ГЛАВА 10
Спроси, какое слово чаще всего повторяется в Заветах Неблагого Двора?
Молодой ответит — честь. И он будет прав.
Зрелый ответит — отвага. И тоже будет прав.
Пожилой ответит — месть. И тоже будет прав.
Ибо это слово — Смерть.
Оно охватывает все сказанное.
Заветы Неблагого Двора
Из утраченного
Дольшери стояла, не шевелясь. Лишь испуганный взгляд метался от Рэя к Мрии…
— Ничего не помнишь? — ласково продолжила лаборантка. — Совсем ничего? Почему ж так плохо? — в голосе проскользнули нотки издевки, скрытой за поддельным сочувствием. — Получается, хорошо я поработала. Мозги промывать тоже надо уметь… Не помнишь, как пришла… пришел? Или все-таки пришла? С Живкой в Лес? Совсем ничего не помнишь, Дольшери — или, — женщина бросила короткий взгляд в свои заметки, — Дольшер, как лучше?
Ее собеседница дрожала всем телом. В глазах появилась тень какого-то безумия…
И Рэй поверил. Окончательно поверил во всю ту дребедень, что рассказывала Летисия, в то, о чем дриады так возмущенно кричали, что этого не может быть, в то, что пытался доказать, не веря сам ни единому слову, Дин…
Мужчина рванулся вперед, с силой ударил кулаками по стеклу, и Дольшери испуганно отшатнулась, а Рэй вновь ударил по преграде, не обращая внимания на то, что разбивает руки в кровь:
— Дол! Вспомни! Ты должен вспомнить! Ты ведь сам вышел за меня на арену! Вспомни, кто я! Вспомни Дина! Вспомни! Ты должен вспомнить!
Он кричал, срывая голос, на стекле оставались потеки крови из разбитых рук, а он, не обращая никакого внимания, вновь и вновь бил по прозрачной преграде…
— Дол, вспомни! Ты ведь сам говорил! Это твои слова! «Голос крови важнее слов племени»!
Женщина отступила на шаг, еще один, а потом бросилась прочь из комнаты.
Пневматическая дверь закрылась за ее спиной, Дольшери упала на колени в коридоре, схватилась руками за голову. Казалось, кто-то вновь и вновь вгонял в виски раскаленные иглы, достававшие до самого мозга…
Дриада — восемнадцать лет назад бывшая слуа, носившая тогда имя Дольшер, — выгнулась дугой, и истошный, безумный вопль сорвался с ее губ…
Крик боли, крик сумасшествия плясал по коридорам Великого Древа, отражался от стен, пробивался из одной комнаты в другую. И был отчетливо слышен в лаборатории, где сидела, развалившись в мягком кресле, Мрия.
— Сильно ее задело, — хихикнула она. — Надо будет, как все закончится, покопаться в ее голове, мозги прочистить, а то мало ли…
Рэй стоял, тяжело дыша, не отводя напряженного взгляда от закрывшейся двери. Затем медленно опустил руки, перевел взгляд на Мрию:
— Я убью тебя, — его голос не выражал ничего. — Я никогда не поднимал руку на женщину, но клянусь Тьмой, когда я выберусь отсюда, я убью тебя!
— Сколько пафоса! — хихикнула хозяйка лаборатории. — Боюсь только, ты отсюда не выберешься. Никогда.
Дин молчал. Не проронил ни слова во время вспышки Рэя, никак не прокомментировал слова Мрии… Только стискивал побелевшими от напряжения пальцами рукоять метательного ножа, висевшего на поясе. Ножа, который никто не потрудился забрать.
Крик за стеной стих.
Мрия покосилась на дверь и улыбнулась:
— Вот и чудненько, — затем повернулась к пленникам: — Продол…
В комнате мигнул свет.
И еще раз.
И еще.
— Что за чертовщина! — буркнула женщина, вставая с кресла. — Триста лет бесперебойно все работало!
Впрочем, далеко уйти она не смогла. Дверь открылась, и в комнату вновь вошла Дольшери.
