Книга: Спецназ ГРУ: самая полная энциклопедия
Назад: Глава 18 Морской спецназ против Квантунской армии
Дальше: Глава 20 На западном направлении

Часть седьмая
За пределами Советского Союза в годы ВОВ

Глава 19
На северном направлении

В годы существования Советского Союза были написаны тысячи книг и сняты сотни кинофильмов о советских партизанских отрядах, оперировавших на территории Восточной Европы в годы Великой Отечественной войны. Не обошла вниманием официальная пропаганда и местное антифашистское сопротивление. Зато о Финляндии и Норвегии почему-то предпочитали не вспоминать. Хотя в той же самой Норвегии подпольщики действовали весьма активно. Другое дело, что они поддерживали связь с английской разведкой.
Хотя прошло почти шестьдесят лет, но информация об операциях советской военной разведки на территории Финляндии продолжает оставаться секретной. С Норвегией проще – в советское время двое военных разведчиков издали свои воспоминания. Историк отечественного ВМФ Александр Розин проделал колоссальную по объему работу – собрал и систематизировал данные об использовании подводных лодок на Северном флоте для высадки на территории Норвегии советских разведывательно-диверсионных групп.

Финляндия

О деятельности разведывательно-диверсионных групп на территории Финляндии в годы Великой Отечественной войны почти ничего не известно. Хотя это не значит, что их не существовало. Просто информация об их деятельности до сих продолжает храниться в недоступных для историков и журналистов архивах Министерства обороны. А ведомственные летописцы, по разным причинам, обходят эту тему стороной. А зря, очень интересная тема. Приведем лишь два факта.
Разведотделом штаба Ленинградского фронта в первые дни Великой Отечественной войны на территорию Финляндии «было заброшено 26 групп агентурной разведки общей численностью до 85 человек, и была поставлена задача агентуре внутри страны (с которой связь была не нарушена) о вскрытии группировки противника в приграничной полосе». Судьба этих групп неизвестна.
В сентябре 1942 года руководитель Коминтерна Георгий Димитров написал письмо начальнику оперативного отдела ГРУ Генштаба РККА И. Большакову. В нем он попросил «передать Вашим людям в Финляндии задание давать информацию по следующим вопросам:
1. Как обстоит дело с партийной организацией и партийными кадрами.
2. Какие признаки сплочения народных масс против правительства войны. Отношение соц.-дем. рабочих к своему руководству, настроения среди крестьянства, среди проанглийской буржуазии.
3. Какие формы принимает борьба против принудительного труда, финансовых вымогательств, продовольственных неполадок.
4. Как действует «Союз борьбы для освобождения Финляндии», какое влияние имеет, какие мероприятия проводит.
5. Положение политзаключенных. Не имеется ли возможность освободить хотя бы часть из них смелыми нападениями.
6. Как развивается движение лесогвардейцев, какие активные формы борьбы проявляются, какая связь с населением, как идет подготовка к борьбе зимою.
7. Как слышно «Свободное Радио»…».
Первые четыре вопроса нам неинтересны. А вот пятый – по поводу вооруженного нападения на тюрьму с целью освобождения политзаключенных – свидетельствует о том, что на территории Финляндии достаточно боевиков, чтобы осуществить такую акцию. Другой вопрос – разрешит или нет проведение такой операции Иосиф Сталин.
Самое интересное в этом документе – упоминание о таинственном «движении лесогвардейцев». Откуда они появились и чем занимались? Командующий Карельским фронтом Маршал Советского Союза Кирилл Афанасьевич Мерецков в своей книге «На службе народу» написал об этих людях так:
«Был еще финский народ; была действовавшая в подполье коммунистическая партия Финляндии; были финские партизаны – лесогвардейцы героя антифашистского Сопротивления Веяхко Пеюсти, воевавшие в финляндском тылу с фашистами, и его последователи, героически сражавшиеся против немецких войск».
Оговоримся сразу – лесогвардейцы не имели отношения к находящейся в подполье финской Компартии. Так, в мае 1942 года в Москву окольным путем попали два письма, адресованных Георгу Димитрову. В них руководитель финских коммунистов Рикки докладывал о продолжении борьбы через «Союз борьбы финского народа», об организации партизанских отрядов, издании нелегальных газет, агитационной работе, об отказе рабочих полков «Валлима» и «Сернес» идти в наступление и их расформировании, об арестах и казнях, тяжелом положении советских военнопленных, массовой смертности среди них от голода и истязаний. Устойчивую связь с руководством финской Компартии Москве удалось установить только летом 1943 года.
