Он был самым сильным и непредсказуемым полузащитником в лиге.
— Вы забыли, что я присутствовала, когда вы вдвоем предавались воспоминаниям. Могу всё воспроизвести слово в слово.
Джиордино повернулся к ней и улыбнулся.
— Неужели мы были настолько плохи?
Зерри в ответ улыбнулась сквозь слезы.
В дверь вошла команда компьютерных техников. К Джиордино подошел начальник.
— Извините, что прерываю вас, но у меня приказ закончить работу над проектом и отправить аппаратуру в другой отдел.
— Вовремя стереть все доказательства, не так ли?
— Сэр?
— Ты уточнил это у доктора Клейна?
Служащий торжественно кивнул головой.
— Два часа назад. Перед тем как он вышел из здания.
— Пойдемте, — сказала Зерри. — Я помогу.
Джиордино покорно встал на ноги и потер свои разболевшиеся глаза. Он открыл дверь и жестом пригласил Зерри выйти первой. Пошел за ней, но на пороге внезапно остановился.
Он едва не пропустил это. Позднее он так и не смог понять, какой необъяснимый позыв заставил его обернуться, чтобы бросить последний взгляд.
Мерцание света было настолько мгновенным, что он не заметил бы его, если глаза не смотрели бы в нужном направлении в нужный момент. Он закричал на техника, который только что отключил питание.
— Включить все снова!
— Зачем? — требовательно спросил техник.
— Проклятье! Включи питание немедленно!
Одного взгляда на искаженные черты лица Джиордино было вполне достаточно. На этот раз вопросов не последовало. Техник выполнил, что ему приказали.
Внезапно зал потерял свои размеры. Все вспоминают, что стали свидетелями рождения какого-то фантастического видения. Все, кроме Джиордино. Он замер на месте, губы растянулись в удивленной, радостной улыбке.
Один за другим оживали все компьютеры.
— Позвольте мне поставить вопрос прямо, — сказал президент с сомнением на лице. — Вы говорите, что «Дудлбаг» способен видеть сквозь десять миль сплошной коренной породы?
— И распознавать более пятидесяти различных минералов и следовые концентрации металлов в них, — ответил Сандекер, не моргнув глазом. — Да, господин президент, я говорил именно это.
— Не думаю, что это возможно, — сказал директор ЦРУ Броган. — Электромагнитные приборы обладают ограниченными возможностями измерения удельного сопротивления подземных минералов, безусловно, ничего похожего на этот названный масштаб.
— Почему исследования для проекта такого значения и последующая разработка проводились без уведомления президента и конгресса? — задал вопрос вице-президент.
— Прежний президент знал, — объяснил Сандекер. — У него была страсть к поддержке футуристических концепций. Он секретно финансировал тайно задуманный проект танка, названный «Мета-секцией». Ученые «Мета-секции» и разработали «Дудлбаг». Под покровом секретности планы передали в Государственное агентство подводных и морских научных исследований. Президент обеспечил поступление финансирования, мы построили его.
— И он действует? — давил президент.
— Доказательства положительные, — ответил Сандекер.
— В наших первоначальных испытаниях обнаружены залежи золота, марганца, хрома, алюминия и, по меньшей мере, десятка других элементов, включая уран, доступных для промышленной разработки и добычи.
На лицах людей вокруг стола появились различные выражения. Президент странно смотрел на Сандекера. Лицо адмирала Кемпера сохраняло безмятежность. Остальные явно не верили ни единому слову.
— Вы даже предполагаете, что можете определить объем залежей, а также дать оценку стоимости? — с сомнение в голосе спросил Дуглас Оутс.
— За считанные минуты после обнаружения элемента или минерала «Дудлбаг» дает точную оценку данных запасов руды, проектную стоимость разработки, возможный доход и точные координаты месторождения.
Если аудитория Сандекера изначально была настроена скептически, то сейчас она выражала полное недоверие. Министр энергетики Клейн задал вопрос, который был у всех на уме:
— Как действует этот аппарат?
— Тот же самый основной принцип радара или морских глубинных эхолотов с тем исключением, что «Дудлбаг» передаст резко сфокусированный, концентрированный импульс энергии. Этот высокоэнергетический луч, теоретически аналогичный радиостанции, передающей различные оттенки звука по воздуху, выдает различные частоты сигналов, которые отражаются от геологических формаций, встречающихся ему. Мои инженеры называют это модуляций развертки. Можно сравнить это с криком в каньоне. Когда голос сталкивается со стеной коренной породы, вы слышите далекое эхо. Но если на пути встречаются деревья и другая растительность, то поступает приглушенное эхо.
— Но я так и не понимаю, как он может определять отдельные минералы, — сконфуженно спросил Клейн.
— Каждый минерал, каждый элемент в составе земли резонирует на своей собственной частоте. Медь резонирует на частоте около двух тысяч герц. Железо на частоте две тысячи двадцать герц. Цинк на частоте четыре тысячи. Глина, коренные породы и песок дают свои собственные отклики, определяющие качество сигнала, который поступает на их поверхность и отражается от нее. На дисплее компьютера изображение похоже на яркий поперечный разрез земли, потому что различные формации закодированы цветом.
— А глубина залежи полезного ископаемого определяется по времени запаздывания сигнала, — прокомментировал адмирал Кемпер.
— Вы правы.
