Глава 15
Светлана Васильевна Николаева жила не так уж далеко. Подруги могли бы добраться до нее всего за пятнадцать-двадцать минут. Но вряд ли пожилая женщина обрадовалась бы их внезапному визиту в одиннадцатом часу вечера.
– Не слишком подходящее время для визита. Наверняка тетка уже ложится спать.
– И учитывая, что они с Горшковым давно в разводе, она может просто выставить нас за дверь.
Поэтому подруги отложили визит к Светлане Васильевне на завтрашнее утро. И поехали к себе домой.
– Ну и денек! – вздыхала Кира. – Нам нужно хорошенько отдохнуть и выспаться!
– Не знаю, засну ли я вообще.
– Давно так весело не проводили время.
– И не говори! Сначала беготня по городу за этими ненормальными – Зинаидой и ее гномом. Потом полдня парились в ментовке.
– Ага, а еще мы посидели взаперти в гараже наедине с трупом.
– Б-р-р! – передернуло Лесю от этого воспоминания. – Теперь я мечтаю только о том, чтобы принять горячую ванну и завалиться спать.
Однако до ванны было еще очень далеко. В поселке, у самых ворот, подруг встретила целая толпа народу. Несмотря на позднее время, все работали, размахивая лопатами и сгребая снег. Темно не было, потому что откуда-то принесли переносную электростанцию (кажется, Таракан еще в прошлом году что-то вещал о необходимости покупки подобной штуковины), мощности которой с лихвой хватило на подзарядку нескольких развешанных по забору фонарей.
И в их свете было отчетливо видно, какие недовольные и даже злобные взгляды кидают на подруг соседи.
– Что это такое? – встревожилась Кира. – Зачем наши соседи сгребают весь этот снег в кучу?
– Не иначе как у нашего Таракана появилась новая идея!
Кира высунулась в окно:
– Давно трудитесь?
– С шести вечера.
Тогда понятно, почему соседи так недовольны подругами. Конечно, им обидно, что они тут снег лопатами и снегоуборочниками сгребают, а подруги где-то в городе развлекаются. Соседи ведь не знают, что подруги с удовольствием бы вместе с ними поработали. Все лучше, чем сидеть в гараже наедине с совершенно чужим трупом, а потом давать показания в отделении милиции.
– А что это будет? – полюбопытствовала Леся, показывая на громадную кучу снега.
– Гора для катания на горных лыжах.
Подруги оторопели. Сначала они просто не поверили. Потом решили, что это шутка такая. Но угрюмые лица окружающих быстро заставили их выбросить эту мысль из головы. Значит, это правда! Все строят собственный горнолыжный курорт! Так вот почему на них устремлены такие ненавидящие взгляды! Теперь понятно. Это ведь они, сами того не желая, запрягли своих соседей в эту тяжелую работу.
После возвращения с горных вершин Австрийских Альп подруги явились, как водится, с отчетом о своем отдыхе к главе их поселка – Таракану. Тот внимательно их выслушал, изучил снимки счастливых лыжников, лыжниц и лыжнят, потом начал задавать вопросы. Подругам бы уже тогда насторожиться, но нет, они ничего не заподозрили. И подробно ответили на все вопросы Таракана.
После этого, оказывается, старик несколько дней думал – и вот, пожалуйста! В голове неугомонного старикана созрела очередная гениальная идея зимнего оздоровительного отдыха.
Вообще, Таракан был фанатом здорового образа жизни. Все в поселке было строго подчинено этой идее. Ложиться не поздней одиннадцати вечера. Детям дошкольного возраста разрешалось бодрствовать до девяти вечера. Школьникам – до десяти. Гулять и развлекаться на свежем воздухе предписывалось не меньше двух часов в день. Телевизор, компьютер и музыка – не больше двух часов в день для взрослых. Ну и так далее.
Сейчас была зима. И Таракану все трудней было заставлять обитателей поселка проводить на улице положенные два часа, чтобы насытить свои организмы кислородом. Вот он думал, думал и придумал.
