Глава 8
Джун
За первые три часа работы менеджером в бутбейском магазине «Букс бразерс» Джун продала четыре романа, две биографии, путеводитель по северу Новой Англии, пять книг по специальному заказу, всего более чем на триста долларов разных покупок, и более чем на двести долларов продала детских книг группе «Мама и я», которая забрела в магазин после часового перерыва на кофе, проходящего в кафе через дорогу.
Отличное утро даже для пятницы уик-энда Дня труда. И для нее лично. В Бутбей-Харборе или в другом месте книжный магазин, особенно «Букс бразерс», был территорией Джун и, вероятно, местом, где она чувствовала себя наиболее комфортно. Она сидела в складном парусиновом кресле за прилавком с кассовым аппаратом и прорабатывала список нововведений по программе «Новое в бизнесе». Уже переговорила с Генри о еженедельном книжном клубе и о часе детской сказки. Теперь она обдумывала «Кофейные посиделки» – беседы о книгах, о жизни, мероприятие для раннего вечера, в ходе которого можно приятно провести время за чашкой хорошего кофе и беседой, мероприятие, на которое человек заглянул по пути, посидел и расслабился, а потом прошелся по книжному магазину.
Колокольчик над дверью звякнул. Джун оторвалась от пометок насчет своей новой идеи.
– Джун Нэш? Это ты? – произнес женский голос.
«О нет. Добра не жди», – вздохнула про себя Джун.
Она положила ручку на фирменный блокнот «Букс бразерс», закрепленный на столе, и встретилась взглядом с холодными голубыми глазами Полины Олтмен. Дважды за одно лето. И вместе с двумя ее старыми подругами – Марли Как-там-ее и Кэрри Фиш. Трио сулило учетверенную угрозу: умные, красивые, популярные и отнюдь не любезные.
– Я все гадала, что с тобой случилось с тех пор, как я видела тебя в последний раз! – защебетала Полина, поправляя бретельки белого купальника, выглядывающие из-под сарафана. – Когда видела тебя в последний раз, ты была на сносях.
Большой бриллиант в кольце Кэрри сверкнул на пальце.
– Точно. Полина, ты сказала, что Джун забеременела и бросила колледж. Значит, все это время ты работала здесь?
– Последние семь лет я жила в Портленде. – Джун готова была убить себя за необходимость вообще что-то объяснять. – Но моя тетя серьезно заболела, поэтому я перебралась сюда, чтобы помочь.
Все они покивали с притворным сочувствием. Кроме Марли Как-там-ее, которая слишком увлеклась перелистыванием «Вог» на стойке с журналами.
– Тогда, думаю, ты придешь на встречу выпускников в октябре, – сказала Полина. – Все недоумевали, почему тебя не было на нашей пятилетней встрече, и я деликатно объяснила твою… ситуацию, – добавила она шепотом, словно у Джун было заразное заболевание.
«Встреча выпускников. Ха. Ни за что туда не пойду даже если пойдут Кэт и Изабел. Да и потом на выходные Дня труда половина одноклассников приехала в город», – подумала Джун.
– Все зависит от того, как в конце октября будет чувствовать себя тетя, – произнесла она вслух.
– Конечно, – подхватила Кэрри, любуясь своим кольцом. – Ты слышала? Полина теперь помощник редактора в журнале «Нью-Йорк-сити». Она устроила потрясающую вечеринку в честь этого повышения. О Боже, видела бы ты ее квартиру. Терраса с видом на Эмпайр-стейт-билдинг и миллион огней.
– Здорово, Полина. – Джун ощутила, как в желудке винтом поднимается спазм.
«А ведь это действительно здорово. Это жизнь, которую я хотела».
Пока три женщины бродили среди полок и выставок, Полина ввернула упоминание о своем бойфренде, старшем продюсере на «Эй-би-си ньюс», о летнем отдыхе в Хэмптонсе и новой яхте, которую этим летом купили ее родители, живущие в одном из самых вычурных домов на береговой линии Бутбей-Харбора.
– Очень жаль, что я приехала только на эти выходные. Здесь роскошно. – Полина и Кэрри стояли перед кассой с полными руками книг. – Тебе так повезло, что ты снова будешь жить здесь круглый год, Джуни. В Нью-Йорке так жарко летом.
– Я помню, – кивнула Джун, пробивая их покупки.
Полина взяла литературный бестселлер, мемуары, путеводитель по Мачу-Пикчу и полный комплект «Гарри Поттера» в твердом переплете – для ее «одаренной восьмилетней племянницы». Кэрри купила две кулинарные книги от знаменитостей. А Марли Как-ее-там ничего не купила. Вдвоем Полина и Кэрри истратили целое состояние.
Полина убрала свою золотую кредитную карту в бумажник и взяла сумку с покупками.
– Я недавно навещала свою сестру, пока ее муж был в путешествии, и, Бог ты мой, Джуни, снимаю шляпу перед вами, матерями-одиночками. Вы должны делать все сами без выходных и праздников! Не знаю, как вам это удается.
Снисходительность лилась нескончаемым потоком с блестящих губ Полины и из ее глаз.
– И что еще хуже, – добавила Кэрри, – у матерей-одиночек нет надежного тыла. Вы все делаете сами. Нет мужа, которому можно позвонить, пока он в деловой поездке, чтобы пожаловаться. Это, должно быть, так тяжело и одиноко.
