Круг, крест, треугольник, звезда с различным количеством лучей, полумесяц — все эти символы можно назвать основными. Они появились в разное время, в различных местах и независимо друг от друга. В разные эпохи они изобретались вновь и вновь. Иная история у свастики. Свастика — это прежде всего сложный знак. Она представляет собой крест, к которому добавлено нечто динамичное, не имеющее ни верха, ни низа. Это символ, который был изобретен в четко определенном месте и с единственной и ясной целью. Дальнейшие же странствия свастики обусловлены связью и общностью некоторых регионов Европы и Азии.

Вот как описывает свастику энциклопедический словарь Лярусса донацистских лет: «Крест с концами, согнутыми в форме греческой буквы гамма, — индийский религиозный символ». И в Азии, и в Европе свастика всегда считалась тайным магическим знаком. Это символ солнца, источника жизни и плодородия, а также знак грома и небесного гнева, от которого нужно себя оберегать.

Самое древнее изображение свастики, датируемое поздним каменным веком, было обнаружено на территории Трансильвании. Свастику также нашли в развалинах Трои (бронзовый век). В Индии этот символ появился позже, только в IV веке до н. э. (железный век), а в Китае лишь спустя тысячу лет — в V веке н. э. В VI веке свастику узнали в Японии вместе с буддизмом, провозгласившим этот знак своим символом.

Примечательно, что в районе проживания семитов — в Финикии, Халдее, Ассирии, Египте — свастика встречалась крайне редко. Очевидно, заметив этот факт, в 1891 году Эрнест Краус привлек внимание германской научной общественности к собственному выводу, который гласил, что свастика — это знак, свойственный исключительно индоевропейским народам. В 1908 году Гвидо Лист в своих популярных книгах о расшифровке древнегерманского эпоса, написанного руническим письмом — так называемой «Старшей Эдды», истолковал свастику как символ чистоты крови и обладания тайными магическими знаниями.

Появление свастики при дворе последнего русского царя связано с интересом его жены, Александры Федоровны, к оккультизму и теософии, получившим в те времена широкое распространение. Вполне возможно, что о свастике ей рассказал врач Бадмаев, бурят по происхождению, получивший знания в Тибете. Бадмаев активно проповедовал тибетскую медицину и поддерживал связи с Тибетом, где получили распространение и правосторонняя и левостороння свастики, каждой их которых приписывалось особое значение.

…В 1925 году некий Хорст Вессель, громила и убийца, организовывает штурмовые отряды. Сам он через год погибает в драке с коммунистами. В честь Весселя поэт Эверс сочиняет песню, которая впоследствии становится гимном партии национал-социалистов, и с энтузиазмом примыкает к нацистскому движению, ибо, по его словам, «видит в них самое сильное выражение сил мрака».

Семь членов общества Туле, семь основателей нацистской партии, жаждущие изменить мир, и в самом деле чувствуют и верят, что их ведут силы мрака.

Миф, давший им эту веру, и клятва, объединившая семерых, почерпнуты из тибетской легенды, суть которой заключается в следующем.

Сорок тысяч лет назад Гоби была местом, где процветала высокоразвитая цивилизация. Однажды природная катастрофа превратила территорию Гоби в пустыню. Выжившие представители погибшей цивилизации перебрались на север Европы и на Кавказ. Одним из предводителей переселенцев был Тор — бог древних германцев и скандинавов. Этих Мигрантов из Гоби члены общества Туле считали «основой расы», арийским корнем. Они были твердо уверены, что германский народ берет начало в Центральной Азии, и уже от уровня развития индоевропейской («арийской») расы зависит величие и благородство всего человечества. Исходя именно из этого, провозглашавшаяся Хаусхофером необходимость возвращения к истокам означала не что иное, как завоевание Восточной Европы вместе с Кавказом, Средней и Центральной Азий с Тибетом, Памиром и Гоби. Этот район — сердце человечества, и его обладатель будет в силах подчинить себе всю Землю.