– Каток у нас в поселке уже есть, – заявил Таракан на общем собрании, которое подруги пропустили, так как парились в милиции, где клялись и божились в том, что они не убивали противного бородатого гнома и даже понятия не имеют, кто мог это сделать. – Снеговиков в поселке тоже полно. Куда ни пойдешь, на каждом углу торчит снеговик или снежная баба. Обычная ледяная горка у нас уже имеется. Лыжная трасса вокруг поселка проложена. Но все это мы делаем из года в год. Нужно придумать что-то оригинальное. Как насчет горки для катания с нее на горных лыжах?
Все обитатели проголосовали единодушно. Тогда им казалось, что это замечательная идея. В самом деле, пусть и небольшая горка, но своя. Никуда не надо ехать. Вышел – и катайся себе!
Но это было до того, как жители поселка узнали, что сооружать горнолыжный курорт у себя под боком им придется собственными силами.
– В стране кризис. Глупо платить деньги за то, что можно сделать самим. Сэкономим деньги, а заодно и на свежем воздухе побудем подольше! – бодро заявил Таракан. – Лопаты и прочую технику можете разобрать при выходе. Я не сомневался в вашей дружной поддержке, поэтому позволил себе заранее подготовить все необходимое.
И вот под его непосредственным контролем все принялись сооружать гору. А куда деваться? Выход из зала для собраний был только один. И возле него уже дежурили подручные Таракана, вручая каждому на выходе лопату или ключи от снегоуборочника.
– Но сейчас уже почти одиннадцать часов вечера! – изумились подруги. – Почему вы до сих пор работаете?
По словам Таракана, следовало поторопиться. На следующий день обещали оттепель. И весь снег в округе мог растаять. Следовало сгрести его в одну кучу и таким образом сохранить надолго.
– Старикан юность вспомнил, – решила Кира. – Комсомольские стройки. Ударный труд. Пятилетка за три года и всякое такое. Наверное, помрет скоро.
– Скорей мы все коньки тут отбросим, – злобно прохрипел сосед и тут же съежился, услышав пронзительный голос старейшины.
– При чем тут коньки? – возмущался Таракан. – Мы готовим место для катания на горных лыжах. А! Олеся! Кира! Очень хорошо, что вы появились. Проконсультируйте нас, правильно ли мы все сделали?
Услышав этот вопрос, все вокруг перестали копать и сгребать, уставясь на подруг. Видя устремленные на них со всех сторон, не сказать чтобы сильно дружелюбные, взгляды, подруги поспешно закивали головами:
– Отлично!
– Все просто замечательно!
– Идеально!
– Сказочно!
– Великолепно!
Таракан нахмурился и спросил:
– Вы уверены? Гора достаточной высоты?
– О да!
– Выше не нужно?
– Выше будет просто неудобно.
– Неудобно?
– Ну да. Ведь подъемника у нас не будет. Или будет?
– М-м-м… Пожалуй, подъемник нам в этом году не осилить, – вздохнул Таракан. – Что поделаешь, кризис. Будем подниматься своими ногами. Это, кстати говоря, и дополнительная физическая нагрузка, она для здоровья куда полезней!
Кто бы спорил! Для здоровья вообще полезна всякая гадость – отварная капуста, тертая редька, сок из свеклы. Наверное, и топать наверх на высоту второго этажа на свежем воздухе тоже весьма полезно.
– Если у нас не будет подъемника, выше гору делать неразумно.
– М-м-м… Ну, раз вы так говорите.
И, повернувшись к выжидающе замершей толпе, он крикнул:
– Товарищи! Внимание! Объявляю окончание работ.
Среди уставших людей пронесся вздох облегчения.
– Всем спасибо за поддержку и понимание, – продолжал Таракан. – Завтра в девятнадцать ноль-ноль у нас состоится открытие нашего нового горного спуска. Всем явиться в спортивном обмундировании.
Он так и выразился! Обмундировании! Умереть и не встать! Все же служба в военной разведке не прошла для Таракана даром. Нет-нет что-нибудь из него этакое и выскочит!
…На следующее утро измученные вчерашним тяжелым днем подруги проснулись поздно. Они долго лежали, не в силах заставить себя вылезти из кроватей. Они обе притворялись, что спят, хотя давно проснулись и понимали, что, как взрослые сознательные личности, давно должны встать и заняться делом.
