Глава 21
Генезис

Игорь Петров летел меж гор, укрытых мохнатой шубой из снега и сибирской тайги. Автожир слегка потряхивало набегающими потоками воздуха. Петров теперь точно освоит этот удивительный аппарат. Время у него найдется. Такой простой и надежный автожир – плод воплощенных фантазий такого же увлеченного творческого человека, каким был и он сам.

Петров уже сделал очень много в этой жизни, а сделает еще больше. Творческое начало в нем кипело так сильно, как никогда. Самое главное, что для воплощения его идей у него было все, что нужно. Было самое лучшее оборудование, самые передовые технологии, но самое главное – вместе с ним были его единомышленники, готовые костьми лечь ради общей идеи. Их команда оказалась самой подготовленной к наступлению новой эпохи, когда очередной зомби-апокалипсис снесет с лица земли обрюзгшее и зажравшееся человечество. Именно ОЧЕРЕДНОЙ зомби-апокалипсис. Одна из его научных групп незадолго до краха представила результаты своих исследований, доказывающие, что подобные биологические катастрофы уже имели место в истории человечества.

Петров не стремился ни к мировому господству, ни к мировой славе и признанию, ни к ненормально богатому состоянию. Он мог быть творцом нового мира, который учтет опыт всех прошедших времен и сможет создать удивительно гармоничное общество. Настоящему демиургу не нужно признания. Он не стремился быть божеством, но по факту он станет именно таковым.

В свое время им удалось убедить наблюдательный совет Фармкора в необходимости строительства целого комплекса фармацевтических фабрик в Горном Алтае, хотя это противоречило и законам логики, и законам бизнеса, а также элементарной транспортной логистике. Потом началось привлечение гигантских денежных средств от глобальных корпораций, фондовых рынков и относительно мелких любителей поиграть своими и чужими деньгами.

Они с Флеровым вели свою игру и смогли организовать на базе строящихся фабрик исследовательский центр и производство модуляторов. Помимо этого, они могли здесь, в глухой тайге, синтезировать самые сложные лекарства, могли производить их в промышленных масштабах, в том числе антибиотики и витамины. У них было полностью автономное обеспечение и вся необходимая техника. Можно, конечно, было не забираться в такую глушь, но только здесь мог расти женьшень нужного качества. От силы четверть процента женьшеня, доставленного из Китая или с Дальнего Востока, подходила для производства модуляторов, а здесь двадцать три целых и семьдесят пять сотых процента шли в дело.

Первую агроферму по выращиванию культуры они запустили чуть меньше года назад, но результаты были впечатляющими. Ожидания оправдались – только здесь можно было вести производство культуры в промышленных масштабах. Получаемый материал был высочайшего качества. Исследовательский центр бесконечно радовал новыми уникальными достижениями. Последний раз ему показывали обезьяну, у которой стали вновь отрастать ампутированные пальцы. Тойво работал круглосуточно, позаимствовав методику отдыха другого гения – Леонардо да Винчи. Тойво засыпал на десять – пятнадцать минут ровным глубоким сном через каждые два часа. В итоге он спал не более двух часов в сутки без всякого ущерба здоровью. Это позволяло постоянно поддерживать высокий темп творческой работы.

Занимаясь своей шпионской деятельностью, Петров наткнулся на этого гениального финна, буквально купающегося в абсолютно невозможных идеях и генерящего сумасшедшие концепции. От вполне состоявшегося пациента психоневрологического диспансера его отличало только то, что он воплощал все свои творческие безумства в жизнь. Первый прототип модулятора провалили научные разведчики фармацевтических корпораций, обеспокоенные риском финансового краха своих таблеточно-микстурных пирамид, построенных на человеческом страдании. Но все же с ним начали вести тайную работу, надеясь завербовать к себе сверхталантливого ученого. Развитое многими годами чутье подсказало тогда Петрову правильный вектор движения, а кипучая творческая натура помогла увидеть брата по духу, значительно превзошедшего самого Петрова. Игорь хотел быть именно таким, как Тойво, но, к великому сожалению, даже на цыпочках не мог дотянуться до самого начального уровня этого великого человека.

Они были нужны друг другу. Тойво был настолько поглощен своими идеями, что на все остальное его просто не хватало. Зато Петров мог взять на себя все остальное, видя, как Тойво становится именно тем человеком, которым всегда стремился быть Игорь. Происходящее между ними напоминало ситуацию, когда отец стремится реализовать в сыне все свои несбывшиеся мечты, а в данном случае отцовские мечты воплощал сам сын, а отцу оставалось только обеспечить тепличные условия для юного гения.

Он служил Тойво с преданностью религиозного фанатика. Конечно, не было падений ниц перед божественным юнцом, и целования ног тоже не было. Петров с беззаветной преданностью опекал юного таланта, взвалив на свои плечи все, что мешало творческому процессу Тойво. На свои личные деньги он устроил мнимую кончину опального молодого ученого. Так было проще. Иногда он сам задумывался над тем, сколько бы человечеству могли принести Леонардо да Винчи, Ломоносов, Никола Тесла и другие гении, если бы рядом с ними оказались такие люди, как он.

