Глава 9

Закончив разговор, Исабель без сил рухнула на кровать. С виноватым видом она укрылась одеялом. Без одежды Боксер чувствовал себя как подросток, застигнутый родителями за мастурбацией.

Он вышел, поднялся на второй этаж, принял душ. Эта ночь изменила его, и он беспокоился главным образом потому, что Мерси все поймет с первого взгляда. Боксер оделся. Спустившись вниз, увидел, что Исабель заперлась в спальне. Чарльз скачал запись разговора с похитителем на свой iPod, еще одну копию отправил оперативникам «Щита». Пошел на кухню, сделал кофе, поджарил тост и за едой несколько раз прослушал запись и позвонил Фоксу.

– Прослушал разговор?

– Да. Мейкпис тоже.

– Попробуете составить психологический портрет преступника?

– Уже над этим работаем. Мы не получили твой рапорт.

– Времени не было. Я с Исабель, матерью Алишии. Она отказалась от любой помощи извне, и нет никого из близких, кто мог бы ее поддержать. Точнее, она не хочет никого видеть, не исключая бывшего мужа.

– Как-то сурово.

– Я попробую помирить их, – пообещал Боксер. – Рапорт составлю, как только смогу.

Вошла Исабель, и он закончил разговор. Она оделась и привела себя в порядок. Ни намека на стыд.

– Запись разговора передали психологу-криминалисту.

– Этот Джордан меня пугает, – заметила Исабель. – Он слишком много обо мне… о нас знает.

– Либо так, либо он знаком с кем-то, кто знает.

– Словно отравитель. – Она зябко повела плечами. – Подсыпал яд в еду и ждет, когда все начнут есть.

– Насколько широк твой круг общения?

– Очень широк. Знать всех попросту невозможно.

– Тем не менее ему известно о твоих связях как в Лондоне, так и в Мумбаи.

– Еще меня пугает, что ему ничего от нас не надо.

– Время пока есть. Это может быть уловкой, чтобы вытянуть как можно больше денег. Он пытается произвести впечатление, демонстрируя, как глубоко ему удалось копнуть. Тем самым хочет добиться, чтобы ты чувствовала себя уязвимой.

– У него хорошо получается. Он держит мою жизнь в своих руках. Моя жизнь – это Алишия. Если с ней что-нибудь случится, я этого не переживу.

– Как и любой на твоем месте. Даже если у вас есть все радости жизни, которые может себе позволить богатый человек, такое невозможно перенести. Преступники это понимают. Они толкают вас к обрыву и заставляют взглянуть вниз. Превращают в куклу, которая выполнит любые пожелания. Секрет успешного похищения не в захвате заложника, а в манипулировании его семьей. Джордан давит на тебя, чтобы в нужный момент ты смогла повлиять на Фрэнка.

– Надеюсь, так и есть. Только у меня все равно… дурное предчувствие.

– Неудивительно. Этого преступники и добивались. Они хотят играть по своим правилам, но я сделаю все возможное, чтобы ты победила в этой игре.

Исабель кивнула, но лицо ее дрогнуло. Боксер налил ей кофе и передал тост. Она лишь отмахнулась.

– Нужно поесть, – настоял Чарльз.

Исабель начала есть безо всякого аппетита.

– Ты неплохо справилась во время разговора с Джорданом.

– Сомневаюсь. Я не смогла сдержать ненависть.

– Вот поэтому я и предлагал оградить тебя от общения с ним. Когда тебя переполняют эмоции, он с легкостью сломит твой дух, а ты останешься ослепленная ненавистью.

Боксер воздержался от более жестких выражений, заметив, что лицо Исабель выражает явное несогласие, и продолжил:

– Во время разговора Джордан не терял времени даром. Он постоянно нападал, сбивал с толку. Его самоуверенность, агрессия, угрозы и бахвальство – обычная тактика запугивания. Похититель хочет, чтобы ты ни на минуту не чувствовала себя в безопасности.

– Он ведь знал, что ты рядом.

– Нетрудно было догадаться, что Фрэнк застраховал дочь от похищения. Вот и все. Иначе он назвал бы меня по имени.

– А что насчет моего соседа с Эдвардс-сквер?

– Слухи. Если, конечно, ты не держала это в строжайшем секрете.

– Я говорила об этом с подругами. Все знали, почему я переехала.

– И Фрэнк знал. Видишь, эта информация была доступна и в Лондоне, и в Мумбаи.

– А парень, которого я хотела познакомить с Алишией, Джейсон Бигли? А содержание моего разговора с Шику?

– Обычная прослушка. Нашел твой номер в телефоне Алишии. В его распоряжении наверняка есть система слежения, и он знает, где ты находишься. Мобильные телефоны прослушиваются с момента их изобретения.