Наконец чувство долго взяло верх над ленью. И подруги вытащили себя в кухню, где долго и вяло пили утренний кофе, наблюдая за своими четвероногими питомцами.
– Везет им, – пробормотала Кира, глядя на кошек. – Никуда идти не надо. Сиди себе целый день дома, жуй вкусняшки и смотри телевизор.
Фантик, демонстрируя недюжинные для кота способности, давно освоил самую большую кнопку на пульте, прекрасно понимая, что она отвечает за то, чтобы большой красивый и черный ящик внезапно осветился огнями и на нем задвигались разные люди, животные и машины. Телевизор Фантик смотрел с интересом. Любил, как ни странно, старые черно-белые фильмы. Видимо, играющие в них актеры, не надеясь на зрелищность цвета, старались отточить свои движения и мимику, которой зачастую пренебрегают современные актеры.
Фатима несколько отставала от своего супруга в этом увлечении. Она покорно смотрела фильмы, сидя со своим повелителем. Но искренне оживлялась, лишь когда на экране появлялись животные. Особенно кошки, собаки и мелкие грызуны.
Кошки давно позавтракали и теперь с нетерпением смотрели на хозяек. Сегодня должны были показывать их любимый сериал про семью бегемотов. И почему-то именно эти ленивые толстокожие животные привлекли к себе живейший интерес обеих кошек.
Подруги подозревали, что для них это нечто вроде комедийного шоу или театрального представления с участием любимых клоунов. Или же борьба сумо, когда среди бегемотов случались стычки.
Подруги спокойно пили свой кофе, а кошки кружились рядом. Девушки кофе допили и явно собрались уходить. А телевизор все-таки оставался не включенным. Паника среди кошачьего населения достигла максимума. Пульт кошки освоили. А вот включить кнопку на самом телевизоре для их лапок было непосильной задачей. Конструкция словно нарочно была придумана с защитой от кошачьих лап.
Кошки вились под ногами у подруг, наносящих последние штрихи на свою красоту перед зеркалом, и возмущенно орали. Подруги, желая поддразнить их, неспешно одевались перед зеркалом, даже не глядя в сторону кошек. Те замерли. Потом переглянулись и обиженно отошли в сторону. И теперь лишь следили за хозяйками огромными растерянными глазами.
– Все понимают! – восхитилась Леся. – Потрясающе!
Кошки не отреагировали. Даже не шелохнулись. Устыдившись, Кира повернулась и спросила:
– Ну что? Включить вам «Дискавери»?
Восторг окупил все предыдущие страдания кошек. Они бросились в гостиную и с нетерпением уселись там перед телевизором еще до того, как Кира включила его.
Выходя из дома, подруги увидели лишь мелькающие на фоне пальм силуэты львов и гепардов. И поняли, что для начала кошки сегодня посмотрят передачу сродни тем передачам для людей, когда простым домохозяйкам показывают отдельные эпизоды из сказочной жизни звезд Голливуда.
Светлана Васильевна оказалась крепкой дамой с каменным подбородком и короткой стрижкой, которая удачно сочеталась с ее худым лицом. А вот глаза у Светланы Васильевны оказались замечательные. Голубые. Яркие. И выразительные. Правда, не сказать что слишком добрые. Но кто сказал, что одинокая женщина должна быть доброй?
– Не стану врать, – произнесла она прямо с порога. – Известие о смерти Горшкова ничуть меня не огорчило. Одного понять никак не могу, как я увлеклась подобным типом?
– Наверное, вы его любили.
– Да нет. Чувства, конечно, были. Но это вряд ли можно было назвать любовью. Скорей он был для меня редким видом, который следовало изучить.
– И как? Изучили?
– Изучила, – кивнула Светлана Васильевна. – И до сих пор удивляюсь, как я выжила после этого. Вы себе и представить не можете, на какие мерзости был способен этот человек!
Светлана Васильевна провела подруг в свою гостиную, где по всем стенам были развешаны живописные полотна. Работы были выполнены в самых разных жанрах. И, как показалось подругам, разными авторами.