Тойво изобрел совершенно новый препарат. Точнее, он изобрел то, чего раньше и в помине не было. Условно его изобретение назвали модулятором. Сложное комплексное вещество, попав в организм человека, начинало ремонтировать его, достраивая отсутствующее и переделывая бракованное. Препарат оставлял после себя только эталонно-качественные ткани, до мельчайшей подробности соответствующие исходному коду ДНК конкретного человека. Причем сам код ДНК тоже можно было менять невообразимо широко, что открывало бесконечные просторы для совершенствования и творчества над любыми биологическими объектами. Это было не открытие – это была революция, научное волшебство. И эта революция целиком и полностью зависела от Петрова.

От научной работы Тойво постоянно отпочковывались какие-то полезные ништяки, такие как: средство омолаживания кожи и лекарство от сексуальной дисфункции мужчин престарелого возраста, но не конско-интенсивное, как виагра, а оказывающее вполне заметный терапевтический эффект. Все, что касалось улучшения внешности и сексуальной функции человека, приносило на порядок бо́льшие барыши, чем лекарства от диабета или болезни Паркинсона. Настоящим хитом его лаборатории стало безопасное средство для похудения при сохранении привычного образа жизни с обилием жирной пищи, алкоголем и сладостями.

Фармкор был доволен. Бурко выходил с этими препаратами на мировые рынки и зарабатывал плюсом к бешеным деньгам всемирную известность. Последним шагом на пути к открытию, сопоставимому с открытием ядерного распада, была именно добыча этого странного вируса из нутра полумертвой глубоководной рыбы. Работу с этим вирусом впервые начали еще в допотопные времена, отголоски этой работы нашли в трудах египетских жрецов периода Раннего и Древнего царства. С вирусом работали ученые Аненербе фашистской Германии и отряда 731 имперской Японии, которые благодаря решительным бескомпромиссным действиям продвинулись дальше всех в изучении человеческого организма. Были еще две военные лаборатории в США и Швеции, где в шестидесятых и семидесятых годах пытались работать с этим вирусом. В итоге американцы взорвали весь остров, на котором проводились испытания. После постигшей их неудачи они отказались от дальнейшего продолжения работ. Тему закрыли и засекретили. То, что засекреченные материалы этой работы в полном объеме увидели свет, было заслугой именно Петрова. Шведы до какого-то времени возились с мышами и морскими свинками, но в своих исследованиях они исходно пошли по заведомо тупиковому пути. Кроме Фармкора работу с вирусом вели еще несколько крупных корпораций и отдельные государственные структуры различных стран, но дальше американской лаборатории никто не продвинулся.

Появление материала о вирусе и самих штаммов оказалось как нельзя кстати в работах Тойво. Его лаборатория сделала очередной прорыв к главной цели. Но то, что было всего лишь винтиком или рядовой ступенькой в формировании нового способа существования человечества, превратилось в идею-фикс для Бурко и его приспешников. Петров всегда знал, что сильные мира сего – ограниченные люди в силу своей ущербной мотивации. Они не способны увидеть своим куцым взглядом всей красоты и божественного масштаба феноменального открытия, завязнув на частных моментах типа восстановителя эрекции и подтяжки вислых сисек, сулящих бешеные доходы.

Автожир приземлился на небольшую площадку личного аэродрома Петрова. Небольшой хуторок, который он построил на склоне горы, терпеливо ждал своего хозяина. День был удачным. Петрова встретил на электрокаре его личный помощник и довез его до дома, заехав от излишнего усердия аж на самое крыльцо. Петров поблагодарил его, но в дом заходить не стал, а сразу прошел на террасу. Оттуда открывался воистину потрясающий вид, который вдохновлял Петрова и дарил ему удивительное чувство внутренней гармонии.

Подошвы дорогих горных ботинок гулко ударяли по коньячного цвета деревянному настилу террасы. Вместе с хрустально-прозрачным горным воздухом из долины тянуло запахом тайги и весеннего талого снега. Полностью укрытая спинкой большого ротангового кресла, спиной к нему сидела Полина. Она закуталась в большой мягкий плед из шерсти альпаки и в полудреме разглядывала блуждающие краски закатного горизонта. Восход и заход солнца в горах – это удивительное зрелище, которое никогда не может надоесть. Петров прошел мимо нее и уселся на ажурный деревянный парапет края террасы. Полина выпорхнула из дремы и мягко улыбнулась ему. Он состроил виноватую рожицу и тоже улыбнулся ей. Он не хотел мешать Полине, но он не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться в конце рабочего дня ненадоедавшим зрелищем вечерних гор.