Может, это отряды советских партизан, тайно переброшенных из Карелии в Финляндию? Их для конспирации назвали «движением лесогвардейцев», включили в их отряды представителей военной разведки, и они, как в Западной Украине или в Белоруссии, начали организовывать партизанские формирования из числа местных жителей. Звучит красиво, но в жизни все было по-другому.
Во-первых, главную роль в организации партизанского движения в Карелии и на сопредельной к ней территории Финляндии сыграл Штаб партизанского движения Карельского фронта и Четвертый отдел НКВД-НКГБ Мурманской области. Именно они организовывали партизанские отряды и посылали их на задания.
Во-вторых, как таковой линии фронта в привычном понимании этого слова не было. С той и с другой стороны в населенных пунктах были расквартированы гарнизоны, также существовали пикеты и секреты.
В-третьих, летом – осенью 1941 года большинство разведывательно-диверсионных групп, действовавших на территории Финляндии, были укомплектованы чекистами и пограничниками.
В-четвертых, активная партизанская, а если быть совсем точными, рейдовая война на Мурманском направлении началась только летом 1942 года. Из воспоминаний командира партизанского отряда «Советский Мурман» Сергея Демьяновича Куроедова: «Было создано 12 отрядов на Мурманском направлении, но действовать пришлось только двум – «Советскому Мурману» и «Большевику Заполярья». При этом только первый из них совершал рейды в глубь территории Финляндии, второй действовал в приграничных с Финляндией и Норвегией районах.
Из воспоминаний командира партизанского отряда «Большевик Заполярья» А.С. Смирнова: «В отличие от партизан Брянщины, Белоруссии и Украины мы ходили на боевые операции в глубокий тыл, порой за триста – триста пятьдесят километров от своей базы, на север Финляндии, преодолевая каждый раз линию обороны противника, представляющую цепь хорошо укрепленных, связанных между собой пикетов и опорных пунктов, расположенных вдоль нашей государственной границы».
Воевать партизанам пришлось не только с немцами, но и с финнами. Финским «горным егерям» были не страшны северный климат и северная зима. Поэтому для партизан финны были даже более опасны, чем немцы.
Поскольку действия партизан происходили на чужой территории и пути походов были разные, то действовать им приходилось на незнакомой географической местности. Из записей А.С. Смирнова после первого похода в 1942 году: «До нашей границы идти просто: карта поднята – и все ясно. Вот дальше… только схема… белый лист бумаги с координатной сеткой». Из воспоминаний партизан: «Наши действия осложнялись тем, что мы не умели ориентироваться на однообразной местности, а топографические карты оказались устаревшими». Да и не всегда можно было раскрыть карту: действовать нужно было оперативно и стремительно, от этого зачастую зависела их жизнь и успех операции. Поэтому незнание местности я считаю особенностью, отличающей их от других партизан и усложняющей выполнение боевой задачи.
Следующая особенность, которая отличает наших партизан от всех остальных: в районе их действий не было гражданского населения, которое бы оказывало им помощь и снабжало продовольствием и одеждой. Поэтому продукты, боеприпасы, запасную одежду, медикаменты и другие необходимые предметы приходилось нести с собой или отбивать у немцев. Без помощи населения партизаны были лишены не просто бытовой поддержки и морального сочувствия. Итогом здесь была безысходность в положении с ранеными и угроза срыва боевой операции от усталости и голода».
Отсутствие местного населения в своем докладе объяснил секретарь ЦК КП(б) Карело-Финской ССР Г. Куприянов. Он писал:
«…Большой ущерб причинили партизаны промышленности и сельскому хозяйству Финляндии…
Летом 1943 года 14 партизанских отрядов, незамеченными перейдя линию фронта и углубившись на территорию Финляндии, начали боевые действия. Перепуганные власти издали приказ о срочной эвакуации населения из пограничной полосы средней части Финляндии. Эта эвакуация проводилась настолько поспешно, что население бросало скот, жилые и хозяйственные постройки со всем имуществом и инвентарем и неубранные сельскохозяйственные угодья. Сенокос и уборка урожая были сорваны, и сельскому хозяйству Финляндии был причинен значительный ущерб.
