— Начинайте осмотр со стола! — решительно распорядился офицер милиции.

На кухне деревенского дома перед столом стоял молодой человек. Руками в резиновых перчатках он осторожно раздвинул валявшуюся посуду, чтобы освободить место для маленького черного ящичка. Из ящичка он вынул небольшую лупу с рукояткой и кисточку длиной в несколько сантиметров.

Осторожно, по очереди брал он находившиеся на столе предметы. Вот он поднял на уровень глаз грязный стакан и, медленно вращая, стал внимательно его осматривать.

Стоявший возле двери офицер, наклонившись и не прикасаясь ни к чему, внимательно осматривал находившуюся на столе посуду, обработанную дактилоскопистом.

— Каков результат?

— На стакане и тарелке имеются отпечатки пальцев. Думаю, что с ними можно поработать.

— Посмотрите этот утюг, — и он передал в руки дак-тилоскописту тяжелый предмет.

Кухня, в которой работали два милиционера, имела необычный вид. На остывшей плите, расположенной возле стены стояли горшки, как будто хозяйка только что перестала готовить. На полу валялись два перевернутых стула. Ящики буфета также лежали на полу, тут же было разбросано их содержимое: посуда, столовые приборы, поваренная книга, счета, письма. В помещении, хотя уже был в разгаре день, тусклым, желтоватым светом горела свисавшая с потолка лампа.

Кухня, несмотря на опрокинутые стулья и валявшиеся ящики, выглядела так, будто хозяйка внезапно покинула ее. Но хозяйка Иштванне Корокнаи лежала на коврике небольшой комнатки, примыкающей к кухне, куда ее перенесли врач и следователи, производившие осмотр места происшествия. Уже несколько часов она была мертва. Громадные раны на ее лице и голове со всей очевидностью говорили о том, что ее убили.

Мартонне Фелди — соседка убитой — часто приходила к ней; теперь же очень взволнованная, она никак не могла успокоиться.

— Последний раз я видела бедную Илушку вчера после обеда. Она крикнула мне через забор, что получила от кумы сало. Еще вчера она хотела его растопить, чтобы к субботе, когда приедет ее муж, в квартире уже был порядок.

Она очень любила чистоту, бедняжка. Правда, у нее было на это время, потому что ее муж уже два года по целым неделям работает на стройке. Детей у них не было, а в это время, в марте, она еще не выходила на полевые работы. Больше всего она работала по дому, ходила на рынок, в магазин, иногда уходила к своей матери Лове, которая живет на хуторе.

Утром ко мне постучал посыльный, который принес новую налоговую квитанцию. Спросил, где Корокнаи, так как ее калитка была заперта и он долго, напрасно звонил. ЯГ сказала, что наверняка она пошла в магазин.

Спустя два часа я пришла к Илушке — хотела попросить у нее эмалированный противень. Калитка была закрыта, но я знала, где задвижка, и открыла. Дверь дома была распахнута. Я подумала, что она уже вернулась. Вошла и поздоровалась. Но мне никто не ответил. Дверь на кухне также была открытой, внутри горела лампа, я вошла и только тогда увидела, что она, бедняжка, лежит на полу...

После Мартонне Фелди следователи допросили других сельских жителей. В деревне трудно сохранить секрет, жизнь человека здесь — открытая книга. Многое прояснилось в образе жизни Иштванне Корокнаи.

Она была трудолюбивой, следила за порядком и чистотой, заботилась о своем муже. Но настало время, когда ее муж стал работать вдали от дома и ночевал в семье только два дня в неделю, а пять — отсутствовал. А пять дней и пять ночей долгое время, особенно для того, кто живет одиноко.

Иштванне Корокнаи была видной женщиной и неудивительно, что у нее вновь появились старые ухажеры времен ее девичества. Потом не только старые, но и новые. Попытки мужчин сблизиться с нею женщина не старалась отбивать. Сначала соседи находили это странным, но потом привыкли к тому, что с наступлением темноты в дом к ней приходил мужчина.

Говорят: о чем знают трое, о том знают все. Слухи дошли и до мужа, однако те, кто ждал семейной драмы, были разочарованы. Женщина не бросила мужа, а он примирился со своим положением.

Майор Сабо подвел итоги:

— Смерть, несомненно, вызвана сильными ударами и порезами. Характер и расположение полностью исключают несчастный случай или самоубийство. Удары, вероятно, нанесены обнаруженными на кухне топором и утюгом. Учитывая состояние трупа, можно сказать, что смерть наступила вчера вечером, 22 марта 1957 года.

На основании обстановки на кухне мы можем восстановить события, предшествовавшие убийству. Находящаяся повсюду на кухне посуда свидетельствует о том, что Корокнаи занималась домашней работой, перетапливала жир. Она не ждала посетителя. И все-таки кто-то появился у нее, кого она знала, ради которого бросила работу и поставила на стол целую тарелку свежевытопленных шкварок. На столе было два прибора, значит, возможно, у нее было два посетителя, а для себя она не накрывала или же ее посетил только один гость и второй прибор она поставила для себя. Она радушно приняла посетителя, так как достала даже вино.