И вот еще о чем повествуется в легенде, с которой Хаусхофер познакомился в 1905 году. После катастрофы в Гоби учителя погибшей цивилизации, которые называли себя сынами «Разума извне», обосновались в гималайских пещерах, где разделились на два «пути» — правой и левой руки. Первый путь — его символом стала правосторонняя свастика — основал Шамбалу, тайный, центр могущества. Этот центр управляет устремлениями народов и движениями стихий, направленными на то, чтобы ускорить приход человечества к историческому перелому, так называемому шарниру времени. Маги — предводители народов могут заключать с Шамбалой союз, принося ей клятвы и человеческие жертвы. Второй путь создал центр Агарти — скрытое место добра. Там «сыны Разума» предаются созерцанию, не вмешиваясь в земные дела. Символом Агарти стала левосторонняя свастика.

Уже в 20-е годы некоторые известные англичане делали попытки обратить внимание широкой общественности на фашизм, в котором им удалось разглядеть угрозу зарождающейся дьявольской религии. Киплинг поспешил убрать изображение свастики, ранее бывшее для него мирным символом Востока, с обложек своих книг. Лорд Твидсмур выпустил два романа — «Суд рассвета» и «Пленный принц», в которых подробно описал ту опасность, что грозила западной цивилизации от духовных, магических и интеллектуальных «энергоцентралей», вдохновляемых силами зла. На мрачное пламя нацистского магизма и на его тибетское происхождение указал Сент-Джордж Саундерс в «Семи спящих» и в «Тайном царстве».

В 1926 году в Берлине и в Мюнхене начинают появляться первые, пока еще малочисленные, колонии тибетцев и индусов. А получив доступ к финансам государства, нацисты стали отправлять в Тибет одну экспедицию за другой и эта связь не прерывалась до 1943 года! В мае 1945 года после окончания битвы за Берлин среди трупов последних защитников нацизма было найдено около тысячи тел тибетцев. На них была одета военная германская форма, но без знаков отличия, и при них не оказалось никаких документов.

Интересно отметить, что в 1931–1932 годах, как раз перед приходом Гитлера к власти, в Берлине жил тибетский лама, который получил прозвище «человек в зеленых перчатках». Он трижды безошибочно сообщал средствам массовой информации, сколько депутатов от нацистской партии пройдет на выборах в рейхстаг. Гитлер был постоянным посетителем этого ламы. Посвященные называли его «держателем ключей от королевства Агарти»…

Как считали члены Туле, их делу суждено было длиться тысячу лет — вплоть до нового потопа, а в результате они готовились управлять всей планетой. Каждый из них обязался покончить с собой, если нарушит клятву, и каждый поклялся приносить человеческие жертвы Высшим Могуществам, обитающим в Шамбале. Так приобрело глубинный магический смысл для нацистских руководителей бессмысленное истребление 750 тысяч цыган. Ритуальным палачом, жрецом-жертводателем был назначен Вольфрам Сиверс.

Высшие руководители нацизма твердо верили в то, что массовое человеческое жертвоприношение способно победить равнодушие Высших Могуществ, обратить их благосклонное внимание на жертводателей.

Это сохраненный и культивированный идиотизм от древнейших времен до наших дней — от ацтеков до нацистов и изуверов-сектантов. В ходе Нюрнбергского процесса многие были удивлены полным безразличием нацистских преступников к содеянному по их воле и приказу. Возможно, их состояние созвучно той мысли, которую высказывал герой романа «Жители миража»: «Я забыл их, как забывал все свои жертвы, погружаясь в темный восторг таинства…»

14 марта 1946 Карл Хаусхофер, который к тому времени достиг 77-летнего возраста, сдержал клятву: он застрелил жену и покончил с собой по способу японского харакири. Однако, не общественные, как можно было ожидать, а личные мотивы напомнили ему об этой клятве. С большим опозданием Хаусхофер узнал о смерти своего сына Альберта, который был арестован 20 июля 1944 года гестапо и казнен за причастность к заговору против Гитлера в тюрьме Моагит. В кармане окровавленной одежды сына истого приверженца нацизма нашли листок со стихотворением:

Гитлер говорил: «Не устранить неравенство между людьми, а усугубить его, поставить непроницаемые барьеры. Каким станет будущий социальный строй, я скажу вам, камрад. Будет класс господ и толпа разных членов партии, размещенных в строгой иерархии. Под ними — побежденные иностранцы, нынешние рабы. Над всем станет новая аристократия, о которой я не могу вам рассказывать… Но эти планы должны оставаться неизвестными для рядовых членов партии».

