Книга: Спецназ ГРУ: самая полная энциклопедия
Назад: Глава 12 Лыжники на «незнаменитой» войне
Дальше: Глава 14 Военные партизаны в тылу Вермахта
Часть пятая
На территории СССР в годы ВОВ
Глава 13
Мы за ценой не постоим
В начальный период Великой Отечественной войны приказом Разведупра при разведотделах штабов фронтов были образованы оперативные спецгруппы (ОС). Их задачей было формирование разведывательно-диверсионных групп и партизанских отрядов для заброски в немецкий тыл. Так, в июле 1941 года при разведотделе Западного фронта была создана оперативная спецгруппа из 12 офицеров во главе с майором А.Е. Свириным. За полтора месяца работы она отправила в тыл немецко-фашистских войск 52 группы и отряда.
Первых членов разведывательно-диверсионных групп и отрядов, которые спешно созданные ОС разведотделов штабов фронтов отправляли за линию фронта, многие специалисты называли смертниками.
Предоставим слово Виталию Никольскому, в то время сотруднику 2-го отделения 7-го отдела Разведуправления, занимавшегося координацией деятельности разведотделов западных приграничных военных округов:
«В Разведывательном управлении началась лихорадочная деятельность по подбору и подготовке разведчиков для работы в тылу противника. Наверстывались беспечные упущения мирного времени за счет ночных бдений, непрерывных поисков лиц со связями в оккупированных немцами районах. Создавались школы по подготовке командиров групп, радистов, разведчиков. Причем преподавателей от слушателей отличало лишь служебное положение, так как ни теоретической, ни тем более практической подготовки все они не имели.
Подбирались добровольцы из числа знающих радиодело моряков Совторгфлота, Главсевморпути, Гражданского воздушного флота, а также членов Осоавиахима. Ставка делалась на массовость. Обучение продолжалось в зависимости от степени военной и общеобразовательной подготовки, а также длительности предполагаемого использования будущего разведчика в тылу немцев – от нескольких дней до нескольких месяцев. Дольше всех готовили радистов. Они досконально изучали рации «Белка» (в последующем «Север») и должны были уметь передавать на ключе и принимать на слух 100–120 знаков в минуту. Для достижения таких нормативов требовалось несколько месяцев упорной работы. Впоследствии дело подготовки радистов было поставлено «на поток», и в 1943–1945 годах уже все группы были радиофицированы. За годы войны было подготовлено около пяти тысяч радистов, из которых более трех тысяч работало в тылу врага.
Недостатка в желающих стать разведчиками не было. Военкоматы наводнялись рапортами с просьбами направить немедленно на самый опасный участок фронта. Выбор предоставлялся в большом возрастном диапазоне, от пятнадцатилетних юношей и девушек до глубоких стариков, участников еще Русско-японской войны. Предложение служить в военной разведке расценивалось как проявление особого доверия командования и, как правило, безоговорочно принималось. Трогательно и больно вспомнить, с каким безграничным доверием относились к своим командирам отобранные кандидаты…
Переброска отдельных разведчиков и целых партизанских отрядов и групп в первые месяцы войны производилась преимущественно пешим способом в разрывы между наступающими немецкими подразделениями и частями. Многих организаторов подпольных групп и партизанских отрядов со средствами связи и запасами боеприпасов, оружия и продовольствия оставляли на направлениях, по которым двигались немецкие войска. Их подбирали буквально накануне захвата противником населенного пункта из числа местных жителей, которым под наскоро составленной легендой-биографией в виде дальних родственников придавали радиста, а чаще всего радистку, снабженных паспортом и военным билетом с освобождением от военной службы, обусловливали связь, ставили задачи по разведке или диверсиям и оставляли до прихода немцев. Через несколько дней, а иногда и часов такие разведывательные и диверсионные группы и одиночки оказывались в тылу врага и приступали к работе.
Часть разведчиков, главным образом имеющих родственные связи в глубоком тылу, направлялась на самолетах и выбрасывалась в нужном пункте с парашютами.
Аналогичную работу по подбору, подготовке и заброске разведчиков в тыл врага производили агентурные и диверсионные отделения разведотделов штабов фронтов. Разведорганы фронтовых и армейских подразделений начали развертываться по штатам военного времени уже в ходе боевых действий, когда наши войска вели тяжелые оборонительные бои. Поэтому квалификация офицеров специальных отделений была в первые месяцы войны крайне низкой. Опыт приобретался ценой больших потерь».
Спешно набранные слушатели проходили короткое обучение в специально оборудованных школах. Так, например, в учебном лагере на станции Сходня под Москвой в первые месяцы войны было сосредоточено до полутора тысяч человек различных национальностей – русских, немцев, поляков, чехов, румын, испанцев, итальянцев и т.д. В течение двух недель их стремились научить всему, что могло пригодиться в подпольной работе: стрельбе, радиоделу, топографии, прыжкам с парашютом, вождению автомобиля, основам конспирации. Легко понять, какого качества специалистов давала эта двухнедельная подготовка. Трудно было при массовом обучении и соблюдать конспирацию, что тоже сказывалось потом, когда в гестапо из захваченных разведчиков выбивали все, что они могли знать о своих товарищах по учебе и т.п.
Эффективность диверсионной работы большинства групп была невысокой.
Из-за отсутствия радиосвязи использовать эти группы для эффективной разведки было тоже крайне сложно. В первые месяцы войны Красная Армия стремительно отступала, и добытые с разведчиками сведения из-за стремительно наступающих подразделений Вермахта устаревали к моменту возвращения разведывательно-диверсионных групп из-за линии фронта.
В первые месяцы войны за линию фронта иногда направляли офицеров разведотделов штаба фронта и штабов армий. В частности, на Ленинградском фронте «были выброшены группы капитана Плющева, капитана Федорова, капитана Скачкова, капитана Рева, лейтенанта Андронова и др. … в дальнейшем эти меры применялись редко».