Волосы женщины растрепались, из уголка рта свисала тонкая ниточка слюны…
— Что тебе надо? — недовольно поинтересовалась Мрия. — Ты мне больше не нужна, можешь идти.
Ей не ответили. Дольшери двигалась как-то странно, как сломанная игрушка, забывшая, какими должны быть правильные движения. Ее ладонь скользнула по панели на стене, пальцы подхватили один из уголков, рванули вверх, отдирая.
— Что ты творишь?! — взвизгнула Мрия.
Дольшери перевела на нее пустой взгляд и зло, безумно рассмеялась.
— Какого черта?!
Руки Дольшери, казалось, жили сами по себе. Женщина легко смахнула на пол какие-то бумаги, не глядя, ударила кулаком вбок, по монитору. Посыпались мелкие осколки, часть из них впилась в кожу, но Долли — та, что еще полчаса назад была Долли, а сейчас, пожалуй, уже не была никем, — этого даже не заметила. Хриплый, каркающий смех вновь сорвался с ее губ.
Мрия рванулась к ней, вцепилась в плечи:
— Да что ты творишь, тупая овца?!
Сумасшедшая с невиданной силой отшвырнула ее в сторону, ударила кулаком по какому-то механизму, вдребезги разбивая его, рванула в сторону еще какую-то панель, под нею показалось переплетение проводов, и безумица вцепилась в них, обрывая соединения.
Замигали лампочки, стены стеклянных «банок» медленно начали опускаться…
— Идиотка! — взвыла Мрия.
Лаборантка рванулась к помешанной и, уже не думая, что может остановить ее голыми руками, подхватила со стола какой-то прибор, и с силой опустила на голову Дольшери. Женщина покачнулась и упала… Изо рта текла кровь…
Впрочем, Мрия все равно опоздала. Стены «банок» опускались все быстрее, и уже через мгновение Рэй рванулся вперед.
Он не успел. Смазанное движение рядом, и длинный метательный нож вошел Мрии под левую лопатку.
— Прости, дядя, я не удержался.
Неестественно бледное лицо Дина не выражало никаких эмоций. Только в темных глазах было что-то странное.
И страшное.
Рэй встретился с ним взглядом, медленно кивнул и направился к лежащим на полу телам. Опустившись на колени рядом с женщинами, слуа осторожно коснулся шеи Дольшери, проверяя, может, есть пульс… А затем плавно провел ладонью по ее лицу, закрывая глаза, невидяще уставившиеся в потолок…
Дин действовал проще. Выдернул из спины Мрии кинжал, перевернул тело и полоснул клинком по горлу лаборантки, на всякий случай, для надежности. Поразмыслив несколько мгновений, парень коснулся клинком своего лба, оставив на коже вертикальную полосу чужой крови, и лишь потом вытер нож о бывший некогда белым халат лаборантки.
Рэй покосился на него:
— На вкус пробовать не будешь? Как у жряка на арене.
— Она этого не заслужила, — равнодушно откликнулся парень.
Дядя кивнул, принимая его объяснения, и, встав, скомандовал:
— Забирай девчонку, пора выбираться отсюда.
На этот раз юноша не стал спорить. Лишь, расстегивая ремни, которыми дриада была привязана к кушетке, мрачно поинтересовался:
— А как мы отсюда выбираться будем? Ты дорогу знаешь?
— Вот и будем искать, — вздохнул Рэй.
— А м-м-м-я на ф-ф-что? — мягко мурлыкнул от двери незнакомый голос.
Слуа обернулись: перед закрытой пневматической дверью расположился небольшой пушистый шар. Наивно хлопая голубыми глазками, он обводил взглядом помещение и, кажется, чувствовал себя вполне удобно.
— Заглоты разговаривают, — мрачно констатировал увиденное Рэй. — Кажется, хозяйка лаборатории забыла сказать о последствиях снотворного газа в виде галлюцинаций.
— Сам-м-ми ф-ф-вы гал-лю…
Все-таки слово «галлюцинация» было для Мяу чересчур сложным — видимо, речевой аппарат еще не до конца оформился. По крайней мере, договорить его ручной зверек Летисии так и не сумел.
