Глава 7. Расчёт и тряпки
После недолгого размышления и чуть более долгого спора, ранец с парашютом мы решили припрятать до того, как вошли в деревню… ну, как припрятать? Замаскировать. О том, чтобы выкинуть девяносто квадратных метров качественного парашютного шёлка, и речи быть не могло. Мне такое расточительство было совсем не по душе.
— Кирилл! Ну зачем тебе этот чёртов парашют?! — Хельга даже ногой притопнула от возмущения. — Вон деревня, там люди, гостиница, нормальная постель…
— Надо. — Отрезал я.
— Зачем? — Не менее упрямо повторила моя спутница. Пришлось объяснять.
— Хельга, сестрёнка… Сколько у тебя денег? — Девушка хлопнула ресницами и… откинув короткую полу своей куртки, извлекла из-под неё небольшой кошелёк. На подсчёт наличности под моим изрядно удивлённым взглядом у неё ушло меньше минуты. Впрочем, я довольно быстро спохватился. Ну да, на хрена Гроссу её наличность? Не удивлюсь, если у неё и документы при себе остались…
— Червонец, шестнадцать лир и сорок чентезимо… — Заключила она.
— Замечательно. — Кивнул я. — А у меня есть две гривны, четыре лиры и двадцать два чентезимо. И всё. Как ты думаешь, нам хватит этих денег, чтобы дожить до встречи с Ветровым?
— Хочешь сказать, дюжины гривен и двадцати лир нам не хватит? — Удивилась Хельга.
— А ты собираешься расплачиваться русскими гривнами в этой деревне? — Вопросом на вопрос ответил я.
— А что такого? — Пожала плечами девушка, вызвав у меня тем самым глубокий вздох.
— Хельга… сейчас все окрестности на ушах стоят из-за падения дирижабля. Ни на секунду не сомневаюсь, что на месте катастрофы уже работают местные власти и… полиция. Учитывая расстрел шлюпок устроенный «китом», всяческих дознавателей и следователей вокруг бывшего «Солнца Велиграда» должно быть немеряно. И как ты думаешь, какой вывод они сделают из этой стрельбы?
— Что «кит» пытался кого-то уничтожить… — Хельга хмыкнула и развела руками. — Извини, Кирилл, этот факт у меня просто вылетел из головы. Я-то большую часть действа проспала… не без твоей помощи.
Ну да, теперь я ещё и виноват получаюсь. Ох уж эти девчонки… Ладно, пропустим.
— Именно. Пытался уничтожить неких беглецов. И не факт, что какой-нибудь глазастый и очень мечтательный крестьянин, не углядел в небе купол парашюта. И не нужно быть гением, чтобы связать эти два факта. Так вот, на месте властей я бы обязательно постарался оповестить старост окрестных деревень, или как они тут называются, о возможном появлении чужака, с рекомендацией задержать такую личность для беседы с дознавателями. В свете этого, попытка расплатиться русскими гривнами будет выглядеть как прямое приглашение к задержанию, согласись?
— Я поняла, Кирилл. Не дура, всё-таки. — Вздохнула Хельга и, заметив мой взгляд, прищурилась. — Что? Будешь утверждать обратное?
— Не буду. — Ухмыльнулся я и уже значительно тише добавил. — Некоторые мысли лучше держать при себе.
— Кирилл!
— Да — да?
— Засранец мелкий. — Со вздохом констатировала Хельга.
— Эй, приличной девушке не пристало так выражаться!
— Приличные девушки не летают в обнимку с мелкими засранцами на парашютах. — Откликнулась она. — Кстати, о парашютах. Как наша денежная проблема может быть связана с этим куском ткани и верёвок?
— Хм… Хельга, знаешь, сколько стоит парашют в Меллинге? — Поинтересовался я, оставив перепалку. Дочка дядьки Мирона пожала плечами. — Четыреста — пятьсот марок… германских, само собой.
— Ну да, расплата гривнами нас выдаст, а продажа парашюта не привлечёт никакого внимания. — Фыркнула Хельга.
— Во — первых, не самого парашюта, а только ткани. — Уточнил я, пропуская колкость мимо ушей. — За неё одну можно выручить марок двести… то есть, примерно сто лир. А во — вторых, я не предлагаю продавать её здесь. Уж на пару билетов в дилижансе или на поезде, если, конечно, тут есть станция, у нас местных денег должно хватить. Доберёмся до города побольше, там и парашют продадим и гривны на лиры поменяем без всякой опаски.