Ошибки военного и политического руководства СССР
К низкому уровню профессиональной подготовки и специфики первых месяцев войны (стремительное отступление Красной Армии) добавились еще и ошибки в сфере организации партизанского движения на оккупированной противником территории высшего политического и военного руководства страны.
Вот что писал об этом легендарный подрывник, один из создателей партизанского корпуса в Испании И.Г. Старинов: «На моих глазах начало происходить то, чего я так боялся (речь идет об июне – июле 1941 г. – Прим. авт.): на всех территориях, куда вторгся враг, принялись наспех формировать партизанские отряды и почти без всякой подготовки забрасывать их в тыл наступающей немецкой армии. Причиной этой спешки было обращение Сталина к советскому народу 3 июля 1941 года, где он, в частности, заявил: «В занятых врагом районах надо создавать партизанские отряды, конные и пешие, создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога лесов, складов и обозов».
…После выступления Сталина стало стремительно набирать ход скоропалительное формирование и переброска в тыл врага без должной подготовки диверсионных групп и партизанских отрядов. На подготовку группы выделялось не больше семи дней, а в 30-е годы на это уходило от трех до шести месяцев.
18 июля 1941 года вышло Постановление ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу германский войск». Ничего толкового в нем не было. Главное – вместо хорошо отработанной в Испании системы управления партизанскими отрядами через специальные штабы предлагалось «развернуть сеть наших большевистских подпольных организаций на захваченной территории для руководства всеми действиями против фашистских оккупантов». Но подпольщики могли руководить партизанским движением только в кинофильмах. Подполье было уязвимо, и подпольщики часто сами погибали, если не выходили в расположение партизанских формирований.
Уже в июле 1941 года участники испанской войны предлагали прекратить бойню под видом переброски в тыл противника партизанских формирований, не имеющих должной подготовки, и перенести упор на формирование специальных частей из специально отобранных и тщательно обученных людей. Они смогли бы закупорить движение на железнодорожных магистралях и ночное движение на автодорогах и сильно затруднить дневное движение. Ведь коммуникации противника проходили через районы, весьма благоприятные для таких действий. Но Сталин согласия не дал.
Итог: к 1 октября 1941 года на территории Украины были оставлены 738 партизанских отрядов (примерно 26 тыс. человек) и 191 диверсионная группа. На 1 марта 1942 г. из 1974 партизанских отрядов, сформированных и направленных на оккупированную территорию Украины, имелись данные о боевой активности лишь по 241. На 26 июня 1942 года на Украине из 778 числящихся партизанских отрядов только 22 действовали (3310 человек). Аналогично обстояло дело в Белоруссии, на северо-западном направлении и в Орловской области».
Другая ошибка – неправильный выбор тактики партизанской войны. Вместо отправки в тыл врага прекрасно экипированных и обученных компактных разведывательно-диверсионных групп на оккупированной территории начали в массовом порядке формировать многочисленные партизанские отряды.
На пути к Москве
Выше мы писали о том, что в первые месяцы войны разведотделы фронтов начали массовую отправку за линию фронта разведывательно-диверсионных отрядов. Судьба их членов складывалась по-разному.
Так, отряд под командованием И.Ф. Ширинкина в сентябре – ноябре 1941 года прошел свыше 700 км по территории Смоленской, Витебской, Псковской и Новгородской областей, занимаясь разведкой и диверсиями. За этот рейд командир отряда и комиссар Ю.А. Дмитриев были награждены орденами Ленина. Хотя такой счастливый финал в первый год войны бывал крайне редко. Большинство разведывательно-диверсионных групп с задания не возвращались. Их члены в течение многих лет числились «без вести пропавшими».
В качестве примера мы расскажем о другой операции. Одна из ее участниц посмертно получила звание Героя Советского Союза и стала известна во всем мире. Ее зовут Зоя Космодемьянская. Ее боевая подруга Вера Волошина звание Героя Российской Федерации получила только спустя полвека после совершенного ею подвига.
В ночь с 21 на 22 ноября 1941 года в немецкий тыл разведотделом штаба Западного фронта были заброшены две спецгруппы по десять человек каждая. Большинство бойцов уже в течение нескольких месяцев выполняли задания советской военной разведки за линией фронта.
Первой группой командовал восемнадцатилетний Павел Проворов. Несмотря на юный возраст, он считался опытным командиром. В подчинении у него находилось девять человек – пять мужчин и четыре девушки. Самым молодым был москвич Николай Морозов. Ему едва исполнилось 16 лет. Остальные разведчики – Алексей Голубев, Иван Емельянов, Иван Кирюхин и Василий Клубков – родились в 1923 году. Девушки были чуть постарше. Вере Волошиной, комсоргу группы, было 22 года. Клава Милорадова родилась в 1920 году. Самой молодой среди девушек-разведчиц была москвичка Зоя Космодемьянская. Ей было 18. Четвертой девушке – Наташе Обуховской – исполнилось 23 года.
Второй группой командовал Борис Крайнов. В состав группы входили ребята из Москвы и Ярославля. Двоим из них, москвичам Петру Смирнову и Илье Брюкеру, было по 16 лет, остальным – не больше 21 года.
Что заставляло командование разведотдела штаба Западного фронта направлять в тыл к немцам для выполнения спецзаданий столь «зеленую» молодежь? Специальный уполномоченный Государственного Комитета Обороны на Западном фронте по диверсионной работе майор Артур Спрогис считал, что у разведчиков такого возраста больше шансов выполнить задание и возвратиться на базу живыми и невредимыми. Так всегда и случалось.
Так, в начале ноября 1941 года группа в составе 12 человек (среди них была и Зоя Космодемьянская) действовала в районе железнодорожного перегона Шаховская и Княжьи Горы (Московская область), захваченных фашистами. Группа минировала дороги, уничтожала отдельные машины с живой силой противника. Группе ставилась задача по уничтожению складов с боеприпасами, горючим и продовольствием.