– Хорошо, последний вопрос. Что он имел в виду под «чувством вины»?

– Не увлекайся домыслами. Чересчур энергозатратно и абсолютно бесполезно. Сначала надо найти телефон Алишии. А пока расскажи мне побольше о Фрэнке и его жизни в Мумбаи. Пока не приехала Мерси, мне нужно написать еще один рапорт.

Боксер поднялся наверх и вернулся с ноутбуком.

– Я уже много лет не была в Мумбаи, – сказала Исабель.

– Расскажи все, что помнишь. Фрэнк уже был кинозвездой, когда вы поженились, или слава пришла к нему позже?

– Это было в восемьдесят четвертом. Он занимался импортом и экспортом товаров между Индией и Дубаем.

– Между Мумбаи и Эмиратами всегда были крепкие связи.

– В Индии много мусульман. Они владеют гостиницами, небольшими компаниями, занимаются строительством. Товарооборот между странами очень большой.

– В Дубае всегда привечали богатых людей, независимо от источников их дохода.

– Тогда я была наивной. Да и мои родители тоже. Впрочем, и я, и они были без ума от Шику. Уже тогда, в начале карьеры, у него были связи в высших кругах. Даже политики, которых уважал мой отец, были готовы замолвить за него словечко.

– В той части света занятие международной торговлей зачастую служит индульгенцией.

– Не могу сказать, что всех его приятелей можно было без опаски представить родителям. Были среди них довольно скользкие типы. Думаю, до сих пор есть. Полагаю, всегда полезно иметь под рукой кого-то, готового выполнять грязную работу – например, уговорить людей продать свою землю под застройку. Да что там – в том разговоре, что подслушал преступник, Шику вовсю поносил жителей мумбайских трущоб, протестующих против выселения.

– Когда в его жизни возник Болливуд?

– Он играл небольшие роли в кино, когда ему было чуть за двадцать. Сейчас он это скрывает, потому что хочет, чтобы его помнили только по крупным ролям. Шику всегда был одержим кинематографом, но настоящий прорыв случился лишь через несколько лет после свадьбы.

– Все знают, что Болливуд связан с мумбайской мафией.

– Правда? Моим английским друзьям ничего об этом не известно.

– Не уверен, что наше поколение англичан в курсе всех тонкостей болливудской кухни, – сказал Боксер. – Как Фрэнк стал звездой? Сомневаюсь, что на него положили глаз продюсеры. Наверняка не обошлось без спонсоров, как у Фрэнка Синатры.

– Шику говорил, что блестяще прошел кинопробы у режиссера Мани Ратнама.

– Не слышал о таком.

– Он снял знаменитый гангстерский фильм «Герой», основанный на истории жизни крупного мафиози. Но я не очень-то верю Шику. Он мог это и придумать. Порой он даже путает собственные фильмы с фильмами Анила Капура.

– Тем не менее роль он получил.

– Большую роль. Он сыграл обаятельного гангстера в криминальном боевике. Тогда, в восемьдесят пятом, ему было двадцать восемь лет, и он изменил имя на Анади Капур.

– Зачем?

– Как и многие уроженцы Гоа, Фрэнк – христианин, католик, и имя у него европейское. В то время Болливудом заправляли индуисты и мусульмане, да и аудитория была такая же. Он решил, что с индийским именем будет проще добиться успеха. Тогда он дружил с Анилом Капуром, они примерно одного возраста. Сейчас Анил невероятно популярен, но в восьмидесятые звездой он не был. Вот Шику и взял фамилию Капур, а имя выбрал Анади, что значит «вечный». Самооценка у него всегда была заоблачная.

– Как тебе жилось в лучах его славы?

– Болливудские фильмы – продукт широкого потребления. Танцы мне всегда нравились, но в остальном это слишком наивно. Сложно испытывать восторг из-за чего-то, к чему не лежит душа. Должна признаться, насчет связей с мафией ты был прав. Поэтому так много фильмов повествуют о преступном мире Бомбея. Все разговоры только об этом да о крикете. Скучнее не придумаешь. Я часто ощущала себя белой вороной.

– Значит, в дела Фрэнка ты посвящена не была?

– Он умело пользовался своим звездным статусом и тем, что не принадлежал ни к индуистам, ни к мусульманам. Мог легко сыграть сочувствующего любой из сторон и везде найти друзей. Благодаря ослаблению государственного контроля над экономикой у него появилась большая свобода действий. Шику мог открывать компании, продавать их, покупать новые. Обзаведясь связями в правительстве, стал получать лучшие контракты. С ним трудно состязаться в умении находить нужных друзей и оказываться в нужное время в нужном месте.

– Тогда ваши отношения и дали трещину?