Финское население приграничных районов боялось выходить за пределы населенных пунктов без охраны солдат…»
Понятно, что если местные жители при угрозе появления советских партизан бросали все имущество и спасались бегством, то гостям из Советского Союза нельзя было рассчитывать на гостеприимный прием.
Как видим, советские партизаны, а значит, и НКВД-НКГБ, не имели никакого отношения к «движению лесогвардейцев». Кто еще мог организовать вооруженные повстанческие группы на территории иностранного государства? Коминтерн и военная разведка. Первое ведомство можно исключить, т.к. его руководитель, как это следует из процитированного выше документа, не владеет информацией о происходящем в Финляндии. Только в середине мая 1943 года в Финляндию удалось отправить двух эмиссаров уже распущенного к тому времени Коминтерна Р. Косунена и И. Иохтейнена. Они смогли добраться до Хельсинки и установили контакт с Лейно. С их помощью была налажена радиосвязь с Москвой.
А военная разведка имела своих людей. Об этом свидетельствует ответ Большакова на письмо Георгия Димитрова:
«По сведенью нашего источника, в районе ЯЭТСЯ в 61 км от ПОРИ имеется группа лесогвардейцев. Члены этой группы собраны из ТУРКУ, ПОРИ и ЯЭТСЯ. Связь с ними обслуживается через ТУРКУ.
В 10 км от города КУУСАМО (к северо-западу) также имеется группа лесогвардейцев – эта группа имеет пулеметы.
В ночь на 29 сентября группа молодых рабочих в количестве 14 чел. во главе с финским коммунистом, нашим работником, произвела ряд диверсий в городе ТАМПЕРЕ. Была произведена облава. Арестовать никого не удалось».

Норвегия

Об операциях советской военной разведки на территории Норвегии известно значительно больше, чем о боевых делах военных разведчиков на территории Финляндии. Выше мы рассказали об использовании подводных лодок для переброски военных разведчиков в тыл противника, в том числе и на территорию Норвегии. Хотя для вывода разведчиков использовались не только подводные лодки, но и надводные корабли и даже самолеты.
В июле 1941 года по приказу командования Северного флота было начато формирование Четвертого особого добровольческого отряда, подчиненное разведотделу штаба Северного флота. Отряд формировался из офицеров, старшин и матросов бригады подводных лодок, морской пехоты и спортсменов-лыжников. В состав отряда также была включена группа норвежских патриотов, ушедших из Норвегии после ее оккупации гитлеровцами.
14 июля отряд вышел на первое задание: провел разведку южного побережья Мотовского залива от мыса Пикшуев до реки Западная Лица. 16 июля разведчики были сняты «малыми охотниками» и мотоботами.
19 июля была проведена повторная разведка. Отряд был обнаружен противником и в результате боя понес потери. 22 июля был снят мотоботами.
Очередная операция была проведена в том же районе 28 июля. Отряд должен был разгромить опорный пункт у маяка Пикшуев и захватить «языка». В результате операции восемь разведчиков погибли, а еще 30 были ранены.
Один из участников той операции – будущий дважды Герой Советского Союза Виктор Николаевич Леонов – так вспоминал спустя пятнадцать лет о том бое:
«…Нас было двадцать два разведчика.
Мы погрузились на бот, вооруженный двумя пулеметами, и взяли курс к устью реки Большая Западная Лица. В пути Лебедев сказал нам, что в районе высадки придется атаковать опорный пункт неприятеля. Наша задача – разгромить этот пункт и при возможности захватить «языка».
На море штиль. Тихо и на побережье Мотовского залива, покрытом камнями и валунами, куда почти вплотную причалил бот. По сходням сошли на берег; три разведчика тотчас же ушли вперед, а мы цепочкой – за ними следом.
Опорный пункт находился на высоте 670, примерно в восьми километрах от берега. Лебедев приказал Мотовилину (в его группу входил и я) обойти высоту с юга. Старшина первой статьи Червоный должен со своей группой обогнуть с севера опорный пункт, после чего двенадцать разведчиков во главе с Лебедевым начнут атаку с центра.