В разведзадании, как всегда, имелся особый пункт. Задание считалось выполненным, если группа уничтожила 5–7 автомашин и мотоциклов; разрушила 2–3 моста; сожгла 1–2 склада с горючим и ликвидировала до 15–20 офицеров и солдат противника. В тот раз задание полностью выполнить не удалось, но и то, что успели сделать разведчики в тылу противника, прибавило немцам хлопот.
Задание группе Павла Проворова было следующим: «Проникнуть за линию фронта с задачей сожжения населенных пунктов в тылу противника, в которых находятся части противника.
Вы обязаны сжечь следующие населенные пункты, занятые немцами: Анашкино, Петрищево, Ильятино, Пушкино, Бугайлово, Грибцово, Усатново, Грачево, Михайловское, Коровино».
Далее уточнялось: «После уничтожения этих пунктов задание считается выполненным. Срок выполнения задания – 5–7 дней с момента перехода линии фронта».
Второй пункт задания обязывал группу по прибытии в расположение частей Красной Армии доложить обо всем, что известно о противнике. «О своей работе, – требовал майор, – не докладывайте. После чего просите, чтобы оказали содействие в доставке вас в разведотдел Западного фронта к майору Спрогису…»
Подобное задание получила и разведгруппа Бориса Крайнова. Разведчикам этой группы предстояло сжечь 9 населенных пунктов, в «которых находятся или могут находиться части неприятеля». Среди этих деревень были Ястребово, Никольское, Богородское, Архангельское, Златоусово и другие.
Каждый разведчик получил по три бутылки с зажигательной смесью «КС», продовольственный паек. Мужчинам выдали по бутылке водки. Кое-кто взял две. Это не запрещалось. Водка использовалась в походе для медицинских нужд. По ночам лес трещал от сильного мороза.
Реальные события развивались не так, как планировал майор Спрогис. Немцы усиленными нарядами охраняли не только дороги, но и деревушки, в которых располагались солдаты и офицеры.
В районе дороги Дютьково – Маурино группа Павла Проворова была обстреляна немцами. Автоматный огонь противника был настолько интенсивным и плотным, что группе пришлось разделиться на две части. Морозов, Воронина, Брюкер и некоторые другие отстали.
Группа Бориса Крайнова оказалась в таком же положении. Все лесные дороги контролировались немцами. Деревни, где располагались фашисты, усиленно охранялись. 25 ноября в разведку ушли и не возвратились Лидия Булгина и Клавдия Милорадова. Проворов и Крайнов решили объединиться в одну группу. В ней оказалось всего восемь человек. В районе деревни Усатково объединенная группа вновь наткнулась на засаду немцев. Отбиваясь от фашистов, разведчики ушли в лес. Проворов решил прервать выполнение задания и возвратиться на базу за линию фронта. К нему присоединились Лебедева, Щербаков, Кирюхин и Обуховская. После минутного прощания они исчезли среди густых зимних елей.
Борис Крайнов решил остаться в тылу противника и выполнить боевую задачу, поставленную Спрогисом. С командиром группы остались Зоя Космодемьянская и Василий Клубков.
Примерно к полуночи 27 ноября они вышли в район Петрищева. Деревня спала. Из глиняных труб приземистых домов тянулись хвосты дыма.
После длительного перехода разведчики решили немного отдохнуть и изучить обстановку. Крайнов, Клубков и Космодемьянская попытались определить, где именно могут находиться немецкие часовые. До рассвета оставалось еще часа четыре.
Для того чтобы поджечь дома, в которых ночевали немцы, нужно было незаметно к ним подобраться и забросать бутылками с зажигательной смесью. Затем поджечь боевую технику фашистов. Никто из разведчиков, даже Крайнов, не знал, что приказ, в соответствии с которым специальные разведгруппы должны были заниматься поджогом уцелевших деревенских домов, в которых обосновывались фашисты, был подписан Иосифом Сталиным.
Примерно в 2 часа ночи Крайнов распределил участки деревни, для каждого из бойцов уточнил задачи, еще раз напомнил, что и как делать, где группа должна собраться после выполнения задания. Напомнил, в каком направлении необходимо двигаться к своим, если возникнут непредвиденные обстоятельства. Пожелав всем удачи, командир разведгруппы приказал начать операцию.
Крайнов и Космодемьянская выполнили задание и подожгли «свои» дома, где на постое стояли оккупанты. После этого они заспешили на место встречи. А вот Василий Клубков не смог поджечь дом – бутылка с зажигательной смесью не сработала. После этого, увидев немецких солдат, он перепугался, забыл про лежащий в кармане револьвер и попытался убежать. На опушке леса его поймали и отвели к немецкому офицеру. Оружие, бутылка с горючей смесью, сумка с продуктами – неопровержимые улики. Допроса парень не выдержал. В конце концов рассказал и о том, где разведчики собирались встретиться после выполнения задачи. Немцы бросились в лес и спустя какое-то время вернулись с захваченной девушкой. Он подтвердил, что она тоже входила в спецгруппу.
В отличие от Клубкова Зоя Космодемьянская упорно молчала на допросе. Ранним утром ее повесили. А предатель согласился выполнять задания немецкой разведки. В середине февраля 1942 года его перебросили обратно через линию фронта. Теперь ему предстояло воевать в советском тылу.
В начале февраля 1942 года Артур Спрогис направил письмо секретарю Московского комитета ВЛКСМ. В нем он сообщил о том, что «комсомолка Космодемьянская Зоя Анатольевна при выполнении специального задания командования разведывательного отдела штаба Западного фронта 30 ноября – 1 декабря 1941 года в деревне Петрищево Верейского района была казнена немецкими фашистами».
Далее Спрогис сообщал, что «Зоя Анатольевна умерла смертью героя с лозунгами: «Смерть немецким оккупантам! Да здравствует социалистическая Родина! Да здравствует товарищ Сталин!»
16 февраля 1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Зое Анатольевне Космодемьянской было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).
