КГБ и советская мафия
Еще один миф о могуществе Лубянки – активная и успешная борьба чекистов с советской мафией. С коррупцией успешно чекисты боролись при Иосифе Сталине. Тогда к уголовной ответственности за взятки, хищения и злоупотребления служебным положением можно было привлечь любого партийного функционера или руководителя. Даже наркома внутренних дел, если выяснялось, что он не был чист на руку. Другое дело, что скорее всего осудят этого человека по «политическим» статьям. Хотя какая разница от этого для осужденного – в любом случае расстрел или много лет нахождения в ГУЛАГе.
При Никите Хрущеве высокопоставленные функционеры-коррупционеры получили своеобразный «иммунитет» от преследования правоохранительными органами. Не то чтобы их не привлекали к уголовной ответственности, просто они находились вне зоны внимания КГБ и милиции.
Мало кто знает настоящую историю возникновения в конце семидесятых годов прошлого века «хлопковых дел» в Средней Азии и роль в этих мероприятиях КГБ.
Начнем с туркменского «хлопкового дела». Советские органы госбезопасности традиционно уделяли повышенное внимание экономической безопасности хлопковой промышленности. Среди решаемых чекистами задач – борьба с организованными преступными группами, действовавшими в хлопковой промышленности.
Согласно «официальной» версии, при проведении контрразведывательных мероприятий по защите экономики на хлопкоперерабатывающем заводе в Ташаузской области и его приемном пункте хлопка-сырца были получены факты о хищении крупных партий сырья. Чекисты провели собственное расследование и обнаружили организованную преступную группу. Об этом они доложили Юрию Андропову в Москву. Председатель КГБ санкционировал реализацию собранных материалов и пресечение преступной деятельности этой группы.
Организаторы хищений были привлечены к уголовной ответственности. Обратим внимание, что речь идет только о руководителях завода, приемного пункта, колхозов и чиновниках районной администрации [321] . Хотя, как показывает анализ ситуации в соседних среднеазиатских республиках, организаторы хищений делились прибылью с представителями районных и областных органов МВД и партийными функционерами.
Узбекское «хлопковое дело». В конце семидесятых годов прошлого века от оперативных источников в адрес КГБ Узбекской ССР стали поступать сигналы о высоком уровне коррупции среди руководящих работников советских, партийных, хозяйственных и милицейских органов, причем это явление носило массовый характер.
Несмотря на это, «хлопковое дело» возникло в Москве. Дело возбудило Управление КГБ по Москве и Московской области по факту попытки дачи взятки двумя работниками хлопкоперерабатывающей промышленности Джизакской области одному из руководителей Серпуховского хлопкоперерабатывающего завода (Московская область). В ходе следствия выяснилось, что аналогичные случаи (получения взяток) были и на других хлопкоперерабатывающих заводах России.
После этого Прокуратура СССР создала оперативно-следственную бригаду в количестве более 200 человек и начала расследование узбекского «хлопкового дела». Оперативное сопровождение бригаде оказывал оперсостав КГБ СССР и КГБ Узбекской ССР. Выявлением мест сокрытия нажитых преступным путем материальных ценностей и огромного количества наличных денег, их изъятием и процессуальным закреплением занимались следственный отдел КГБ СССР и следственное отделение КГБ республики [322] .
А вот заместитель председателя КГБ Виктор Чебриков считал:
«Роль КГБ во всех этих процессах (борьба с коррупцией) сильно преувеличена. Существовал порядок: мы ведем только несколько статей УК: измена Родине, шпионаж, террор, антисоветская агитация и т. д. Остальное прерогатива прокуратуры и милиции. Если нам давалось соответствующее поручение, мы начинали работать» [323] .
И здесь мы сталкиваемся с одним вопросом – почему КГБ при Юрии Андропове не провел полную «зачистку» среднеазиатских республик, а ограничился лишь арестом «низового» звена советской мафии? Не смог или не захотел?
По утверждению Виктора Илюхина, занимавшего тогда пост начальника управления Прокуратуры СССР, давление на следствие со стороны властей почти не оказывалось:
«…меня за руку как прокурора никто не хватал и не говорил: «Этих людей трогать нельзя». Тогда была политическая воля у первых лиц государства – наводить в стране порядок! Не было препятствий арестовать премьера или члена правительства, секретаря обкома, горкома, секретаря ЦК и прочее, если действительно имелись доказательства их вины» [324] .
Противоположной точки зрения придерживался один из идеологов перестройки академик Александр Яковлев. Он утверждает:
...
«На пути московских оперативно-следственных бригад намертво встали сросшиеся с мафией местные партийные и чекистские структуры. Местные чекисты боялись собственных вождей больше, чем московских, и Андропов вынужден был это признать. Далеко не все обстоятельства просчитали его аналитики. Посланные им туда чекисты сразу же вляпались в подстроенные ловушки. Одного «неожиданно» схватили в автомобиле, где у него в присутствии понятых был «обнаружен» дипломат, набитый деньгами. Заявление от взяткодателя уже было готово. Другого обвинили в попытке изнасилования несовершеннолетней. Третьего – после какого-то обеда увезли в больницу, где едва откачали. А несколько следователей вообще пропали.
Высокие должностные лица, на которых рассчитывал Андропов в своей атаке на среднеазиатскую номенклатуру, расплывались в елейных улыбках, демонстрируя полное непонимание того, чего от них хотят: разве мы не платим бакшиш в Москву «большому брату» точно и аккуратно? Или «большому брату» мало? Надо так и сказать, а не обижать высокочтимых людей разного рода подозрениями».
После этого Юрий Андропов принял решение заняться семьей самого Леонида Брежнева [325] . О московских уголовных делах написано достаточно много, поэтому мы не будем касаться этой темы. Отметим лишь, что они были направлены против противников в Политбюро [326] и не были связаны с попытками ликвидировать коррупцию в стране. Также не следует забывать и о том, что Юрий Андропов не пытался бороться с «ворами в законе». Возможна одна из причин – они не мешали его движению к посту руководителя страны [327] .