«Боже, как я их ненавижу», – мысленно пожаловалась Джун.
– Джун, если есть минутка, зайди, мне нужна твоя помощь в конторе, – раздался голос Генри Букса из глубины магазина.
«Спасена. Спасибо, Генри», – подумала с облегчением Джун.
Все женщины повернулись и увидели Генри, входящего в свой кабинет.
– Черт, какой сексуальный, – прошептала Кэрри. – Холостяк?
Марли Как-ее-там, имеющая, по мнению Джун, внешность ангела – огромные голубые глаза, лицо сердечком и аккуратная фигурка, – отложила журнал и подошла к подругам.
– Он отличная партия.
Первые ее слова были хотя бы приятными. И точными.
– Боже, Марли, вот почему ты до сих пор одна, – заметила Полина. – Он вряд ли отличная партия. Он владелец книжного магазина. Я тебя умоляю.
– В смысле? – Джун уставилась на Полину.
«Как отвратительно».
– Да ладно, ты знаешь, что я имею в виду. – Полина округлила глаза.
– Да, совершенно точно знаю.
«И мне тебя жаль, – усмехнулась про себя Джун. – Спасибо, что помогла понять. Ты просто гнусная, ничтожная стерва. И мне нет никакого дела, что думают гнусные, ничтожные стервы».
Джун очень надеялась, что Генри не слышал слов Полины, хотя не сомневалась: ему в высшей степени наплевать. Джун не встречала более уверенного в себе человека, чем Генри. Он был тем, кем был, и если вам это не по душе – ваши проблемы.
Джун уже собралась покинуть трех ведьм и отправиться узнать, что же хотел Генри, когда Марли сунула «Вог» назад на стойку и, вернувшись к Полине, почти ткнула ей пальцем в лицо.
– Знаешь что, Полина? Мне опротивела ты и твое отношение, мол, я лучше всех. Ты не лучше. И с меня хватит.
«Вот это да! Давай, Марли», – оживилась Джун.
Глаза Полины расширились, но она быстро пришла в себя.
– Тогда сама добирайся до своей лачуги. – Полина повернулась к выходу, Кэрри с разинутым ртом двинулась за ней. – Я говорила тебе, Кэрри, что она какая-то странная в последнее время. Ну и ну. Ах да, Марли Матерс, ты больше не с нами. – С этими словами Полина распахнула дверь, а Кэрри толкнула стойку с открытками у выхода, и они посыпались на пол.
Эти девушки, конечно, могли окончить среднюю школу…
– Стервы недоразвитые, – проговорила Марли и принялась собирать открытки. Джун подошла помочь и опустилась на колени рядом с Марли. И только тогда заметила, что девушка плачет.
– Они того не стоят, – заметила Джун.
– Это не из-за них, – прошептала Марли. Она вытерла глаза, в которых отражались одновременно страх, огорчение и, как ни странно, счастье. Девушка собрала открытки и передала их Джун, затем шмыгнула в отдел научно-популярной литературы. Через несколько минут она стояла перед кассой, прижав к животу какую-то книгу и прикрыв ее скрещенными руками, будто боялась, как бы кто не увидел, что это.
Но Джун узнала. Она бы где угодно узнала эту книгу, нестандартного размера и знакомую. Джун зашла за прилавок, чтобы пробить чек. Но Марли не подавала ей книгу.
– Марли? – как можно мягче подбодрила ее Джун.
– Я… – Нижняя губа у Марли вновь задрожала, каштановые волосы, подстриженные до плеч, закрыли ее лицо.
Чтобы как-то защитить девушку от посторонних взглядов, Джун сунула книгу в фирменный пакет магазина.
– Пойдем сядем. – Она жестом указала на круглый кофейный столик напротив стойки с журналами.
Джун налила для Марли чашку лимонной воды и села напротив. Марли дрожащими руками обхватила чашку.
– Я только что узнала, что… – Она близко наклонилась к Джун и шепотом произнесла: – Что я…
Она обвела взглядом магазин, словно хотела убедиться, что поблизости нет никого из знакомых. Потом сделала глоток воды. Все, что угодно, похоже, лишь бы не произносить это слово.
Пока «до сих пор одна» Марли кусала губу и разглядывала свои руки, действительно без кольца, Джун ждала, давая ей возможность сказать то, что требовалось сказать. Но лицо девушки сморщилось, и она закрыла глаза.
– Ты выбрала хорошую книгу, – прошептала Джун, сочувственно сжимая руку Марли.
Она помнила, как взяла в библиотеке «Чего ждать, когда ждешь ребенка» и читала ее неделя за неделей, боясь продвинуться дальше, не готовая узнать больше, чем нужно в каждый конкретный момент.
– Я дарю ее тебе, – ласково произнесла Джун. – Но если смогу как-то помочь, ты свяжись со мной, хорошо? Даже если просто захочешь поговорить.
У Джун создалось впечатление, что самые необходимые для Марли знания, сведения о том, чего она могла ожидать, нельзя найти ни в одной книге.
Прозвенел колокольчик, в магазин вошли несколько человек.