А Клубков все еще жил. Узнав новый адрес разведотдела штаба Западного фронта, он 20 февраля 1942 года явился с докладом к подполковнику Артуру Спрогису. Рассказал о своих похождениях в тылу врага. Они должны были насторожить сотрудников разведотдела, но этого не произошло. Так, Клубков утверждал, что в течение четырех месяцев (с 27 ноября 1941 года по 20 февраля 1942 года) совершил три побега. В лютые морозы! Избитый и голодный! Без документов и в прифронтовой полосе!
Клубкова арестовали только 1 марта 1942 года. На первом допросе он сознался, что «меня увезли в Смоленск (после задержания немцами. – Прим. авт.) и направили в школу разведчиков. По прибытию я дал подписку, в которой было указано, что я обязуюсь не убегать и работать на благо германской области».
На допросе 5 марта 1942 года он был вынужден признать, что в момент задержания он сообщил немцам «месторасположение своей части, количество личного состава». Рассказал о том, что «эта часть готовит бойцов и перебрасывает их в тыл немецких войск для выполнения специальных заданий командования Красной Армии, для проведения диверсионной и разведывательной работы (…). Кроме этого, рассказал о полученных заданиях, назвал фамилию своего командира группы Шикрова и выполняющих с ним задания бойцов – Зои и Бориса, фамилии их не назвал, т.к. не знал».
7 января 1942 года, после двухнедельной подготовки, Клубкова перебросили через линию фронта. Он должен был собирать сведения о наступающих в районе райцентра Борятино частях Красной Армии. Особенно немцев интересовала военная техника. Хотя это было задание-минимум. Основная задача – внедриться в разведотдел штаба Западного фронта, туда, где служил раньше.
«Оставшись на службе в разведотделе, я должен был собрать сведения, сколько РО готовит диверсионных групп, фамилии людей, куда, кто и с какими заданиями переброшен. Кроме того, я должен был сам попасть в одну из направляемых в тыл к немцам групп красноармейцев, а там выдать эту группу немцам».
Непонятно, на что рассчитывали немцы. Ведь после четырех месяцев пребывания в тылу и трех побегов из плена он должен был вызвать подозрение у «особистов».
19 марта 1942 года был проведен последний допрос Клубкова.
«Вопрос: Вам предъявлено обвинение по ст. 58–1 п. «б» УК РСФСР (измена Родине. – Прим. авт.), признаете ли себя виновным?
Ответ: Постановление о предъявлении обвинения мне объявлено и ст. 58–1 п. «б» мне разъяснена. Виновным в предъявленном мне обвинении признаю себя полностью.
Я действительно выдал немецкой разведке бойца Зою Космодемьянскую, а позднее был завербован офицером немецкой разведки для шпионской работы и дал показания о разведотделе З. Ф.
Подробные показания по всем вопросам я давал на предыдущих допросах и сейчас их подтверждаю».
16 апреля 1942 года Василий Клубков был расстрелян по приговору суда.
По-другому сложилась судьба Веры Волошиной. У деревни Головково спецгруппа попала в засаду. Отстреливаясь, разведчики стали отходить к лесу. Вера Волошина оказалась несколько ближе к немцам и прикрывала огнем из автомата отход группы. Раненная в плечо, она отстреливалась до последнего выстрела…
В феврале 1942 года Клавдия Лукьяновна Волошина, мама Веры, получила с фронта письмо, в котором сообщалось, что «Волошина Вера Даниловна пропала без вести при выполнении боевого задания в тылу врага».
И только в восьмидесятые годы прошлого века ее судьбой заинтересовались студенты института, где она училась. Они организовали экспедицию, нашли свидетелей казни разведчицы.
В 1994 году Вере Волошиной было присвоено звание Героя России.
Первая реорганизация
В конце августа 1941 года ОС преобразовали в Отдельные диверсионные пункты (ОДП). Задачи пунктов остались прежними – ведение в тылу противника разведывательно-диверсионных действий, развертывание массовой партизанской борьбы. Учитывая предыдущий опыт, в ОДП были организованы специальные курсы по обучению диверсантов минно-подрывному делу, тактике действий мелкими группами и т.д.
С января 1942 года ОДП начали осуществлять заброску своих подразделений в дальний тыл противника на транспортных самолетах. Так, ОДП при штабе Западного фронта перебросил по воздуху в район Жиздра – Сухиничи (ныне Калужская обл.) отряд майора Н.В. Чернова в составе 40 человек, а в Белоруссию отряд майора И.Т. Топкина.
В марте 1942 года Отдельные диверсионные пункты были реорганизованы в 6-е (диверсионные) отделения при разведотделах штабов фронтов. В том же году руководство партизанскими формированиями было передано штабам партизанского движения. Основной задачей разведотделов становится переброска в тыл противника небольших разведывательных групп численностью 4–5 человек, оснащенных средствами связи.
По данным историка В.И. Боярского, только на Западном фронте с августа 1941 года по август 1942 года 6-м отделением штаба фронта было направлено в тыл противника 115 разведывательно-диверсионных подразделений общей численностью 2862 человека. Диверсанты установили на вражеских коммуникациях 16 тыс. мин и сформировали из местного населения 52 партизанских отряда. При этом потери подразделений составили: убитыми – 195, пропавшими без вести – 170 человек.
В декабре 1942 года 6-е отделения были упразднены. Подчиненные им разведывательно-диверсионные подразделения перешли под руководство Разведупра.
Реорганизация Разведупра
В январе 1942 года, в период битвы за Москву, Государственный Комитет Обороны рассмотрел деятельность военной разведки по итогам первых месяцев войны и отметил следующие недостатки деятельности Разведуправления Генштаба РККА:
– не соответствовала условиям работы в военное время организационная структура Разведуправления;
– отсутствовало должное руководство Разведуправлением со стороны Генштаба РККА;
– недостаточной была материальная база военной разведки, в частности не имелось самолетов для заброски разведчиков в тыл противника;
– в Разведуправлении отсутствовали крайне необходимые отделы войсковой и диверсионной разведки.