– Дело не только в том, что в кругу знакомых мужа я чувствовала себя белой вороной. Его мир вызывал у меня отторжение. Люди грызлись за деньги и власть, а женщин судили только по внешности, одежде и, как выражался Шику, трахопригодности. Мумбаи, или Бомбей, как он тогда назывался, всегда казался мне довольно гадким местом.

Исабель задумчиво покачала головой, словно погружаясь в воспоминания.

– Мы танцевали на хрустальном полу, под восхищенными взглядами, а в это время миллионы людей жили в натуральном дерьме. Случались дни, когда мне было стыдно даже выйти на улицу. Шику понимал, что я не создана для такой жизни. Он открыл эскорт-агентство для себя и друзей. К середине девяностых между нами все было кончено. В девяносто втором он купил мне дом на Эдвардс-сквер, и большую часть года я проводила там. Еще через пять лет нашла работу и вовсе перестала приезжать в Индию.

– Что скажешь о новой жене Фрэнка?

– Шармила из бедной семьи, но очень красивая. Была любовницей какого-то гангстера, пока Шику не приметил ее и не предложил управлять тем самым эскорт-агентством. А потом она заменила меня.

– Чувствуешь обиду?

– Ничуть. Шику всегда за мной приглядывал. У нас не возникало разногласий относительно будущего Алишии. Мы договорились, что учиться она будет здесь, но непременно познакомится с жизнью Мумбаи. Она ездила туда на каникулы, а остальное время жила со мной. Благодаря Алишии мы до сих пор поддерживаем связь.

– Выспалась? – участливо поинтересовался голос.

– Да, – пробормотала Алишия.

Ее мутило после укола транквилизатора. Девушка не сразу вспомнила, где находится, а искренняя забота в голосе похитителя удивила ее.

– Готова встретить новый день?

– Нет. – Она понемногу приходила в себя.

– Даже если я скажу, что это твой последний день на этом свете?

Алишия испугалась, но лишь пожала плечами в ответ.

– Я сижу здесь взаперти. Вряд ли сегодня что-нибудь изменится.

– Да, – согласился голос. – Жизнь без свободы ничегошеньки не стоит.

– Точно, – уныло подтвердила Алишия.

– Иногда и сам не понимаешь, почему так привязываешься к жизни.

– Можно мне снять маску? – Она поняла, что уже привыкла подчиняться голосу.

– Молодец, быстро учишься.

Алишия поднесла руку к лицу.

– Постой. Убери руку. До поры до времени тебе придется побыть в маске.

– Я ведь уже видела все в этой комнате.

– Значит, и маску снимать незачем. Расслабься. Сосредоточься. Обратись к подсознанию и найдешь много интересного.

– Вы, случайно, не…

– Чокнутый психотерапевт? Вовсе нет. Так, любитель. Постараюсь избежать ошибок, которые могут травмировать твою психику до конца дней.

– Я хотела сказать «духовник». Со всеми этими разговорами о подсознании и последнем дне.

– Ну, ты, вообще-то, католичка. Ходила когда-нибудь к обедне?

– Меня даже крестили.

– Ого! Но ты ведь прежде не исповедовалась?

– Сегодня за тобой не числится грехов, а завтра…

– Они вроде как уже и не твои, – закончил за Алишию голос. – Как же мало твои близкие знают о тебе. Пока ты ребенок, на твои недостатки закрывают глаза, а когда взрослеешь – и вовсе теряют из виду.

– Вы расскажете матери про Абиолу?

– Уверен, что у каждой красивой женщины найдется похожий скелет в шкафу.

– Я пытаюсь искупить грехи.

– Каким образом? Дружбой с чернокожими?

– Похоже, вчера на Стрэнде черного паренька пырнули ножом…

– И ты вызвала полицию. Не думаю, что так можно искупить грехи.

– Откуда вам известно про звонок? Только Джим об этом знал. Вы с ним сообщники?

– Ты бы удивилась, узнав, сколько людей вызвалось нам помогать! Одни – за деньги, другие – безвозмездно. Мы ведь не где-нибудь, а в Лондоне. В данном случае мы просто прослушивали твой телефон. Ты повела себя как законопослушная гражданка, пусть и не без корыстных побуждений.

– Я вас знаю? – Алишия пыталась понять, встречалась ли с этим человеком лично.

– Конечно знаешь. Я твоя совесть. Так уж вышло, что последние двадцать лет наши пути не пересекались.

– Что ты написал в рапорте? – спросила Исабель.

– Все, что касается сложившейся ситуации, – ответил Боксер. – Подробное содержание телефонного разговора. Физическое и психологическое состояние участников – твое, Фрэнка и Алишии. Отношения между вами на текущий момент. Жизнеописание. Все, что может потребоваться старшему оперуполномоченному для ускорения следствия. Моя задача – донести до вас объективное положение дел. Их задача – донести объективное положение дел до меня. Так надежнее.

