КГБ и агенты иностранных разведок

Вопреки распространенному мнению, чекистам не удалось нейтрализовать всех агентов иностранных спецслужб из числа советских граждан. Кто-то из предателей сумел сбежать на Запад; кто-то безнаказанно торговал секретами Родины несколько лет, пока иуду не разоблачили; а кого-то арестовали благодаря сообщениям кадровых сотрудников ЦРУ и ФБР, которые решили сотрудничать с советской разведкой.

Свой рассказ начнем с агента французской разведки – помощника начальника отдела Управления «Т» (научно-техническая разведка) Первого Главного управления КГБ СССР подполковника Владимира Ветрова [292] («Фаэрвелл»). Свои услуги иуда предложил Парижу в феврале 1981 года.

По утверждению ветерана советской внешней разведки Владимира Галкина, Ветров работал в «аналитическом управлении и из-за недостаточно строгого режима секретности имел доступ к самым огромным, другого слова просто не подберу, объемам сверхсекретной информации о персоналиях, о работе наших сотрудников в разведке противников. В.И. Ветров занимался аэрокосмической темой, разработками, интересующими Министерство обороны. Информация о технологии летательных аппаратов уходила через него, несмотря на то что всегда предпринимались все меры для зашифровки источника информации» [293] .

Первая порция сверхсекретных материалов от агента в Париже получили в апреле 1981 года. Для связи с «Фаэрвеллом» использовалась жена кадрового сотрудника французской контрразведки – майора П. Феррана, работавшего в Москве под прикрытием военного атташе Франции. Причина привлечения к работе с ценным агентом жены кадрового сотрудника спецслужб легко объяснима – за ней не велось «наружное наблюдение» [294] . Как и за ее мужем. В это трудно поверить, но по непонятной причине сотрудники 4-го отдела Второго Главного управления (контрразведка) КГБ СССР не организовали постоянного наружного наблюдения за французским военным атташе.

Дело в том, что начиная с 23 мая 1981 года на встречи с агентом ездил сам майор. Во время предыдущего рандеву Ветров по ошибке сунул в сумку связнику – матери пятерых детей, швейцарский авиационный снаряд, который он за несколько часов до этого забрал в Минавиапроме. Придя домой и обнаружив взрывоопасный сюрприз, женщина так перепугалась, что наотрез отказалась встречаться с этим «страшным русским».

Может быть, французский майор виртуозно уходил от «наружки» и был мастером перевоплощений? Как выяснилось позже на следствии, французы работали крайне непрофессионально [295] . За одиннадцать месяцев они провели с Ветровым 12 личных встреч в 11 часов утра по субботам около выхода с Черемушкинского рынка и в скверике около Бородинской панорамы. При этом не была отработана система проверок вызовов, а передача материалов происходила из «рук в руки», говоря другими словами, при личной встрече сотрудника французского посольства или его супруги с офицером КГБ. Хотя было известно, что контрразведчики периодически организовывали «наружное наблюдение» за всеми западными дипломатами [296] .

Провал агента произошел вечером 22 февраля 1982 года и не был напрямую связан с его предательской деятельностью. Он со своей любовницей Ощенко, которая работала в том же управлении переводчицей, заехал на своем «жигуленке» на опушку леса около деревни Екатериновка [297] в одном из пригородов Москвы.

Их ожидал очередной трудный разговор. Подруга потребовала, чтобы он развелся со своей женой Светланой, и поставила ему ультиматум – до 1 марта. Мужчина предложил выпить шампанского, а когда женщина расслабилась, ударил ее бутылкой по голове. Потом схватил гаечный ключ и начал наносить беспорядочные удары. Она вырвала «оружие» из его рук, выскочила из машины и принялась звать на помощь. К ней поспешил случайный прохожий. Им оказался заместитель начальника отдела материально-технического снабжения объединения «Мострансгаз» пятидесятилетний Ю. Кривич. Ветров хладнокровно убил его ударом ножа в сердце, а потом отправился на поиски подруги.

Он догнал убегавшую женщину и ударил ее в спину в область сердца. Жертве удалось выжить. Истекая кровью, она добралась до деревни. Ее случайно увидела Т. Гришина, которая вызвала милицию и «Скорую помощь». Через два часа на одном из постов ГАИ задержали автомобиль с убийцей [298] . Началось следствие, которое длилось недолго.