Самый длинный и трудный участок пути выпал на долю группы Мотовилина. Каменистая сопка была густо покрыта валунами, и когда мы, наконец, достигли последнего яруса высоты, разведчики Лебедева и Червоного уже были на исходных позициях. Я не знал, что Лебедев находится рядом, был уверен, что мы сейчас одни перед укреплениями егерей, и неотступно полз за Мотовилиным. Он чуть приподнял левую руку и подался вправо. Я понял его сигнал и пополз влево, к большому камню.
Чуть высунув голову, я увидел врагов – пять или шесть немцев. Так вот они какие, эти егеря! Высокие, в темно-серых брюках, заправленных в короткие чулки, и в такого же цвета мундирах с красными кружочками на рукавах. Они стояли во весь рост, с непокрытыми головами, и руки их спокойно лежали на висевших впереди автоматах. Егеря с любопытством и, как мне казалось, с гордым видом оглядывали местность. Это меня взъярило: сами лежим, прячась за камни, а они на нашей земле чувствуют себя хозяевами!
Со стороны укрытий показался офицер и что-то сказал солдатам. Те стали расходиться, а я прильнул к полуавтомату и взял на прицел приближающегося офицера.
– Не стреляй! – услышал я голос Лебедева и вздрогнул от неожиданности. – Надо его взять живым. Товьсь!
Потом выяснилось, что Лебедев из своего укрытия не видел егерей. Но и я забыл о них. Больше того, я даже забыл примкнуть штык к винтовке, когда ринулся вперед, сближаясь с офицером. Тот выхватил пистолет, выстрелил, но промахнулся.
Я юркнул за камень.
Кругом поднялась стрельба.
Треск выстрелов эхом отдавался в горах. Я не знал, кто куда стреляет, боялся высунуть голову и в то же время понимал, что нельзя долго прятаться за камнем: вдруг наши пойдут вперед или отступят, а я останусь один?.. Надо действовать, а что делать – не знал.
– Коля, сюда! – крикнул я ползущему в мою сторону Даманову.
Бой шел своим чередом. Воспользовавшись тем, что егеря ведут с нами перестрелку, Лебедев повел своих разведчиков в обход укрепления. Ему это удалось. Разведчики Лебедева и Червоного захватили «языка» и из двух трофейных пулеметов вели огонь по лощине, где скапливались егеря.
А мы оборонялись, сдерживая натиск врага. Ранило в живот матроса Николая Рябова. Он, когда Мотовилин вытаскивал его с поля боя, отчаянно вопил. Я, Даманов и Харабрин прикрывали Мотовилина и Рябова огнем своих полуавтоматов. Все же егеря приблизились настолько, что в ход пошли гранаты. Я тоже достал гранату, но запал не входил в отверстие.
– Ручку оттяни, вояка! – услышал я голос Даманова.
Обескураженный своей неопытностью, я вставил запал и тут же метнул гранату. Взрыва не было. А через две-три секунды я увидел, как граната летит обратно. Она упала недалеко от Даманова и тут же взорвалась. К счастью, Даманов был надежно укрыт в камнях.
– Спасибо, Виктор, удружил! Встряхни гранату. Дай ей зашипеть…
Я поразился спокойствию Даманова и теперь, уже не спеша, далеко метнул две гранаты…
После их взрывов стало тихо. Никто не стрелял.
– Пошли? – спросил я Даманова и Харабрина. Мы отползли назад и присоединились к Мотовилину.
– Я его спрятал в камнях, – сказал Мотовилин Даманову. – Егеря не найдут.
«Неужели он говорит о Рябове? Почему спрятал?» Я хотел спросить об этом Мотовилина, но за гребнем высоты разгорелся бой, и мы поспешили на помощь разведчикам Лебедева и Червоного.
Обогнув отвесную скалу, мы поднялись на гребень сопки и тут увидели трупы трех егерей. В стороне, лицом вниз, лежал наш разведчик.
– Сенчук!
Я сразу узнал Сашу, кинулся к нему, перевернул его на спину. Черные пряди волос рассыпались по высокому Сашиному лбу. Лицо потемнело настолько, что уже нельзя было различить черные точечки угрей. А рот чуть открыт, и, кажется, Саша вот-вот спросит нас: «Как же это, братцы, со мной такое случилось?»
– Саша! Саш!..
Не знаю зачем, но я тормошил друга, искал рану, говорил что-то несвязное и пришел в себя, когда на плечи мне легли тяжелые руки Николая Лосева. Его прислал к нам Лебедев.