Внизу бурливо гнала бирюзовые воды Катунь. Большинство из топ-менеджмента и научной элиты проекта выбирало места для строительства дома возле Телецкого и прочих горных озер, но Петрову нравилась опасная бунтарская натура горных рек, продирающихся сквозь камни на простор равнин. И видел он в этом не столько силу, сколько настойчивое стремление, вечное движение борьбы. В успокаивающей глади озер такого не было.

Он вернулся к Полине и присел в соседнее большое кресло, уютно скрипнувшее под его весом. Она продолжала смотреть на него. Она жила с семьей старшего сына в соседнем шале. Младший сын Полины жил отдельно как раз на берегу Телецкого озера, где била ключом молодая жизнь нарождающейся цивилизации. Полина так же, как и Петров, избегала шумной суеты, предпочитая уединенность.

Между Игорем и Полиной остались только дружеские отношения. Полина стала его душевным другом, ближе которого себе можешь быть только ты сам. Для интима у него в шале жили две молоденькие хозяюшки, которым доходчиво и просто объяснили без лишних прикрас, что от них требуется. После исполнения контракта их ждала вполне обеспеченная в новых условиях жизнь. Игорь даже подписал с содержанками контракт, а за надлежащим исполнением ими всех остальных обязанностей, помимо интимных, внимательно следил мажордом Петрова. Главным условием Игоря при заселении в дом было требование, чтобы вокруг его дома было как можно меньше людей. Собственно говоря, двоих содержанок он завел только для того, чтобы им было не скучно и не так тяжело выполнять работу по дому.

Хотя Полина несколько смущалась, когда ей доводилось встречаться с хозяюшками дома Игоря, о ревности тут не могло быть и речи. Полина, конечно, любила его как друга, но на самом деле ее сердце осталось преданным первой и единственной любви ее жизни – ее непутевому мужу.

Игорь честно пытался его спасти и вывезти в горы, но великовозрастный придурок окончательно свихнулся после того, как его научная работа опять оказалась никому не нужна и он потерял все внезапно появившиеся деньги. Когда его уговаривали лететь, он упирался руками и ногами, утверждая, что вот-вот ему должны были позвонить из Сорбонны или прислать ответ на его новую работу, которую он туда отправил. После внезапного краха его долгожданного научного признания от него ушла новая жена, пришлось продать квартиру и новый джип. К прежней жене он не вернулся из гордости, хотя Полина приняла бы его, но гордость научного гения не позволяла вернуться к прежней жизни как побитой собаке. Он кинулся с удвоенной энергией работать в выбранном направлении, но все было тщетно. Петров не испытывал к нему никаких эмоций. Он даже не мстил ему, когда тот цинично бросил Полину. Не было чувства злорадства или праведного возмездия. Такова жизнь. Он был интересен Петрову только тем, насколько мог сделать счастливой Полину. Ее муж не справился с этим. Хотя было чувство, которое вызывал у Игоря муж Полины, – это зависть.

Сейчас Игорь разглядывал седую прядку, выбившуюся у Полины из-под лиловой вязаной шапочки. Ему было хорошо. Наверное, это можно назвать счастьем. У него имелось абсолютно все, о чем он мечтал, и не было чувства пресыщения. Он семимильными шагами шел вперед. Он уже творил новый мир. Мир без болезней, без голода, без войн и без смерти. Буквально только вчера в научный центр привезли профессора Дасгупту и его команду. Гениальный индиец был уже стар, но, вопреки общей тенденции, он начал выдавать колоссальное количество гениального материала именно в последний год, уже на девятом десятке. Конечно, он делал по-настоящему великие открытия в свои двадцать семь, тридцать шесть и пятьдесят один год, но то, что он выдал сейчас, было просто фантастикой. Петров подозревал, что идеи в его команде генерит какой-то молодой ученый-вундеркинд, но доискаться правды так и не смог, несмотря на весь его многолетний опыт промышленного и научного шпионажа. Петров заманивал индуса самыми лакомыми кусками, но упрямый ученый не просто не хотел ехать в непонятную Западную Сибирь страшной России, он даже от совместной работы и заказов отказывался. А теперь его и команду вместе с оборудованием вывезли из Швеции на гидросамолетах.

Игоря поражала сложившаяся гармония его настоящего мира. Он сейчас смотрел на Полину и представлял на ее месте Валю. В отличие от Полины, Валя не вписывалась в эту гармонию мира Петрова. Их отношения умерли как раз перед тем, как…

Он прекрасно помнил день, когда он ее встретил. Тогда он летал на похороны своего первого учителя химии. Игорь помогал своему другу и учителю все последние годы, но гордый старик отказывался от помощи, прозябая на копеечную пенсию школьного учителя. Петров буквально силой впихивал в скрюченные артрозом руки дорогие лекарства и продукты. Игорь придумывал всякие ухищрения с гуманитарной помощью от школы, подарки от профсоюза и подношения от администрации на все существующие праздники, чтобы снабжать старого учителя продуктами, деньгами, лекарствами, одеждой.