3 ноября 1981 года военный трибунал Московского военного округа признал виновным В.И. Ветрова в покушении на умышленное убийство с особой жестокостью, умышленном убийстве и ношении холодного оружия. Он был приговорен к максимальному сроку – 15 годам колонии строгого режима с лишением воинского звания и наград [299] . Как видим, о шпионских делах подсудимого следствию и суду не было ничего известно. Обычная «бытовуха», пусть даже с участием старшего офицера КГБ.

О дальнейшем коллеги Владимира Ветрова свидетельствуют по-разному. Бывший генерал КГБ Олег Калугин пишет, что через несколько месяцев Ветров сам неожиданно признался в шпионаже, хотя первое время ему не верили, считая, что этот его шаг продиктован тщеславием. Николай Леонов, в ту пору заместитель начальника ПГУ, говорит, что при обыске после суда у Владимира Ветрова на квартире был неожиданно обнаружен фотоаппарат «Минокс» и пометки служебного характера. На суде выяснилось несоответствие доходов и расходов обвиняемого. Насторожило также поведение Ветрова в тюрьме, откуда он давал какие-то сигналы на свободу [300] . Версии Николая Леонова придерживается и бывший начальник Первого Главного управления Владимир Крючков, добавляя, что подозревать Ветрова начали уже в ходе следствия по убийству прохожего, так как он слишком охотно признал свою вину. В результате началось доследование дела, в ходе которого была вскрыта связь Ветрова с французскими спецслужбами.

Существует и совершенно иная версия провала Ветрова. Согласно ей, ошибку допустили сами французы. Дело в том, что в 1983 году в посольстве Франции в Москве были обнаружены специальные устройства, позволяющие получать копии всех отправляемых из посольства сообщений до их шифровки. В качестве ответной меры французское правительство выслало из страны 47 сотрудников КГБ и ГРУ. А в ответ на протесты посла СССР в Париже Н. Афанасьевского ему продемонстрировали копию секретного документа, полученного от Владимира Ветрова – Решение Комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам (ВПК), в котором речь шла об итогах изучения и использования научно-технических разведывательных материалов. После этого вычислить предателя для КГБ не представляло никакого труда [301] .

Зачем Париж поступил так странно в отношении своего ценного агента? Может быть, решил, что источник мертв (например, его сбила машина или он умер от инфаркта – работа на иностранную разведку не способствовала укреплению здоровья) и пора начинать активно использовать его материалы. Нельзя исключать наличие «крота» (высокопоставленного агента) разведки одной из соцстран в спецслужбах Франции или США. Если бы «разоблачение» В.И. Ветрова произошло через несколько лет, то, возможно, эту заслугу приписали, например, Олдричу Эймсу или кому-то еще из отечественных агентов в ЦРУ или ФБР.

Вне зависимости от причины разоблачения агента 30 августа 1983 года в следственном отделе КГБ СССР было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного статьей 64 пункт «а» УК СССР (измена Родине) [302] .

Осенью 1983 года осужденный за убийство и ношение холодного оружия В.И. Ветров был этапирован из Иркутска в Москву и помещен в СИЗО «Лефортово». В течение месяца он упорно отрицал свою связь с иностранной разведкой, но затем во всем признался и начал давать показания [303] .

Выяснилось, что в период работы на французов он передал УОТ свыше 4000 документов, имевших гриф «совершенно секретно». Многие из них имели резолюции председателя КГБ Юрия Андропова, а на некоторых были пометки Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева. Эти секретные материалы касались следующих вопросов:

полный перечень всех государственных организаций СССР, занимающихся сбором и анализом научно-технической информации;

планы реализации информации, а также средства, сэкономленные в результате полученной нелегальным путем западной техники для всех областей промышленности;

список основных агентов, завербованных офицерами линии «Х» в западных странах.

Агент французской разведки не только подробно рассказал о системе, но и передал множество интересных документов. Например, 128-страничный отчет Военно-промышленной комиссии о результатах работы за 1979 год. В нем отмечалось, что за отчетный год было добыто 196 образцов техники и 3896 документов, а Управление «Т» ПГУ КГБ завершило 557 разведывательных операций из 2 148. «Пятьдесят семь образцов и 346 документов были эффективно использованы в научно-исследовательской деятельности и разработке новых систем оружия и военных материалов, а также в усовершенствовании систем оружия, находящихся на вооружении в настоящее время». Кроме этого, особо подчеркивалось, что советская военно-авиационная промышленность сэкономила около 48,6 миллионов рублей (около 65 млн долларов).