– Мне нужно идти. – Марли вскочила. – Пожалуйста, не говори никому. Никто еще не знает.
– Конечно, не скажу.
Марли смотрела на Джун, словно что-то решая.
– Значит, я могу тебе позвонить, если у меня появится вопрос?
Джун написала номер своего сотового телефона на обороте карточки магазина «Букс бразерс».
– Человек, отчитавший Полину Олтмен, мне по душе. – Она улыбнулась, и Марли улыбнулась ей в ответ дрожащей улыбкой, но потом снова посерьезнела. – Правда, Марли, в любое время. Я знаю, что такое быть беременной и одинокой, – прибавила она шепотом.
– Да, конечно. Поэтому я… Спасибо за книгу, – шепнула Марли и выбежала из магазина.
Джун последовала за ней, но когда открыла дверь и выглянула на улицу, то уже не заметила в густой толпе Марли. Джун пошла на склад, чтобы попросить Бин присмотреть за магазином, пока она наконец зайдет к Генри. Практически любой вопрос всегда можно было уладить с мистером Буксом за несколько минут.
Сидя за письменным столом, Генри проверял на компьютере заказы, рядом лежал белый сверток, источающий восхитительный аромат.
– А, вот и ты. Надеюсь, не остыло. – Он взял пакет. – Пойдем выйдем на причал.
Джун улыбнулась и пошла предупредить Бин, что отлучится на ленч минут на двадцать, потом вместе с Генри шагнула под ослепительное солнце. Генри выглядел очень сексуально, Кэрри правильно заметила. Даже просто стоя рядом с ним, шагая рядом, Джун остро ощущала его присутствие, гибкое, мускулистое тело в потертых джинсах и белой рубашке с закатанными до локтя рукавами. То, как ветерок раздувал его каштановые волосы, бросая их ему на шею, на лоб…
Она порадовалась, что немного принарядилась сегодня. Обычно Джун и сама носила джинсы, белую блузку на пуговицах и неизменные сабо винного цвета. Но в этот день надела красивое хлопчатобумажное платье – достаточно официальное и в меру нестрогое для менеджера книжного магазина во второй по оживленности уик-энд летнего туристического сезона. Генри уже сделал ей комплимент по поводу внешности, когда она пришла утром, и то, как он посмотрел на нее, как задержался на ней его взгляд, заставило Джун подумать, что Генри Букс, возможно, перестал наконец видеть в ней только попавшую в беду девчонку.
Они прошли по причалу к его катеру. Генри разулся, закатал джинсы и опустил свои длинные ноги в голубую воду. Джун скинула сандалии и сделала то же самое. Солнце начала сентября ласкало плечи. Генри разложил рядом с собой содержимое пакета: два сандвича с жареной пикшей с соусом тартар и латуком, вкуснейшую жареную картошку, баночку с кетчупом и две бутылки местного лимонада.
– Ты купил это для меня? – спросила Джун.
– Вообще-то я купил это для Ванессы, но она оборвала разговор, велев скормить это моему «драгоценному гребаному катеру».
– Неприятности в раю? – Джун сочувственно глянула на него.
– У нас всегда неприятности, – покачал головой Генри. – Обычно мы мирились быстрее, но в последнее время – я хочу сказать, в последний год – мы без конца ссоримся. Что-то изменилось, понимаешь?
– Честно говоря, не понимаю. А может, и понимаю. Моя единственная большая любовь длилась всего два дня. Я бы не сказала, что этого времени достаточно, чтобы все изменить. Наверное, чего-то не хватило, чтобы начать. Ему, я имею в виду.
Генри посмотрел на Джун, в уголках его глубоко посаженных карих глаз собрались морщинки от солнца.
– А с тех пор?
– Ну, когда Чарли был действительно маленьким, о каких свиданиях могла идти речь. А потом… было несколько увлечений, когда я переехала в Портленд. Несколько друзей твоего брата. Пара клиентов. Электрик, который пришел поправить проводку. Адвокат Джаспера. Моя романтическая жизнь варьировалась от одного-двух свиданий до двухнедельных почти отношений.
– Может, ты просто не влюблялась. Хотел бы я познакомиться с парнем, который завоюет сердце Джун Нэш. Думаю, он должен быть классным.
Она улыбнулась. Генри всегда умел заставить ее почувствовать себя особенной. В отличие от воздействия на нее Полины Олтмен пять минут назад.
– Я ищу отца Чарли. Не знаю, что из этого выйдет.
Он сделал большой глоток лимонада.
– Чарли говорил о проекте с генеалогическим древом, когда я возил его собирать моллюсков.
Джун испустила вздох.
– Как только я объяснила, что мы остаемся здесь на какое-то время, что ему не нужно возвращаться в лагерь, он сразу обрадовался, что не придется сдавать едва заполненное древо. Прибил его к стене над изголовьем своей кровати. – Джун грустно вздохнула. – А вчера вечером, когда я поправляла ему на ночь одеяло, он спросил с такой надеждой в глазах, узнала ли я уже что-нибудь о его отце.
– А ты узнала?
Джун покачала головой:
– Мои поиски абсолютно ни к чему не привели.
