Сергей Крамцов
31 марта, суббота, вечер

Понятное дело, что в моё отсутствие никто из оставшихся даром времени не терял. Дел у всех хватало, поэтому, когда мы уже привычно встретились за длинным столом на ужине, я обратил внимание, что лица у всех усталые и довольные одновременно. Все при деле, все в безопасности.

Меня засыпали вопросами, поэтому я начал с того, что подсоединил камеру к ноутбуку, где и прокрутил им то, что снял в городе. Они смотрели в экран, сгрудившись, а я в это время смотрел на лица своих друзей. Коренные москвичи или некоренные, как моя Татьяна и Лёха с Викой, все были подавлены. Крошечный, пятисекундный кусочек записи, когда толпа зомби начинает выходить из тоннеля под Ленинградкой, их просто напугал. Да и странно было бы, если бы не напугал, очень впечатляющее зрелище. Не говоря уже об атаке морфа возле «Ашана», которая была снята мной с самого начала и до конца, хоть и несколько дёргано.

Картины запустения и пожаров тоже навевали тоску. По крайней мере, в глазах Маши, Ани с Ксенией, да и Алины Александровны я видел слёзы. Кажется. Только посмотрев эту запись, они осознали окончательно, что старой жизни уже не осталось. И Москва людям больше не принадлежит, и никогда они уже туда не вернутся, а жизнь их будет продолжаться в совсем-совсем других местах.

Правда, потом за едой подавленность исчезла, а допущенные к употреблению «сто наркомовских» вообще сняли напряжение. Привыкаем, черствеем, начинаем воспринимать творящийся вокруг кошмар как обычную теперь жизнь. Да так оно и есть, собственно говоря, выбора у нас никакого, так что себя лишний раз переживаниями терзать? Никакой практической пользы от этого. Раз уж выпал нам выбор жить, то жить надо нормально, насколько это теперь возможно.

Шмель сказал, что они почти полностью сварили каркас безопасности на один из «уазиков» и завтра начнут его понемногу устанавливать, а вообще рассчитывают дня через три покончить с первой машиной и перейти ко второй. Пашка сегодня красил кабину «садка», хоть и весьма кустарно, без сушильной камеры и без размонтирования, лишь оклеив стёкла и фары бумагой при помощи малярной ленты, но мы заранее решили, что красота и аккуратность покраски нас волнуют мало. Хорошо, что вообще красил из распылителя, а не кистью. Сейчас машина сохла в боксе, а с завтрашнего утра ею можно будет уже пользоваться.

Лёха закончил переделку трёхлинейки и передал её Маше, которая вернула мне мой карабин. Ну и хорошо, он мне как талисман, если честно. Пусть и не слишком нужен теперь, но всё равно приятно, что под рукой. Для Маши же переделали второй СКС, тот, который изначально был у Пашки. Он по кучности оказался вполне удовлетворительным, повезло, так что у нашего второго штатного снайпера был теперь весь набор необходимого.

Остальные под командой Сергеича учились воевать на учебных полях. Ну и славно, это очень на пользу. Сам Сергеич личным составом был доволен, так что и с этой стороны всё у нас идёт правильно.

— В общем, что я сказать хотел, — обратился я к сидящим, когда ужин подошёл к концу. — В городе хана всему, конечно, но мародёры шарятся. И нам бы не мешало скататься туда разок-другой.

— А что нам нужно? — спросила Ксения.

— Резина автомобильная бы не помешала, — сразу ввернул своё мнение Степаныч.

Верно говорит, мы это уже раньше обсуждали.

— А где брать? — спросил его я. — И желательно так, чтобы все размеры в одном месте.

— Да есть одна идея… — замялся он. — Только не уверен, что хорошая. Не знаю, что там сейчас делается.

— Ну ты, Степаныч, излагай, а мы обсудим, — подбодрил его Лёха.