– Будет! – Он тянул меня назад. – Слышишь, Виктор? Отходим к морю. Группа Лебедева уже пересекла ложбину. Живей!
Выстрелы приближались к вершине сопки. С соседней высоты ударили минометы. Мотовилин, Харабрин и Даманов отошли и что-то кричали нам, угрожали кулаками. Только теперь я понял, что мы оставлены для прикрытия группы и Сашу Сенчука не удастся унести.
По очереди, короткими перебежками, приближались мы к лощине, обстреливаемой противником. Ползли друг за другом. И тут совершенно неожиданно ноги перестали меня слушаться – их свело судорогой. Я еле поднялся и, полусогнувшись, пошел вперед. Мотовилин, Даманов и Харабрин вели плотный огонь, сдерживая егерей, пока я пересекал лощину.
…Когда мы, наконец, оказались в боте и, лежа на палубе, подставляли разгоряченные лица освежающим брызгам студеной воды, меня окликнул старший лейтенант Лебедев. Он стоял позади нас, широко расставив ноги. Кожанка, перехваченная ремнями, плотно облегала его фигуру. Лебедев пристально смотрел на меня. Он, видимо, хотел что-то спросить, но махнул рукой: уж очень, должно быть, выглядел я растерянным и расстроенным. Впору было повернуться и уйти, а я все еще топтался на месте. Лебедев усадил меня, сам сел рядом и сказал:
– Тяжело потерять друга. Ты видел убитых егерей на гребне высоты? Саша первым туда поднялся и сразил троих. Сгоряча ринулся вперед во весь рост. Такая у него, должно быть, натура. Проложил нам дорогу, а сам погиб. У тебя, Виктор, был очень хороший товарищ. Жаль, похоронить не удалось. Ни его, ни Рябова. Вот Рябов… Жили-дружили три Николая. Одногодки. Все с одного катера, в одной футбольной команде играли. А в базу возвращаются двое. Что поделаешь? Война… К этому надо привыкнуть».
В сентябре – октябре 1941 года было проведено несколько операций в районе мыса Могильный.
В октябре 1941 года предпринимались неоднократные попытки высадить разведгруппы в Сог-фьорде (затем должны перейти в район Мильсхейма и оттуда вести разведку Киркинеса и Бек-фьорда). Из-за сильных штормов пришлось отменить высадку.
С 22 по 24 октября 1941 года отряд численностью сто человек провел операцию в районе мыса Могильный. Было уничтожено свыше двадцати автомашин и взорваны землянки.
7 ноября 1941 года на лыжах вышли в сторону аэродрома Луостари. Разведчики должны были обследовать подходы к авиабазе, распознать систему обороны, засечь порядок дежурств батарей, режим охраны. Задание было успешно выполнено. На базу отряд вернулся 18 ноября.
Группа разведчиков 12 ноября высадилась в шести километрах южнее мыса Пикшуев с задачей разведки системы огневых точек противника на побережье.
Всю зиму 1941/42 года разведгруппы регулярно высаживались с надводных кораблей на левый берег губы Западная Лица, в Варангер-фьорде, в районе маяка Пикшуев.
Во второй половине апреля 1942 года отряд для проведения важной операции был передан в оперативное подчинение 12-й отдельной бригаде морской пехоты с задачей демонстративной высадки и захвата высоты с отметкой 415. Отряд должен был отвлечь внимание противника от высадки остальных подразделений бригады. Приказ командования отряд выполнил успешно.
В начале лета 1942 года отряд провел разведку авиабазы в Луостари. Без потерь вернулся на базу.
Проведенные летом – осенью 1941 года рейды по тундре и в апреле 1942 года с высадкой с катеров в районе Петсамо – Киркинес показали практическую невозможность ведения разведки транспортов и боевых кораблей противника. Поэтому было принято решение сосредоточить основные усилия разведки на побережье полуострова Варангер. Опасаясь подводных лодок, немецкие транспорты прижимались к берегу и попадали в зону наблюдения разведгрупп, высаженных на побережье. Обычно для доставки разведчиков в указанный район использовали подводные лодки. Подробно об этом мы рассказали выше.
Начиная с осени 1943 года разведчиков снова стали доставлять с помощью катеров. Теперь перед разведгруппами стояла другая задача – захват «языков».
Назад: Глава 18 Морской спецназ против Квантунской армии
Дальше: Глава 20 На западном направлении

м
хм