Прошла неделя со дня их с Чарли приезда в гостиницу, но о Джоне Смите она знала не больше, чем когда начинала поиск семь лет назад. Во время просмотра несколько дней назад фильма «Дьявол носит „Прада“» она впала в ностальгию и тоску от видов Нью-Йорка, мест, где она бывала, особенно в том ноябре, когда познакомилась с Джоном, и в начале января, когда вернулась в колледж на первых месяцах беременности и с отчаянным желанием найти его.
После обсуждения фильма она ушла наверх и целый час провела в Интернете, рассматривая фотографии Центрального парка, статуи «Ангел вод», рядом с которой они должны были встретиться. На нее нахлынуло прежнее чувство – любовь к Джону, искренняя и полная надежды.
Потом Джун зашла проверить Чарли и получила напоминание о своем обещании найти его отца. Упрекнула себя за то, что предалась воспоминаниям, за жизнь в прошлом, в мире фантазий, и прошерстила подготовительные школы Бангора в штате Мэн в поисках фото учеников. Но несколько попавшихся ей Джонов Смитов не были ее Джоном Смитом. Они оказывались либо светлыми блондинами, или ярко-рыжими, либо чертами лица нисколько не напоминали красивого отца Чарли. Не имели его ярко-зеленых глаз, копны темных волос. Она узнала бы Джона сразу. И его не было ни на одной из страниц, которые она пересмотрела.
Вчера Изабел предположила, что он мог обучаться дома. А Кэт напомнила, что нельзя сбрасывать со счетов школы-интернаты. Они пытались убедить Джун, что она найдет любимого, что не надо оставлять надежду только потому, что его не оказалось ни в одном из выпускных альбомов Бангора.
Джун положила сандвич – внезапно пропал аппетит.
– Вчера вечером Чарли рассказывал мне обо всем, что они могли бы делать вместе с отцом. Рыбачить, собирать моллюсков и ходить в походы с ночевкой. Страшные аттракционы для больших детей на ярмарках. И на лице у него было мечтательное выражение, когда он засыпал. Но потом Чарли открыл глаза и сказал: «Мама, а вдруг мой папа не захочет быть моим папой, потому что у него уже есть другая семья и другие дети?»
Генри сжал ее руку.
– И ты ответила: «Чарли, детка, я хочу, чтобы ты ни о чем не волновался. Особенно потому, что всякий, кто с тобой познакомится, не сможет не полюбить тебя».
Джун уставилась на Генри, жалея, что не может броситься в его объятия и позволить обнять себя.
– Именно так я и ответила. Боже, Генри, из тебя выйдет прекрасный отец.
Он улыбнулся.
– Из меня? Может быть. Однажды.
Генри с ребенком или двумя? Да. Она легко могла это представить. Рыбалка, собирание моллюсков, охота за устрицами и ракушками, прогулки по лесу… Но Джун не могла представить Джона Смита женатым и с детьми. В ее голове он всегда находился в путешествии, с рюкзаком и картой в руках. Человек, который не остепенился.
Она ошибалась так много, что вполне поверила бы, что он мог жениться. Иметь детей. И не проявить интереса к семилетнему сыну, которого никогда не знал, родившемуся в результате его двухдневного романа в Нью-Йорке.
По спине Джун, подбираясь к затылку, пополз холодок.
«А что, если я найду Джона Смита, а тот не хочет, чтобы его находили? А если это ранит Чарли больше, чем вообще не знать отца? Это может вылиться в большие неприятности… Тетя Лолли, может быть, права».
Но она не хотела учить Чарли в духе «а что если». Тайны и страхи нужно учитывать.
«Я продолжу поиск Джона. То, что случится, и будет… жизнью. Может, Джон Смит взглянет на меня и, как в замедленной съемке, подбежит ко мне, скажет, что искал каждый день все семь лет, а затем обрадуется, что у него есть ребенок, сын… Это может случиться».
– В какой-то момент я могу просто оставить эту затею, – кивнула Джун. – Поневоле смириться, как сказала тетя Лолли. Смириться важно, даже если это больно.
– Ну, это еще рано, Джун. Сейчас ты ищешь, и у тебя на то есть важные причины. Если смогу помочь, всегда готов. – Он накрыл ее руку ладонью и одарил своей фирменной обнадеживающей улыбкой.
Джун на мгновение перенеслась назад на семь лет. А Генри тем временем говорил, и она пропустила половину его слов.
– Ты упоминала, – Генри дотронулся до ее плеча, – что он учился в Колби, так? Мы могли бы съездить туда. Вдруг удастся найти адрес его родителей? В Колби тогда могли учиться хоть сто Джонов Смитов, но не сомневаюсь, что из Бангора, штат Мэн, было не больше одного, может, двух.
Джун объяснила, что несколько лет назад она ничего не добилась по телефону от колледжа Колби. («Мы ни под каким видом не можем предоставить вам личную информацию о наших студентах, бывших или настоящих, если только они не подпишут соответствующие документы, разрешающие… В любом случае извините…»)
– И я набирала в Гугле «Джон Смит, Колби и Бангор» и получила триста двадцать девять тысяч ссылок.
– Может, есть что-то, незначительная деталь, о которой ты не помнишь, но которая могла бы дать твоим поискам новое направление.
Генри откусил сандвич и отмахнулся от красивой стрекозы.