— Наша колонна со склада в конце Каширки получала, — сказал Степаныч, затем добавил: — Да и Пал Палыч, товарищ мой… ну, вы помните… Они тоже оттуда получали. Там промзона, и в ней складское хозяйство. Вот оттуда и брали, я точно знаю. Но что там теперь — не скажу. И вообще, там всё больше Кавказ какой-то заправлял, так что не представляю, что может быть. Место большое, складов много, чего там только не хранили.

— Еда-водка-сигареты? — уточнил я.

Перечислил я три, на мой взгляд, самых опасных фактора. Где такой товар хранится, кого угодно можно встретить, и тогда уже точно жди проблем.

— Нет, — покачал головой Степаныч. — Там только промтоварное хранение.

— Если Кавказ заправлял, то просто готовиться лучше надо, — коротко высказался Лёха. — А ехать — по-любому.

Тут он прав. Во-первых, тех хозяев может и не быть уже там, так что не о Кавказе речь. Второе…

— Степаныч, а самой резины склад большой был? — спросил я Шмеля-старшего. — Не вывезли под шумок?

— Нет, не должны, — покачал он головой. — Колёс там много было, так они ими и не торговали почти, всё больше по гаражам и хозяйствам… Не думаю.

Раз имеется вероятность, что товар есть, тут и обсуждать нечего, прав Лёха. А даже если кавказцы там до сих пор, то просто нам надо быть очень хорошо готовыми к выходу, вот и всё. Стрелять мы все умеем, и оружия хватает.

— А вам эта резина так нужна? — спросила вдруг Алина Александровна.

— Нужна, — ответил ей вместо меня Степаныч. — Если мы не один день жить планируем.

Ему она как-то не нашлась что ответить и замолчала.

— На этот раз поедем все, — сказал я, оглядев своих. — Все, кто у нас воюет. Будем считать это учениями, первым общим боевым выходом и вообще будем отрабатывать взаимодействие и новые тактические схемы. У нас таких походов впереди много.

Мое заявление вызвало чуть ли не восторг у «молодых», как мы называли сестёр Дегтярёвых и Пашку. На романтику их пока ещё тянуло, в отличие от остальных, встретивших новость просто спокойно.

— Хорошо, — кивнул я. — Сергеич, Лёха, займёмся боевым расписанием на выход. Завтра день на подготовку, послезавтра с рассветом выходим. Степаныч, без тебя найдём место?

— Да… лучше бы со мной, — поморщился он.

— Хорошо, тогда «садка» поведёшь, — сказал я. — Двинем на этот раз с «маткой», мало ли что? Случись чего, все на нём уехать можем. И берём «Патруль» с моим «Форанером». В «Патруле» пулемёт можно на крышу поставить при снятом верхе, так что он самый удобный.

— УАЗы не берём? — спросил Шмель. — Даже «буханку»?

— Для дороги прибережём, — ответил я. — «Козлики» всё равно не готовы, они бы как раз были, а «буханка» вроде как и не к чему.

— Ну… нормально, — пожал он плечами. — Сколько нас теперь?

— Считай сам: вы с батей и… Татьяна… слышишь?

— Не глухая, — усмехнулась девушка.

— Вы втроём за водителей.

— Может, я за третьего? — влез Пашка.

— Ты на бойца учиться будешь, — прервал его я. — Татьяна машину хорошо водит, так что она за руль.

Тут я душой не покривил, водила она действительно хорошо. Сказалось и увлечение мотоциклами «Эндуро», и спорт — реакция и мышечная моторика отличные, а больше ничего для шофёрства и не нужно.

— Отлично, скатаемся, — обрадовалась она этому назначению.

— Дальше… — задумался я. — Маша за снайпера, с ней Сергеич за пулемётчика и Шмель. Шмелина, как из «Мухи» стрелять, не забыл ещё?

— Да нормально всё, — ответил он.