В создании СС не было ни политической, ни военной, ни какой-либо другой государственной необходимости: к тому времени уже имелись тайная полиция (гестапо) и служба безопасности, была армия (вермахт), существовала широкая сеть военизированных молодежных, женских, партийных организаций — «Гитлерюгенд», «Трудовой фронт», штурмовики и т. д. Ветераны объединились в «Фольксштурм». Но имела место другая необходимость — так называемая магическая.

Занятия нацистской магией проходили в концлагерях, которые являлись жертвенниками — здесь нацисты совершали массовые человеческие жертвоприношения, чтобы привлечь благоволение Высших Могуществ к делу Черного Ордена. В то же время концлагеря представляли собой макет будущего устройства мира, где народы обречены на то, чтобы стать сырым материалом, над которым можно производить любые опыты и эксперименты, превратиться в удобрение, на котором вырастет новый цветок — человек, способный на равных общаться с богами. Печи Освенцима были для черных нацистских магов орудием их ритуала.

Во время Нюрнбергского процесса полковник СС Вольфрам Сиверс ограничился рациональной и чисто формальной защитой адвоката. Когда перед исполнением приговора ему разрешили помолиться, Сиверс, наскоро отдав дань неведомому культу, хладнокровно сунул голову в петлю.

Вольфрам Сиверс являлся генеральным директором научного института Аненербе. Смертельный приговор он получил за организацию и руководство массовыми истреблениями людей и изуверскими экспериментами над узниками концлагерей. Научный институт для изучения наследственности Аненербе, созданный профессором Фридрихом Гильшером, первоначально имел статус частной организации. Здесь необходимо обозначить связи между некоторыми личностями. Так, Гильшер, духовный наставник Сиверса, был другом известного шведского исследователя Тибета Свена Гедина, который, в свою очередь, был знаком с Карлом Хаусхофером.

Сам профессор Гильшер никогда не был членом нацистской партии. Однако основополагающие псевдонаучные тезисы Гильшера перекликались с магическими концепциями магистров нацизма. Очевидно, поэтому в 1935 году, спустя два года со дня основания Аненербе, Гиммлер распорядился перевести институт в ранг государственного учреждения и передать его в подчинение Черному Ордену. Официально заявленная программа работ сводилась к следующему: «Изыскания в области локализации духа, деяний и наследства индогерманской расы. Популяризация результатов исследований в доступной для широких масс форме. Работы производятся с доскональным соблюдением научных методов и научной точности». Немецкая рационалистическая научная методика на службе у иррационального — вовсе не случайность. Для полуобразованных людей, подобных Гитлеру и его товарищам, слово «наука» автоматически приобретает магический привкус.

Деятельность Аненербе была настолько успешной, что в январе 1939 года Гиммлер включил институт в состав СС, а руководители учреждения вошли в его личный штаб. К этому времени Аненербе насчитывал 50 научных отделов, координацией деятельности которых занимался профессор Вурст — заведующий кафедрой санскритского языка Мюнхенского университета, специалист в области древних культовых текстов. Согласно некоторым подсчетам, Германия истратила на финансирование всех исследований института Аненербе значительно больше средств, чем США на создание атомной бомбы (проект Манхеттен).

Изыскания в Аненербе велись с размахом, способным поразить воображение: от чисто научной работы до изучения тайных оккультных обществ, их теорий и практики, от вивисекции на пленных до «области сверхъестественного». Здравый рассудок не способен постичь тематику скрупулезно выполненных и дорогих исследований, как то: оккультное значение готических башен, братство Розы и Креста (розенкрейцеров), местонахождение чаши святого Грааля и организация экспедиции для ее похищения, символизм значения отказа от арфы в музыке Ольстера…

Когда нацистские войска готовились к эвакуации ценностей из Неаполя, Гиммлер неоднократно посылал приказы исполнителям операции, в которых содержалось напоминание о вывозе массивной могильной плиты последнего представителя рода Гогенштауфена.