Вечером, несколько дней назад, Изабел и Кэт сказали ей то же самое: возможно, есть что-то, о чем Джун не подумала. Изабел предложила пересказать подробности тех двух встреч с Джоном. Может, какие-то слова или нюансы вызовут проблеск в воспоминаниях.
Они уселись за кухонный стол, пили чай со льдом, ели под музыку цикад лепешки, и Джун рассказывала все в деталях. Что она почувствовала, когда поняла, что этот красивый парень смотрит на нее приветливо, внимательно, заинтересованно. О том, как они разговаривали о Мэне. О его рассказе, как он однажды пожал руку Стивену Кингу на лекции. Как сказал, что Джун потрясающе красива – ни один мужчина ей этого не говорил.
Она описала его лицо, тело, длинное и гибкое, как у игрока в бейсбол, и заметила, что Изабел сделала пометку. Но, рассказывая, Джун поняла, что больше уже не помнит Джона так ясно. Очень-очень долго она помнила точный оттенок изумрудной зелени его глаз, количество идущих волной, как «американские горки», родинок, которые она насчитала на его правом бедре. Но с течением времени детали расплывались, смешиваясь с милым личиком Чарли. Изумрудно-зелеными глазами Чарли. Родинками Чарли. Такими же темными прямыми волосами Чарли, которые упрямо падали ему на лоб.
Мысль о Джоне была такой ясной, но черты его лица начали стираться. Джун снова охватило щемящее чувство потери…
Может, у него теперь семья. Может, он совсем не обрадуется вторжению из прошлого. Сплошные сомнения. Но найти Джона Смита надо. Ради Чарли. Джун давно отказалась от себя и от любви. Но не откажется от мечты своего сына.
К ним подбежала Бин.
– Ребята, мне очень неприятно прерывать ваш ленч, но только что высадился целый автобус туристов, и в магазине человек тридцать.
Когда они, собрав упаковку и бутылки, пошли по причалу к заднему входу в «Букс бразерс», Генри обнял Джун за плечи – лучшего утешения нельзя и придумать.
Переступив этим вечером в восемь тридцать порог гостиницы, Джун уловила запах поп-корна. Из-за наплыва в книжном магазине покупателей она совсем забыла, что сегодня киновечер.
– О, вот и ты, Джун, – проговорила Лолли, держа вазу со свежесрезанными цветами. Она поставила ее на столик в холле. – Я точно не знала, когда тебя ждать после первого рабочего дня. Как он прошел?
– Очень насыщенно. Всем понадобились книги для чтения на пляже.
«А еще Марли Матерс послала Полину Олтмен ко всем чертям и осчастливила меня». При мысли об этом Джун улыбнулась, но тут же вспомнила, что Марли, вероятно, сидит сейчас дома одна, вся в переживаниях, или читает «Чего ожидать, когда ждешь ребенка», и ей не с кем об этом поговорить.
«Надо разузнать номер телефона Марли», – решила Джун.
– Пожалуйста, зайди в мой кабинет на минутку, надо поговорить.
Джун понадеялась, что новость не плохая. В последнее время Лолли чувствовала себя усталой из-за лечения. Этим утром Изабел нашла пряди волос Лолли на подушке, когда пришла поменять ей постельное белье. Голубые глаза Лолли были ясными и блестели, но под ними залегли нехарактерные темные круги, а на щеках появился нездоровый румянец.
Джун прошла за Лолли в маленький квадратный кабинет. На стенах висели фотографии гостиницы – красивые черно-белые и цветные снимки, сделанные за много лет, с момента постройки гостиницы в начале девятнадцатого века. Имелись тут и семейные фотографии. Поколения Нэшей и Уэллеров. Лолли, молодая и здоровая. Джун уставилась на фото Лолли в бикини, прическа в стиле семидесятых годов. Какой тогда был популярный афоризм? «Дни складываются в года, но годы складываются в минуты».
– Лолли, вы хорошо себя чувствуете? Какие-то известия от вашего врача?
Лолли закрыла дверь за племянницей.
– Нет-нет, об этом ничего. Я просто подумала, что мне лучше спросить… Для сегодняшнего киновечера Перл выбрала «Мамма миа!», потому что этот фильм поднимает настроение и смешной. Но если ты считаешь, что он затрагивает больную для тебя тему, мы можем взять что-нибудь другое. Например, «Простые сложности».
«Мамма миа!»? Джун не видела этот фильм, но слышала о нем. Мэрил Стрип играла в нем мать-одиночку, которая живет в красивой вилле в Греции с двадцатилетней дочерью, только что обручившейся со своим юным женихом. Дочь ничего не знает о своем отце, поэтому тайком посылает приглашения на свадьбу трем возможным кандидатам, о которых прочла в дневнике матери, в надежде, что правда выйдет наружу.
Джун не помнила, чем дело закончилось.
– Спасибо за заботу о моих чувствах, тетя Лолли. – Джун поцеловала тетку в щеку. – Но я совершенно не против. Может, почерпну информацию о работе детектива или что-нибудь о том, как выследить одного парня.
Она планировала провести вечер в Интернете, разыскивая Джонов Смитов. Надеясь что-то найти, хоть что-нибудь, что привело бы ее к парню, которого она знала. Но отвлечься от этого прямо сейчас показалось заманчиво.