Или не захотел.
И, учитывая характер его хозяйки, Рэй склонялся к последней версии.
Не дождавшись никакого ответа, заглот покатился к лежащим на полу телам. Обогнул Дольшери — побрезговал? — и растекся кляксой по крови Мрии. Оттек через несколько мгновений в сторону, оставив совершенно чистый пол, и пополз собственно к самой лаборантке.
— Не увлекайся, — ткнул заглота ботинком Рэйшер. — Кто-то обещал вывести наружу.
Мяу издал совершенно человеческий вздох, покосился голубым глазом на Летисию, которую уже держал на руках Дин, и направился к двери.
Если бы Летти могла сейчас разговаривать, девушка бы поведала, что сегодня Мяу вел не той же дорогой, что осенью, — на этот раз он нашел новый путь. Впрочем, все, что могла сейчас делать обвисшая на руках у Дина дриада, это моргать да слегка поводить глазами, так что комментариев слуа не услышали. Зато насмотрелись на лабораторию хорошо. Анфилады комнат, заставленных техникой, сменялись помещениями, где в стеклянных «банках» — таких же, в каких до этого сидели Шеры, — то ли спали, то ли были заморожены мужчины и женщины, молодые и старые… Пару раз проводник завел беглецов в странные залы: вдоль стен возвышались уходившие под самый потолок шкафы, полки были заставлены пробирками, колбами, такими же огромными «банками», в некоторых из них плавали колонии клеток, в других — уже сформированные органы… а в третьих — тела… Правда, без кожи. То ли снята была, то ли еще не наросла.
С каждой новой комнатой Рэй становился все злее. А к тому моменту, как путешественники, наконец, выбрались наружу — был мрачнее тучи. Как и в прошлый раз, выход, найденный Мяу, выводил за пределы дриадского селения: чуть поодаль меж деревьями виднелся частокол, а из-за него слышались голоса да загорались где-то над ним одинокие светлячки: огромные, с кулак величиной — огня родичи Летисии, видно, не признавали.
Рэй оглянулся по сторонам, бросил короткий взгляд на яму под ногами — именно через нее путешественники и выбрались на свободу и зло усмехнулся:
— Пора… — помолчал и коротко выпалил: — По заветам Неблагого Двора.
— Что? — непонимающе оглянулся на него Дин.
Но отвечать не понадобилось — уже в следующий миг земля задрожала, кое-где просела, раздался гул, оглушительный треск, начали валиться деревья… А потом все стихло. К счастью, никого не задело, с трудом удержавшийся на ногах Диншер выдохнул:
— Тьма! Что это было?
— Взрыв. В лаборатории, — коротко ответил старший слуа.
— Но там же остались все наши вещи!
— Именно. В том числе и взрывчатка, реагирующая на кодовые слова, — мрачно ухмыльнулся Рэй. — А теперь пошли.
— Куда?!
— Обратно. К дриадам.
— Ты с ума сошел?! Они утром называли Летисию предательницей! Да после этого взрыва они нас с тобой вообще порвут на кучу маленьких Шеров!
— Отобьемся, — отмахнулся мужчина.
Летисия высказаться не могла по вполне объективным причинам. А мнение Мяу почему-то никто не спросил…
Эпицентр взрыва находился хоть и под землей, но при этом в самом центре дриадского селения, а потому жилища дриад пострадали сильнее, чем деревья в лесу. Меж поваленными стволами сновали перепуганные женщины, кто-то волочил тяжелораненых, слышался крик и плач, кто-то, забыв о дриадских способностях, пытался волоком вытащить из-под дерева тело…
На месте поваленного взрывом Великого Древа красовалась огромная наполовину засыпанная трухой, землей и обломками каких-то механизмов воронка. Само Древо оказалось внутри полым…
Впрочем, толком рассмотреть, что вокруг творится, путешественникам не удалось — Летти сейчас была не в том состоянии, а Рэю и Дину попросту помешали. Одна из женщин, пытавшаяся сдвинуть в сторону тяжелый ствол, вдруг замерла, уставившись на вновь прибывших, а потом истошно заголосила:
— Это они! Они во всем виноваты!