В 1943 году Аненербе собрал на вилле Гиммлера под Берлином шестерых главнейших немецких оккультистов, чтобы те, пользуясь своими тайными способами, установили местонахождение только что свергнутого в Италии Муссолини. Трудно сказать, была ли то заслуга провидцев, или же сработала разведка, однако головорезы из отряда Отто Скорцени вскоре выкрали «дуче» прямо из рук партизан.

Аненербе неоднократно посылал экспедиции в Тибет. Так, доктор Шеффер привез оттуда «арийских» лошадей специально для улучшения германских пород, а также «арийских пчел», собирающих мед особого качества. Во время войны Сиверс проводил в концлагерях чудовищные опыты над живыми людьми в рамках работы отдела по «научным исследованиям в оборонной области». Результатом такого рода деятельности стало создание профессором Гиртом в своем роде уникальной коллекции «типичных еврейских скелетов». В России же по его заданию собирали коллекцию черепов «еврейских комиссаров». Подробные описания «исследовательской деятельности» Аненербе содержатся во многих «черных книгах», опубликованных следственными комиссиями разных стран…

Профессор Гильшер в действительности имел некоторое отношение к выработке тайного учения нацистов, без осознания которого действия нацистских вожаков и рядовых членов движения так и останутся непонятными. Еще раз следует оговорить, что выражения типа «садизм», «безумие», «аморализм», «чудовищная жестокость» по отношению к нацизму не только ничего не объясняют — они попросту бессмысленны.

На Нюрнбергском процессе, когда перечисляли преступления, связанные с деятельностью Аненербе, подсудимый Сиверс не испытывал раскаяния — на его лице не отразилось ни тени неловкости или смущения. Создавалось весьма правдоподобное впечатление, что, присутствуя там физически, внутренне он находился совершенно в ином месте и внимал другим голосам.

О профессоре Гильшере, духовном учителе Сиверса, почти ничего не известно — разве что свидетельство одного высокопоставленного нациста Эрнста Юнгера, оставленное в его дневнике 14 октября 1943 года: «Вечером я был с визитом у профессора Гильшера. В годы, бедные оригинальными умами, Гильшер — одно из тех редких знакомств, над которым я размышлял, не находя подходящих определений. Раньше я был уверен, что несмотря на свой тонкий ум, он войдет в историю нашего времени как малоизвестная личность. Теперь я думаю, что ему уготовано более важное место. Многие молодые интеллектуалы, прошедшие суровую школу войны 1914–1918 годов, были затронуты его влиянием и соприкоснулись с его знанием. Ныне подтвердились подозрения, которые я питаю уже давно. Гильшер основал Церковь. Сейчас он уже отошел от догматической части и занят литургической. Недавно он показал мне серию песен и цикл праздников под общим названием „Языческий бог“. Этот цикл включает в себя точный перечень камней, животных, цветов, растений и блюд, соответствующих тем или иным дням. Любопытно, что посвящение свету празднуется 2 февраля».

Далее Юнгер приходит к выводу: «Я наблюдаю в Гильшере капитальное, характерное для нашей элиты изменение. Всей силой мысли, сформированной и взращенной рационализмом, он ринулся в метафизику. Это же изменение поразило меня прежде у Шпенглера. Я склонен относить это явление к числу добрых примет нашего времени. Если XIX век был эпохой рационализма, то век XX — время культов. Таков и Гитлер, из-за чего либеральным умам не дано увидеть хотя бы то место, на котором он стоит».

Профессора Гильшера не привлекали к следствию. Он сам пожелал явиться на международный трибунал, чтобы свидетельствовать в пользу Сиверса. Однако при даче показаний профессор так глубоко погряз в отвлеченных политических рассуждениях на темы рас и древних племен, что не вызвал у судей никаких других эмоций, кроме раздражения и тоски. Гильшер получил разрешение проводить осужденного к месту казни, где вместе они читали молитвы какого-то культа, о котором ни Сиверс, ни Гильшер на процессе не упоминали.