Приказом наркома обороны от 16 февраля 1942 года Разведуправление было реорганизовано в Главное разведывательное управление (ГРУ) с соответствующими структурными и штатными изменениями. В нем было образовано два управления.
Первое – агентурное. Оно включало в себя отделы:
1-й – германский;
2-й – европейский;
3-й – дальневосточный;
4-й – ближневосточный;
5-й – диверсионный;
6-й – фронтовой, армейской и окружной разведки;
7-й – оперативной техники;
8-й – агентурной связи и радиоразведки.
Второе – информационное управление. Оно имело отделы:
1-й – германский;
2-й – европейский;
3-й – дальневосточный;
4-й – ближневосточный;
5-й – редакционно-издательский;
6-й – войсковой информации;
7-й – дешифровальный.
Кроме того, ГРУ включало в себя политический отдел, отделы внешних сношений, специальных заданий, специальной связи, военной цензуры, материально-технического обеспечения, контрольно-финансовый и отдел кадров. В октябре 1942 года дешифровальная служба была передана НКВД, а отдел военной цензуры – Наркомату обороны.
Но на этом реорганизация не закончилась. 22 ноября 1942 года приказом наркома обороны войсковая разведка была выведена из состава ГРУ, а разведотделам штабов фронтов было запрещено вести агентурную разведку. Одновременно ГРУ перешло из подчинения Генштабу РККА в подчинение наркома обороны; его задачей стало ведение всей агентурной разведки за рубежом и на оккупированной гитлеровцами территории СССР. Тем же приказом в составе Генштаба было образовано Разведывательное управление (РУ), на которое возлагалось руководство войсковой разведкой.
Это очередное организационное решение, принятое, как показал дальнейший ход событий, без учета реального положения на фронте, было отрицательно воспринято практически всеми оперативными работниками разведки. Виталий Никольский, всю войну занимавшийся агентурной разведкой и во фронтовых штабах, и в Центре, пишет:
«Новая система не имела четкого положения, функции баз как центров агентурной подготовки разведчиков достаточно продуманы не были, материальные средства и техника, в том числе авиационная, а также радиоаппаратура оставляли желать лучшего. Созданная в Филях центральная разведшкола, рассчитанная на массовую подготовку в возможно короткие сроки агентов и радистов, спешно развернула свою работу, но не могла удовлетворить потребности в кадрах, ранее готовившихся десятком фронтовых школ…
Коренная ломка всей системы разведки в самом разгаре войны вызвала всеобщее удивление не только у офицеров этой службы, но и у всех командиров, в той или иной мере соприкасавшихся со штабной службой в звене армия – фронт. Приказ о ликвидации фронтовых агентурных структур был отдан в самый ответственный момент начала нашего общего наступления под Сталинградом, подготовки Ленинградского и Волховского фронтов к прорыву блокады, наступления Северной группы Закавказского, Северо-Кавказского, Юго-Западного и Калининского фронтов. Дезорганизация разведки в этот период весьма отрицательно сказалась на боевой деятельности войск и явилась объективной причиной больших потерь, поскольку штабы фронтов в этот период нужной информации о противнике не получали.
В процессе выполнения этого непродуманного решения, навязанного армии в самый ответственный момент войны, разведка потеряла сотни подготовленных агентурных работников низового звена, значительную часть агентуры в тылу противника и на подготовке во фронтовых разведывательных школах, опытных маршрутников и связников, направленных в соответствии с приказом на пополнение войск.
С учетом организационного периода в Разведуправлении с 20 декабря 1942 года командующие фронтами практически остались без оперативной информации о положении в тылу противника. Получаемые в ГРУ сведения от бывшей фронтовой агентуры после их обработки в информационном отделе зачастую пересылались фронтам с таким опозданием, что они теряли свою актуальность. Терялась и оперативность в руководстве агентами и постановке им заданий. Оперативные офицеры в Центре не были в курсе изменений агентурной обстановки, ранее поступавших к ним напрямую».
Весной 1943 года командующие фронтами обратились в Ставку ВГК с просьбой отменить приказ от 22 ноября. Просьба была удовлетворена, и приказом наркома обороны от 18 апреля 1943 года руководство войсковой и агентурной разведкой фронтов было возложено на Разведуправление (РУ) Генштаба, которому из состава ГРУ передавалось Управление, отвечающее за проведение агентурной работы и диверсионной деятельности на временно оккупированной фашистами территории СССР. На ГРУ возлагалось ведение зарубежной разведки. Это положение действовало до конца войны. В соответствии с ним вновь было развернуто обучение разведчиков в ранее расформированных фронтовых школах и вновь начали готовить и забрасывать агентуру во вражеский тыл взамен потерянной в результате непродуманной реорганизации.
Операция «Багратион»
В 1944 году военная разведка понесла самые тяжелые за годы войны потери. На всех участках советско-германского фронта в ходе выполнения разведывательных заданий погибло 29 915 военных разведчиков, что почти на 4000 превышало потери разведотделов фронтов в 1943 году. Наибольшие потери пришлись на июль 1944 года. Тогда погибли 9746 человек. Несмотря на огромные потери, разведотделы фронтов продолжали отправлять группы за линию фронта.
Разведотдел штаба Карельского фронта в 1944 году направил в тыл противника свыше 26 разведывательных групп и более 10 групп разведчиков-маршрутников.
Разведотдел штаба 1-го Украинского фронта только летом 1944 года вывел за линию фронта 25 разведывательных и разведывательно-диверсионных групп. Всего же в июле 1944 года за линией фронта действовало 35 разведывательных и разведывательно-диверсионных групп. В ходе наступательной операции фронта на территорию Польши, Чехословакии и Венгрии было заброшено дополнительно 12 новых разведгрупп.
