Четверо петляли меж завалов свалки и, поминутно оглядываясь, подгоняли друг друга, всё дальше и дальше уходя вглубь «китового кладбища». Двое подтянутых парней лет восемнадцати — двадцати, девчонка, их ровесница и мужчина старше их вдвое, усатый и кряжистый. Беглецы… Что ж, они выбрали хорошее место, чтобы спрятаться от любой погони. Здесь ни одна собака их не отыщет. Но… свято место пусто не бывает. И не они одни предполагали, что свалка дирижаблей является хорошим укрытием от внешних проблем.

Кое-кто из таких «знатоков», жил здесь уже больше года. Но эти «местные» жители знали и другое. На свалке не выжить просто так. Здесь нет еды, воды… а продать в бывшем Меллинге что-то скрученное с остовов «китов» можно, только обладая хоть какими-то знаниями в технике… Заклёпка или кусок обшивки не нужны никому. А уцелевшие агрегаты… ха, они потому и уцелели, что для их снятия нужны о — очень специфические знания, без которых демонтаж превратится в бессмысленное уничтожение механизма. Да, в случае удачи, везунчику скрутившему такую фиговину и сдавшему её закупщикам в Меллинге, достанется неплохая сумма… для «трюмных крыс», как называют своих соседей со свалки нынешние жители города. Но вот таких знаний у этих самых «крыс», в большинстве своём, нет. А потому, им остаётся довольствоваться хламом, вроде старых измерителей из машинных отсеков и трубок нагревателей для паровых котлов. Но, многим из них, проще грабануть таких вот новичков, и сдать в город снятый с них хабар.

Ведущий четвёрки «гостей», высокий черноволосый парень в матросской робе, точно такой же, как у его напарника, вдруг замер на месте и поднял руку в предостерегающем жесте. Его спутники тут же послушно остановились, но… может быть именно в этом и была их ошибка.

Прилетевший откуда-то из-за горы хлама, металлический шарик с удивительной точностью угодил точно в лоб ведущему, а следом такой же удар получил и второй парень. Третий выстрел не менее точно попал в лоб старшему мужчине и все трое, почти одновременно кулями осели наземь, оставив в одиночестве напуганную подругу. Она закрутила головой, суматошно дёргая застёжку кобуры, но не успела извлечь револьвер, как неизвестно откуда появившийся человек, скользнув к ней со спины, резко ударил девчонку по затылку и, аккуратно поддержав обмякшее тело, почти бережно опустил её наземь.

— Молодец, Руни! — Не прошло и минуты, как вокруг собралось пятеро заросших мужиков, распространяющих вокруг амбре немытых тел. Все пятеро в какой-то потрёпанной одежде нечитаемого цвета и фасона и в не менее затасканных, порыжевших и потрескавшихся от времени кожаных лётных регланах. У каждого на поясе по широкому ножу и… два револьвера на пять кобур. Плюс брезентовые рюкзаки за спинами, подсумки на ремнях и… рогатки в руках двоих из них. Тот, кто только что похвалил своего приятеля, хлопнул его по плечу и, опустившись на корточки, принялся обшаривать тело русоволосой жертвы… Облапал, проще говоря. На заросшем черным курчавым волосом лице появилась сальная улыбка. Руки будто сами собой принялись расстёгивать многочисленные пуговицы фланелевой рубашки на груди потерявшей сознание девушки… Предводитель «трюмных крыс» облизнулся в предвкушении и… ткнулся мордой в пропитанный машинным маслом грунт, накрыв собой девчонку.

Его дружки не успели отреагировать на неожиданную атаку и легли рядом, а под их упавшими телами тут же начали расползаться красные пятна.

— И как же я вас потащу-то? — Протянул выскочивший из-за кучи хлама светловолосый мальчишка под тихие щелчки пуль, привычно утапливаемых умелыми пальцами в рукоять пистолета. Зарядив оружие, паренёк спрятал его в кобуру под просторной курткой и, обведя взглядом валяющиеся на пустом пятачке тела, тяжело вздохнул. — И ведь говорил им: «ночью идти надо». Нет, понесло идиотов среди бела дня… А мне теперь возись с ними. И как я дошёл до жизни такой, а?

