ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Ленька уже с полчаса стоял и смотрел на работу змеелова. Понимал, что нарушает и правила компании, и свои собственные, но не мог оторваться.

Васильев неторопливо шел среди камней и кустов, держа в руках похожую на кочергу-переросток примерно двухметровую палку со стальным крюком. Точнее, даже не крюком, а особой конструкцией, способной и прижать змею, и подхватить ее. Вторая, но значительно короче, была в специальном держателе на поясе.

Пара спаниелей внимательно рыскали впереди, все вынюхивая и крутя обрубленными хвостами. Видимо, учуяв змею, один из них, черно-белый кобелек, превратил свой хвост в подобие винта вертолета и злобно зарычал-загавкал на невидимую змеюку. Змеелов, внимательно вглядываясь в кусты, подошел, перехватив палку за дальний конец, зацепил крюком и вытащил пресмыкающееся на чистый кусок земли. Придавил ее древком, вытащил второй рукой короткую палку, прижал голову твари к земле. Спокойно взял змею за основание черепа и поднял ее в воздух. Полутораметровое тело гада то извивалось, то оплетало руку змеелова, пока тот доставал свободной рукой плотный холщовый мешок из заднего кармана джинсов. Парой коротких взмахов распрямив мешок, ловец опустил хвост змеи в него. Почуяв какое-то основание, змеюка попыталась рвануться вниз, и в этот момент Васильев толчком отправил змеиную голову в мешок, перехватив отточенным движением горловину мешка и четко закрутив ее. После чего отошел к небольшой тележке в тени держи-дерева и повесил мешок, зажав горловину специальным держателем. В тележке уже висело с десяток мешков со змеями, сегодняшняя его добыча.

Ленька уже примерно знал, что будет со змеюками. Ар-Ви Васильева был не чем иным, как передвижной лабораторией, в которой он брал у змей яд и охлаждал для хранения. Пойманные змеи будут помещены в охлаждаемые до четырех градусов по Цельсию террариумы, где практически сразу заснут, точнее, впадут в анабиоз. И не смогут помешать коварному змеелову аккуратно взрезать подчелюстные пазухи, где у них находятся мешки-накопители для яда, У здешних змей нет явно выраженных ядовитых зубов. Яд по каналу внутри челюсти распределяется по всем зубам вместе со слюной, так что змее не важно, как укусить, важно просто укусить до крови. Что интересно, по рассказу Петра Ивановича (именно так зовут змеелова), все змеи здесь обладают нервно-паралитическим ядом, и кровь человека не сворачивает яд новоземельных гадов, как яд гадюки или гюрзы на Старой Земле.

Так вот, взрезав пазухи, Васильев вырезает мешочки с ядом и тут же отправляет их в холодильник. А змей выпускает на улицу. По его словам, большая часть из них через полгода полностью восстановится. А те, что погибнут, просто не успеют восстановиться. Их съедят канюки, небольшие местные хорьки, свиньи-падальщики или другие змеи.

Ленька потопал к своему вездеходу. Бесконечно можно смотреть на чужую работу, но небольшой перерыв из-за отсутствия порожних самосвалов начал его волновать. Змеелов работал рядышком с карьером, так что Ленька просто отъехал на полкилометра, чтобы поглядеть, как Васильев ловит своих страшилищ. Грунтовки до «Конца путей» и в сторону реки были под приглядом Леньки, но, к его большому недоумению, пусты. Обычно в это время самосвал за самосвалом приезжали и уезжали загруженными, а сейчас пусто. Минут тридцать назад он проводил пару груженых «вольво», и в карьере наступила относительная тишина, только два бульдозера рычали на его северном конце, сталкивая в новую кучу даже не гальку, а скорее щебень, найденный неподалеку от русла реки. Тут точно когда-то были горы и осыпи, просто время их, видимо, сровняло. Но почему уже больше получаса нет машин? Не дай бог, крупная авария на дороге…

Заскочив в «матт», Ленька поморщился от боли в спине. Мазь хоть и здорово помогла, и он практически не обращал внимания на сильнейший ушиб, но при резких движениях все равно спина болела. Гребаный астероид!

