Глава 7
Зои хватило до трех часов.
В три ноль пять она откинула покрывало, взлохматила непослушные белокурые волосы и прошлепала в ванную комнату. Там натянула на себя рубашку от больничной пижамы и в таком непрезентабельном виде отправилась на кухню.
Есть не хотелось, но надо было себя чем-то занять.
Иначе от мыслей, жужжащих, точно пчелиный рой, она сойдет с ума.
На кухне первым делом просмотрела все шкафы, даже в кладовку заглянула. Так, теперь знает, где что лежит. Приятно было еще раз убедиться, что в доме этого мрасса продукты только натурального происхождения.
Дальше — дело техники.
Через десять минут Зоя уже взбивала творог со сливками и яйцами. На столе аккуратными дольками лежал порубленный банан и высилась небольшая горка изюма. Самым сложным оказалось разобраться с духовым шкафом. Ничего, она сообразит, как работает этот «зверь».
— Что вы делаете? — женский голос заставил Зою вздрогнуть.
Обернувшись, она увидела застывшую в дверях женщину, просветившую ее насчет значения слова «ширас».
— Творожный пудинг, — Зоя пожала плечами и вернулась к прерванному занятию.
— Но зачем? — кажется, женщина была искренне удивлена.
— Чтобы съесть. Хотите, и вас угощу. Дан мне не может составить компанию, остаетесь вы. Как вам мое предложение?
Женщина прошла в кухню и остановилась напротив Зои, наблюдая за ее работой.
— Часто приходилось готовить? — спросила она, оставив предложение без ответа.
— Не поверите — каждый день!
— Готовка в доме господина Юлиана — моя обязанность.
Зоя улыбнулась.
— Кухня большая. Надеюсь, вы мне выделите небольшой участок для работы?
— Вы собираетесь готовить для себя отдельно? — женщина нахмурилась.
— Так точно. Только не подумайте, что я хочу вас оскорбить, отказавшись есть то, что готовите вы. Я иногда буду наведываться на кухню и стряпать для себя. Приготовление еды меня успокаивает.
Зоя пожала плечами. Чтобы ни сказала женщина, она все равно станет сюда приходить. Просто выберет время, чтобы никого не потревожить и не оскорбить чье-то самолюбие.
С минуту женщина молчала, не скрывая во взгляде заинтересованности и легкого удивления. Потом сказала:
— Хорошо. Думаю, мы друг другу не помешаем, Зоя.
— Вы назвали меня по имени? — она замерла.
В горле запершило, а сердце заныло, поддавшись глупой надежде на неизвестно что.
— Да, а что в этом странного?
— Все называют меня ширас.
Женщина фыркнула.
— Я не все. Кстати, меня зовут Алисия.
— Приятно познакомиться, — Зоя не лукавила.
— Так ты говоришь: пудинг готовишь?
— Так точно.
— Ну-ка, расскажи свой рецепт, — Алисия приставила стул к столу и села, наклонившись вперед.
Зоя растерянно моргнула, а потом начала комментировать свои действия.
Они в основном говорили о кулинарии, старательно избегая темы появления Зои в доме Варшавского. Девушка была благодарна за то, что ее ни о чем не расспрашивают, не поучают. Алисия девушке понравилась. Хоть у кого-то в этом доме оказалась душа.
Творожный пудинг удался на славу.
— Ни за что бы не разобралась с духовкой! — призналась Зоя, выслушав объяснения Алисии насчет того, как правильно выбирать режим. — Столько наворотов!
— Привыкнешь. Пару раз воспользуешься и поймешь, что все очень просто.
— То есть ты не возражаешь, если я буду наведываться на твою территорию? — они перешли на «ты».
Кухарка фыркнула и достала из шкафа белоснежный фартук — неизменный атрибут кухни двадцать первого века, но никак не нового тысячелетия. Оказывается, есть неизменные вещи.
— А ты бы так меня и послушала! Наверняка решила тайком прибегать.
— Так и есть, — призналась Зоя.
— Бунтарка?