– Ты докладываешь абсолютно обо всем?

– События прошлой ночи я опустил.

– Раньше с тобой такое случалось?

– Нет.

Исабель облегченно кивнула.

– Не знаю, почему это произошло, – призналась она. – Никогда ничего подобного не делала.

– Этого бы не произошло, если бы все шло по плану. Рядом находились бы другие люди. Случившееся – моя вина, я повел себя непрофессионально.

– Я нуждалась в тебе.

– А я в тебе. Не время разбираться, что это значит. Ситуация напряженная, и все может измениться.

– Не думаю.

– Хочу лишь сказать, что не собираюсь использовать твою психологическую уязвимость как оправдание. Я почувствовал влечение к тебе с первого взгляда. Подобного со мной раньше не бывало.

– Я не первый раз замечаю такое в мужчинах, но впервые отвечаю взаимностью.

– Пора сосредоточиться на более важных вещах. Делу время, потехе час.

– Не уверена, получится ли у меня.

– Я тоже сомневаюсь. Но попробовать надо.

– Ничто так не расстраивает родителей, – вздохнула Алишия, – как невозможность указывать, с кем тебе дружить и кого любить. Невозможность изменить свою судьбу.

– Они могу давать советы.

– Мой дед по материнской линии был дипломатом, а бабушка – из семьи военных. Мама говорила, что основой их семьи были моральные устои, однако родители не смогли запретить ей выйти замуж за иностранца-ловеласа.

– Несмотря на то, что они знали: она об этом пожалеет.

– Просто ничего нельзя было поделать, она по уши влюбилась.

– Как и ты в Джулиана?

– Не знаю. – Алишия попыталась увильнуть, чувствуя, что голос вновь хочет докопаться до ее секретов.

– Давай признавайся – любила ты его или нет?

– Тогда думала, что люблю.

– Почему в прошедшем времени?

– Между нами было сильное чувство, но не уверена, что это была любовь.

– Тогда что? Чем он тебя привлекал?

– Он твердо стоял на ногах. Мне это нравилось. Казалось, он знал себе цену.

– Вероятно, по той же причине твоя мать приударила за Фрэнком.

– Наоборот, это отец приударил за ней.

– Почему?

– Много причин, но, прежде всего, с ней он выглядел более респектабельно.

– Почему ты презираешь мать, но обожаешь отца?

– Мать любит меня, не зная, что я за человек.

– А отец?

– Он понимает меня, а я понимаю его.

– Что в первую очередь зацепило тебя в Джулиане?

– Может, хватит уже о нем?

– Так проще перейти к другим вопросам.

– Джулиан не обращал на меня внимания. По крайней мере, так казалось.

– В сексуальном отношении?

– Во всех отношениях. Пришлось приложить немало усилий, чтобы он меня заметил. Другие на его месте тут же таяли.

– По-прежнему не понимаю, что ты в нем нашла. Он знал, чего хочет, не обращал на тебя внимания – что тут привлекательного? Было в нем хоть что-нибудь хорошее?

– Уж точно не его внешность, – отрезала Алишия. – У него были ужасные зубы, он говорил, что это от амфетамина.

– Я просил отметить что-нибудь положительное.

– Он был умным, на все имел свою точку зрения.

– Как и еще несколько тысяч парней в Оксфорде. Алишия, не испытывай моего терпения.

Что покорило ее, сделало одержимой? Вопрос не давал Алишии покоя.

– Он сказал тебе свое настоящее имя?

– Какое еще настоящее имя?

– Газетчики раскопали, что на самом деле его звали Джон Блэк. Он что-нибудь рассказывал о родителях? Кто они, где жили?

– Его отец торговал авиационным топливом. Мать была юристом. Жили они на Олд-Бромптон-роуд. Мы как-то проезжали мимо.

– Внутрь не заходили?

– Он не ладил с родителями.

– Джулиан оказался за решеткой в тридцать один год. К тому времени его отец уже семь лет как умер от рака печени. Мать живет на пособие в Ноттингеме. Сообщали, что ей сорок шесть. Наглядная иллюстрация к статистике, согласно которой Англия занимает первое место в Европе по числу подростковых беременностей. И еще одна деталь, о которой ты могла не знать: Джулиан был должен Абиоле тридцать тысяч. Из-за наркотиков он был по уши в долгах. Вот и пообещал Абиоле, что познакомит его с тобой.

Алишия почувствовала, будто ее заживо замуровали в склеп.

– Если у тебя остались сомнения, вся информация есть в открытом доступе, – сказал голос.

Она уставилась в окутывающую ее тьму. К глазам подступили слезы, и, чтобы остановить их, Алишия часто заморгала, задевая ресницами бархат маски.

– Подумай еще раз, что именно в Джулиане заставило тебя потерять голову.