Глава девятая. Ложь по случаю
Мать сидела за рулём ухоженной иномарки с закрытыми глазами, слегка покачивая головой в такт музыке. Ленка с удовольствием залюбовалась железным конём. Лоснящаяся полировка чёрного BMW Х6, его массивный передний бампер, выпендрёжное литье, солидные обводы корпуса – всё приводило её в восторг.
Пару раз ей даже разрешили вообразить себя водителем где-то за городом, в полной глухомани. В памяти навсегда отпечатался тот день, когда она, стискивая руль потными руками, с улиточной быстротой шуршала по дороге, пребывая в полной уверенности, что летит вперёд с безумной скоростью.
Налюбовавшись тачкой, Ленка напоследок отметила, как гармонично автомобиль сочетается с образом матери. Конечно, заподозрить в первого взгляда в хрупкой фигуре за рулём бездну целеустремлённости, виртуозной деловой хватки и умения держать удар было трудно. Но мать любила подбирать статусные вещи, которые предостерегали от легкомысленных выводов на её счёт.
Ленка скромно постучала в приспущенное стекло.
– Ну как? – Она крутанулась для лучшего обзора своего наряда. – Пойдёт?
– Вижу, ты постаралась.
Родительница выглядела довольной, а значит, Ленке удалось найти компромисс между её невысказанными пожеланиями и своими предпочтениями.
– Ага, – она уселась рядом с матерью и расправила на коленях невесомый подол персикового платья. – Целый час угробила на красоту.
– Тебе ещё не надоела эта затея со школьной формой? – осторожно поинтересовалась мать, делая вид, что очень занята рассматриванием бардачка.
– Неа, – Ленка достала из сумки планшет и бодренько ткнула в кнопочку Контакта. – Всё идёт по плану. Агент ноль-ноль-шесть всё ещё в тылу врага. А что?
– Да так. Ты теперь редко радуешь меня своим внешним видом.
– Ну, мам! Я ведь просто страшненькая, смирись с этим.
– Чушь. Ты миленькая, но почему-то в последнее время упорно уродуешь себя одеждой. Мне хочется надеяться, что это всё подростковое и скоро пройдёт. Или, может быть, тебе нужна помощь? Может, я что-то упускаю или не понимаю? Так объясни. Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне.
Ленка оторвалась от планшета и покосилась на мать. Та смотрела на нее очень решительно, горя желанием преодолеть любые трудности воспитательного процесса.
– Знаю.
– И?
– Мам, меня не нужно спасать. Совсем. Но, если что, я сразу сообщу.
– Хорошо, – она вздохнула, и было заметно, что ей очень хочется продолжить разговор и вытрясти из Ленки ответы на все вопросы, которые её волновали. – Пристегнись.
Они выехали на проспект. Водила мать сосредоточенно и спокойно. Застряв в многочасовой пробке, она вела себя так, словно сидела в шезлонге где-нибудь у моря. Это было абсолютное и непробиваемое спокойствие, которому Ленка втайне завидовала.
– Ой, это же Светка, – вдруг удивилась мать, впервые проявляя человеческие эмоции за рулём.
Ленка, выдернутая из переписки с питерскими друзьями такой непривычной эмоциональностью, заинтересованно посмотрела вперёд. Прямо перед ними дорогу переходила Русалка с двумя бесформенными сумками. Из одной торчала солидная пачка тетрадей, а из другой – пучок зелёного лука.
– Это наша классная.
– Да ты что? – Мать зачарованно проводила её взглядом. – Светка.
– Ага, Светлана Сергеевна. Ты её знаешь?
– Это моя школьная подруга.
– Ух ты! – впечатлилась Ленка. – Потрясающая новость.
– Что она преподаёт?
– Русский и литературу.
Сзади деликатно бибикнули, и мать, оторвавшись от лицезрения уходящей Русалки, заметила, что уже давно горит зелёный. Она аккуратно тронулась с места.
– Надо же. Светка… – Мать явно была под впечатлением от встречи, а такое случалось редко. – Сто лет её не видела.
– И заметь, какое совпадение: твоя школьная подруга – теперь моя классная руководительница. Это очень кстати, – вдохновилась Ленка открывающимися перспективами.
– Почему? – мгновенно насторожилась мать. – Что-то случилось?
– А должно? Почему ты сразу думаешь о плохом?
– Прости, – мать мимолётно глянула на неё и резко свернула к обочине. – Так, а теперь объясни.
– Ну это же очевидно. Всего лишь захотелось больше лояльности к моей персоне.
– Она к тебе придирается? – Голос матери неприятно похолодел.
– Да нет, всё нормально, – испугалась Ленка, представив крестовый поход матери в учительскую. – У меня всё нормально. Честное слово.
– Точно? – Мать слегка расслабилась.
– Мам, да всё хорошо. Не волнуйся ты так.
– О ком же мне ещё волноваться? Ты всё, что у меня есть, – буднично сказала она, вновь выворачивая на дорогу.
– У тебя ещё есть бизнес.
– Не говори ерунды.
– Не буду, – согласилась Ленка. – А почему вы поссорились?
Мать болезненно дёрнула плечом.
– С чего ты взяла, что мы в ссоре?
– Обыкновенная дедукция. Про твою институтскую подругу я знаю всё, а про школьную – ничего. И какой из этого напрашивается вывод? Ты не хотела о ней говорить. Всё элементарно.
– Возможно.