За столом возле вагончика собрался свободный от работы люд. Это бульдозеристы сейчас заняты по самое не могу, а пока даже экскаваторщики могут передохнуть. Их черед придет чуть попозже, когда ковши бульдозеров соберут поверхностные слои щебня в удобные для погрузки кучи. После этого «хендаи» займутся выемкой более глубоких слоев, причем на глубине и щебень покрупнее. Но в пределах допуска, так что все нормально.

— Майкл, Роберт, вы пока своими погрузчиками помогите экскаваторщикам. Соберите щебень с краев площадки, а то самосвалы опять его разбросают по всему лагерю. — Ленька поглядел на пустую дорогу. — Блин, что-то не так. Я сейчас свяжусь с диспетчером, спрошу, что за хрень творится.

И Панфилов пошел в свою комнатку.

— Диспетчер — мастеру Панфилову. Как слышите, прием? — Ленька прижал к уху тяжелую трубку.

— Мастер — диспетчеру. Слышу хорошо, прием, — мгновенно отозвался «Конец путей».

— Почему нет грузовиков, что случилось? Прием.

— Грузовиков сегодня не будет. — Диспетчер помолчал. — Пожар в Форте Ли, большой. Выгорело полгорода, много жертв. Полностью сгорели Фрогг-таун, Свитвоте-крик, Грин-айленд. Рабочие увольняются и едут домой. Всего уволилось около семидесяти процентов работников. Если… точнее, когда твои люди уволятся, пусть раньше завтрашнего утра в «Конец путей» не едут, мест в поезде нет. Перкинс заказал в Шайенне еще один эшелон, приедет к нам часов в девять, не раньше. И то вагоны не пассажирские, а в основном грузовые платформы. Заранее согласовывайте места, чтобы не было неразберихи, ясно? Прием.

— Ясно… — Ошеломленный Ленька облизнул высохшие губы. В карьере только он, Ромка Климов, Самвел и Майкл Хиггинс с Ярченко не были из Форта Ли. А названия островков, которые перечислил диспетчер, были хорошо ему знакомы по вечерним рассказам работяг. Впрочем, у Леньки на стоянке напротив Фрогг-тауна «Газель» стоит, но это такая мелочь по сравнению со всем остальным; потом узнает. — Сейчас расскажу людям, через два часа выйду на связь снова. Конец связи.

Панфилов положил на место трубку, поглядел в зеркало и пригладил непослушный вихор. Вздохнул и вышел к людям.

— Внимание! В Форте Ли произошел крупный пожар! Выгорели, по непроверенной информации, острова Фрогг-таун, Свитвоте-крик, Грин-айленд. — Ленька поглядел на побледневших мужчин. Керни Даллас осел на скамью, схватившись рукой за сердце. — Керни, с тобой все в порядке? Точно? Самвел, найди в аптечке что-нибудь успокоительное! Так, далее. Диспетчер сказал, что те, кто хотят выехать в город, должны приехать в «Конец путей» завтра утром, к десяти часам. Должен подойти сформированный поезд из Шайенна. Состав в основном из грузовых платформ, но зато мест должно хватить на всех. Кто решил уволиться и ехать домой, подходите, записывайтесь. Я отправлю список во время очередного сеанса. И Ром, попробуй поймать Форт Ли на FM или коротких волнах — наверняка должны идти репортажи из города. — Ленька положил на стол несколько листов бумаги и ручку. — Записывайтесь, мужики. Расчет получите в обычном порядке…