Лолли сжала руку Джун, словно желая сохранить теплоту момента, их близость. Потом Кэт позвала Лолли, и та направилась к двери. Джун бросила прощальный взгляд на свою тетку в бикини и с шикарной копной волос. Люди, похоже, проживают несколько жизней. Периодов.
– Пусть это будет только период, – прошептала Джун. Период болезни.
«Помнишь, когда Лолли лечилась от рака?» – скажу я Изабел через несколько лет, когда Лолли будет подавать один из ее фантастических традиционных обедов на День благодарения. «Я думала, никто из нас не переживет такое», – ответит Изабел, и мы вознесем благодарность друг за друга, как делают семьи по телевизору или в кино… Ну, иногда.
Изабел, Кэт и Перл, а также гости – две немолодые вдовы-родственницы, которых Лолли представила как Фрэнсис Мейуэзер и Лену Хейвуд, – разместились в гостиной. Пожилые постоялицы восхищались причудливым завитком глазури на кексах Кэт.
Джун взяла шоколадный кекс с белой глазурью, налила себе стакан чая со льдом и устроилась рядом с Изабел на двухместном диванчике.
«На их месте», – вдруг поняла она.
Пожалуй, никогда раньше у Джун не было в этой гостинице «места». Особенно такого, которое она делила бы с сестрой.
– Все готовы? – спросила Лолли, вставляя диск в DVD-плейер.
Она уселась рядом с Перл на диван, держа пульт наготове. Кэт поднялась и выключила свет.
– Кажется, все готовы.
– Это где – в Италии? В Греции? – спросила Перл, когда фильм начался с вида на прекрасное голубое Эгейское море и белоснежную виллу на скалах над пляжем.
– В Греции, – ответила Лолли, насыпав горсть поп-корна на салфетку у себя на коленях. – Вот еще за что я так люблю кино – можно посетить столько красивых интересных мест, не покидая гостиной.
– Постойте-ка… Мэрил еще и поет? – воскликнула Джун, когда актриса, передвигаясь по вилле, завела ритмичную смешную песню про недостаток денег. – Это почти возмутительно. Как же талантлива эта женщина!
– Ты как раз напомнила мне, что нам нужно посмотреть «Открытки с края бездны», – кивнула Лолли. – В конце фильма она поет песню, да так хорошо… я думала, это известная певица в стиле кантри.
– Вы подождите, тут еще Пирс Броснан запоет, – засмеялась Кэт. – Я уже давно видела этот фильм, но помню, впечатление такое, будто он поет под водой.
Фильм действительно поднимал настроение, как и сказала Лолли. «Как это я его пропустила? – удивилась про себя Джун. – Ну понятно как. Нанять няню, чтобы посмотреть кино, когда поездка в кинотеатр стоит целое состояние, да еще поп-корн, содовая и мятные конфеты, увеличивающие цену билета… Это означало, что нужно ждать, пока фильмы, которые она хочет посмотреть, покажут по кабельному телевидению. Нельзя, правда, сказать, что оно когда-нибудь у меня было».
Она изумилась, когда поняла, что Мэрил Стрип вообще-то не знает точно, кто из трех мужчин, тайно приглашенных дочерью на свадебное торжество, отец ее ребенка. Видимо, она сказала подругам и родственникам, что один из них был отцом, но умолчала, что не знает точно кто. Потому что, когда Пирс Броснан разбил ей сердце, она увлеклась другим мужчиной. А потом еще одним.
– Три любовника за одну неделю! – пробормотала, качая головой, Фрэнсис.
Джун и Изабел с улыбкой переглянулись. Джун гораздо больше интересовали отношения между Мэрил Стрип и красавицей Амандой Сейфрид, которая играла дочь Мэрил и обладала голосом под стать ее ангельской внешности. Хотя Аманда выросла без отца, она казалась уверенной, счастливой и нашла чудесного молодого человека, за которого собралась замуж. Это было всего лишь кино, но Джун почувствовала себя прекрасно. Чарли вырастет уверенным в себе и счастливым и тоже найдет себе чудесную невесту.
«Хотя в двадцать лет, – сообразила Джун, – они ужасно молоды, чтобы жениться».
Потенциальный отец Пирс Броснан, которого Джун считала одним из самых красивых в мире мужчин, расспрашивал Аманду Сейфрид о ее планах на жизнь после свадьбы, которые состояли в том, чтобы остаться на вилле помогать матери. Разве она не хочет покинуть остров и посмотреть мир? Развить свой талант актрисы?
Джун глянула на Кэт.
«Интересно, думала ли Кэт когда-нибудь уехать из „Трех капитанов“? Наверняка если они с Оливером поженятся, что весьма вероятно, то станут жить в собственном доме. Или займут большую комнату в мансарде и возьмут на себя управление гостиницей. Кэт, во всяком случае».
Когда Аманда Сейфрид ответила, что остается на вилле, потому что нужна матери, Джун заметила перемену в выражении лица Кэт.
«Вот почему Кэт так никуда и не уехала. Может, она действительно мечтает открыть собственную пекарню… Может, у нее и деньги накоплены. Но это означает оставить Лолли и гостиницу. И возможно, теперь, учитывая диагноз матери, она чувствует, что ей придется остаться здесь навсегда».