— Я? Никогда в жизни не была…
— По тебе не скажешь.
— Почему?
— Твое появление наделало шума. Я встречала других ширас — ты в корне от них отличаешься.
— Мне затейник уже сообщил, что я бракованная, — довольно усмехнулась Зоя, наливая кофе, приготовленное Алисией.
— Затейник?
— Ага, он самый. Дан. Я так его называю.
Алисия засмеялась в кулак.
— Ой, Зоя, а говоришь — не бунтарка… Он тебе там случаем электричество и воду не перекрыл?
— Кто? Дан? Пусть только попробует! Я его предупредила, что у меня вредный характер. И злопамятный. Испужался.
— Интересная ты, — заметила Алисия, доставая рис с овощами. — И очень хорошая. Не похожа на тех испорченных ширас, которые сразу начинают права качать. Понимают, что если забеременеют, то с ними станут носиться и выполнять любую прихоть. Чего только не наслушаешься и не насмотришься!
— Алисия, а что в этом странного? В криосон погружалась элита, богатые люди. Не просто богатые, а очень.
Кухарка, мастерски нарезая овощи, повернула голову и внимательно посмотрела на Зою.
— А ты разве к ним не относишься?
— Я? — Зоя ткнула себя в грудь. — Алисия, посмотри на меня! Я похожа на отпрыска богатых родителей?
— Нет…
— Вот! Я с восемнадцати лет зарабатывала на жизнь сама. И, поверь, ничто мне не доставалось легко и просто. Обучение, более — менее сносная работа…
— А как же ты тогда оплатила криосон?
Зоя печально покачала головой и сделала последний глоток кофе.
— Я его не оплачивала. И он мне на фиг не нужен был.
С этими словами она ополоснула бокал и вышла из кухни, так и не попробовав творожный пудинг.
— Где ширас? — первым делом спросил Юлиан, войдя в столовую и обнаружив, что завтрак накрыт на одну персону.
— Она спит. И вставать отказывается, — хмуро сообщила Натис, вытянувшись по струнке при появлении хозяина.
— Спит? — переспросил Юлиан и посмотрел на часы. — Время — половина девятого. В котором часу она легла спать?
— В одиннадцать. Потом в три уходила на кухню, вернулась без пятнадцати пять. Легла, когда уже светало. Попробовать еще раз разбудить?
— Нет, не надо. Пусть спит, — у него были дела, и общение с ширас пока не входило в его планы. — Сегодня не будите. Но впредь постарайтесь соблюдать режим.
— Как скажете, господин мрасс.
— А что она делала на кухне? — поинтересовался Юлиан, беря столовые предметы.
— Пудинг готовила.
— Пудинг? — в голосе мрасса проскользнуло удивление.
— Да.
— Интересно… Он еще остался?
— Простите, господин, я вас не совсем поняла.
Натис нахмурилась. Она работала в доме Варшавского больше десяти лет и гордилась тем, что за время службы не получила ни одного серьезного нарекания. Но едва вчера увидела ширас с поникшей головой и одновременно горящими глазами, поняла — спокойная жизнь закончилась. Сегодня только первая ласточка.
— Вы все правильно поняли, Натис. Если пудинг еще остался, принесите, пожалуйста.
У Натис едва не сорвался закономерный вопрос: «Зачем?», но она вовремя прикусила язык. Господин не любил, когда обсуждали его действия.
Зоя проснулась в полдень. Перевернулась набок и, прищурив один глаз, спросила:
— Эй, затейник, сколько времени? Я проспала?
— Затейника тут нет. Присутствует дан.
— Вот невезение! Мне затейник приятнее.
— Зоя…
— Уговорил. Дан так дан. Видишь, какая я сговорчивая с утра?
— С обеда, — последовало незамедлительное уточнение.
— Все-таки проспала. А почему не разбудили? Или без надобности?
Зоя села на кровати, скрестив ноги по — турецки.
— Тебя будили. Не получилось.
Зоя демонстративно приподняла брови.
— Надо же, у них не получилось! И кто приходил? Уж не сам ли господин мрасс Юлиан Варшавский?