Следующим утром мастер поглядел на небольшой караван из трех вездеходов. Служебный MUTT, трофейный «Перенти» и «РАВ-4» летописца с уже собравшимися парнями ждали только его. А он в завершающий раз оглядел карьер. Вроде все в порядке, технику всю составили на площадке, Самвел, Ярченко и Климов остаются в «Глухомани», присмотрят за всем. Васильев как жил рядом с карьером, так пока и остается. Минимум на неделю, по его словам. О'Нил, напротив, собирается в Форт Ли, что и понятно. Там предстоит огромная стройка. Чем Леньке американцы нравятся, так это своим оптимизмом и готовностью работать. Сгорела часть города? Ну и ладно, похоронят павших, вытрут слезы и отстроят город намного лучше и богаче. Сегодня ночью Ленька сидел на связи, уточнял у диспетчера списки пострадавших. Городские службы сработали очень оперативно, вывесив списки уцелевших и пострадавших в Сети. Слава богу, у всех его рабочих потерь в семьях нет, успели перебраться подальше от пожара. Так что бывшие дорожники готовы свернуть горы, но до сезона дождей восстановить свои дома.

Про сам пожар пока ничего толком не ясно, кроме того, что возле одного из многочисленных причалов взорвалась баржа. Причем с такой силой, что горящие части разбросало на километр по трем близлежащим островам, на которых и были выстроены рабочие районы…

Через час возле эшелона Ленька прощался с дорожниками, ставшими ему хорошими товарищами. В голове поезда паровоз разгонял свою силовую установку, «поднимал пары» вроде как.

— Боб, до свидания, — пожал он руку Ронсону, — Керни, Джо, удачи. Мистер Хоккинс, не напрягайтесь сильно, не забывайте про спину. Дэниел, береги жену. И особенно маленьких! — Леньке было не по себе. Только сработался с людьми, как они вынуждены из-за пожара, уничтожившего их дома, уволиться.

Следом за ним шел хохол — здоровенный, как медведь, точнее — ведмидь, обнимавший мужиков на прощанье. Ярченко не первый сезон работал с ними, знал их намного лучше, и такое прощание ему было очень не по душе. Глаза у него были на мокром месте, что неудивительно — Евгений здорово подлечил нервы из заветной литровой фляжки.

— Ладно, долгие проводы — лишние слезы. Бог в помощь, мужики, если совсем справляться не будете — зовите.

— Не переживай, мастер. — Дэниел, крепкий парень из потомков немцев, переехавших в Штаты в позапрошлом веке, крепко пожал ему руку. — Справимся. Лес уже идет, расчистим острова и построим лучше, чем было!

— По вагонам! — пронеслась по перрону команда машиниста.

— Удачи, мужики! — крикнул Ленька полезшим на платформу с временными навесами рабочим. — И Бог в помощь!

Через пятнадцать минут, рявкнув гудком и пыхтя паром, локомотив начал медленно набирать скорость. И вскоре только длинный дымный хвост показывал, что из «Конца путей» отбыли около четырех сотен рабочих и инженеров. До Форта Ли им надо было ехать больше суток. Все же восемь сотен километров с лишком, а поезд едет неторопливо — километров тридцать — тридцать пять в час, не больше.

— Так, Жень, мне через сорок минут на совещании нужно быть у Поплавски. Тебя где искать после?

— Я спать пойду. — Хохол зевнул. — Не выспался совершенно с этими сборами. А пока пошли в салун, поедим.

— Пойдем. — Ленька кивнул. — Только надоело мясо. Мороженого хочу и кофе…

— Итак, у нас осталось всего сто семьдесят восемь человек рабочих и инженеров. Набрать семьсот грамотных спецов в это время очень сложно, придется сворачивать ряд направлений. Насчет набора людей, какие вообще будут идеи? — Мрачный Поплавски поглядел на дюжину оставшихся мастеров. Из прорабов остались трое из семи, и это большое везение.

— Нужно на Базах Ордена доску объявлений повесить. А то у них ничего нет, кроме памяток и путеводителей. Орден — один из акционеров, пусть поучаствует. Тем более что сейчас самый массовый завоз людей идет, больше тысячи в день. — Старый мастер с прокуренными усами сел и начал разминать сигару, вопросительно глядя на Поплавски.