– Как у вас много картин! – восхитилась Кира.
– Это подарки друзей, – отмахнулась Светлана Васильевна. – Не восхищайтесь, ради бога! Среди них нет ничего стоящего.
Однако она еще та штучка! Чтобы вот так мимоходом взять и унизить всех людей, которые хорошо к тебе относятся и даже делают подарки в надежде сделать тебе приятное. Это надо уметь. И ведь не придерешься. Возможно, полотна в самом деле ничего ценного собой не представляют. Но это ведь как судить. Для кого-то ценность подарка уже в том, с какими мыслями и чувствами человек выбирал для вас этот подарок. Хотел доставить вам радость. А уж когда человек дарит вам что-то сделанное своими руками, то этому предмету вообще цены нету.
Но кажется, Светлана Васильевна так вовсе не считала. И продолжала удивляться, как это ее угораздило связаться с Горшковым.
– Почему же вы развелись с Горшковым?
– Надоел! Денег приносил смехотворно мало. На праздники отделывался грошовыми подарками. Отечественные духи. Чулки из ближайшего отдела галантереи. Тряпочный поясок. Сумочка из кожзама. Сами понимаете, настоящую женщину такая ерунда просто оскорбляет!
Бедная Зинаида Владимировна! Она-то радовалась маленьким шоколадным плиткам, которые ее кумир дарил ей к праздникам. Духи, пусть и советские, но из рук Горшкова, ей даже и не снились!
– Но ведь должно было быть что-то такое особенное, что поставило последнюю точку в ваших с Горшковым отношениях?
– Я узнала про него одну вещь… Одним словом, я не могла больше позволить этому человеку находиться у себя в доме.
– И что это за вещь?
– Я не хочу об этом говорить. Это слишком противно. А ведь Горшков, вы говорите, умер?
– Да. Его убили.
– Что же, наверное, кто-то из родственников… – пробормотала Светлана Васильевна, но тут же встрепенулась: – Впрочем, это не важно. Чем я обязана вашим визитом? Вы ведь пришли ко мне не просто так? Наверное, вам нужны деньги?
– Вы хотите дать нам деньги? – поразилась Кира.
– Ну да! На похороны! Разве вы не собираетесь хоронить его?
– Этого еще не хватало! – вырвалось у Киры.
После того как они столько времени просидели взаперти с трупом Горшкова, девушки окончательно разочаровались в этом человеке. И хоронить его ни за свой счет, ни за чужой они не собирались. Еще чего! У человека столько бывших жен, пусть они и суетятся! Все-таки жены, пусть и бывшие. А подруги ему кто? Да никто!
– Кто же вы такие? – насторожилась Светлана Васильевна. – Честно говоря, когда вы позвонили и сообщили мне эту новость, я подумала, что вы какие-то его родственницы. Кажется, у Горшкова была сестра в Свердловске. Вы не ее дочери?
– Нет!
– Кто же вы?
– Мы расследуем обстоятельства смерти вашего мужа.
– Так вы из милиции?
Светлана Васильевна почему-то заметно напряглась. И стала поглядывать на дверь с таким видом, словно примерялась, как бы ей половчей выпроводить незваных гостей.
– Нет, мы не из милиции. И смерть вашего бывшего мужа мы бы с радостью оставили в стороне. Но так уж получилось, что мы подозреваем, что убийца пришел к нему из прошлого. Из того прошлого, когда ваш Горшков работал шофером на «Скорой помощи» и отвез в родилку одну иностранную гражданку… Та родила девочку, но сама скончалась.
Светлана Васильевна молчала и думала. И чем сосредоточенней она думала, тем ясней подруги понимали: это не просто так! Тут что-то наклевывается! Эта тетка явно знает про своего мужа что-то такое, что может натолкнуть их на верный след.
– Так вы точно не из милиции?
– Нет.
– Клянетесь?
– Конечно.
– Учтите, если что, я всегда могу отпереться от своих слов! Вам не удастся меня привлечь к ответственности! Да и все сроки уже давно вышли!
– Конечно, конечно, – повторили подруги, не понимая, о чем говорит женщина.