— Толково. — Наконец согласилась Хельга… и нахмурилась. — Подожди, но если ты прав насчёт дознавателей, то станция, да и дилижанс, наверняка, уже под наблюдением.
— Вполне возможно. — Кивнул я. — Но это ещё нужно проверить, согласись? Да и не забывай, если кого-то и будут искать, то одного чужака, а не парня и девушку. Не так ли?
— Ну… — Хельга покосилась на призывно мигающие огоньки деревни, на ранец… и желание ночевать в тёплой постели победило. — Ты прав. Идём… Только обойдём деревню по дуге. Ну, чтоб войти с противоположной стороны. Меньше подозрений будет…
— Согласен. А перед этим, чтоб не светить парашютом, превратим ранец в саквояж. Благо ручка у него имеется. — Я ткнул пальцем в металлическое кольцо держателя, на котором ранец крепился в шкафчике для спаснаборов.
На маскировку ранца ушло не так много времени. Мы поступили просто и незатейливо, выкорчевав из него бессмысленно усложнённый механизм выброса и ободрав тканную обшивку, в результате чего парашютная система из спасательного набора превратилась в стальной саквояж с металлической ручкой. Вполне себе стильная вещица, в которую мы утрамбовали болтающиеся стропы и плечевые ремни к парашюту, на всякий случай… и туда же отправилась и сумка из-под спаснабора, с уже во второй раз уведёнными мною у Гросса шкатулками. А наши собственные маски и спасбаллоны я прикопал ещё в той рощице, где мы с Хельгой приземлились.
М — да, лучше бы я проделал эти операции непосредственно перед входом в деревню… Ломиться в наступающей темноте по пересечённой местности, огибая селение, оказавшееся не таким уж маленьким, между прочим, да с неудобным саквояжем в руке, вместо ранца за спиной, было не самой лучшей идеей. Спасало только до сих пор действующее рунное укрепление тела… это при том, что я давно перекрыл даже естественную поддержку цепей за счёт внутренней энергии. Недавний «пережор» сказывается, даже несмотря на то, что большую часть пропущенной через рунные цепи мировой энергии, я благополучно слил в «шкатулки»!
В общем, к деревеньке вышли не злые парашютисты — «диверсанты», а вполне себе презентабельная молодая девушка со своим младшим братом… немым. Ибо итальянским я не владею, а говорить на немецком или русском мы посчитали идеей не лучшей, чем попытка продать здесь парашют или расплачиваться гривнами. Кто знает, до чего может довести полицейских профессиональный долг и чрезмерное рвение? Особенно, если их должным образом простимулировать? Глядишь, и до этой деревеньки доберутся. А учитывая особенности последних событий, я предполагал, что количество возможных интересантов с хрустящими «стимуляторами» в кошельках, несколько отлично от нуля. И Хельга со мною согласилась.
Правда, костюмы на нас были изрядно помяты, но тут уж ничего поделать было нельзя… по крайней мере так, чтобы у Хельги не появились ко мне неудобные вопросы. Хотя, выгладить вещи разогретыми воздушными линзами можно было бы в два счёта.
К нашему удивлению и удовольствию, то, что со стороны мы приняли за деревню, на поверку оказалось маленьким разноцветным городком у реки, с железнодорожной станцией, парой древних церквей и даже небольшим палаццо на центральной площади, стоящим аккурат напротив здания городской управы.
Но самым большим нашим везением оказался праздник, царивший на улицах Манербио. Благодаря суете и куче народа снующего тут и там, на наше прибытие никто не обратил никакого внимания. Так что, мы без помех прошли до самого центра города и после недолгих блужданий отыскали гостиницу, расположившуюся недалеко от церкви Святого Лаврентия, где сегодня венчался наследник Дома Ольдофреди, в честь чего, собственно, город и гуляет.
Об этом мне рассказала Хельга, почерпнув сведения из речи хозяйки гостиницы, бойкой полненькой женщины с замашками всеобщей тётушки, выстреливающей по тысяче слов в минуту. Не прекращая болтать, она провела нас в мансарду и, гордо продемонстрировав небольшой номер на две спальни под скошенной крышей, торжественно вручила Хельге огромный ключ, после чего, сочувственно мне улыбнувшись и потрепав по голове, исчезла… И слава богу, а то у меня от этой тараторки уже голова начала болеть!