За всю жизнь у Петрова было всего лишь три настоящих друга. Его школьный учитель химии, тот самый врач республиканской больницы, который ушел из жизни уже десять лет назад, и Полина. Все трое отличались катастрофическим упрямством и железобетонными личными принципами. Все они были похожи только этим.

После похорон старого друга он впервые почувствовал себя действительно одиноким и несчастным. Чтобы не привлекать внимания на похоронах и не выделяться среди небогатого окружения старого учителя, он пошел на базар и накупил себе обычных китайских шмоток, а свои дорогущие брендовые вещи просто сложил в пакет и выбросил в мусорный бак. Когда комья мерзлой земли застучали по обитой красной тканью крышке, он заметил, что на него украдкой смотрят и даже показывают пальцем. А у него градом катились по лицу слезы, он не всхлипывал и не рыдал, но со слезами ничего поделать не мог. На поминках, которые оплатил сам через школьного завхоза, Игорь сидел в самом дальнем углу и молча пил горькую. Из запоя его выводили уже телохранители. Он задержался в Коми еще на неделю. За это время он навестил могилы родителей, повидался с братьями и сестрами, встретился с парой школьных приятелей. Но от этого ему стало только хуже, душа болела и истекала кровью. От прежней жизни и родных ему людей Игоря отделяла пропасть. Он стал еще более одинок.

Проснувшись рано утром в гостинице, он умылся, оделся, побрился и отправил охранника купить им всем билеты на самолет. Сам не зная для чего, Игорь пришел в аэропорт за два часа до вылета. Именно пришел, а не приехал. Аэропорт в Сыктывкаре был практически в центре города. От гостиницы «Югор» он прошел до здания аэровокзала прямиком по улице Советской.

Там он устроился в буфете, запивая чуть теплые чебуреки местным пивом. Пиво легко ложилось на вчерашнее виски, выпитое в баре с одним из однокашников. Благо он наглотался нового препарата, отбивающего запах перегара. Чувствуя настроение шефа, а точнее, его отсутствие, охрана держалась в сторонке. Валя зашла в тот самый буфет и купила бутылку минеральной воды без газа. Игорь сразу понял, что перед ним не просто наивная девочка, а побитая жизнью молодая стерва. Она была совершенно без косметики, в потертых джинсах и бесформенном свитере грубой вязки с хомутом большого обвислого ворота, напоминающего болтающуюся на шее автомобильную камеру из колеса «жигуленка». Стерва усталым потерянным взглядом окинула буфет и вышла. Вновь она появилась минут через двадцать и целенаправленно села за столик Игоря.

– Мужчина, выручите меня, пожалуйста. Можно я скажу, что вы со мной? Ко мне хачики какие-то пристают. Можно я скажу, что вы мой муж?

Ее глаза молили о помощи. Игорь ей не поверил. Но ему было все равно. Он просто пожал плечами и улыбнулся.

– Да пожалуйста.

Подоспевших горцев он оценил внимательным взглядом. Больше чем на базарных торговцев они не тянули. Игорь встал им навстречу. Тут же грозными тенями четыре охранника обступили с боков гостей с Кавказа, недвусмысленно демонстрируя под приоткрытыми полами пиджаков рукояти пистолетов. Игорь вернулся к барышне, а охрана осталась объясняться со сникшими ценителями женской красоты.

Валя просидела с Петровым до самого вылета. За необременительным разговором Игорь поменял свое мнение о ней. Он почувствовал у нее внутри тот самый надлом одиночества – девушка была на пике внутреннего кризиса. Для этого были не нужны слова и взгляды. Он сам был сейчас в такой же ситуации. Прочувствовав соль момента, старший из его телохранителей поменял для Петрова место в салоне бизнес-класса на эконом-класс, рядом с Валей.

При посадке в самолет Игорь оценил природную красоту этой молодой женщины. Но это было всего лишь приятное дополнение образа его спутницы. Несмотря на отвратительный шум старенького ТУ-134, все время полета он провел в общении с Валей. Он не ошибся, он понял ее. Она бежала из родного дома, спасаясь от боли, а бежала туда, где не хотела быть. Они оказались товарищами по несчастью. Это все равно как в больнице встречаются два гипертоника, каждый из которых прекрасно понимает, что происходит с его собеседником, потому что с ним происходит то же самое. Или гипертоников здесь приводить неуместно. Скорее, ближе к ним были два наркомана, которые пытаются вместе слезть с иглы и терзаются жесткой ломкой.