– Ну, тогда слушайте. Повторяю, что я узнала эту историю случайно, не ведя никакого расследования. Так получилось, что… хм… Просто однажды я столкнулась с одним своим знакомым, который рассказал мне историю о том, как его друг женился. И женился, по мнению его семьи, очень неудачно. На девушке бедной, грубой и жадной. Невестка извела своими скандалами и истериками весь дом. Но муж отказывался прогнать хамку, мотивируя это тем, что она беременна. И вот у негодяйки после очередной истерики начались схватки, и она укатила в родильный дом. Но до дома ребенок не доехал. Родился прямо в дороге. И умер.
Светлана Васильевна замолчала и неожиданно спросила:
– Вам нравится эта картина?
– Какая?
– Вон тот натюрморт с маками?
– М-м-м… Вы же сказали, что в комнате нет ничего стоящего.
– Нравится или нет?
– Да. Нравится, – соврали девушки.
Светлана Васильевна посветлела лицом и горделиво произнесла:
– Единственная приличная вещь среди всего этого барахла. Это я нарисовала. Хотите, я и вас нарисую? Ведь я рисую не только натюрморты. Главное мое хобби – это портреты людей.
– Ой, спасибо. Не надо. Совершенно нету времени! А то бы мы с удовольствием.
– Жаль, у вас интересные лица. Такие живые и одновременно уже стареющие.
Нет, ну вы это видели! И что подруги сделали ей плохого? Сама она стареющая! Причем давно и активно.
– А к чему вы нам это рассказали?
– Что?
– Ну, историю про вашего друга.
– Друга моего друга, – поправила ее художница. – Нет, ни к чему. Просто шофером на той машине, где произошло несчастье, был мой тогдашний супруг.
– И вы с ним из-за этого развелись?
– Да. Он и раньше мне говорил, что у них часто случаются несчастные случаи. То с ребенком, то с роженицей. То еще с кем-нибудь. Горшков ведь не всегда возил беременных. Были и другие пациенты, которые тоже нуждались в срочной госпитализации. Но в тот раз погиб ребенок.
– И что?
– И я подумала, что это у Горшкова, наверное, энергетика патогенная.
– Что?
– Бывают же патогенные зоны или места, где часто гибнут люди? Вот я и подумала, что у Горшкова такая аура нехорошая. И что детей у нас поэтому с ним и нет.
И, заметив изумленные взгляды подруг, она воскликнула:
– Да, да! И не смотрите на меня так. Тогда я еще хотела иметь детей. Это сейчас я понимаю, что судьба уберегла меня от семейной лямки для творчества. А тогда… Тогда мне показалось, что все дело в Горшкове. В его негативной энергии. И я указала ему на дверь.
Подруги переглянулись. И Кира проницательно предположила:
– Наверное, у вас тогда уже был кто-то другой на примете?
– Ну… – протянула художница. – Был. Правда, будущее показало, что у нас с ним все равно ничего не получалось. Но тогда я об этом еще не знала.
– Но с Горшковым вы все равно развелись?
– Да.
– И больше ничего про него не слышали?
– Почему же. Несколько раз он мне звонил. Детей у него так и не завелось, так что отчасти я была права в своих подозрениях на его счет.
– А зачем он вам звонил?
– Поздравлял с Новым годом, с Восьмым марта. Мы разговаривали вполне по-дружески.
– А как же продажа вашей канарейки? Эту выходку вы ему простили?
– Ах, вот еще что! – воскликнула Светлана Васильевна и даже хлопнула себя по лбу. – Точно! Хорошо, что вы вспомнили! Вот еще черточка к его портрету! Как только я заикнулась про развод, Горшков вынес из квартиры все вещи, которые представляли, на его взгляд, хоть какую-то ценность. Все, что было куплено нами в браке. А про канарейку сказал, что она улетела.
– Может быть, действительно улетела?
– Вместе с клеткой? – язвительно хмыкнула Светлана Васильевна и неожиданно грустно добавила: – Не смешите вы мои тапочки.
Адрес врача, с которым чаще всего ездил Горшков, подруги узнали у той же Светланы Васильевны.