— Вот и будете тогда втроём отделением огневого поражения, — сказал я. — На «Патруле» как раз. Мы с Лёхой, Вика и Пашка — две пары «штурмовиков», так сказать, группа проникновения. Готовы?

Это я уже к Вике и Пашке обратился. Возражений не последовало, даже возгордились немного, вроде как их доверием облекли. А чего мне им не доверять, если они в Солнечногорске за последние дни не один подъезд зачистили. Это они сами пока не понимают, что реального опыта у них больше, чем иной военный за весь срок службы получит. В бою были, живы — и отлично.

— А мы? — довольно зло спросила Аня, подозревая, что их направят в какой-нибудь глубокий тыл.

Ну почти угадали, разве что в нашей ситуации любой тыл фронтом мог обернуться за пять секунд.

— Одна из вас в прикрытие к Степанычу, вторая останется с Татьяной. Водил одних оставлять нельзя, категорически.

— Так там же эти… — чуть возмутилась она. — Которые «огневого поражения», Сергеич и Маша.

— Их мы в любой момент в помощь вызвать можем, а надо транспорт прикрывать. И вообще, всё, хорош спорить, — закончил я свой ответ на решительной ноте.

Аня чуть надулась, но больше ничего не сказала.

— Теперь по «обновкам», кратенько, — продолжил я. — «Сто пятые» «калаши» получают Лёха с Сергеичем, потому что у них основное оружие другое, и я, если ещё и дробовик с собой тащу. Вика, Аня, Ксения, сдаёте Лёхе свои «вёсла» и берёте новые «семьдесят четыре эм». Поняли? И сразу оптику и коллиматорные к ним. Вопросы?

— Нет вопросов, — за всех ответила Вика, явно обрадовавшись.

— Маша, — повернулся я к рыжей, — свой «укорот» меняешь на мой, он с планкой и просто новее. Будет у тебя за запасное оружие. Основным оружием трёхлинейка. Ты пристрелялась?

— Да, всё нормально, — кивнула она, улыбнувшись. — Не подведу.

— Отлично, — обрадовался я. — И всем остальным: сдать дробовики Лёхе. Будем просто брать их с собой на выезд, хотя бы по одному в каждой машине, мало ли что? Для боя они не нужны, а вот для зачистки помещений могут пригодиться. И чтобы патроны с пулей и мелкой дробью всегда были. Лёха, твоя задача. Проследи. В каждую машину, всегда.

— Есть, — вполне уже по-уставному ответил он.

Ну вот и молодец. Подает положительный пример подрастающему поколению, всем бы так научиться. Ладно, продолжаем.

Тут в разговор Степаныч вступил, спросил:

— Мне что, «Вепря» тоже сдавать своего?

Тьфу ты, забыл, что Шмель-старший у нас так и ходит с ружьём, он сам пожелал.

— Ну, не знаю… — немного растерялся я. — Если по серьёзному бою, так автомат нужен, дробовика не хватит. Может, возьмёшь всё же нормальный ствол, а «Вепря» тоже в машине держать будешь, если на выезд? У нас сейчас всего хватает.

— И пистолет бы получил, — добавил Лёха. — Уже жена твоя в сумочке «ижака» носит и дочка малолетняя.

Ага, так и есть. Мы уже Катьку вооружили пистолем, несовершеннолетнюю, а батя её всё рогом упирается, и ведь — крест на пузе — исключительно в силу великого своего упрямства, мол, «как пожелаем, так и сделаем». Это за ним всегда водилось, Мишка много рассказывал и всегда говорил, что Степаныча уговорить на что новое — целая интрига с комбинацией нужна, иначе упрётся рогом просто так, из принципа. «Хочу халву ем, а хочу — пряники!»

— Степаныч, тем более что ты служил когда-то. Должен автомат хоть как-то помнить, а? — После чего подлил масла лести в костёр убеждения: — Ты вон все машины отечественные до последнего винтика освоил, неужели с «калашом» не совладаешь?