— Нет. Натис.
— А, эта… Не нравится она мне. Выслужница и карьеристка. Наверняка еще и шпионка. Колись, дан, расспрашивала обо мне?
— Зоя, я не уполномочен отвечать на подобные вопросы.
— Расспрашивала — расспрашивала. Ну и ладно. Мне скрывать нечего.
Зоя лукавила, но кого тут волновали ее чувства?
— Чего она хотела?
— Завтрак в восемь тридцать. Тебе надо было на нем присутствовать.
— Обойдутся, — Зоя потянулась. — Для меня чересчур с утра видеть своего покупателя.
— Зоя, ты должна изменить отношение к…
— Никому я ничего не должна! — разозлилась Зоя. — Это ему от меня ребенок нужен! Вот пусть и подстраивается! Я не буду.
— Зря.
— И что? Меня снова в центр отправят? — огрызнулась она, хотя сердце испуганно сжалось.
— Как вариант. Не знаю. Еще ни разу не было, чтобы ширас шла против воли мрасса.
— Надо же, я стану первой.
Настроение было испорчено. Но с этим она как-нибудь разберется. Есть вопросы поважнее.
— Дан, а в чем мне ходить? Так и носить больничную робу?
— Я как раз по этому вопросу. В два пополудни к тебе придет девушка из агентства.
Зоя встрепенулась и насторожилась.
— Какая девушка? Из какого еще агентства?
— Она сопроводит тебя по магазинам и поможет подобрать гардероб.
— То есть меня все-таки решили одеть. А сама я никак не справлюсь?
— Распоряжение господина мрасса.
— Мое мнение учитывается, или я так и буду выступать в роли манекена?
— Ширас Зоя, в этом вопросе я не компетентен.
Зоя стиснула зубы и отправилась умываться.
Магазины так магазины, спорить она не будет.
Девушка из таинственного агентства оказалась высокой, красивой и с потрясающей фигурой. В элегантном бледно — желтом платье и туфлях на высоченных каблуках, с блестящими черными волосами, она выглядела изысканно и очень привлекательно.
— Добрый день. Меня зовут Олеся. Как обращаться к вам? — поздоровалась девушка, дежурно улыбаясь.
— Ширас, — Зоя пожала плечами. По сравнению с сотрудницей агентства она выглядела еще более убого. Без макияжа и прически, в больничной пижаме. Контраст очевиден и неоспорим.
Олеся в удивлении приподняла брови.
— Просто ширас? — она понизила голос, не желая, чтобы ее услышала Натис, стоящая неподалеку.
— Просто ширас, — подтвердила Зоя.
— Хорошо, — та не стала настаивать. — Прошу, пройдемте за мной. Гланж уже ожидает.
— Гланж? — Зоя тотчас насторожилась. Это что еще за зверь? Большой агрессивный амбал, которому приказали не сводить с нее глаз?
Девушка была профессионалкой и сразу поняла затруднение Зои.
— Гланж — это современное транспортное средство. Вы должны были уже летать на таком.
— А, «летомобиль», теперь понятно. Тогда пойдемте. Только, пожалуйста, сильно не гоните. Я не привыкла еще.
— Понимаю.
— Спасибо.
Когда они сели в «летомобиль», Зоя спросила:
— Какая у нас программа?
Олеся хитро улыбнулась:
— Самая что ни на есть замечательная — вам открыт полный безлимит. Вы можете выбирать и покупать все, что вам угодно. Абсолютно все.
— Ты можешь покупать все, что пожелаешь. Я оплачу. Ну же, чего стоишь! Вперед! Времени у меня в обрез, — мужчина, одетый в безумно дорогой костюм, с раздражением посмотрел на часы.
Зоя хорошо помнила день, когда в ее жизни вслед за мальчиком Юрой появился Виктор Валерьевич.
Это произошло через месяц после того, как она позже для себя решит, злополучного дня, когда она задержалась в офисе и помогла Юрию справиться с приступом.