– Конечно, Горшков ездил с разными врачами. Но тесней всего он общался с одним человеком – Семеновым Аркадием Акакиевичем.
И вот теперь путь подруг лежал к этому Семенову.
– Если честно, я уже замучилась болтаться по этим персонажам! – пожаловалась Леся. – Что это за люди? Какое отношение они имеют к матери Марго и к ней самой?
– Кошмар, – поддакнула Кира. – Вроде что-то крутится впереди, а что, никак не понять!
На всякий случай подруги позвонили Ларисе. Конечно, они и раньше разговаривали с ней, и она клятвенно пообещала, что будет держать их в курсе дела и, если появятся новости о Марго – хорошие или дурные, – она сразу же сообщит о них подругам. Но ведь могла же Лариса забыть о своем обещании? Конечно могла. Вот подруги и названивали Ларисе не реже чем каждые три часа.
– Я уже устала повторять вам, что ничего нового нам не известно. Арнольд Борисович в трансе. Похоже, мысленно он уже похоронил Марго. Всюду по дому развешаны черные тряпки. И сам Арнольд Борисович ходит теперь только в черном.
– Это ужасно! Нельзя сдаваться!
– И мы ему говорим, но он совершенно раздавлен. Да, еще адвокаты приходили!
– Кто?
– Какие-то люди из адвокатской конторы. Они заперлись с Арнольдом Борисовичем в его кабинете, но мне удалось кое-что подслушать из их разговора!
– И о чем они говорили?
– Какие-то крупные денежные суммы. Арнольд Борисович говорил, что они нужны ему сейчас и немедленно.
– Наверное, готовит выкуп за дочь! – расчувствовалась Кира.
– Но похитители ему еще не звонили.
– А он заранее готовится. Чтобы быть во всеоружии, когда позвонят бандиты.
– Да, я тоже так подумала, – вздохнула Лариса. – И знаете, девчонки, мне вдруг его так жалко стало! Вроде бы богатый человек, все у него есть. А счастья нет! Жена умерла. Дочка пропала. Вот и выходит, что не все можно купить за деньги.
– Счастье точно не купишь.
Однако поведение Арнольда Борисовича подруг умилило. Не всякий человек станет так переживать за дочь, которая доставила ему столько проблем и хлопот. А вот Арнольд Борисович забыл, как Марго изо всех сил старалась опозорить его и свое имя, крутя романы со всеми подряд и зарабатывая себе репутацию девушки наилегчайшего поведения. И теперь несчастный отец помнил лишь о том, что Марго – его кровиночка. И ее нужно во что бы то ни стало спасать! И деньги приготовил, вот что главное!
– Но ничего, пусть Арнольд Борисович не волнуется. Передай ему, что мы не бездействуем.
– А Роберт вам из Австрии не звонил?
– Звонил. Много раз звонил!
– И что?
– Пока ничего. Но вы не падайте духом!
– Конечно, – печально произнесла Лариса. – А что нам еще остается?
Разговор с доктором Семеновым, на который так надеялись подруги, к их глубочайшему разочарованию, не состоялся. Дверь подругам открыла молоденькая девушка и сразу же произнесла:
– Ну, что вы стучите? Открыто ведь!
– Вы держите дверь незакрытой? – удивилась Кира.
– По обычаю так полагается.
– Обычаю?
– В день похорон дверь в доме не закрывают. Любой может войти и помянуть усопшего.
И тут покойник! Интересно, кто же умер? Оказалось, тот самый доктор Семенов. Родной дед открывшей подругам дверь девчушки.
– Что же это такое?! – расстроилась Кира. – Просто мистика какая-то! И как его убили?
– Кого?
– Вашего дедушку.
– Никто его не убивал, – вздохнула девушка. – Он сам умер. Старенький был уже совсем. И с головой не дружил в последнее время. Все о грехах каких-то тяжких бормотал. А какие у него могли быть грехи! Он ведь доктор! Всю жизнь людям посвятил!
– И как он умер?
– Инсульт. Говорят, нам здорово повезло, что он сразу-то и умер.
– Как?
– Дед ночью умер. И не мучился совсем. Заснул и не проснулся. Да вы проходите! Помяните дедушку вместе со всеми нами.