Привести в чувство вырубленных «крысами» гостей, оказалось не так просто, как я рассчитывал. Ведь говорил им, что идти нужно ночью… Так ведь нет, попёрлись днём, словно так и надо! А мне теперь, возись с ними. Эх…

Первой пришла в себя Хельга, которую мне пришлось доставать из-под тела убитого предводителя шайки «крыс». Следом очухался Иван, на которого я банально вылил полведра воды, сконденсированной прямо над головой палубного старшины, убедившись перед этим, что Хельга прочно занята приведением в чувство отца и не обращает на меня внимания. Отмазываться наличием какого-нибудь артефакта мне не хотелось. А вот с Архипом пришлось повозиться. То ли парень оказался не так крепок, как его приятель, то ли стальной шарик, прилетевший ему в лоб, был запущен более сильной рукой… но пришёл в себя Архип одновременно с Краем… и сразу вернул на свет съеденный утром завтрак. Дела — а… Сотряс схлопотал, точно. И судя по знакомому «енотовиду», ушибло его неслабо. Вон как… полощет.

— Рик, нам нужно торопиться. — Бросив короткий взгляд на еле стоящего на ногах, покачивающегося двигателиста, проговорил Иван. — Из тюрьмы уходили с шумом, но в городе вроде бы оторвались. Только боюсь, что информация ушла на свалку…

— Значит, скоро появятся «трюмные ищейки» Гросса. — Кивнул я. — А Архип идти не сможет… Носилки?

— Где ты их возьмёшь? — Удивился Иван. Я ухмыльнулся.

— Сами же говорили, что не знаете, в каком состоянии окажется Край. — Ответил я через несколько минут, притащив из-за кучи хлама, где оборудовал свой НП и дожидался появления беглецов, сложенные носилки. Самодельные, понятно… но крепкие. Сам ладил.

— Предусмотрительно. — Почесал затылок Иван. — Слушай, Рик, а как ты вообще догадался, что мы здесь пойдём?

— А больше негде. — Развёл я руками и указал на свой НП. — Вы же шли по пеленгу на маяк… а оттуда я просматриваю большую часть подступов к старой свалке со стороны города. Правда, думал, что придётся ждать вас до самой ночи.

— Ты же видишь, дождь, скользко. Ночью, мы бы попросту не дошли сюда. — Вздохнув, развёл руками Иван. Я хотел было возразить, но тут в нашу беседу вклинился Край. Просто — напросто подошёл и стиснул меня в медвежьих объятьях.

— Рад видеть тебя живым и здоровым, Рик. — Прогудел Бронов.

— Я бхы… т — тоже… х — хотел ви — дхеть ссе — бя здо — ровым. — Проскрипел я, еле вытолкнув воздух из лёгких, и попытался вдохнуть. Тщетно. Хватка у Края крепкая.

— Пап, ты же его задушишь! — Пискнула Хельга. Только тут до Бронова дошёл смысл моих хрипов и он, аккуратно поставив меня наземь, наконец разомкнул объятья и смущённо улыбнувшись, развёл руками.

— Извини, Рик… перестарался.

— Пф… ничего. Я тоже рад видеть тебя в здравии, дядька Край. — Отдышавшись, улыбнулся я.

Но долго обмениваться любезностями нам не пришлось. Убедившись, что отец в порядке, Хельга переключилась на Архипа. Быстро обследовав бледно — зелёного моториста, глянув в его мутные глаза, девушка тут же скормила ему горсть каких-то пилюль и, в приказном порядке отправив его устраиваться на носилках, обернулась ко мне.

— Рик, далеко нам идти?

— По мусору… с полчаса. И ещё пару часов по старой части «кладбища». — Откликнулся я и заговорил быстрее, прежде, чем Хельга успела открыть рот. — Но прежде, чем мы куда-то отправимся, нужно спрятать тела.

Кажется, дочь Края только сейчас заметила сваленные мною в сторонке трупы «крыс». Она вздрогнула, перевела взгляд с тел на меня, обратно… и, ойкнув, продемонстрировала свой завтрак вслед за Архипом. Однако…

Край с Иваном покачали головами. Но, если отец Хельги только понимающе хмыкнул, то Иван одарил меня странным нечитаемым взглядом и огляделся по сторонам, словно выискивая что-то среди напластований мусора. Что, надеется увидеть здесь ещё и мой завтрак? Ну — ну…

— Дядька Край, поможешь? — Я кивнул на тела «трюмных крыс», и Бронов коротко кивнул.

Порыскав вокруг, я быстро нашёл подходящее место, но носить трупы мне не пришлось. Край с Иваном справились без меня, быстро и чётко. Что ж, я не против. Таскать мертвяков не самое интересное занятие.

В путь мы тронулись только через четверть часа, зато сразу взяли хороший темп, так что вскоре завалы новой свалки сменились ровными рядами остовов «китов», выстроенных, словно по линеечке. Скорость хода тут же выросла, да и «гости» повеселели. Это при том, что к месту нашей встречи они подошли довольно усталыми, если не сказать вымотанными. А сейчас, ничего, втянулись… бодренько так идут.