Слуа переглянулись: они тоже узнали кричавшую — это та самая Милли, что до этого называла Летти предательницей.
Суетящиеся вокруг гостей, до этого как бы даже не замечавшие их, дриады замерли, все взгляды скрестились на слуа… И Тьма его знает, чем бы закончился глупый поступок Рэя, если бы к пришедшим не кинулась вдруг незнакомая женщина.
— Летти, ох, Свет, Летти! Откуда она у вас?!
Похоже, о вновь прибывших знали только избранные. Или не всем решили рассказать о гостях.
Дин поудобнее перехватил девушку — та, кажется, слегка качнула головой (видимо, снадобье Мрии прекращало действовать):
— Мы…
— Тодора, ты с ума сошла?! — визгливо оборвала его на полуслове одна из тех, что вела путешественников к Древу. — Мрия ясно сказала, что она предала нас! Предала наш род! А теперь еще и этот взрыв… Древо рухнуло, ты что, не видишь?! А ты занимаешься ею! Мы должны положить все силы на то, чтобы спасти Древо, а не заниматься всяческими предателями!
Тодора мягко прикоснулась ладонью к щеке Летисии, а потом резко повернулась к собеседнице:
— Не тебе учить меня, мужичка!
— Да как ты смеешь! — та шагнула к ней с явным намерением вцепиться в волосы.
— А ну прекратили спор! — резко оборвала их новая собеседница. Шагнув откуда-то из гущи леса, она направилась к все еще стоявшим без движения слуа.
— Ты почему мне рот затыкаешь?!
— Потому, Камилла, — язвительно ответили ей, — что именно я и Лидия были сегодня с Мрией у Калиновой реки. И когда она нас бросила, когда Милли ее позвала, не объяснив нам, в чем дело, то направилась Мрия именно к Великому Древу.
— Я это прекрасно знаю! Что с того?!
Женщины, до этого занимавшиеся разгребанием завалов, спасением раненых, замерли, с интересом прислушиваясь к спору.
— А то, что Великое Древо мертво, вы сами это видите. И выжить, находясь в нем, было нельзя.
По толпе женщин пошел ропот. То, что многие боялись сказать, было произнесено.
— И что дальше?! — гордо бросила в ответ Камилла. — Что с того?!
— То, что до побега моей дочери Мрия обучала меня себе на замену. А после ее побега других кандидатов не было. Так что, пока мы не выясним, что Мрия жива, — я за главную. Вопросы есть? — в голосе женщины проклюнулись угрожающие нотки.
Выдержать прямой взгляд Камилла не смогла: отвела глаза в сторону и вздохнула:
— Нет…
— Тогда занимайтесь завалами! А с Летисией мы сами в своей семье разберемся.
— Мрия говорила, что Летисия предала нас! — отчаянно выкрикнула Милли. Пожалуй, это была последняя попытка хоть как-то отстоять свое мнение. — А значит, ее должны судить все дриады!
— Если Мрия жива, — отрезала незнакомка. И повернулась к Дину: — Пошли… Тодора, найди остальных, хорошо?
Дерево, к которому подвели путешественников, выстояло после взрыва. Чуть накренилось, выдернув корни из земли, но при этом так и не упало, зацепившись кроной о соседние. Незнакомка осторожно коснулась ладонью морщинистой коры, и ствол раздвинулся, образовав проход внутрь:
— Заходите.
— А оно не рухнет? — опасливо уточнил Дин.
— Сразу не упало и сейчас выстоит, — отмахнулась проводница и в подтверждение своих слов первой шагнула внутрь.
Помещение, обнаружившееся внутри дерева, было вполне обширным. Тут поместились круглый стол, несколько стульев… и что самое странное, комната была совершенно не завалена из-за того, что дерево покосилось. Впрочем, объяснять, что к чему, женщина явно не собиралась. Шагнув к виднеющемуся в противоположной стене проходу, она отодвинула в сторону занавесь из лиан и показала:
— Там кровать, можешь положить Летти.