Подруги прошли и увидели в комнате десятка два человек в темной одежде. И, как ни странно, священника в рясе. Вообще-то, священники в современной жизни не являются обязательным атрибутом поминок. Поэтому подруги уставились на попа во все глаза. И, заедая жирным блином традиционный кислый клюквенный кисель, услышали историю его знакомства с доктором Семеновым.
Оказалось, что перед смертью Семенов сделался необычайно религиозен. Он пожертвовал ближайшей к его дому церквушке кругленькие суммы на разные нужды. И стал близким другом для отца Михаила – священника, с которым вел долгие беседы о добре, зле и о том, что все в мире относительно.
– Покойный был человеком очень строгих правил и моральных устоев, – говорил поп в своем поминальном слове о прихожанине. – Таких я встречал редко. Ваш дедушка был чрезвычайно образован в вопросах религии и теософии. И я преклонялся перед его знаниями.
Батюшка сказал и сел на свое место. А подруги, послушав тосты других людей, поняли, что самым близким покойнику человеком был, как это ни странно, этот священник. Дочь и зять были очень заняты, работая чуть ли не сутками напролет. Внучке было скучно со стариком. Друзья у доктора Семенова давно умерли или на старости лет выжили из ума. А вот священник по долгу службы и из чувства сострадания слушал старика.
– Леся! Внимание! Рядом с попом освободилось местечко. Живо встали и передвинулись к батюшке! – скомандовала Кира, углядев пустой стул возле отца Михаила.
Разговорить священника оказалось просто. Поговорить он любил. И охотно стал рассказывать подругам о том, каким замечательным человеком был покойный доктор Семенов. Замечательным и разносторонне образованным.
– Сам медик по образованию, он мог цитировать Ветхий Завет целыми главами. Не всякий священник способен на такое. Человеку с такими уникальными способностями явно было тесно в рамках обычного врача.
– Аркадий Акакиевич вроде бы работал на «Скорой помощи»?
– Да, до самой пенсии. И могу вам сказать, он смотрел на эту жизнь необычайно широко. Но вот чего ему не хватало в этой жизни, так это смирения. Ведь он считал свою врачебную миссию чем-то сродни Божьей воле. А себя самого чем-то сродни самому Господу нашему. Я объяснял ему, что это грех так даже мыслить, а тем более говорить вслух. Но он всегда отвечал мне, разве не Бог вложил в мою голову знания, а в мои руки мастерство? Значит, он хотел, чтобы я стал тем, кем я стал.
– Странный, должно быть, был человек.
– Очень странный. И ответов на многие загадки я от него так и не получил.
– Загадки?
– Загадки его характера, его поведения, его личности.
– Ну, теперь уж вы ничего не узнаете.
– Как знать, – загадочно произнес священник. – Как знать.
Он явно хотел, чтобы подруги спросили у него, что он имеет в виду. И конечно, они спросили. Почему же не сделать приятное хорошему человеку.
– Все очень просто, – ответил им отец Михаил. – Аркадий Акакиевич оставил мне посмертное послание.
– Что?
– Своего рода дневники. Мне их еще на кладбище передала дочь покойного.
– Значит, они у вас?
– Да. В прихожей, в кармане моего пальто. Думаю, что из них я узнаю об истинных мотивах такой религиозности Аркадия Акакиевича.
Подруги переглянулись. Одна и та же мысль пришла им в голову. Это их шанс! И пусть грех обокрасть священника, но они поступят так ради благой цели. И потом, священник все же не церковь, а церковь – не сам Господь Бог, так что есть надежда, что им простят их выходку.
– И потом мы ведь вернем бумаги священнику.
– Ага. Прочитаем и вернем.
– Возможно, уже сегодня.
– Если в них нет ничего интересного, сегодня же и вернем.
Успокаивая друг друга, подруги уже мчались прочь от дома Семенова. Под курткой у Киры оттопыривался внушительных размеров пакет, который она стащила из кармана пальто священника. Найти и отличить от одежды других гостей это пальто оказалось нетрудно. Оно было темно-серого цвета, приталенное и очень длинное. Именно такие пальто и носят священники поверх своих длинных ряс.