— Мне ничего не нужно, — Зоя насупилась и огляделась по сторонам. Она находилась в элитном бутике, где цена на юбку составляла ее месячный заработок.
Ничего, кроме раздражения, не испытывала. Какого черта здесь делает? Почему не пошлет Виктора Валерьевича к известной матери и преспокойно не заживет дальше?
Не может.
Потому что у него сила и власть.
И он достаточно ясно выразился, чего от нее хочет.
Но она-то не хотела! А приходилось делать. И терпеть.
— Зоя, если сейчас же не начнешь выбирать шмотки, за тебя это сделают другие люди. И поверь — мне будет абсолютно наплевать на то, нравятся они тебе или нет. Будет поздно. Так что делай выбор побыстрее.
О каком выборе он говорит? Этот человек вообще знает, что такое выбор?
Зоя вложила в свой взгляд всю ненависть и презрение, что испытывала к Виктору Валерьевичу, и направилась к манекенам.
Она набрасывала на руку все, что ей более — менее нравилось. Не церемонясь. Плевать… Плевать на все. Помнет, изорвет, испортит — он заплатит.
Даже не стала ничего примерять. Еще чего! Щеголять перед ним, демонстрируя наряды? Не много ли чести…
Зато Юра пришел в восторг, увидел ее со множеством пакетов, которые нес охранник, и довольно скрестил худые руки на груди.
— Шопинг удался? — заулыбался молодой человек.
Зоя сжала губы. А в голове мелькнула привычная мысль: вот зачем она в тот день задержалась на работе? Почему не ушла вместе с остальным персоналом? Тогда не было бы в ее жизни мальчика Юры.
И его отца тоже…
— Олеся, я больше не могу, — простонала Зоя.
Она рухнула в красное кожаное кресло, стоящее посередине бутика, выполненного из массивного стекла того же цвета. Своеобразное архитектурное решение, чтобы привлечь внимание клиентов. Когда Зоя увидела красное здание, сначала усмехнулась. Кому в голову пришло соорудить подобное? Оказалось, известному дизайнеру — мрассу. Все стало понятно.
Олеся протянула Зое чашечку с кофе и, опустившись рядом, скрестила ноги в лодыжках.
— Ширас, еще немного. Потерпите, пожалуйста.
— Ненавижу магазины.
Девушка из агентства засмеялась.
— Будь у меня такой щедрый спонсор, я бы скупала все подряд. И уж точно не уставала.
Рука Зои замерла с чашечкой у рта. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не сорваться. Не высказать Олесе, что с радостью поменялась бы с ней местами. Возражать уж точно не стала бы. Только кто же согласится на подобную авантюру?
Кофе оказалось безвкусным, и Зоя поставила его на столик.
— Кому как. Я не привыкла тратить огромные суммы на одежду.
Было заметно, что Олеся удивилась такому признанию, но комментировать не стала. Умная девочка.
— Господин мрасс дал особое распоряжение по поводу купальников, — осторожно сказала она.
— Купальников? — переспросила Зоя. — Собрался меня на курорт везти?
— Планы многоуважаемого Варшавского мне неизвестны, — резче, чем полагалось, произнесла Олеся и быстро поднялась. Ее лицо приняло дежурное приветливое выражение, лишь глаза выдавали раздражение и толику зависти.
Господи, чему тут завидовать? Что тебя собираются использовать в качестве инкубатора?
Этот мир сошел с ума…
— Надеюсь, купальники в этой громадине продаются. Потому что никуда больше я не полечу, — проговорила Зоя, также поднимаясь.
Да, она не любила ходить по магазинам. Сначала из-за ограниченных финансовых возможностей. Потом — просто потому, что деньги не ее.
Зоя вымоталась настолько, что едва не уснула в «летомобиле». Олеся попыталась продолжить девичью болтовню, но Зоя подняла руку, призывая ее замолчать. Она не желала больше разговаривать.
Летела с закрытыми глазами, сосредоточившись на своих ощущениях. Она сможет привыкнуть к гланжу — так эта махина вроде называется. Сначала привыкнет, потом научится управлять. Решено.