В апреле 1944 года в полосе действий 2-го Белорусского фронта находилось семь разведгрупп. В течение мая – июня 1944 года разведотдел штаба фронта дополнительно забросил в тыл противника 18 разведгрупп. В последующие месяцы было подготовлено и выведено за линию фронта еще 18 групп. Сложно сказать, сколько из них вернулось с задания. Известно лишь, что из 31 разведгруппы, выброшенной в Восточную Пруссию в июле 1944 года, непродолжительное время работало только 18, а 12 почти сразу же пропали без вести, еще одна группа почти сразу же вернулась обратно.
В Восточной Пруссии
Еще один трагический эпизод в истории советской военной разведки периода Великой Отечественной войны – заброска разведывательно-диверсионных групп на территорию Германии в 1944 году – начале 1945 года.
В отличие от действий в Польше, Чехословакии и т.д., где местное население относилось к советским разведчикам дружественно, в Германии их ожидал совсем иной прием.
Заброшенных в Германию советских разведывательно-диверсионных групп немцы опасались не меньше, чем наступающих частей Красной Армии, так как с их появлением следовали захваты пленных и оперативных документов, диверсии на коммуникациях и т.д.
Поэтому немецкое население постоянно наблюдало за воздухом, крестьяне и в поле имели при себе оружие, по проселочным дорогам круглосуточно разъезжали радиопеленгаторы, а на самих дорогах устраивались засады. Коменданты участков были снабжены именными списками граждан с указанием примет каждого: роста, возраста, цвета волос и глаз и т.д. Каждый незнакомый человек, появившийся в той или иной местности, деревне, должен был назвать того, к кому он приехал. И если такого человека отыскать не могли, незнакомец рассматривался как лазутчик противника. Так, в приказе по 48-му немецкому бронетанковому корпусу говорилось: «Все шатающиеся по дорогам мужчины в возрасте от 16 до 60 лет должны направляться в лагеря для военнопленных».
Вскоре после выхода советских войск на государственную границу нарком обороны СССР 24 июля 1944 года издал директиву, обязывающую начальников штабов и разведотделов штабов фронтов создавать агентурные сети на территории Германии, Венгрии, Румынии, Польши, Чехословакии и других стран на глубину до 500 км от линии фронта. В приказе наркома обороны по агентурной разведке № 001 за 1945 г. требовалось с вступлением на территорию Германии усилить разведывательно-диверсионную деятельность и увеличить число забрасываемых в тыл противника разведгрупп.
В начале августа 1944 года для организации разведывательно-диверсионных групп, предназначенных для заброски на территорию Восточной Пруссии, в Брест была направлена оперативная группа офицеров Разведуправления Генштаба во главе с Виталием Александоровичем Никольским. В состав группы входили подполковник В.И. Кириленко, подполковник И.М. Семенов, подполковник С.И. Шепелев, майор В.П. Алексеев, майор П.Н. Савельев, старший лейтенант В.Б. Величко и другие. Эта и другие оперативные группы Разведуправления совместно с разведотделами фронтов забрасывали на территорию Германии, к которой тогда относилась Восточная Пруссия, разведгруппы с заданием выявлять состав и нумерацию частей и соединений противника, переброску войск, местонахождение аэродромов и т.п.
Основные задачи, которые ставились разведгруппам:
– контролировать передвижение войск противника по шоссейным и железным дорогам;
– захватывать пленных и документы в районе действия группы, при этом уточнять нумерацию, численность, род войск и место их сосредоточения;
– вести разведку гарнизонов и устанавливать численность и род войск, расквартированных в них;
– установить наличие и характер оборонительных рубежей, аэродромов и типы самолетов на них;
– вербовка и создание агентуры.
Хотя с окончания Великой Отечественной войны прошло уже более шестидесяти лет, но до сих пор неизвестно точное число отправленных в тыл противника разведывательно-диверсионных групп. В годы Великой Отечественной войны разведотделы фронтов вели статистику по общему числу отправленных за линию фронта разведывательно-диверсионных групп за определенный период времени. К тому же учитывалось общее количество групп, находившихся в тылу противника на конкретную дату. А ведь отдельные подразделения действовали за линией фронта и год, и два. Поэтому, сколько групп было выведено в тыл противника, установить крайне сложно. Ситуация усугубляется еще и тем, что сведения о конкретных разведывательно-диверсионных группах продолжают оставаться секретными и в наши дни.
Известно, что оперативная группа В.А. Никольского отправила в тыл противника более 120 военных разведчиков. Оговоримся сразу: кроме нее действовало еще несколько оперативных групп. Так что реальное количество выведенных в немецкий тыл военнослужащих Красной Армии значительно больше.
Массовая заброска разведгрупп, целиком оправдавшая себя на территории СССР, временно оккупированной немцами, оказалась неэффективной в изменившихся условиях. На территории Германии эти группы понесли неоправданно большие потери.
Так, ландратам округа Гумбинен гестапо направило письмо:
«В ближайшее время в провинциях Восточной Пруссии надо рассчитывать на приземление отдельных парашютистов. Требуется повышенная бдительность, так как они уже приземлялись в бывшей Польше. При появлении доносить срочно по телефону с условным выражением «парашют». По указу командующего полицией охраны порядка Кенигсберга при появлении парашютистов поднять по тревоге полицейских, сельскую стражу, оцепить местность, оповестить бургомистра, коменданта крепости Мемель, начальников гарнизонов Тильзит, Истербург, Летцен, Зудауэн. Силы держать до тех пор, пока это требуется. Доктор Роде». Поэтому эффективность работы разведки в Восточной Пруссии была ниже, а потери слишком велики.
В архиве Министерства обороны множество документов такого содержания:
«При преследовании карателями разведчик резидентуры «Иван» Петр Носырь был ранен и застрелился».
«При разведке г. Лепель старший группы «Редько» и разведчица «Таня» были пойманы и расстреляны немцами».
«Старший группы старший лейтенант Кириченко М.М. подорвался на мине».