Степаныч задумался, покряхтел, но спорить не полез, а сказал, насупившись:

— Ну ладно, выдавайте, чего там хотите, если вы такие умные.

Едва он фразу закончил, как я обернулся к Лёхе и сказал:

— Тогда сразу, как закончим, выдай «семьдесят четвёртый» и ПМ. Договорились?

— Не вопрос, — кивнул Лёха.

У Мишки Шмелёва по губам скользнула еле заметная тень злорадной улыбки. Порадовался, что его по-ослиному упрямого батю хоть в чём-то обломали. В любом случае я другого выхода не вижу, ружья могут понадобиться когда угодно, но вооружаться ими нельзя, есть предчувствие, что враг номер один теперь человек будет, а не мертвяк.

— По маршруту выдвижения предложения есть? — спросил я у всего сообщества, с любопытством прислушивавшегося к нашему разговору.

— Сейчас карту принесу, — сказала Татьяна и встала из-за стола.

— А с горючкой что? — спросил Шмель. — Последний запас в расход?

— Пока да, — решительно сказал я. — А вот если резины привезём, то думаю, что сумеем пополниться и ещё на потом запасёмся. Колёса всем нужны будут.

Мишка кивнул, но вдруг в разговор влез Паша:

— Серый, там ведь и камеры есть наверняка, так?

— Ну… да, — кивнул я, не понимая, к чему он клонит.

— Вот, — обрадовался Пашка. — Камеры надо брать все. До последней штучки, тем более что они и места мало занимают.

— А на хрена? — уточнил я.

Камеры хорошо, конечно, но не так уж они катастрофически страдают, три камеры на одну покрышку с великим запасом хватит на весь ресурс.

— Да разговор я вспомнил, — ответил Пашка. — Шмель говорил, что вы мужиков встретили в городе, которые какую-то автомастерскую организовали, так? Ну, багги там будут делать.

— Ну да, верно, — кивнул я, вспомнив мужиков на двух «шишигах», которых мы встретили в городе как раз в тот день, когда с самим Пашкой познакомились.

— И они сказали, что собираются транспорт на дутиках собирать, верно? — продолжил Пашка.

— Ну да! — Я даже по лбу себя шлёпнул. — Думаешь с ними скорешиться?

— Ну… — замялся Пашка. — Скорешиться или нет — не знаю, но вот если закажем что-то себе, то дутики — не покрышки, порвать проще. Пригодятся.

— Верно, — кивнул я и даже ладонью по столу хлопнул так, что пустые тарелки подпрыгнули. — Молодец, Пашка, сообразил, выношу тебе от лица службы сплошную благодарность. Толстым слоем.

Действительно, а откуда ещё дутики брать? Только из камер. На рабочую поверхность резиновым клеем или вулканизацией второй слой резины налепил, а вместо протектора можно нейлоновым тросом обвязать. Трос только тоже добыть нужно. И тогда у нас будет зимний транспорт для дорог, которые никто не чистит… По глубокому снегу ведь не каждый танк пройдёт. Интересно, а к зиме в Москве много полезного добра уцелеет? Мертвяки-то по своей сути на морозе в кому впадать должны…

Перед моим взором мелькнули феерические картины будущего мародёрства в замёрзшем безопасном городе. Нет, точно, Пашка молодец, надо ему какой-нибудь орден. Потом. В другой раз. Я объявил вслух:

— Тогда замена в ордере, так сказать. Идут «Патруль» и два «садка», чтобы побольше влезло. Глядишь, и колёсами приторговать сумеем. Если достанем их, конечно.

— Так один в работе вроде как, — напомнил Шмель. — Хватит одного и «буханки».

— Давай так, — согласился я. — Всё равно «буханку» обкатывать надо, ей ещё с нами в дорогу.

Тут как раз и Татьяна с картой Москвы появилась.