Это станет ее первой личной победой.
Она адаптируется к миру, в котором оказалась по воле другого человека.
Более того, научится играть по своим правилам.
И будет счастлива.
Обязательно.
Зоя мечтала о душе. Сполоснуться, обменяться парой колких фраз с затейником и вытянуть ноги. Последние гудели от непривычно долгой ходьбы. Ножкам срочно требовалась реабилитация — холодная водичка, желательно с ромашковым отваром. Интересно, у Алисии найдется высушенная ромашка?
— Зря вы не переоделись, ширас, — сказала Олеся, когда гланж опустился на парковку. — Мы купили такие красивые наряды, а вы предпочли остаться…
Девушка из агентства выдержала эффектную паузу и кивком указала на больничную робу Зои.
— В чем осталась, в том и осталась. Олеся, вы хорошо выполнили свою работу, не портите впечатление, — Зоя, хоть и редко, но включала стерву. Особенно если кто-то превышал должностные полномочия.
Олеся поняла сразу.
— Извините.
Зою встретила Натис. Интересно, специально караулила?
— Ширас Зоя, господин Юлиан просит вас пройти к нему в кабинет. Следуйте, пожалуйста, за мной.
Зоя вздохнула.
— Прямо так? — она приподняла край больничной рубашки.
— У вас была возможность переодеться, — откликнулась управляющая, поворачиваясь спиной.
Мегера! Как есть, мегера. Наверняка не замужем. Вот гормоны и играют.
— Пусть так. В принципе, мне без разницы.
Зоя поплелась за Натис, едва переставляя ноги. Усталость разом обрушилась на нее. Что за невезение такое? Не дали отдохнуть хотя бы с полчасика. Сразу потребовал привести. А если бы она отказалась последовать за Натис, мрасс пришел бы за ней в комнату?
Интуиция подсказывала — пришел бы. Интуиция также шепнула, что стоит быть посговорчивее и похитрее. Мрасс Варшавский — опасный человек. Холодный. Расчетливый. Властный. Качества, которые Зоя ненавидела в мужчинах.
Но пока придется подчиняться. Другого выхода нет.
Перед внутренним взором мелькнула картинка — он, обнаженный, вытирается полотенцем… Красивая фигура, тут не поспоришь.
В области живота возникло томление. М — да… И она еще рассуждает о гормонах Натис!
Управляющая постучала в массивную дверь и, услышав приглушенное: «Войдите», открыла ее. Все, как в лучших домах Лондона.
— Господин мрасс, ширас прибыла.
— Я вижу. Добрый день, Зоя.
Зоя насторожилась. С чего бы ему называть ее по имени? Она же для него вещь, инкубатор. А имя — отождествление с человеком, наделенным правами.
Что-то изменилось.
И это что-то явно не в ее пользу.
— Скорее уж добрый вечер, — отозвалась она, продолжая стоять за спиной Натис.
— Натис, вы свободны. А ты проходи. Что в дверях застыла?
Зоя, отодвинувшись, пропустила управляющую, которая гневно поджала губы. Эта-то снова чем недовольна? Или у нее на Зою аллергия? А, плевать.
Облизнув пересохшие губы, она осторожно прошла вглубь кабинета и опустилась в кресло. Мрасс сидел за столом, положив на него скрещенные в замок руки.
— Вижу, ты не переоделась. Олеся оказалась профессионально непригодной, и вы не подобрали гардероб? — сухо осведомился он.
Его глаза исследовали ее, не упуская ничего.
Сначала лицо. Задержались на губах.
Опустились к шее и плечам. Тут не нашли ничего интересного.
Далее задержались на груди.
Зою бросило в жар. Щеки вспыхнули, точно она вновь стала тринадцатилетней девчонкой, на которую впервые обратил внимание понравившийся мальчишка. Причем обнаружил, что она не плоская, и под бесформенной блузкой уже имеется полноценный первый размер. Сейчас размер был иным, побольше, но ощущения — те же.