Когда Дин, уложив девушку на постель, вернулся обратно в комнату, Рэй сидел на стуле, задумчивым взглядом изучая хозяйку, расставлявшую на столе кружки.
— Самое удивительное, — меланхолично протянул мужчина, — что никто не спрашивает, ни почему девчонка не шевелится, ни что с ней… Я так понимаю, все всё прекрасно знают?
— Даже если так, что с того?! — бросила на него злой взгляд хозяйка.
— Да нет, — хмыкнул Рэйшер. — Просто интересно.
Стена раздвинулась, и на пороге появились две фигуры:
— Живка, Лидию я привела, а Дольшери нигде нет.
Дин, как раз изучавший взглядом обстановку, замер, уставившись на вошедших. А Рэй медленно встал и, опершись руками о стол, вкрадчиво поинтересовался:
— А при чем здесь Дольшери?!
— Она ее четвертая мать, между прочим! — нетерпеливо обронила уже знакомая Тодора. — И она должна знать, что с дочкой все в порядке.
— Четвертая? — голос Рэя буквально сочился ядом. — Дамы, а вы ничего не хотите рассказать ее брату?!.. Или его…
— И сыну! — влез в диалог Дин.
Женщины переглянулись и как-то разом помрачнели…
Скрывать что бы то ни было стало бесполезно: Великое Древо рухнуло, Мрия неизвестно где, а в комнате находятся двое весьма агрессивно настроенных слуа, забывших о том, что женщинам нельзя причинять вред. А уж на что способен злой слуа, все три женщины знали слишком хорошо — у Дольшери, несмотря на все старания Мрии, порой случались редкие вспышки возвращения прежней личности, и тогда справиться с нею не могли все три матери Летисии одновременно.
Впрочем, история, рассказанная сейчас Шерам, мало отличалась от той, что Мрия с полгода назад поведала Летти. Восемнадцать лет назад Живка случайно встретилась в лесу с Дольшером. Причины, по которым мужчина ушел из родного селения, слуа не называл, впрочем, и оставаться в Лесу, селении дриад, Дол не собирался. Да только уйти ему никто не позволил… О том, кем была на самом деле Дольшери, знала не только Живка. В день появления на свет Летисии и Тодора, и Лидия получили всю информацию о том, кто будет четвертой матерью: это была обычная практика в дриадских семьях. Спорить с Мрией, впрочем, никто не стал: главное, что население Леса выросло…
На Рэя было страшно смотреть: на лице слуа играли желваки, и было ясно видно, что мужчина сдерживается с очень большим трудом.
Неизвестно, чем бы закончились все эти откровения, когда внезапно из соседней комнаты раздался отчаянный плач — Летти, которая все прекрасно видела и слышала в Великом Древе, наконец, «ожила»…
Первым рядом с дриадой оказался Дин. И в тот момент, когда в комнату влетели перепуганные женщины, парень уже сидел на кровати рядом с Летти. Та, отчаянно вцепившись в его перепачканную рубашку, плакала навзрыд, спрятав лицо у него на груди:
— Мама…
Рэй из-за спины женщин смерил взглядом открывающуюся картину, окончательно уверился, что у него есть-таки племянница, и мрачно констатировал:
— Мне нужно выпить.
Дин дернул уголком рта — что, видимо, символизировало в нынешней ситуации усмешку, — отвел руку от макушки зареванной Летисии и, отцепив от пояса фляжку, перекинул ее дяде. Мужчина перехватил подарок в воздухе, сделал несколько глотков и занюхал рукавом.
— Закусить есть?
— Что? — непонимающе оглянулись на него все три женщины.
— Понятно, — мрачно буркнул слуа. — Все нужно объяснять. Пошли.
— А…
— Дин сам тут разберется.
Примерно через полчаса зареванная Летти в сопровождении молодого слуа вышла из комнаты.
— Фляжка! — парень протянул руку дяде и требовательно пошевелил пальцами.