— Кури, разрешаю. Сьюзан, принеси пепельницу мистеру Халку, — нажав на клавишу селектора, сказал Поплавски. — Идеи еще есть?

— У РА можно спросить, — сказал Ленька. — У них наверняка стройбат есть и инженерный батальон. Нанять, раз они практикуют найм войск. Конечно, это не бандитов в джунглях гонять, но тоже работа.

— Неплохо, — Поплавски записал в перекидной блокнот, — хорошая идея, в самом деле. Хоть водителей и механизаторов у них нанять, сразу закроем кучу проблем. Идей больше нет? Тогда, Леонид, встань, пожалуйста. Поскольку приехать к тебе на карьер мы все не смогли (что очень жалко, запах борща и тут ощущался), то вот тебе наш маленький подарок на день рождения. — И Ральф, нагнувшись, вытащил из-под стола большую коробку, упакованную в синюю со звездочками бумагу. — Телескоп! Ты за звездами наблюдать любишь, причем даже очень вблизи. Настолько, что они к тебе сами прилетают. И потому смотри на звезды издали, так намного безопаснее для общественности будет. Правда, на площадке вагона его не установить, изображение стабилизировать не получится. — И под смех и аплодисменты мастеров Поплавски вручил ее обалдевшему Леньке.

— Будет дом — на веранде поставлю! — торжественно пообещал Ленька и пожал крепкую ладонь начальника. — Спасибо!

— Пожалуйста, — довольно ответил Поплавски и уселся на место. — Так, джентльмены, сегодня у нас выходной, все равно все планы — бизону под хвост. С завтрашнего дня на своих участках делайте все, что в ваших силах. Сами садитесь на технику, командовать оставшимся народом и по рации справитесь. Насчет объявлений на базах Ордена — хорошая идея, но это уровень босса. Пусть Перкинс с ними договаривается. А я завтра в Москву звонить буду, а лучше — сам полечу, с руководством русских попытаюсь договор заключить. На Базу меня не пустят, но найм солдат сейчас в Москве происходит. Хотя смерть их президента может помешать, там сейчас наверняка подковерная возня идет — портфели на будущее делят… Так, вроде все на сегодня. Я вас больше не задерживаю, джентльмены.

И мастера с прорабами стали расходиться.

Ленька уложил коробку с телескопом в MUTT и решил попытаться узнать насчет своей «Газели». Может, уцелела — стоянка хоть и располагалась напротив сгоревших островов, но в самой заболоченной части побережья, комарья и москитов было страшное количество. Да и насчет машин Ромки Климова и Майкла узнать нужно, тоже мужики переживают. Так что он сдвинул каску на нос, почесал затылок и пошел в диспетчерскую, на ходу поправляя защиту головы. Хорошая штука, кстати: и от солнышка защищает, и от легких ударов. В диспетчерской он, при помощи упаковки пива, узнал о судьбе машин — своей и товарищей. К его огромному сожалению, «Газель», набитая вещами, сгорела с полусотней других машин на этой стоянке: сухой торф полыхнул. Оказывается, за те месяцы, что он здесь работает, уровень воды в Большой ощутимо понизился, и то хлюпающее болото, рядом с которым он ставил машину, превратилось в сухую торфяную пыль. Ее хоть и мочили из шланга, но против огненного шторма это не спасло, все мгновенно высохло и вспыхнуло. Единственное, что радовало, — наиболее ценные вещи, оружие и семейный архив с фотографиями он сдал в камеру хранения, и это капитальное здание не пострадало.

А вот машины парней, на стоянке за аэродромом, уцелели. И потому Ленька связался с «Глухоманью» через вторую радиостанцию из служебного вездехода и обрадовал товарищей.

Потом с чистой совестью пошел в душевую: охота наведаться в «млядский состав». А к девкам, пусть и шлюхам, лучше ходить чистому.