Каждый из них бродил по ветвистому лабиринту жизни – и в итоге попал в очередной тупик, из которого нужно было выбираться. Такое бывает со всеми, кто, гоняясь за реализацией призрачных мечтаний, понимает всю тщетность этой пустой гонки. Они говорили и говорили, перебивая друг друга и перекрикивая ревущий гул турбин. К концу полета ему уже не хотелось расставаться с Валей. Он пытался подвезти ее до дома, но она отказалась, причем Игорю показалось, что он обидел ее. Когда ему подогнали новенький «мерседес» компании, Валя резко поменялась в лице. Он даже не успел что-то сказать. Она очень быстрой грациозной походкой ушла, нет, даже убежала в обычный автобус.

Разыскать свою спутницу и поднять всю ее биографию не составило для него труда. Ее не такая уж и большая жизнь не была чем-то уникальным, скорее даже проходила по типовому сценарию, написанному для красивой девочки, затянутой водоворотом погони за лучшим куском в этой жизни, рассчитываться за который приходилось своим красивым телом и симпатичной мордашкой. Голая экономика – спрос рождает предложение. Такой продукт рынку тоже был нужен.

Когда они начали встречаться, его подкупала ее искренность. В отличие от большинства барышень, гоняющихся за тем единственным, который обеспечит их до конца жизни, Валя смело говорила то, что думала на самом деле. Она не стала разыгрывать живого интереса к его научной и околонаучной деятельности, честно признавшись, что ничего в этом все равно не понимает и для нее это скучно. При этом она виновато улыбнулась и смущенно пожала плечиками – только за одно это на нее невозможно было сердиться. Она не пыталась подогреть его интереса к своей персоне всякими театральными сценами, не применяла на нем огрызков методик НЛП и психологических приемов, которым обучают не самых умных барышень за вполне приличные деньги на всевозможных курсах и тренингах типа «Как завладеть миллионером и обобрать его с помощью аюрведической косметики». Он был благодарен ей за это.

Он ее искренне полюбил, он постоянно думал о ней, он не мог дождаться момента, когда вновь увидит ее после расставания. Были, конечно, и ссоры. Но даже на райских островах бывают штормы. Он изо всех сил старался сделать ее счастливой.

Валя не отрабатывала на нем все того же типового сценария очередного «желудка», когда девочка, собрав все мнимые и действительные страдания, которые она перенесла, раздувая некоторые из них до вселенских масштабов, выставляла жизни счет, ожидая щедрого возмещения. Но выставленный жизни счет она предъявляла своему покровителю, который должен был уплатить по нему сполна. Причем счет этот был в конвертируемой валюте и с весьма неопределенной конечной суммой. Помимо выставленной суммы, такой «желудок» может одарить и любовью, но весьма специфической. Англичане называют такую любовь буфетной. Это когда ребенок любит своих бабушку и дедушку, но еще больше он их любит за то, что у них есть буфет со всякими сладостями.

Валя же его любила вполне искренне. По крайней мере, он в этом не сомневался. Она не настаивала на замужестве. И даже когда он сделал ей предложение, подарив уникальное кольцо с бриллиантом, она чуть не задушила его в объятиях, но заявила, что не променяет настоящую любовь на печать в паспорте. Она сказала, что не хочет быть женой, а хочет быть любимой и только любимой. От брака она отказалась, чем еще больше привязала его к себе.

В их совместной жизни были два момента, которые создавали напряженность в их отношениях. Игорь был не просто занят своей работой – он был ею поглощен. Сначала он возил с собой Валю по командировкам. Первое время ей нравилась такая жизнь на колесах, было интересно, перед глазами мелькали города и страны. Но Игорь был постоянно занят – ей не хватало внимания. Петров старался разнообразить ее досуг, нанимая ей гидов и сопровождающих, но местные достопримечательности были Вале малоинтересны. Больше ее привлекали ночные клубы и шопинг, были еще салоны красоты. Вот в этом присутствовала как раз вторая точка напряжения. Петров любил уединение, а Валя стремилась быть в центре непрекращающегося общения. Ей было скучно в шикарном загородном коттедже. Только ради нее он купил большую квартиру в Москве, откуда она могла выбираться для проведения своего досуга. Валя – наоборот, старалась завлечь его в ночную веселую жизнь, но его тяготил этот пустой праздник полимерного существования.

Но, несмотря на точки напряжения, они великолепно дополняли друг друга. Валя наконец получила стабильную состоятельную жизнь, а Игорь – самого близкого и родного человека в этом мире. Она не была похожа на Полину, и тем более она не походила на его маму и бабушку. Валя была именно той уникальной женщиной, с которой они были половинками единого целого, которое называется любовь. Его старые раны зарубцевались, и он наконец получил возможность жить полной жизнью зрелого состоявшегося мужчины. Валя помогла раскрыть новую грань его сущности, разбудив его чувства и возродив его иссохший эмоциональный мир. Валя украсила собой его жизнь. Он не остался в долгу. Денег на нее он не жалел, старался делать настоящие подарки, такие, которые запоминаются на всю жизнь.