Совершенно не захмелевший слуа перекинул ему требуемое. Дин поймал на лету, взвесил сосуд на ладони:
— Мда…
Кажется, у него было много комментариев, но, напоровшись на злой взгляд Рэя, парень промолчал. Причем сам Рэйшер, сколько бы он там ни выпил из фляжки, был абсолютно трезв.
Впрочем, никакого разговора все равно не вышло. У всех нервы были на пределе. Летти, хоть слегка и успокоилась, все равно хлюпала носом, все ее три матери были, что называется, «на нервах», а успокоить злющего Рэя не смогли даже полфляжки Дина.
Тодора первой нашла выход из ситуации: смерив взглядом незваных гостей, женщина выглянула на улицу и удовлетворенно кивнула:
— Темнеет. Я пойду кровати подготовлю.
Слуа даже была выделена отдельная комната.
С утра зарядил весенний дождь. Земля мгновенно размокла, начала налипать на обувь, ходить стало практически невозможно. Впрочем, раскопки у остатков Великого Древа все равно продолжились. Рэй сходил, полюбовался на них и вернулся обратно.
— Я не понимаю, — мрачно буркнул мужчина. — На какую Тьму они там ковыряются? Что бы там ни взорвалось, — Дин при этих словах удивленно заломил бровь, но промолчал, — выжить там никто не мог.
— И что с того? — вскинула голову Живка. Похоже, ей просто нравилось спорить с мужчиной. — Великое Древо — единственный шанс спасти наш род! И мы должны попытаться…
— Что значит «единственный» и «попытаться»? — перебил ее слуа.
— А то, что без Древа мы погибнем!
Рэй молча ждал продолжения речи, и женщине пришлось говорить дальше:
— Если Великого Древа не будет, не появится ни одной дриады!
— Не понял?
— Что здесь непонятного?! — взорвалась женщина. — Даже если не говорить о тех, кто был, как Дольшери, дриады появлялись только благодаря Мрии и Древу! Лишь с помощью того, что находится… находилось в лаборатории, появятся дети, появятся новые дриады!
Дин, внимательно прислушивавшийся к ее речи, поперхнулся воздухом и закашлялся.
— Что здесь смешного?! — женщина повернулась к нему.
— Я не смеюсь! — протестующе вскинул руки молодой слуа.
— То есть, — вкрадчиво начал Рэйшер, — вы хотите сказать, Великое Древо и генетические эксперименты его хозяйки — единственный способ появления детей?
— А разве есть другой?!
Дин засмеялся в полный голос, напоролся на предупреждающий взгляд дяди и зажал себе рот рукой. Впрочем, от внимания Рэйшера его это не спасло:
— Позови девчонку.
Пока племянник отсутствовал, мужчина задал всего один вопрос:
— Сколько примерно дриад в селении?
Живка поджала губы, явно не собираясь разглашать столь важную и секретную информацию, но в разговор внезапно вмешалась Тодора:
— Не надейся, не захватишь. Не меньше тысячи!
— Чудно, — удовлетворенно кивнул слуа и больше ни о чем не спрашивал.
Через пару минут появилась Летисия. Глаза девушки были заплаканы, а уголок рта дергался от сдерживаемых рыданий.
— Ты говорила, твой заглот может находить блуждающие порталы?
Дриада перевела потерянный взгляд на Рэя.
— Да, а что?
— Он сможет провести меня до ближайшего, пройти со мной, а потом провести обратно?
Дин открыл рот, явно собираясь возразить, но потом почему-то передумал.
Девушка задумчиво закусила губу и неуверенно кивнула:
— Думаю, может… А зачем? — голос ее дрожал.
— Потом объясню, — хмыкнул Рэй.
Летти кивнула и слабо позвала:
— Мяу…
Из ее комнаты выкатился заспанный заглот. Сыто икая — зверек уже успел выскочить за пределы дриадского Леса до рассвета, перекусить и вернуться обратно, — пушистый шар подкатился к ногам девушки. Та присела на корточки перед ним:
— Мяу, ты сможешь оставить меня ненадолго, проводить… Рэя до портала, а потом провести его опять сюда?