Кровавая драма разыгралась после еды. Гость «отблагодарил» за гостеприимство тем, что напал на нее с найденным на кухне топором. Предположительно, первый удар был нанесен сзади, но топор соскользнул и повредил плечо. Она повернулась к нападавшему, подняв руку, чтобы защитить лицо; в таком положении и настигли ее последующие удары. Без сознания она упала на пол, и тяжелые травмы привели к скорой смерти. После этого преступник обыскал квартиру. То обстоятельство, что во время осмотра места происшествия мы не обнаружили денег вообще, указывает на то, что убийца — по какой бы причине он ни совершил преступление — унес ценности с собой.

Личность преступника пока неизвестна, но известен круг, где мы его должны искать. Жертва, вероятно, знала убийцу, ибо она не только впустила его в квартиру, но и угостила едой и вином. Ее образ жизни указывает на то, что у нее было несколько таких знакомых мужчин, которые могли бы посетить ее вчера вечером.

Таким образом, наиболее важным является розыск всех ее знакомых мужчин.

Задача, как оказалось, была не простой. Чем дальше шло следствие, тем отчетливее выяснялось, что мужчины, проживавшие в этой деревне, работают почти на всех крупных предприятиях страны. Были они на крупных стройках предприятий в Бариям, Комло, Ду-науйвароще, Будапеште, на шахтах областей Комаром и Наград.

Среди уехавших из деревни мужчин был и Иштван Вамош. Сначала на него не обратили должного внимания, как и на многих других его односельчан. Позднее, однако, он вызвал у следователей подозрение.

Симпатичный молодой человек ухаживал за Корокнаи много лет тому назад. Позднее он попал на шахту в Пече. Там он совершил кражу, был осужден к тюремному заключению. Родители от него отказались: после освобождения он не вернулся домой. И тем не менее на рассвете следующего за убийством дня вместе с неизвестным мужчиной его видели ца железнодорожной станции.

Следователи, выехавшие на шахту, не застали Вамоша на рабочем месте. Он был уволен из-за многочисленных предупреждений и прогулов. Но поездка за несколько сотен километров не была напрасной. Из одного винного магазинчика доставили Ференца Салаи, молодого человека, который, согласно показаниям коллег, был постоянным собутыльником и коллегой в похождениях Вамоша. Предполагали, что именно его видели вместе с Вамошем на железнодорожной станции.

Молодой человек сначала отрицал даже и то, что когда-либо бывал в алфельдекой деревне. Он признался в этом только тогда, когда его предупредили, что проведут очную ставку со свидетелями. Об убийстве же Корокнаи он и слушать ничего не хотел.

Когда взяли отпечатки пальцев, то его лицо не выразило никакой тревоги. Он уже был судим, и знал, что это «обычная» процедура при аресте. Когда же спустя несколько часов ему сказали, что его отпечатки пальцев совпали с отпечатками на стакане на месте убийства, то на какое-то мгновение он потерял дар речи.

— Здесь какая-то ошибка, — произнес он в замешательстве. Позднее же понял, что отрицать нет смысла.

Спустя несколько дней был арестован и Вамош.

— Много лет тому назад я познакомился с Корокнаи. Сейчас, когда мы вместе с Салаи ездили по алфельд-ским городам, у нас кончились деньги. Я вспомнил о Корокнаи. На попутной машине мы приехали в деревню и сразу же направились к ее дому. Я знал, что ее мужа нет дома.

Корокнаи приняла нас радушно, пригласила в дом, усадила и угостила шкварками. Принесла и вина, но жирными руками не хотела пачкать стаканы, поэтому достала только один. Сначала выпил я, потом Фери, а затем она.

Я знал, что у нее всегда есть скопленные деньги, но чувствовал, что, если бы попросил, она бы не дала. Поэтому я вызвал Фери в туалет, и мы договорились убить ее.

На кухне я высмотрел топор, стоящий возле печи, и, когда Корокнаи повернулась спиной, я ударил ее по голове, а затем в лицо. Но этого было мало, она все еще защищалась. Поэтому Фери схватил утюг и ударил им ее несколько раз. Она упала на пол и не двигалась. В ящике буфета мы нашли 500 форинтов и забрали их. На них я купил железнодорожный билет.

Немые неподкупные свидетели — отпечатки пальцев — подтвердили показания преступника. На стакане были отпечатки пальцев женщины и двух мужчин, отпечатки на тарелке и топорище свидетельствовали о том, что за них брался Вамош. С помощью маленьких серебристых линий с невиновных было снято подозрение, а настоящие преступники получили по заслугам.

(Г. Катона, И. Кертес. По следам преступления. — М., 1982)