Ага… Джун увидела, как замерла Кэт, когда Пирс Броснан сказал Мэрил Стрип, что ее дочь выходит замуж и остается на острове только потому, что не мыслит бросить Мэрил Стрип одну. Кэт кусала губу и ковыряла кекс, так и не освободив его от бумажной формочки. Джун посмотрела на Лолли. Та смеялась, слушая Перл, которая шептала ей что-то на ухо.
– Люблю эту песню! – воскликнула Изабел, когда на экране запели «S.O.S.».
Изабел стала негромко подпевать, и Лолли удивила всех, тоже подхватив, и заставила ей зааплодировать… Ну, кроме пожилых родственниц, которые зашикали на нее. Джун напевала себе под нос, но настроение у нее изменилось, когда Аманда Сейфрид сказала что-то вроде как «достает», когда не знаешь, кто твой отец. У нее не было отца, теперь появилось три.
– Бога ради, это же вопрос права по рождению! – вскричала Фрэнсис Мейуэзер.
Изабел поморщилась.
– Мне нравится ответ жениха Аманде Сейфрид, что «найти себя» – не значит найти отца. Это случится, когда она узнает, кто она такая.
– Думаю, здесь он прав, – прошептала Лолли.
Фрэнсис Мейуэзер громко, возможно, в знак протеста, хрустела поп-корном. Она демонстративно фыркнула, когда Аманда Сейфрид радостно объявила, что ей не нужно знать, кто ее отец, все трое мужчин – отцы. И вместо того чтобы пожениться, молодая пара в итоге покидает остров и отправляется посмотреть мир.
Но запланированная свадьба не пропадет. Потому что вместо них вступают в брак Мэрил и Пирс Броснан. Они образуют эффектную пару.
– Вот и счастливый конец, – промолвила Джун. – Мэрил соединилась со своей первой любовью. Позволяет и мне надеяться. – Она засмеялась, хотя была совершенно серьезна.
– Путаться с тремя мужчинами… – заявила Фрэнсис, откусывая кусочек от своего кекса. – Не знать, кто отец ребенка… Это прославило фильм? Откровенно говоря, я нахожу его отвратительным.
– О, Фрэнси, прошу тебя, это же кино, – принялась успокаивать подругу Лена.
Джун обратила внимание, что Лолли, отхлебнув чая со льдом, с силой поставила стакан.
– А мне нравится, как показана перспектива жизни этой девочки. И она прекрасно жила, не зная своего отца. Ясно, что героиня Мэрил Стрип сама очень хорошо ее воспитала.
«Спасибо, Лолли», – поблагодарила тетку мысленно Джун.
– А вот в мое время, – заявила Фрэнсис, – женщины спали только со своими мужьями. Поэтому и знали, кто отец ребенка. Сегодня дамочки настолько озабочены мужским вниманием, что сами навязываются. А потом рождается бедный ребенок и прозябает без отца.
Джун едва не поперхнулась чаем со льдом.
– Эта дочь, как мне показалось, прекрасно приспособлена к жизни, – процедила сквозь зубы Кэт.
У Джун создалось впечатление, что если бы Фрэнсис Мейуэзер не было семидесяти с хвостиком лет, Кэт показала бы ей что почем.
– Настолько хорошо приспособлена, что обручилась в двадцать лет, потому что ей, росшей рядом с чокнутой мамашей-хиппи, требовалась мужская рука, – возразила Фрэнсис.
– Вряд ли, – вежливо проговорила Лолли. В конце концов, эта женщина ее гостья. – Героиня Аманды Сейфрид обручилась, потому что полюбила. А когда вы так любите, то и празднуете это.
«Еще раз спасибо, тетя Лолли, – снова мысленно поблагодарила Джун. – Ха. А мне нравится эта новая, готовая оказать поддержку Лолли Уэллер. Что же за этим стоит?»
Фрэнсис Мейуэзер фыркнула.
– Ей же двадцать лет. Она ничего не знает о любви. Я вышла замуж в тридцать, сравнительно поздно, не спорю, но я любила моего Пола, брата Лены, упокой, Господь, его душу, потому что он был добрым, хорошо зарабатывал и умел себя вести. Он сорок один год проработал в «Ай-би-эм». Вставал каждый раз, когда я входила в комнату или выходила. Мне известно, что такое любовь.
– Я полюбила одного парня в двадцать один год, – заговорила Джун, уставившись на свой кекс, к которому у нее пропал аппетит. – Он тоже умел себя вести. Я полюбила его за один час. Иногда ты просто знаешь.
Остроносая Фрэнсис высокомерно на нее посмотрела.
– Дорогая, вы не можете полюбить за один час. Это называется влюбленностью. Вожделением. Мужчины пойдут в постель с любой, кого посчитают привлекательной или новой. Это и заставляет сильный пол ходить к проституткам. Все эти политики, которых ловят у дорогих девушек по вызову… Вот в чем там дело. Едва ли это любовь. И потому жены их и не бросают. Они знают разницу.
На сей раз Джун поперхнулась-таки чаем со льдом. Изабел встала, звякнули золотые браслеты.
– Знаете, что я думаю? Есть миллион причин, по которым люди совершают какие-то поступки. И судить других, когда вы ничегошеньки не знаете об их жизни, об их истории или положении, неправильно.