В другом документе ВПК, датированном 19 июня 1981 года, сообщалось, что в 1980 году ВПК выдал 3617 заданий по сбору научно-технической информации, 1085 из которых были выполнены до конца года. Они способствовали осуществлению 3396 советских исследовательских и конструкторских проектов. И хотя основная часть была почерпнута из «открытых» западных источников, 90 % разведданных, заслуживших наиболее высокую оценку, были получены благодаря тайным операциям КГБ и ГРУ.

Управление «Т» в 1980 году рапортовало о получении 5456 «образцов» (техники, узлов и микросхем), из которых 44 % были переданы в оборонную промышленность, 28 % в гражданскую сферу и 28 % в КГБ и прочие организации [304] .

Военная коллегия Верховного суда СССР под председательством генерал-майора Бушуева 14 декабря 1983 года вынесла вердикт: «Приговорить Ветрова Владимира Ипполитовича к высшей мере наказания».

Президиум Верховного Совета СССР оставил приговор без изменения. 23 января 1984 года шпион был расстрелян [305] .

Расскажем теперь о провалах в работе Третьего управления (военная контрразведка) КГБ СССР.

В 1977 году военными чекистами был разоблачен агент ЦРУ – майор ГРУ Анатолий Филатов («Этьен», «Алекс», «Блип» («Вспышка»). Он был завербован в феврале 1974 года во время командировки в Алжир. Там он занимал должность помощника военного атташе. Офицер ГРУ попал в организованную американцами «медовую ловушку». В августе 1976 года Анатолий Филатов вернулся в Москву и начал служить в центральном аппарате ГРУ. Сам он со времени приезда до ареста успел принять 18 радиосообщений из Франкфурта-на-Майне. В начале 1977 года «Этьен» попал в поле зрения военных чекистов, а летом того же года его арестовали [306] .

По одной из версий, американского агента сгубила тяга к красивой жизни. За короткий промежуток времени он купил автомобиль «Волга» и потратил свыше сорока тысяч рублей на рестораны и женщин. Также контрразведчики активно вели розыск человека, которому предназначались регулярные передачи американского разведцентра, расположенного во Франкфуре-на-Майне, и заложенные сотрудниками московской резидентуры ЦРУ в тайники инструкции и деньги [307] .

Суд над Анатолием Филатовым начался 10 июля 1978 года. Он обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных ст.64 и ст.78 УК РСФСР (измена Родине и контрабанда). 14 июля Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила американского агента к расстрелу.

Однако приговор не был приведен в исполнение. После подачи осужденным прошения о помиловании смертная казнь была заменена на 15 лет лишения свободы. Свой срок осужденный за измену Родине и контрабанду экс-офицер ГРУ отбывал в исправительно-трудовом учреждении 389/35, более известном как лагерь «Пермь-35». В интервью французским журналистам, посетившим лагерь в июле 1989 года, он сказал: «Я сделал в жизни крупные ставки и проиграл. А теперь расплачиваюсь. Это вполне естественно». Выйдя на свободу, он обратился в посольство США в России с просьбой компенсировать ему материальный ущерб и выплатить ту сумму в валюте, которая должна была якобы находиться на его счете в американском банке. Однако американцы сначала долго уклонялись от ответа, а потом сообщили «Этьену», что право на компенсацию имеют только граждане США [308] .

В конце мая 1985 года в Афинах ушел на Запад полковник ГРУ Сергей Бохан («Вспышка»). Он был завербован ЦРУ еще в 1975 году. За десять лет работы на американскую разведку иуда проинформировал ЦРУ о двух попытках продажи американских военных технологий в СССР. Во время работы в Греции в семидесятых годах прошлого века предатель выдал американцам сотрудника ЦРУ Уильяма Кэмпайлза, который инициативно пришел в советское посольство с целью продажи секретной инструкции по применению одного из разведывательных спутников США. В 1984 году «Вспышка» проинформировал ЦРУ о том, что агент из числа греческих граждан передал ГРУ документацию по переносному зенитно-ракетному комплексу «Стингер».

О сотрудничестве Сергея Бохана с ЦРУ в Москву сообщил советский агент – сотрудник ЦРУ Олдрич Эймс. 21 мая 1985 года ГРУ отозвало своего сотрудника в Москву под предлогом того, что у его восемнадцатилетнего сына возникли проблемы с учебой в Киевском военном училище. Не попавшись на эту уловку, Сергей Бохан бежал в США при помощи сотрудников ЦРУ.

