Прошла еще неделя.

За это время удалось устранить банду, занимавшуюся разбоем и убийствами на дороге и в городе, следы ее деятельности были найдены Парковым в Инкермане.

Выйти на след банды удалось совсем случайно – возвращаясь в День дурака из Голландии после встречи с сыном, Смирнов со своей группой наткнулся на бывших сослуживцев. Конечно, те служили в другом районе, но, как говорят местные, Севастополь – большая деревня. Все друг друга знают если не напрямую, то через общих знакомых или родственников. В общем, все, как и в любом другом небольшом провинциальном городке, где в одном конце чихнешь, а с другого кричат: «Будь здоров!» Вот ребята из Нахимовского РО УМВД и подсказали, кто мог беспредельничать и убивать простых граждан, стремящихся поскорее выбраться из города.

Банду в ее логове накрыли быстро – провели непродолжительный обстрел частного дома, где она базировалась, из минометов и зачистили все, что там осталось.

Конечно, предполагалось, что могут быть пленные девушки, но предварительная разведка опровергла эти домыслы – в доме находилось только шесть человек, которые и полегли в результате обстрела, а когда возродились к иной форме жизни, были упокоены группой зачистки.

Парков, конечно, предлагал взять всех живыми и в назидание другим устроить привселюдную казнь, чтобы народ видел, что кара за беспредел и разбой неминуема и весьма жестока. Но морпеховское командование приняло решение все сделать по-тихому. Без шума и пыли, так сказать.

Сашка, сын Сергея Сергеевича, возвращаться с отцом наотрез отказался. Решил остаться там, в Голландии, где как раз сменился руководитель. Предыдущий то ли погиб, то ли зомбак его слопал – Смирнов не особо вдавался в подробности рассказанного сыном. Ему было важно лишь то, что парень жив-здоров и рана уже почти зажила, сменившись двумя небольшими шрамиками на месте входного и выходного отверстий.

Милиционеры даже остались на ночь в гарнизоне, но утром пришлось возвращаться на базу, Смирнов попрощался с сыном и преисполнился чувством неимоверной гордости за него. Все-таки тот Сашка, которого Сергей Сергеевич в последний раз видел утром двадцать первого числа, заметно отличался от серьезного и как-то разом возмужавшего молодого человека. Словно не две недели прошло, а несколько лет, которые навсегда изменили сына полковника милиции.

Александр, неловко улыбаясь и поправляя недавно выданный автомат, попрощался с отцом и попросил передать привет матери и Ксюхе. Сергей Сергеевич лишь коротко кивнул и, махнув на прощанье рукой, запрыгнул в нутро уазика.

Конечно, сразу на базу не поехали – предстоял очередной день дежурства в окрестностях Советской балки, где продолжался следующий этап погрузки. Тогда-то патрулирующий Инкерман Парков и наткнулся на машину коллег. Все разговоры с бывшими сослуживцами вел Смирнов – ему-то Рыбин и проговорился про банду Толи Большого.

С Рыбиным Смирнов в свое время пересекался в управлении, когда тот замещал на посту своего непосредственного начальника, ушедшего в очередной отпуск, поэтому Сергей Сергеевич был готов к любым поворотам. Все-таки Глеб Рыбин казался скользким типом, поскольку всегда, в любой ситуации, преследовал свои интересы. Вот теперь, после разговора, полковник гадал – в чем же выгода самого Рыбина. Ведь не из-за сознательности же своей он слил информацию по Большому. Это-то и беспокоило.

Вечером на докладе у начальства Смирнов рассказал о страшной находке Сереги и о том, что после проведенных оперативных мероприятий стало известно, кто является организатором всего этого беспредела.

Операция по уничтожению банды была назначена на следующее утро и проводилась силами морпехов, без привлечения милиционеров, которым снова надлежало выехать все на те же посты – перевозка боеприпасов продолжалась почти пять дней.

Смирнов сидел в своем кресле и постоянно ощущал во рту своеобразный привкус валидола, который положил под язык при первых же тянущих ощущениях в районе сердца.

Дверь, ведущая в комнату, резко распахнулась, и на пороге застыла запыхавшаяся и раскрасневшаяся, а от того еще более похорошевшая Анна Михайловна. Сергей Сергеевич не спеша повернул голову в ее сторону и растянул губы в улыбке:

– Анна Михайловна, за вами как сто чертей гнались!

– Почти… – кивнула медсестра, тяжело дыша. Ее волосы выбились из хвостика и то и дело норовили попасть в глаза, отчего девушке приходилось постоянно их поправлять. – Сергей Сергеевич! Виктор Иванович…

– Что с Виктором? – встревоженно поднялся с кресла полковник, но снова в него опустился, так как резкое движение вызвало потемнение в глазах, что не ускользнуло от взгляда медсестры.

– Сергей Сергеевич, что с вами? – встревожилась девушка, мысленно выругав себя за то, что не смогла более спокойно преподнести новость.

– Все хорошо, Анечка. Так что там с Никитиным?

– Он пришел в себя… В смысле нормально реагирует на окружающих, на врачей, на меня… – Девушка запнулась и замолчала. Только сияющий взгляд выдавал всю ту радость, что испытывала сейчас Аня.

– Ну слава богу! Я же говорил, что Никитин не из тех, кто легко сдается. Он тебе что-нибудь говорил?

– Да! Попросил забрать его оттуда, потому как ему больничные стены надоели хуже горькой редьки.

– Ну и отлично… А вообще как он? – встревоженно спросил Смирнов. – Он что-нибудь говорил про…

– Алену? – догадалась медсестра и тут же покачала головой. – Нет. Да и я не спрашивала. Боялась, как бы воспоминания опять не вернули его в прошлое состояние.

– Вот и хорошо… – снова кивнул Сергей Сергеевич и на несколько секунд прикрыл глаза.

– Товарищ полковник, опять сердце? – спохватилась медсестра.

– Да есть немного… Старый я уже для всего этого. Уже пора на печку – кости греть.

– Да какой вы старый? – попыталась поддержать Смирнова Аня. – Вы еще многим молодым нос утрете. Вот увидите!

– Эх, Анечка, твоими бы устами да мед пить, – засмеялся полковник. И действительно, от слов девушки ему даже легче стало. Или, может, это валидол наконец подействовал. – Ладно, нужно уважить больного. Позови кого-нибудь из наших, кто тут поблизости крутится.