– Сказала модно одетая девица, ведущая беззаботную жизнь, – пробормотала Фрэнсис, обращаясь к своей подруге Лене, судя по всему, обреченной находиться в роли слушательницы в этой путешествующей паре.
– Вообще-то я всего неделю назад узнала, что у моего мужа роман, – подбоченилась Изабел. – Застала его в постели с другой женщиной.
– Перемывание грязного белья здесь неуместно, – проговорила, вставая, Фрэнсис. – Мы уезжаем отсюда завтра рано утром. И надеюсь, с меня не возьмут неустойку.
– О нет. – Лолли скрестила на груди руки. – Мы будем рады вашему отъезду.
Глазки-бусинки Фрэнсис расширились до предела, потом она схватила золовку за руку и повела из комнаты.
– Я тем не менее ожидаю завтрак по специальному заказу в семь сорок пять, – прошипела она по пути. – Яйцо «в мешочек» на слегка поджаренном пшеничном хлебе и фруктовый салат. То же самое для Лены, но тост можно поджарить посильнее.
– Доброй ночи, – вежливо произнесла Лолли, демонстративно глядя в потолок, пока пара, шаркая, покидала гостиную и поднималась по лестнице.
Все в священном ужасе уставились на Лолли.
– Молодец, мама. – Кэт одобрительно подняла руки вверх.
Лолли, похоже, осталась довольна похвалой.
Но потом выражение лица Кэт переменилось, и Джун поняла, что знает причину тревоги кузины. То же самое беспокоило Джун несколько минут назад: Лолли в совершенно нетипичной для нее манере велела гостье убираться – не в таких выражениях, конечно, – потому что была, вероятно, на пределе.
– Не слушай эту старую ведьму, Джун, – забормотала Перл, что тоже было нетипично для нее. – Если у вас с Джоном было что-то особенное, даже после часа знакомства, это все, что тебе нужно знать.
Джун сбила кусочек лимона с края своего стакана, проследив, как он плюхнулся в чай.
– Спасибо, Перл. Но она тем не менее в чем-то права. Несправедливо, что Чарли никогда не знал своего отца. Из-за моего выбора.
– Джун Дженнифер Нэш, немедленно прекрати, – приказала Изабел. – Так сложились обстоятельства, что Чарли не знает своего отца.
Джун поразило, что Изабел использовала ее полное имя, как делала и их мать, когда хотела полностью завладеть ее вниманием, что сестра вступилась за нее. Джун сжала руку Изабел и одними губами выговорила:
– Спасибо.
«Может, моя история с Джоном закончится, как у Мэрил и Пирса Броснана. Разлученные обстоятельствами и нашедшие путь друг к другу. Такое возможно».
На прошлой неделе Джун прочитала газетную статью об одной паре, разлученной во время Второй мировой войны и воссоединившейся после разводов и вдовства через сорок два года.
– Если у нас с Джоном было что-то особенное, – горестно вздохнула Джун, – если я была для него не просто девушка, которую он посчитал «привлекательной и новой», тогда почему он меня бросил? – Слезы жгли ей глаза. – Почему заставил поверить в красивые чувства, а затем просто исчез, будто это ничего не значило, не имело значения? Для меня ведь это имело огромное значение. Имело и имеет. По многим причинам, и самая важная из них – Чарли.
– Он упустил прекрасного человека. – Лолли села рядом с Джун и обняла ее.
Джун была настолько тронута, что на мгновение потеряла дар речи.
– Спасибо, тетя Лолли, – наконец прошептала она. Джун не помнила, чтобы тетка говорила что-нибудь подобное семь лет назад.
– Я всегда считала, – она откинулась на спинку дивана, – что он меня найдет. Подумает: где же я, и станет искать. И меня легко найти. Даже тогда, узнав о беременности, я еще два месяца оставалась в колледже. И оставила записку в своих документах о том, что если кто-то захочет со мной связаться, то сможет найти меня в гостинице моей тети. Оставила электронный адрес, телефон, всё. Идиотка, как сказала Фрэнсис Мейуэзер или как там ее.
– Забудь об этой мегере, – отмахнулась Изабел. – Ты всю жизнь будешь сталкиваться с подобными людьми. Да и какое тебе дело до мнения чужих людей?
– Верно замечено, – отозвалась Джун. – В любом случае я уже достаточно от них настрадалась. Кому нужны злые старухи?
Изабел уверенно кивнула:
– Правильно. Я сочувствую тому, что тебе пришлось пережить. Сочувствую, что Джон причинил тебе боль. Мне жаль, что он лишился Чарли.
Посмотрев на сестру, Джун поняла, что та говорит искренне.
– Не могу вам передать, как много все это для меня значит. Вы все так меня поддерживаете.
– А ты поддерживаешь нас, – подала голос Кэт. – Не сомневайся.
Джун действительно чувствовала себя сильнее рядом с этими женщинами. Ее сестра вдруг стала вести себя, как сестра. Тетка словно заменила мать. Двоюродная сестра начала превращаться в настоящую подругу. Джун глубоко, словно очищаясь, вздохнула, испытывая огромную благодарность, и отправила мысленное желание во вселенную, чтобы где-то этим вечером у Марли с ее тайной и книгой было с кем поговорить.