На большом желтом конверте из плотной бумаги стояла одна-единственная надпись: «Отцу Михаилу».
Так что подруги надеялись, что они не ошиблись и взяли именно то послание, что было им нужно.
– Все-таки неловко, – произнесла Леся, когда они забрались в свой «гольфик», отъехали на безопасное расстояние от дома доктора Семенова и остановились в тихом местечке, чтобы без помех изучить послание доктора своему другу священнику. – Ведь не нам адресовано!
– Просто доктор Семенов не знал о том, что мы появимся, – успокоила Кира подругу.
– Все равно стыдно. Ты уж вскрывай аккуратней. Чтобы можно было потом заклеить и притвориться, что ничего не было.
Кира в ответ фыркнула. Но вскрывать конверт стала осторожней, стараясь не повредить бумагу.
– Ну что там?
– Записка и тетрадь.
– Читай.
Кира начала с записки. Она была совсем короткой и написанной четкими, почти печатными буквами.
«Дорогой отец Михаил, – писал доктор Семенов. – Вы знаете, что я по профессии врач. Так что приближение собственного конца я могу диагностировать с точностью до нескольких дней. И, чувствуя приближение смерти, хочу передать вам одну вещь. Эта тетрадь – один из нескольких моих дневников. Надеюсь, что, прочтя ее, вы лучше поймете мои слова во время нашей последней встречи, когда вы упрекнули меня в излишней гордыне. Прощайте, дорогой мой друг. И молитесь за меня, ибо весь мир сей грешен!»
– Все?
– Все.
– Ничего не понятно.
– Наверное, из дневника станет ясней.
Но, открыв дневник, Кира всмотрелась в строчки и бессильно застонала:
– Нет, ты только посмотри, какие тут каракули! Ничего не понять!
Леся взяла из рук подруги дневник и тоже тяжело вздохнула. Как и у многих врачей, почерк у Аркадия Акакиевича был отвратительный. Слова лезли одно на другое, буквы кланялись и расползались по строчкам. И отличить похожие буквы, например, «н» от «и» или «м» от «ш», не представлялось никакой возможности.
Однако сдаваться подруги не привыкли. И попытались расшифровать написанное. Хотя бы первую строчку.
– Вот это что, по-твоему, за буква, «л» или «и»?
– Мне кажется, что это вообще буква «п».
– А эта?
– Может быть, «р»?
– Мне кажется, что это как раз и есть «п».
Кончилось все тем, что Кира отшвырнула от себя дневник и воскликнула:
– Нет, это чудовищно! Никто не станет читать такую вязь! И священник не станет! Напрасно Семенов надеялся открыть ему душу! Нужно было на печатной машинке напечатать!
– Погоди, у меня есть идея!
– Да? И какая?
– Компьютер!
– Что компьютер?
– Сейчас есть такие программы, сканируешь в них лист нечитаемого текста, и они выдают тебе несколько подходящих по смыслу образцов.
– В смысле? Расшифровывают эти каракули?
– Ну да.
– И как они, эти программы, отличают одну букву от другой, если даже мы не можем понять, что это такое?
– А они и не отличают! Они выдают сразу несколько версий прочтения одного и того же слова! И уже из них составляют подходящие по смыслу фразы и даже тексты.
– Какая умная программа, – оценила Кира. – И где же мы ее возьмем?
– В милиции, наверное, есть.
– И как мы заявимся в милицию с этим письмом? Не говоря уже о том, что мы его попросту украли, нам еще надо будет объяснять, зачем мы хотим использовать государственное оборудование в своих личных целях. Да никто нас и слушать не станет! Прогонят, и все тут!
– Это если официально. А если попросить… кого-нибудь? За деньги или просто за хорошее к нам отношение?
– И кого ты попросишь? За отношение?
– Например, Таракана. Он ведь служил в военной разведке. У него должны были остаться связи в определенных кругах.
Что же, Таракан мог помочь подругам. Но для этого пришлось бы объяснить старику все с самого начала. И еще неизвестно, как он отреагирует на их рассказ. Но все же девушки не видели другого выхода, кроме как обратиться за помощью к старику.