В конце 1983 года сотрудник лиссабонской резидентуры ГРУ (работал под прикрытием должности сотрудника аппарата военного атташе) полковник Геннадий Александрович Сметанин («Миллион») обратился к военному атташе США полковнику Джону Нортону и предложил свои услуги, потребовав за это миллион долларов. Изумленные его жадностью американцы решительно отказались платить такие деньги, и он умерил свой аппетит до 360 тысяч долларов, заявив, что именно такую сумму растратил из казенных денег. Требуемую сумму ему выплатили. Так началась шпионская карьера агента «Миллион».

С января 1984 года по август 1985 года «Миллион» провел 30 встреч с сотрудниками ЦРУ, на которых передавал им разведывательную информацию и ксерокопии секретных документов, к которым имел доступ. Более того, с помощью Сметанина американцы 4 марта 1984 года завербовали его жену Светлану, которая по заданию ЦРУ устроилась секретарем-машинисткой в посольстве, что позволило ей получить доступ к секретным документам.

Под подозрение шпионская чета попала в конце весны 1985 года, когда Светлана надела на официальный прием в посольстве шикарное платье и драгоценности. О незаконном источнике доходов простого сотрудника аппарата атташе узнали на Лубянке, но активных мер предпринимать не стали, решив дождаться приезда супругов в Москву в августе 1985 года. Единственное, что теоретически могли инкриминировать чекисты супругам, – незаконные валютные операции и спекуляцию. Никаких доказательств сотрудничества Сметаниных с иностранной разведкой у КГБ не было.

Доказательства появились лишь летом, когда о существовании «Миллиона» сообщил в Москву Ольдрич Эймс. После этого супруги были обречены на провал. Супругов арестовали в начале сентября 1985 года, когда они приехали в Советский Союз в отпуск [309] .

В ходе следствия вина Сметанина и его жены была полностью доказана. Дело было передано в суд. На суде Сметанин заявил, что к советскому общественному и государственному строю вражды не испытывал, а на измену Родине пошел на почве недовольства оценкой его как разведчика. 1 июля 1986 года Военная коллегия Верховного суда СССР признала Сметаниных виновными в измене Родине в форме шпионажа. Геннадий Сметанин был приговорен к расстрелу с конфискацией имущества, а Светлана Сметанина – к 5 годам лишения свободы [310] .

Благодаря Олдричу Эймсу удалось арестовать «крота»-долгожителя («крот» на жаргоне контрразведчиков – кадровый сотрудник спецслужб, ставший агентом иностранной разведки) генерала ГРУ Дмитрия Полякова («Топхэт», «Раум», «Бурбон», «Бип»). Об этом человеке написано достаточно много как отечественными, так и зарубежными авторами [311] . Поэтому мы лишь кратко расскажем историю этого человека.

Промозглым ноябрьским вечером 1961 года полковник ГРУ Д.Ф. Поляков встретился на одной из нью-йоркских улиц с сотрудником ФБР, с которым накануне его познакомили на дипломатическом приеме, и передал ему информацию о шифровальщиках и шифрах [312] .

После отъезда из Нью-Йорка в 1962 году он последовательно работал в центральном аппарате ГРУ и в зарубежных резидентурах в Бирме и Индии. В 1962–1969 годах он занимал пост военного атташе в Рангуне. До 1973 года служил в Москве, а затем снова командировка за рубеж. На этот раз в качестве военного атташе в Нью-Дели, потом Москва и снова Нью-Дели с конца 1979-го по ноябрь 1980 года. В Москве он заведовал секретной библиотекой ГРУ и руководил факультетом в Военно-дипломатической академии (кузница кадров для отечественной военной разведки) [313] .

В 1974 году Дмитрий Поляков получил допуск к перечню секретных технологий, за которыми советская военная разведка охотилась на Западе. «У меня захватило дух, – вспоминал позднее Р. Перл, помощник министра обороны США при президенте Рональде Рейгане. – Мы обнаружили наличие 5000 советских программ, использующих западные технологии для повышения их военного потенциала». Именно Поляков помог Перлу убедить американского президента ужесточить контроль над продажей военных технологий Запада Советскому Союзу [314] .

Военные контрразведчики несколько раз докладывали руководству КГБ о своих подозрениях в отношении Дмитрия Полякова, но каждый раз им отвечали, что фронтовик и генерал Советской Армии не может быть агентом американской разведки. И только сообщение Олдрича Эймса заставило обратить внимание на «крота» – долгожителя Лубянки [315] .

Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Полякова Д.Ф. к исключительной мере наказания за шпионаж и контрабанду. 4 марта 1988 года Президиум Верховного Совета СССР отклонил прошение о помиловании, и 15 марта того же года приговор был приведен в исполнение [316] .