«Группа «Клен» старшины Цепкова, выброшенная юго-западнее Тапиау, с 15 по 30 сентября непрерывно преследовалась. 20 сентября командир сообщил: «Основная база разгромлена. Убегаем по болоту. Продуктов имеем на три дня». И так далее…
Вот что вспоминал о действиях разведгрупп на территории Германии В.А. Никольский:
«Конечные итоги главного направления нашей деятельности не оправдали надежд командования. Еще до окончания войны нам стало известно, что почти все наши разведывательно-диверсионные группы были уничтожены противником вскоре после приземления. Сбылись наши худшие опасения, высказывавшиеся в свое время руководству. Посылка относительно большого числа групп из советских людей, не знающих языка, являлась фактически авантюрой. Наши спецподразделения были слишком малочисленны, чтобы защитить себя и вести разведку, и слишком велики для маскировки и укрытия в искусственно насаженных аккуратных лесах Западной Польши и Восточной Пруссии. Широкие просеки, разветвленная система лесных объездчиков, совершенные средства связи с телефонами не только в квартирах, но и на дорогах, покрывающих густой сетью всю страну, давали возможность по малейшему сигналу любого немца о появлении советских парашютистов направлять моторизованные карательные отряды полицейских и эсэсовцев с собаками в любой пункт, где могли скрываться наши люди. В таких облавах принимали участие все немцы, способные носить оружие. Проводилась так называемая «хазенягд» – «охота на зайцев», где в качестве зайцев выступали обнаружившие себя наши разведчики…
Из 120 опытных разведчиков и агентов, направленных нами из Бреста и Кобрина, в живых уцелело всего с десяток человек, с трудом выживших до прибытия в район их выброски советских войск».
Фактически на территорию Восточной Пруссии, по разным (но чаще все же неофициальным) данным, в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника летом 1944 года – весной 1945 года было заброшено от 36 до 120 специальных диверсионно-разведывательных формирований оперативной разведки.
Полковник милиции Юрий Ржевцев много лет занимается историей деятельности советской оперативной военной разведки на территории Восточной Пруссии в годы Великой Отечественной войны. Ему удалось отыскать в «открытой» печати и доступных архивных источниках упоминания о существовании как минимум ста четырнадцати специальных диверсионно-разведывательных формирований советской оперативной разведки, но при этом кодовые названия известны лишь ста одного из них.
Вот их названия и ведомственная принадлежность.
Также нужно учитывать, что кроме разведывательно-диверсионных групп за линию фронта направляли агентов-маршрутников. Так, в марте 1945 года разведотдел штаба 3-го Белорусского фронта забросил в тыл Восточно-Прусской группировки войск противника 45 одиночных маршрутных агентов, из них (по национальностям): немцев – 34; русских – 9; поляков – 2. Из этого числа живыми после выполнения боевого задания вернулись только трое (все русские по национальности), остальные 42 – пропали без вести, но их фамилии неизвестны».
Большинство членов названных выше разведывательно-диверсионных групп, как и те, чьи кодовые имена до сих пор продолжают оставаться секретными, с задания не вернулись. Число пропавших без вести приблизилось, а по утверждению отдельных историков, превысило показатель первых месяцев Великой Отечественной войны.
Почему так происходило? Может, осенью 1944 года в тыл противника отправляли дилетантов? Как раз наоборот. Разведывательно-диверсионные группы комплектовались теми, кто уже имел несколько боевых командировок за линию фронта по линии военной разведки; партизанами, которые воевали в отрядах народных мстителей по нескольку лет; даже девушки-радистки, и те за линию фронта отправлялись не в первый раз. Так что это были профессионалы, а не вчерашние школьники и студенты, как это было осенью 1941 года.
Да и экипированы они были лучше, чем их коллеги в первые месяцы войны.
«Вооружение: пистолет-пулеметы (ППШ-41, реже – ППС-43) – где-то не менее чем у 2/3 личного состава, то есть за исключением радистов, а также разведчиков, вооруженных винтовками; одна-две винтовки советского образца (в ряде случаев – снабженные съемными глушителями для беззвучной стрельбы); личное оружие – у каждого (пистолет ТТ, реже – револьвер системы Нагана образца 1895 года); нож-финка марки «НЖ» (нож азведчика) – у каждого; пистолеты-ракетницы – очевидно, только у командиров групп и их заместителей; ручные осколочные гранаты (преимущественно – оборонительного действия марки «Ф-1») – у каждого; легкие противопехотные мины и тротиловые шашки – образно, на правах коллективного оружия.
Индивидуальная экипировка: одежда – чаще всего штатского образца при кирзовых сапогах и кепке, но нередко дополнялась маскхалатами и солдатскими плащ-палатками, плюс десантный подшлемник, который выдавался перед погрузкой на борт самолета; вещмешки солдатского образца (в отдельных случаях не исключено, что ранцы); кобуры и подсумки для боекомплекта; электрические фонарики общеармейского образца; у командиров дополнительно – планшетка с набором топографических карт, а у радистов – рация типа «Север» и сумка для переноски запасных батарей электропитания».
Типовой список вооружения – вот и все, что точно известно про все разведывательно-диверсионные группы разведуправлений фронтов, которые были десантированы в Восточную Пруссию. Остальное – строго индивидуально. Например, про группу «Джек» известно почти все. Про другие ничего. Даже кодового названия и даты десантирования в тыл противника. Хотя о большинстве групп есть отрывочные сведения.
Так, с сентября 1944 года по январь 1945 года в Восточной Пруссии воевал спецотряд лейтенанта «Федорова», который подчинялся непосредственно Разведуправлению Генерального штаба Красной Армии.