— Мне кажется, что сигнал слабеет и искажается по мере углубления в недра, — сказал Мерсьер.
— Да, — подтвердил Сандекер. — Луч теряет энергию по мере прохождения через различные слои земли. Но, регистрируя каждый слой во время прохождения луча, мы научились ожидать и понимать различные отражения. Мы называем это отслеживанием плотности. Компьютеры анализируют и передают откорректированные данные в цифровой форме.
Президент беспокойно заерзал на стуле.
— Это кажется совершенно невозможным.
— Но, тем не менее, это совершенно реально, — сказал Сандекер. — Дело сводится к тому, джентльмены, что флот из десяти «Дудлбагов» может исследовать все дно мирового океана за пять лет.
В зале воцарилась полная тишина. Затем Оутс с уважением пробормотал:
— Боже, непостижимый потенциал.
Директор ЦРУ Броган спросил, наклоняясь через стол:
— Существует ли хоть малая возможность, что русские разрабатывают аналогичный аппарат?
Сандекер отрицательно покачал головой.
— Не думаю. Всего несколько месяцев назад у нас не было технологии для совершенствования высокоэнергетического луча. Им потребуется десятилетие, чтобы догнать нас.
— Еще один вопрос, — сказал Мерсьер. — Почему выбрано море Лабрадор? Почему испытания «Дудлбага» не проводятся на нашем континентальном шельфе?
— Я полагал, что лучше всего провести испытания в изолированном районе, удаленном от оживленного морского движения.
— Но почему так близко к канадским берегам?
— «Дудлбаг» наткнулся на признаки нефти.
— Нефти?
— Да. След ведет в пролив Гудзона на севере Ньюфаундленда. Я приказал «Дудлбагу» отклониться от заданного курса и проследовать в канадские территориальные воды. Ответственность за потерю моего самого дорогого друга, его экипажа и научно-исследовательского подводного аппарата лежит только на мне одном. Больше никто не виноват.
Адъютант бесшумно вошел в зал и предложил кофе. Подойдя к Сандекеру, он положил около его локтя записку. В ней говорилось:
«Нужно срочно увидеться. Джиордино».
— Может быть, следует объявить короткий перерыв, — сказал Сандекер. — У одного из моих служащих есть новая информация о трагедии.
Президент бросил на него понимающий взгляд и кивнул в сторону двери.
— Конечно. Пусть он присоединяется к нам.
Джиордино провели в зал заседаний, его лицо сияло.
— Появился «Дудлбаг» и все, находящиеся на борту, — выпалил он без преамбулы.
— Что случилось? — воскликнул Сандекер.
— Торпеда ударилась о выступающие горы в пятидесяти метрах от погружаемого аппарата. Толчок вызвал короткое замыкание главных терминалов. Для устранения неполадок Питту и его людям потребовалось время, около часа назад они закончили ремонт и восстановили связь.
— Никто не ранен? — спросил адмирал Кемпер. — Корпус остался герметичным?
— Синяки и ушибы, — ответил Джиордино как в телеграмме. — Один сломанный палец. О протечках сообщений нет.
— Слава Богу, они целы, — сказал президент, и все заулыбались.
Джиордино более не мог оставаться сдержанным.
— Я не сказал о самом приятном.
Сандекер вопросительно посмотрел на него.
— Самом приятном?
— Сразу после того, как были восстановлены компьютеры, анализаторы словно сошли с ума. Поздравления, адмирал. «Дудлбаг» нашел прадедушку стратиграфических ловушек.
Сандекер напрягся.
— Они нашли нефть?
— Первоначальные данные дают основания предполагать наличие месторождения на площади длиной девяносто пять миль на три четверти мили шириной. Перспектива добычи потрясающая. Общий запас оценивается в восемь миллиардов баррелей нефти.
Никто из сидящих за столом не мог вымолвить ни слова. Могли лишь продолжать сидеть, размышляя над безграничными последствиями этого открытия.
Джиордино открыл атташе-кейс и передал Сандекеру стопку бумаг.
— У меня не было времени перевязать ее ленточкой, но здесь предварительные цифры, расчеты и перспективы, включая оценочную стоимость бурения и добычи. Доктор Кинг составит краткий отчет после того, как «Дудлбаг» завершит более подробное обследование месторождения.
— Куда точно попала торпеда? — спросил Клейн.
Джиордино развернул морскую карту на столе перед президентом. Начал карандашом показывать курс, по которому следовал «Дудлбаг».
— После близкого промаха торпеды экипаж выполнил маневры уклонения. На борту не знали о том, что подводной лодке дан приказ прекратить атаку. Уходя на северо-запад по дуге из моря Лабрадор, они держались ближе к морскому дну, проходя по проливу Грей южнее островов Баттон, и вошли в залив Унгава. Здесь, — Джиордино сделал паузу, чтобы отметить место на карте, — они открыли нефтяное месторождение.
В глазах президента сразу исчезло радостное возбуждение.
— Значит, оно не около берегов Ньюфаундленда?
— Нет, сэр. Граница, проходящая по периферии Ньюфаундленда, заканчивается в точке земли на входе в пролив Грей. Месторождение нефти открыто в водах Квебека.
На лице президента появилось выражение полного разочарования. Он и Мерсьер смотрели друг на друга с абсолютным пониманием.
— Из всех мест во всем северном полушарии, — сказал президент почти шепотом, — оно почему-то оказалось именно в Квебеке.
