Шекспировские страсти
Мама пришла на рынок покупать яблоки.
— Дама, купи лучше эти, — тыкает пальцем продавец в самые дорогие яблоки.
Мама выбрала другие. Продавец-молдаванин, румяный, как Дед Мороз, запаковывая товар, маме:
— Дама, эта яблока тоже хорошая — Флорина звать. Так имя этой яблоки. Румынской. Флорина, имя такой есть румынской.
Оно и видно, думает мама, что Флорина. Яблоки яркие, красные, бокастые, как веселые шумные цветущие румынские девушки в национальных пестрых костюмах.
— А на, возьми этот яблок, дама, — предлагает продавец маме, протягивая яблоко из тех, что самые дорогие, — возьми подарок, пробуй. И потом еще придешь к меня — этот яблок купить. Глостер — такое имя это яблок, Глостер.
— Глостер? Герцог? — Мама удивляется, подымает брови.
— Та не, дама, Глостер его такой фамилие этот яблок.
— Ну да. Фамилия — Глостер. Имя — Ричард.
— Какой Ричард? Рихард? Не, то другой яблок. Нету их. Не сезон для Рихард.
Мама пришла домой, положила яблоко Глостер на блюдечко. Говорит:
— Это Глостер.
— Милорд? «Примите мой привет, светлейший герцог», — я откликаюсь вскользь, но почтительно.
— Ну что, — размышляет мама над красивым, как будто лаком покрытым, элегантным яблоком, — без гнева занесу над ним предательский кинжал?
И занесла. И взрезала. И Глостер оказался несладким, терпким, кислым, а с виду был — красавец и король…
Мама, прочтя эти строки, заметила, что с дяденькой — продавцом яблок, в следующий раз так и будет разговаривать. Шекспиром и без сожаления: «Чтобы лжеца изобличить».
Представляю себе, что дяденька подумает: «Офелия сошла с ума». Примерно так и подумает дяденька.