Вместо ответа комок шерсти мигнул огромными голубыми глазами и покатился к выходу.
— Я так понимаю, это — да, — хмыкнул мужчина и поспешил за заглотом. Похоже, задерживаться он не собирался.
Рэй уже был на пороге, когда Летти наконец решилась. Осторожно коснувшись руки стоящего рядом Дина, она слабо поинтересовалась:
— Так это все-таки правда? Насчет мамы… Дольшери?
Рэй, как раз собиравшийся выйти, оглянулся и хмыкнул:
— Угу, теперь у меня к племяннику с мозгами размером со столовую ложку еще и племянница — с мозгом со спичечный коробок.
От удивления дриада даже плакать забыла. Повернулась к Дину:
— А ты почему не обижаешься?!
Парень фыркнул:
— Так это прогресс! Раньше он оценивал мои умственные способности со спичечную головку!
— Растешь, умнеешь, — не оборачиваясь, бросил через плечо Рэйшер. — Дин, ты за нее в ответе. Не вернусь, отведешь к эльфам, здесь ей жизни не дадут.
Куда бы слуа ни собирался, но он не вернулся ни к вечеру, ни на следующий день, ни через день.
Участвовать в разборе завалов, оставшихся после взрыва, остальные дриады Летисии не дали — они по-прежнему относились к девушке с предубеждением — впрочем, она и сама особо не рвалась.
К исходу третьего дня Дин вытащил мрачную Летти за стены Леса — понятно, что там хищные растения, и опасно, и вообще, но, по крайней мере, никто не шипит вслед: «Предательница!»
Девушка медленно шла рядом со слуа, упершись взглядом в черную землю. Кое-где начинали пробиваться первые травинки. Еще молодые, тонкие, но уже оголодавшие с зимы, они нервно подрагивали, извивались и норовили обвить ноги.
Дин молчал.
В душе начинала клубиться тревога за дядю, а потому он с первого раза даже не сразу понял, к кому обращается Летисия, когда та вдруг заговорила.
— Знаешь… Я сейчас подумала… У меня был… У нас с Элиашем есть знакомый, Олег. Он… Так получилось, что он остался сейчас… живым разумом, в машине… А Мрия ведь говорила о переносе сознания… Может, стоило…
— Какой он? — внезапно перебил ее молодой слуа.
— Что? — девушка подняла удивленный взгляд на Дина.
— Твой знакомый. Он похож на Мрию? Он мог ради своей цели лишить кого-то прошлого? Мог сам занять чужую жизнь? Мог спокойно разобрать кого-то на «запчасти» ради собственной выгоды?
— Нет, что ты! — ужаснулась дриада. — Он не такой!
— Тогда забудь. Мрия ничего такого не говорила.
Летти замерла, ошарашенно глядя на спутника, не зная, как реагировать на столь странное заявление, когда вдали, среди только начинающих покрываться листвой деревьев вдруг раздался оглушительный женский крик. В руке Диншера блеснул кинжал…
А через мгновение на поляну выскочила перепуганная Милли:
— Идут! Идут!
Летисия схватила ее за руку:
— Кто идет?! Куда идет?!
Девушка, как-то мгновенно забывшая, что еще недавно называла Летисию предательницей, перевела на нее перепуганный взгляд, выпалила:
— Идут! — и, вырвавшись, побежала в глубь селения с отчаянным воплем: — Идут!!!
Уже через пять минут на поляну перед Лесом высыпали все дриады: даже те, кто занимался разбором завалов, выскочили наружу. Вооруженные кто чем попало, встревоженные женщины замерли у входа в Лес… Испуганная Милли застыла неподалеку от Летисии, хватая ртом воздух.
Уже вдали меж деревьями показались какие-то силуэты… А еще через несколько минут на поляну перед лесом вышли около сотни слуа… Стоящий впереди Рэй широко улыбнулся:
— Дамы, разбирайте кавалеров!
И разглядев в толпе Тира, Летисия вдруг вспомнила, о чем она так и не рассказала Элиашу.