— Подобрали, — поспешно ответила Зоя. Лишь бы не думать об ощущениях, что лавиной обрушились на нее, стоило взгляду высокомерного ублюдка скользнуть по ее телу. Да что за паразитство! Неужели в криосне она из адекватно относящейся к сексу девушки превратилась в нимфоманку? Если да, то дела плохи.
Бровь мужчины лениво поползла кверху.
— И?.. — он выразительно кивнул на больничную пижаму.
Зоя пожала плечами.
— Привычка, знаете ли.
Зачем она трясет красной тряпкой перед разгневанным быком?
— Плохая привычка, от которой следует избавиться. В ближайшее время. Ты в последний раз сидишь передо мной плохо одетая. Зоя, на будущее — я люблю, когда женщины одеваются со вкусом. Я ясно дал понять: твой лимит в покупках не ограничен. Также тебе не помешает посетить косметолога и стилиста. Волосы и лицо требуют ухода.
Зою жаркой волной окатило унижение. Она сама не ожидала, что так остро отреагирует на его слова. Да, она знала, что выглядит не ахти! Но когда тебе об этом прямо говорит чужой человек… Мужчина, от которого зависит дальнейшая судьба… Человек, которого начинаешь ненавидеть лишь за то, что он оказался более удачливым в жизни… Мрасс с идеальной внешностью.
Зоя сжала руки в кулаки. Терпение.
— Как только адаптируюсь к новым условиям, непременно приведу себя в порядок, — процедила она, едва сдерживаясь, чтобы не запустить чем-нибудь тяжелым в самодовольное лицо Варшавского. Как же он высокомерен! Конечно, хозяин жизни, мать твою!
— Адаптируйся быстрее. Время у тебя ограничено.
— Не надо было забирать меня из центра раньше времени! — вспылила Зоя.
Она была на грани.
И сдерживаться получалось все тяжелее.
— Милочка, давай проясним один момент в наших отношениях, — мужчина подался вперед, и она заглянула в его серые глаза. Холодные. Без эмоций. Внимательно следящие за ней.
Глаза хищника.
Хищника, который привык побеждать в бетонных джунглях.
— А у нас с вами отношения? — не удержалась Зоя.
— В некотором роде да. Так вот… Все, что касается твоей жизни, зависит непосредственно от меня. Решения принимаю я. Где ты спишь, что ешь, куда выходишь.
Он добился своего — вывел Зою из себя. И она вспылила:
— Да что вы говорите? Не много ли на себя берешь, милый? Я человек, рожденный свободным! И если ты отвалил проклятому центру кучу денег, это не дает тебе права распоряжаться моей судьбой. Я ясно выразилась?! — Зоя сознательно повторила его слова и перешла на «ты».
Чуть полноватые губы расплылись в улыбке. Но от этой улыбки по спине Зои пробежал холодок.
— Нет. Не ясно. Ты заблуждаешься. Сильно. Вижу, ты еще не понимаешь, где и в качестве кого оказалась.
— Почему же? Понимаю, — она не смогла остановиться. Эмоции — гнев, злость, раздражение, обида — смешались в один клубок и покатились по наклонной. — Еще как понимаю! Я ширас, и мое предназначение — родить тебе ребенка! Только ты ошибся! Я не послушная кукла! И никогда ею не буду!
Мужчина молча выслушал гневную тираду и лениво откинулся на высокую спинку кожаного кресла. Некоторое время смотрел на нее, задумчиво вертя ручку, инкрустированную бриллиантами.
И чем больше проходило времени, тем тяжелее становилось на душе Зои.
Почему он молчит? О чем думает? Разве мрасс не должен доказывать свое право сильнейшего?
Он и доказал. Но неожиданным для Зои способом.
— Я выслушал тебя. Что ж… Не поверишь, но я не люблю насилия над женщинами. Не терплю принуждения. Поэтому… — он сделал эффектную паузу, за время которой Зоя пережила микроинфаркт. — Поэтому, если считаешь, что не в состоянии адаптироваться к новой жизни, принять те правила, что устанавливал вовсе не я, то буду вынужден вернуть тебя в «Рассвет». С соответствующей характеристикой.