Она рядом с ним ожила, внутренняя опустошенность и разочарование сменились на красочный мир влюбленной женщины. Возможно, причина была в этом, а может, все объяснялось особенностями генетики ее организма, но Валя становилась все красивее, превращаясь из очаровательной девушки в прекрасную женщину. Ее формы приятно округлились именно в нужных местах, сохранив при этом фигуру стройной. Варя успешно перешагнула в когорту востребованных возрастных моделей. Она по-прежнему работала в модельном бизнесе. Игорь даже помог организовать ей несколько неплохих контрактов через своих партнеров. Но характер ее работы значительно изменился. Теперь не было никакой консумации или украшения собой каких-либо помпезных и бестолковых мероприятий. Варя участвовала в съемках рекламной продукции, много снималась для журналов, позировала действительно гениальным фотографам, с нее писали картины.

Несмотря на то что они не были официально женаты, для родственников и знакомых они были именно семейной парой. Игорь отправил отца Вали на лечение в Германию, а потом на Бали, где были великолепные реабилитационные клиники.

В день, когда сбылись самые худшие прогнозы, или, вернее, пророчества, относящиеся к его непосредственной работе, Петрова ждал очередной удар. По прилете в Москву его неожиданно прямо в аэропорту встретил Влад. Бывший кадровый чекист, он выполнял для фирмы Петрова некоторые специфические поручения. Компания Влада профессионально занималась слежкой и поиском компромата на людей, которых нужно было сделать более сговорчивыми. Влад был лучшим в своем направлении бизнеса – раскапывании чужого грязного бельишка.

– Здравствуй, Игорь.

– Привет, дорогой. Чем обязан? Неужели мои орлы не рассчитались с тобой?

– Нет. С этим все в порядке. Игорь, я всегда тебя считал самым порядочным человеком из моей клиентуры. Дело касается тебя лично.

Петров удивился вторично.

– У нас в разработке была одна компания. В общем, в этой папке материал, касающийся твоей Вали.

Влад с сумрачным выражением лица протянул Петрову серую пластиковую папку.

– Извини, конечно. Мне неудобно перед тобой. Совсем не хотелось быть черным вестником, приносящим плохие вести, но именно в твоем случае я решил нарушить свои профессиональные принципы. Надеюсь, ты сможешь меня понять.

Петров похолодевшими пальцами сжал гладкий пластик.

– Игорь. Я всегда отвечу на твой звонок. Просто знай, что я в свое время был в такой же ситуации.

Их разговор прервал водитель Петрова, который уже получил его багаж и пришел сообщить, что они могут ехать.

Игорь сидел на заднем сиденье и тупо смотрел на лежащую рядом таинственную папку. У него просто духу не хватало разомкнуть черную защелку и открыть ее. Петрова спасло то, что они очень быстро и совершенно без пробок доехали до головного офиса. Там его заставили забыть о неожиданном «гостинце» от Влада. А через два часа в офис залетела Валя. Она со счастливыми глазами кинулась на шею Петрову – такая любимая, красивая и желанная.

После ресторана и страстного продолжения ритуала встречи в их спальне Петров вспомнил о папке. Валя уже спала, а Игоря мучила бессонница. Он вышел в коридор и дошел до своего кабинета. На большом столе валялись еще не разобранные материалы, которые он привез из командировки. Серый корешок той самой папки зловеще торчал из-под завала из журналов, газет и проспектов.

Руки сами протянулись к ней. Он извлек папку, свалив на пол половину того, что лежало сверху. Он сел за рабочий стол в свое старое, привычное ему за многие годы кресло. Так было легче. Он сразу настроился на рабочий лад, эмоции просто отключились.

Он изучал содержимое папки страницу за страницей, внимательно, методично, точно так же, как знакомился с новым рабочим материалом. Здесь были фотографии, стенограммы телефонных разговоров, распечатки электронной переписки, выписки из банковских счетов. Были также записанные диски. На все у него ушло меньше двух часов.

Валя ему врала. История была стара как мир. Валя жила двойной жизнью. У нее был человек на стороне. Они любили друг друга. И все у них было в порядке. Они проводили вместе много времени, пока Игорь был в командировках. Валя тянула с Петрова деньги и переводила их на зарубежные счета. Она готовилась сбежать от него со своим любовником. Как-то в споре с Флеровым он сам убеждал своего партнера, что девушку-«желудок» перевоспитать невозможно, такая жизнь абсолютно ломает психику человека. А потом с радостью нашел опровержение своей теории в образе любимой Вали. Теперь он получил доказательство обратного, причем на собственной шкуре.

Его предали. Мир Игоря рухнул. Он ощутил страшную боль. Болела его душа. От него оторвали вторую его половину. Сможет ли он выжить после такого ранения? Игорь со злосчастной папкой вышел на террасу и налил себе виски, старясь избавиться от внезапно возникшей пустоты и колоссальной боли.