В тыл врага это специальное диверсионно-разведывательное формирование было заброшено с борта самолета еще 3 мая 1944 года. Штатная численность на тот момент – 32 штыка. До конца лета оно действовало в Белгорайских (Яновских) лесах, что южнее польского города Люблина, в том числе в середине июля 1944 года данный спецотряд принял непосредственное участие в спасении (с последующей эвакуацией из оккупированной Польши в Москву) руководителя Варшавского восстания, будущего главнокомандующего Народного Войска Польского генерала Михаила Роля-Жимерского, а также сопровождавших того польских офицеров общим числом в более чем в сто двадцать человек.
Совершив в конце августа сорок четвертого по заданию Центра скрытный бросок в Восточную Пруссию, подчиненные лейтенанта «Федорова» приступили здесь к сбору разведданных о секретных укрепрайонах гитлеровцев.
К концу декабря 1944 года в живых в рядах этого спецотряда оставалось всего– навсего шесть бойцов, остальные погибли, в том числе командир – лейтенант «Федоров». Лишь только после этого Центр разрешил уцелевшим диверсантам-разведчикам идти на соединение с частями регулярной Красной Армии.
Линию фронта оставшиеся в живых разведчики благополучно перешли 16 января 1945 года на Сандомирском плацдарме.
На завершающем этапе войны ставка была сделана на заброску в тыл противника небольших групп и отдельных разведчиков, в основном немцев по национальности. Так, разведотдел 3-го Белорусского фронта в декабре 1944 г. в Каунасе стал готовить агентов-немцев. Набирали будущих агентов из числа немецких перебежчиков, военнопленных и репрессированных фашистами. В тыл противника такие агенты забрасывались в немецкой военной форме, были снабжены соответствующей легендой и документами (солдатскими книжками, командировочными предписаниями, отпускными билетами, проездными билетами и т.д.).
О масштабах и результатах работы таких разведгрупп можно судить по следующему донесению в Разведуправление:
«Начальнику Разведуправления ГШ Красной Армии генерал-полковнику Кузнецову
С августа 1944 г. по март 1945 г. подготовлено 18 разведгрупп из числа пленных – 14 радиофицированных, 4 группы маршагентов. С тремя группами не была установлена связь: одна группа погибла, вторая предана радистом, третья, очевидно, погибла, т.к. выброшена непосредственно в район активных боевых действий. Из оставшихся 11 групп 2 вышли на связь, но не работали. 9 работали от 8 дней до 3 месяцев… 4 группы маршагентов в срок не возвратились, судьба их неизвестна.
Начальник разведотдела штаба 3-го Белорусского фронта генерал-майор Алешин».
Как видим, результаты работы и этих групп были неудовлетворительными. Но выбора не было, и заброска разведгрупп, составленных из немцев, продолжалась до самой Победы.
Печальные итоги
Если говорить о потерях военной разведки за весь период Великой Отечественной войны, то, по самым скромным подсчетам, с задания из-за линии фронта не вернулось больше половины военных разведчиков. Многие из погибших до сих пор продолжают числиться пропавшими без вести.
Сколько всего было заброшенно в тыл противника военных разведчиков за весь период войны и сколько из них вернулось живыми назад – на этот вопрос никто не сможет дать точного ответа. Одна из причин – отсутствует система учета по всем фронтам за весь период войны. Есть данные только по отдельным временным промежуткам. При этом попытка суммировать эти цифры (особенно если речь идет о разведывательно-диверсионных группах) обречена изначально на получение неправильного результата. Отдельные группы в тылу противника находились по два-три года. И в каждой сводке эти подразделения учитывались по новой. Так, в период с 26 июня по 1 сентября 1941 года разведотделом Ленинградского фронта было подготовлено и отправлено в тыл противника «78 партизанских групп и отрядов общей численностью до 3800 человек». Известно, что многие из этих подразделений продолжали воевать за линией фронта и в 1942 году. С 1 января по 31 декабря 1942 года агентурному аппарату разведотдела Ленинградского фронта удалось забросить «до 300 агентурных групп общей численностью до 650 человек, от которых в тот период было получено 1800 донесений…».
Всего в результате объединенных усилий Центра и разведотделов штабов фронтов за первые шесть месяцев войны в тыл противника было послано около десяти тысяч человек, в том числе значительное количество разведчиков с радиопередатчиками.
С мая 1943 года по май 1945 года в тыл противника было заброшенно 1236 разведывательных и разведывательно-диверсионных групп общей численностью почти 10 тысяч человек и привлечено к работе около 15 тысяч местных жителей.
Еще один источник данных о количестве воевавших в тылу противника военных разведчиках – данные по войсковой разведке. Так, за период с 1943 по 1944 год «разведывательные части и подразделения» провели «разведывательные операции на всех фронтах»:
В результате противник потерял:
Уничтожено в результате деятельности разведывательных частей и подразделений:
Потери разведчиков в результате боевых действий.
Выше мы писали о больших потерях военной разведки в первые месяцы войны, когда за линию фронта отправляли вчерашних школьников. Хотя колоссальные потери несли и подразделения спецназа, куда отбирали военнослужащих Красной Армии. Например, из 146 бойцов Роты особого назначения разведотдела штаба Балтийского фронта к 1943 году осталось не больше 20 человек. Остальные погибли. А ведь это подразделение было укомплектовано морскими пехотинцами и краснофлотцами.
У радистов потери были чуть меньше. Так, по утверждению полковника Александра Никифорова, во время войны погибло от 12 до 50% всех направляемых в тыл врага радистов. С мая 1943 года по декабрь 1944 года, по данным разведотделов восьми фронтов, потери были такими:
*Включены случаи смерти: сгорели в самолете при пролете через линию фронта; разбились (были расстреляны) при приземлении; утонули в болоте после прыжка с самолета.
**Включены случаи смерти: погибли в боях с карателями; схвачены и замучены гестапо.
Объяснялось это просто: командиры и бойцы разведывательно-диверсионных групп оберегали, как могли, радистов и их оборудование. Ведь без радиосвязи с Центром подразделение становилось небоеспособным. Невозможно было передать собранные разведданные, навести на объект авиацию, организовать эвакуацию раненых и попросить прислать продукты и боеприпасы.