Зоя перестала дышать. Она смотрела в лицо красивого мужчины, слушала его выверенные слова, а мир вокруг сужался, грозя сдавить и уничтожить.
— С соответствующей характеристикой? — выдавила она.
Мрасс кивнул.
— Ты непригодна. Нестабильна. Не адаптируема. Идешь против течения. Зоя, у меня нет ни времени, ни желания нянчиться с тобой и разбираться в твоем внутреннем мире. Уже не говоря о попытках понять твое самоуверенное заявление, что ты свободно рожденный человек. Как пожелаешь. Спорить и переубеждать не собираюсь.
Зою заколотило. Руки затряслись, перед глазами замелькали темные точки. Вся ее бравада испарилась. Слова, произнесенные спокойным тоном, произвели на девушку глубокое впечатление.
Она ожидала, что мрасс начнет с пеной у рта доказывать, что он ее хозяин и имеет право указывать ей, как себя вести. Варшавский поступил иначе.
И от этого Зое стало по — настоящему плохо. И страшно.
— В центре меня передадут другому мрассу? — задала она вопрос, на который заранее предполагала ответ.
— Нет.
— Нет? — ей важно было услышать подтверждение своей догадки.
— Нет, — он покачал головой. — Ни один мрасс не захочет больше приобретать тебя. Зачем ему проблемная ширас? Ты стоишь дорого. Я начну судебный процесс против «Рассвета» и выиграю. Они вернут мне уплаченные деньги плюс неустойку. Как вариант, «Рассвет» разорится. Ни один уважающий себя мрасс не захочет иметь дело с центром, не соблюдающим пункты договора.
— А что я… и другие…
— Хочешь, чтобы я озвучил твою участь по возвращении в центр? Пожалуйста. Тебя снова погрузят в криосон. Все просто.
Просто?..
Господи…
И она считала Виктора Валерьевича чудовищем! Да он безобидный щенок по сравнению с хищниками нового времени.
Зоя вцепилась в брюки пижамы, не замечая, что едва не рвет ткань. Она, не отрываясь, смотрела на Варшавского.
— Ты чудовище, — выдохнула, не скрывая своих чувств.
— Разве? — Юлиан скрестил руки на груди, беззаботно швырнув на стол ручку, стоящую целое состояние. — Я бизнесмен. Делец. Политик. И чудовищного во мне нет ни грамма. Ты же убедилась в этом накануне, ворвавшись в мою спальню без приглашения.
Она поняла, на что он намекает.
Задышала чаще.
Закрыла глаза, пытаясь успокоиться.
Он не мешал. Ничего не говорил. Наблюдал.
Через пару минут Зоя открыла глаза и тихо сказала:
— Я не хочу в центр. Не хочу, чтобы меня снова погружали в криосон.
Варшавский молча ждал.
Пришлось продолжить:
— Дай мне неделю… Я привыкну к новым условиям. К вашему миру. Я смогу… Я привыкну к новому статусу.
— Два дня, — последовало безапелляционное.
В этот раз Зоя впилась коротко подстриженными ноготками в ладонь, оставляя кровавые следы на нежной коже.
— Два дня, — как робот, повторила она.
— Умница. В тебе есть инстинкт самосохранения и способность договариваться. Это хорошо.
Хорошо для кого?
— Почему именно два дня?
— За два дня я подтяну кое — какие хвосты, и мы улетим отдыхать. У меня не было отпуска десять лет. Неделю безделья я могу себе позволить.
Вот почему он распорядился приобрести купальники.
— И куда полетим?
— На другую планету. Варгас. Чудное место. У меня там вилла.
Зоя кивнула и, не глядя на него, спросила:
— Можно, я пойду? Устала, хочу прилечь.
— Иди. Жду к ужину в восемь.
Не чувствуя под собой ног, Зоя вышла из кабинета, не заметив, каким задумчивым взглядом проводил ее мрасс Варшавский.