Игорь был сильным человеком. Его не пугали удары судьбы, но он был просто не готов к такому выверту его личной жизни. Действительно страшная новость от Флерова о начале гибели человечества уже не произвела на него должного впечатления. Крах окружающего мира уравновесил крах его внутреннего мира. Он просто отключил все свои чувства и эмоции, действуя дальше как автомат.

У них с Флеровым не было такого тщательного плана, как у Бурко, но навык людей, профессией которых было умение решать самые неразрешимые задачи и выкручиваться из самых сложных ситуаций, сейчас был задействован в полную силу. Они работали на опережение. С этого момента пути Фармкора и промышленных шпионов расходились кардинально. Пусть Бурко играет в свои игрушки с амбициями и претензиями на мировое господство, замешенное на комплексе Наполеона, но хозяевами нового мира станут именно они.

Компания Игоря и Флерова спустила практически все деньги, выкупая и фрахтуя в один день громадное количество авиационной техники. В течение суток была организована эвакуация всего необходимого. Самое главное – они вывозили нужных людей. Как это происходило, это уже отдельная история.

К себе в квартиру Петров вернулся только вечером. Вали дома не было. Но ему было уже наплевать, она уже перестала существовать для него. Она осталась в прошлой жизни, которой уже не вернуть. Он не просто перелистнул страницу, а выбросил книгу старой жизни и уже набело писал книгу жизни новой. Сборы заняли весь вечер. Он сам таскал в машину материалы и все самое нужное ему для работы в новом мире.

Но сразу уехать у него не получилось. Сначала его выдернул Флеров – он прислал за ним машину, – а потом внезапно проявился американский руководитель их инвестиционного фонда. Нужно было срочно улетать. Вызовы из Фармкора он цинично игнорировал. Самолет его уже ждал, и не просто ждал – они уже должны были лететь в Горный Алтай. По дороге в аэропорт он заехал в торговый центр, где работала Полина, и просто вытащил ее из-за кассы. Ее старший сын со своей семьей уже ждал их в самолете, а за младшим пришлось гнать группу бойцов. Игорь надеялся, что они успеют привезти его до вылета. Паника в городе еще не началась, но до нее оставалось совсем немного. Уже убегали по заграницам отечественные крысы, наделенные немалой властью и богатством. Куда они бежали и зачем? За границей их ждало колоссальное разочарование.

По дороге в аэропорт Игорь сделал свое последнее дело. Он достал из кармана телефон и набрал номер:

– Здравствуйте, Олег. Мы с вами заочно знакомы. Я – Игорь Петров. У вас роман с моей гражданской женой. Насколько я понимаю, у вас с ней все серьезно. Не отрицайте, мне все известно. Я не буду мешать вашему счастью. Забирайте ее прямо сейчас. Я больше не хочу иметь ничего общего с Валентиной, но я хочу, чтобы он была счастлива. Теперь выслушайте меня очень внимательно. Вам действительно необходимо ее забрать прямо сейчас. Очень скоро начнется колоссальная катастрофа, сопоставимая по масштабам со всемирной ядерной войной. Поверьте мне, пожалуйста. Вы ведь в курсе, чем я занимаюсь? Еще раз повторюсь: бросайте все, езжайте за Валей, у нее есть ключи от нашего загородного коттеджа, забирайте всех своих родственников и перебирайтесь в мой коттедж. Это мой свадебный подарок вам. Первое время пересидите там, а потом вам стоит уповать только на свои силы и свою удачу. Поверьте, это не шутка. Езжайте к Вале.

Игорь выключил телефон. Они заехали прямо на взлетную полосу. Его буквально затащили в самолет. Крылатая машина, вздрагивая на неровностях, пробежала по взлетной полосе и тяжело оторвалась от земли, унося из погибающей Москвы перегруженное людьми чрево. Большинство имущества пришлось оставить прямо на взлетной полосе.

Думал ли он о Вале?

Да. Это было дважды.

Первый раз он подумал о ней, когда писал на листе бумаги из принтера перечень того, что он не успел собрать в своей квартире. А второй раз вспомнил, когда встречал очередную партию спасенных на заброшенном военном аэродроме в Горном Алтае. Ему показалось, что он услышал ее крик. Но это было всего лишь наваждение.

В это самый миг Валя действительно кричала. Но звала она не Игоря.

Валя почувствовала неладное, еще когда вышла из лифтового холла на лестничную клетку. Здоровенный мужик шагал впереди, следом шла Валя. Она буквально кожей ощущала похотливые взгляды за своей спиной. Те, кто шел сзади, ее буквально раздевали глазами. Ее не удивили эти взгляды. Такое с ней было не раз. Но сейчас это были не робкие похотливые взоры омега-самцов и не откровенное сальное разглядывание очередного мачо или плейбоя, уверенного в своей мужской неотразимости. На нее смотрели в предвкушении. Вале было очень страшно, но она уже поняла, что за спасение ей придется заплатить вполне понятную цену.

