ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Самвел, ты понимаешь — это первый мой день рождения, на котором я сам варю борщ. До этого мама или бабушка его готовили, я только помогал. А теперь сам. Хорошо это или плохо? Не знаю. То, что я потерял семью, — однозначно плохо. Я их очень любил, всех. И меня до скрежета зубов бесит невозможность отомстить. Они до сих пор и всегда будут в моем сердце: отец, мать, бабушка и дед. Но то, что я жив-здоров, — это очень хорошо. Хорошо то, что вокруг отличные мужики, что у меня есть интересная работа. Очень хорошо, что есть куда идти, весь мир перед нами… — Ленька перестал резать лук и свалил нарезанную кучу в чашку. Отнес к бурлящему на очаге котлу и высыпал туда, помешав поварешкой. Открыл большую сковороду, на которой тушилась свекла с морковкой, чуть-чуть долил бульона и снова накрыл чашкой. Вернувшись к столу, на котором повар продолжал резать капусту, он налил по небольшой стопочке себе и ему. — Нарушение, конечно, но сегодня можно. Давай, Самвел, чтобы все у нас было хорошо!

Парни опрокинули рюмки с неплохим коньяком, изготовленным в здешней Франции. Точнее, в одной из областей Евросоюза.

— Не то, — немного недовольно поморщился армянин. — Сразу видно, что дубы здесь не растут, запах совсем другой.

— Это так, но все равно хороший, — ответил Ленька, вытирая руки полотенцем и снимая фартук. — Я пойду. Погляжу, как все крутится, а ты дальше сам пока, договорились? Через полчаса вынимай свеклу из котла, пропускай через терку и вместе с зажаркой — в котел. Сразу чернослив туда и часть зелени. Через полчаса бросай капусту, накрывай крышкой и томи, только угли из подтопки вытащи почти все. Ладно, я побежал. — И Ленька завел вездеход, выехал со стоянки возле вагончика к работающим мужикам. Он сегодня с самого утра разрывался между работой и готовкой борща.

Молодой армянин с усмешкой посмотрел ему вслед и повернулся к собранной на прошлой неделе духовой печи. Поглядел на тлеющие внутри ее угли. Потрогал свод: вроде все готово. Пару раз махнул рукой, принюхиваясь к горячему воздуху из печи. И аккуратно поставил внутрь, на решетку над углями, большой, лично им сделанный из облуженной жести противень с пирогом. Подумав, налил немного коньяка, чокнулся об свод печки, частично отпил сам и плеснул остатки на полыхнувшие веселым пламенем угли. Аккуратно прикрыл деревянной крышкой творило духовки и вернулся к готовке борща. Через час заканчивается рабочий день, и предстоит торжественный ужин…

— Ой, Днипро, Днипро, ты широк, могуч, над тобой летят журавли!.. — Голосище Ярченко лился над затихшей саванной. Вот уж голосина у человека, Хворостовский позавидует! Уже с полчаса дорожники сидели и «спивалы», как Евгений выразился. И «Oh, Susanna!» пели, и «Степь да степь кругом», и еще с десяток разных песен, как американских-ирландских, так и русских-украинских. От «True Love, True Love» Ленька вообще прибалдел, хотя ее просто на три голоса исполнили американцы. Вообще вечер получился на удивление удачным. Ленька боялся, что борщ покажется слишком экзотическим американцам, но они с огромным удовольствием съели почти весь котел. И бекон ушел на закуску. И пирог съели, после того как Леонид кучу свечей на нем задул. И откуда свечи взялись?..

А в подарок ему вручили здоровенный матюгальник размером полметра на полметра и весом с автомат Калашникова.

— Вот, владей. Тебя точно услышат на пару километров, все-таки сорок пять ватт мощности, — Ромка торжественно вручил белый алюминиевый агрегат Леониду, — не придется орать и голос срывать, теперь тебя из конца в конец по всему карьеру слыхать будет. — И мужики засмеялись.

Вчера Ленька так наорался, пока пробку из десятка самосвалов разрулил, что до сих пор похрипывал. И потому благодарно принял подарок и с удовольствием положил рядом с собой.

— Ты погляди, что еще здесь есть. — Ромка, довольно улыбаясь, ткнул куда-то в бок «обновке». Дикий вой сирены заставил Леонида подпрыгнуть на скамье и начать искать, что там нажал Климов. Выключив сирену, Ленька в абсолютной тишине обложил Романа по-всякому и полез за новой бутылкой водки.

— Ром, тебя прибить мало! Погляди, сколько выпивки на ветер, протрезвели ведь все! — И мастер начал разливать «Новомосковскую» по стаканам. Ничего, ночь длинная, все проспятся до завтра. А ночные дежурства он сам проконтролирует, все равно эти ночи толком не спит из-за ужасно чешущейся спины.