Можно также назвать бывшего полковника ПГУ КГБ Олега Гордиевского, который начал сотрудничать с британской разведкой, по одним источникам, в 1960–1961 годах, по другим – в 1974 году. С января 1985 года он исполнял обязанности резидента внешней разведки КГБ в Лондоне. В мае 1985 года Олега Гордиевского вызвали в Москву под предлогом утверждения в должности резидента. На самом деле его заподозрили в связи с британской разведкой. В июле 1985 года Олег Гордиевский бежал из СССР. В ноябре 1985 года его заочно приговорили к смертной казни, приговор впоследствии так и не был отменен. Британский агент более десяти лет работал в советской внешней разведке и так и не был разоблачен!

Другая проблема, связанная с эффективной и результативной работой КГБ, – в Советском Союзе существовала «каста» тех, кто находился вне подозрений. Несмотря на то что у чекистов имелось достаточно доказательств вины этих людей, последние продолжали занимать свои посты. Расскажем о нескольких таких эпизодах.

В середине семидесятых годов прошлого века с советской внешней разведкой начал сотрудничать высокопоставленный политик из США. Однажды он сообщил об американском «агенте влияния» – члене ЦК КПСС, который занимал пост посла в одной из западных стран и чьи доходы превышали официальную зарплату. Председатель КГБ Юрий Андропов подготовил записку соответствующего содержания для Леонида Брежнева. Однако последний не поверил сообщению и заявил: «Среди членов ЦК не может быть предателей!» Председатель КГБ не согласился с этим заявлением, но и спорить не стал. Вернувшись со встречи в здание на площади Дзержинского, председатель КГБ порвал документ в присутствии своего заместителя Виктора Чебрикова. Попавший под подозрение член ЦК достиг высоких постов в партии и в государстве [317] .

В ноябре 1973 года резидент легальной резидентуры в Канаде полковник Владимир Меднис доложил председателю КГБ Юрию Андропову, что в окружении последнего действует агент одной из западных разведок, который располагает возможностью производить перестановки в КГБ на высоком уровне. ЦРУ крайне заинтересовано в том, чтобы использовать «крота» для продвижения своей агентуры в подразделениях КГБ на руководящие должности. Агент был завербован одной из разведок НАТО. Владимир Меднис вручил председателю КГБ листок с двумя фамилиями тех, кто, на его взгляд, мог оказаться «кротом». Реакция Юрия Андропова была странной. Он молча и очень внимательно выслушал сообщение, убрал листок в карман, а пожимая при прощании руку, загадочно произнес: «Да, нелегко вам придется…»

Действительно, после этой встречи у Владимира Медниса начались проблемы. Его спешно отозвали из-за рубежа и назначили заместителем начальника научно-исследовательского отдела Краснознаменного института КГБ. Человек, сообщивший резиденту о «кроте», через три дня погиб при загадочных обстоятельствах – умер после ужина в ресторане. А «крот» остался на своем посту и так и не был разоблачен [318] .

Существует несколько версий причин, заставивших Юрия Андропова проигнорировать сообщения своего подчиненного. Согласно одной из них – настоящего «крота» не существовало, а сам Владимир Меднис пал жертвой мастерски проведенной операции западной спецслужбы. По другой версии – «крот» был, но Юрий Андропов решил использовать предателя для дезинформации противника [319] .

Можно вспомнить дело заместителя начальника спецопераций (финансовая разведка, отдел «Ф») Управления «С» (нелегальная разведка) Первого Главного управления КГБ СССР Леонида Кутергина. Отдел «Ф» был создан в 1973 году и специализировался на установлении неофициальных контактов с западными бизнесменами и политиками.

В отдел «Ф» Леонид Кутергин был назначен по указанию начальника Первого Главного управления Владимира Крючкова. Последнему очень хотелось иметь свои «глаза и уши» в этой полуавтономной структуре. Новичок оказался любопытен просто не в меру. Однажды его застали, когда тот внимательно изучал секретные документы коллег по отделу. Разразился громкий скандал, который поспешили замять.

В июле 1984 года Леонид Кутергин выехал в командировку на Запад и исчез. На берегу какого-то озера обнаружили его одежду. Через какое-то время Москва признала его утонувшим. А между тем «утопленник» не только был жив, но и активно общался с сотрудниками западногерманской разведки. Ведь он был завербован еще в 1974 году во время командировки в Австрию. Агент «Виктор» умер в 2001 году в Германии [320] .