Уже после того как она помогла им найти все, что было перечислено в списке, пришло ее время. Он была готова к этому. Она зажмурила глаза, когда к ней подошел сзади тот самый бугай. Взяв ее за шею, он положил Валю грудью на стол. В тело Вали болезненно впивалась срываемая одежда. Тогда она решила: ну и пусть, она выполнит все, чего они от нее потребуют, пусть только живой отсюда увезут. Она не сопротивлялась. Она делала все, что они ей говорили. Ее брали снова и снова, ее били, над ней издевались. Она готова была вытерпеть все. Бабы ведь живучи как кошки. Она старалась защитить самые уязвимые места. Валя сосредоточилась на том, чтобы выжить. Когда было совсем невтерпеж, она орала и визжала, звала на помощь, но выкрикивала имя не своего мужа Игоря или своего любовника Олега, Валя выкрикивала имя того самого сынульки, с которого началась ее жизнь золотой содержанки. Может, только его она и любила по-настоящему. Он ведь был действительно замечательным парнем, даже несмотря на свою испорченность и отчаянную инфантильность.

– Ну, так оставим или кончим?

Валя сразу поняла, что это говорят о ней. Какие же бабы дуры!!! Ведь она с самого начала догадывалась, что эти подонки с ней поиграют и выбросят, а скорее всего – убьют. Но глупая надежда на очередную подачку судьбы задавила голос интуиции. Тело ее не слушалось. Валина израненная тушка наполовину задеревенела, а вторая половина визжала от боли.

Комната начала кружиться. До сознания дошло, что ее крутят, как куклу.

– Сейчас я с нее шкуру спускать буду. Давно хотел попробовать какую-нибудь бабенку освежевать.

Она поняла, что ее несут на кухню. От удара о мраморную столешницу рядом с плитой стало несколько легче. Поверхность столешницы была холодной, а холод, оказывается, забирал боль. Прямо перед лицом оказалась тяжелая чугунная сковородка.

Бандит повернул Валю на бок. Подонок медленно вытащил из кармана опасную бритву и обнажил красивое лезвие. Он как зачарованный смотрел на блестящую сталь, ласково водил пальцем по обратной стороне лезвия и рассеянно улыбался.

Боль Валиного тела ушла куда-то очень далеко и теперь не ощущалась вовсе. Сразу все стало просто и легко. Уже не было ничего лишнего, только жажда мести. Руки сами легли на толстую деревянную рукоять. Тело Вали превратилось в смертельную пружину.

– Кири-и-и-илл!!! – заорала она, вспомнив единственного человека, на которого могла положиться в этой жизни.

Сковорода сама летела в голову бандита, таща за собой Варю. Глухой тяжелый чугунный удар по черепу опрокинул бандита на пол. Валя спрыгнула со стола и попыталась идти в сторону коридора, но пол предательски качался во все стороны. Стены толкали ее, преграждая путь. Она чувствовала, что сил ей не хватит надолго. Нужно было успеть.

Второго бандита она встретила уже на пороге. Валя вновь махнула тяжелой сковородой, но промахнулась. Бандит с воплем отскочил назад. Сковорода пошла дальше по инерции, и Валя не удержалась. Сломанной куклой она упала на пол. Выстрелов и криков она уже не услышала. Бандит стрелял в нее из пистолета, пока затвор не встал на задержку. Он стрелял и орал. Всего одна из двенадцати выпущенных практически в упор пистолетных пуль попала в ее тело. Пуля попала прямо в грудь, пробив сердце. Валя умерла мгновенно.

Бывший чушок Днище, шестеривший на валяющегося с разбитой головой Крысюка, сразу не смог попасть магазином куда нужно, он смог его вставить раза с пятого. Дослав патрон в ствол, он поднялся. Его руки ходили ходуном, в штанах было тепло и мокро, причем обделался он по полной в буквальном смысле слова. Крысюк застонал. Днище мелкими шажками обошел мертвую сучку и кинулся к своему господину.

– Крыс, ты живой?

Днище постарался перевернуть раненого бандита на спину. Он только успел заметить, как блеснула молния чуть ниже его подбородка. Резкий и точный удар опасной бритвы Крысюка рассек сразу гортань и сонную артерию. Днище почувствовал, как что-то горячее, жидкое и липкое обильно побежало по его шее и груди. Ответом Крысюку были выстрелы ПММ. Днище выпустил в своего хозяина всю обойму. На этот раз он не промахнулся ни разу. Днище сумел прожить еще минут пять, пока кровь не заполнила легкие. Крысюк пережил его на целых три минуты.

Игорь забыл о своей прошлой жизни, он уже сосредоточился на новой непосильной задаче. Им предстояло не просто выжить и спасти как можно больше людей, нужно было найти способ победить новую угрозу. Он был готов к схватке за будущее своего вида.