Ленка покосилась на неё, пытаясь определить размеры таинственной школьной трагедии, но мать уже сияла полуулыбкой, за которой, как за каменной стеной, ничего не разобрать.
– Расскажешь? Или это тайна?
– Да нет, не тайна. Мне просто неприятно об этом говорить.
– А, ну ладно. Забудем.
Они свернули на стоянку у огромного офисного центра, стеклянным осколком громоздящегося у крохотного, но ухоженного прудика. Автомобиль мягко остановился, и мать, отстегнув ремень безопасности, развернулась к Ленке.
– Мы обе были увлечены одним мальчиком. Но ему больше нравилась Света.
– Серьёзно? – поразилась Ленка. – У него были проблемы со зрением?
Она покачала головой.
– В детстве я была гадким утёнком. А Светка наоборот. На неё все мальчишки заглядывались.
– Не может быть, – недоверчиво нахмурилась Ленка. – Ты у меня красавица.
– На самом деле я так и осталась гадким утёнком. А всё, что ты видишь, лишь попытка это скрыть.
– Мам, ну что ты говоришь? – расстроилась Ленка. – Это неправда!
– Правда в том, что я жутко закомплексованный утёнок.
Ленка силилась увидеть через её модельную внешность маленькую, застенчивую уродку, но не получалось. Мать излучала непробиваемую уверенность и жизнелюбие.
– Ты поэтому выбросила все школьные фотографии? Да?
– Я их торжественно сожгла на даче перед выпускным.
– А теперь жалеешь?
– Немножко, – она позволила себе чуточку расслабиться, и Ленка тут же уловила в голосе что-то вроде тоски по детству.
– И что потом случилось с этим мальчиком?
– Потом? – Она глубоко вздохнула, опять прячась за непробиваемое сияние улыбки. – Потом я их рассорила и отбила Лёлика.
– Лёлика? – переспросила Ленка, не сразу расшифровав уменьшительное от Алексея. – Постой, ты говоришь про отца?
– Да.
– А… Понятно.
Новость была ошеломляющей. Ленка уставилась на мать, стараясь не показать потрясение от только что услышанного, и они некоторое время смотрели друг на друга, очень доброжелательно улыбаясь. Но долго продержаться под проницательным взглядом матери, изображая пофигизм, было невозможно.
– Ладно, нам пора! Погнали на мероприятие! – Ленка резво выскочила из автомобиля, словно спасаясь от пожара.
В уютном банкетном зале, довольно приятно украшенном, уже собралось человек двадцать, и, когда они вошли, народ с неожиданным энтузиазмом потянулся к матери с приветствиями. Ленке пришлось глупо улыбаться и восхищённо хлопать ресницами каждому вновь представленному, чтобы вписаться в отведённую ей роль хорошо воспитанной девочки.
Пришедшие дети были, в основном, в возрасте третьеклашек и бродили по залу, с любопытством всё рассматривая. Мать в организационном пылу попыталась было пристроить Ленку на организацию досуга мелких, но та, состроив выразительную рожицу «не сдамся врагам», удрала в угол зала, к диванчикам. Мать только бровью дёрнула, но настаивать не решилась.
Спрятавшись за колонну из шариков, Ленка уселась на широкий подлокотник диванчика. История о школьной подруге матери не давала покоя. Как-то не укладывалось в голове, что Русалка тоже была влюблена в отца. Они просто не сочетались вместе.
Теперь становилась понятна неприязнь классной к ней. Любовный треугольник через годы болезненно срикошетил по Ленке, перечёркивая даже попытку что-то исправить. Перспектива вырисовывалась совершенно не радужная. Заполучить врага – в учителя, хуже не придумаешь. Как же всё это неудачно сложилось.
– Лена? Это ты? – Возникший рядом сероглазый ошеломлённо смотрел на неё. – Тебя не узнать. Я там всё стоял и думал, ты это или не ты? Вот решил подойти.
– Привет, – пролепетала Ленка, вскакивая.
Ноги почему-то оказались ватными, и ей пришлось кособоко опереться о спинку диванчика. Олег был в тёмном костюме и ослепительно-белой рубашке, торжественный до невозможности. И он разглядывал её так внимательно, словно видел впервые. С одной стороны, было приятно удостоиться такого внимания, а с другой – немного обидно, она ведь уже неделю мозолит ему глаза в школе, мог бы уже и рассмотреть.
– А меня дядя арендовал на вечер. У него детей нет, вот меня и позвали, – он был немного взволнован праздничной обстановкой. Было заметно, что на таких мероприятиях он впервые. – А ты как сюда попала?
– А меня тётя попросила, – соврала Ленка, коченея от собственной лжи. Было нестерпимо обманывать именно сероглазого, но его знакомство с матерью совершенно не вписывалось в её стройную легенду, перечёркивая тщательно выстроенный образ сироты казанской. Хотя, может, послать всё на фиг и сказать ему правду?
– Понятно, – он нервно поправил галстук. – Это хорошо.
– Ага, – Ленка, не зная куда деть руки, спрятала их за спину, намертво сцепив в замок.
Дубинину было проще, он просто сунул руки в карманы. И, под видом разглядывания зала, крайне заинтересованно косился на Ленку. А она старательно делала вид, что этого не замечает.
– Есть хочешь?
– Не отказался бы, – обрадовался он.
– Пойдём покажу.
Она подвела его к шведскому столу, и они, взяв тарелки, наперегонки бросились их заполнять. Не вся еда оказалась знакомой, и приходилось пробовать по кусочку, гадая, что это такое.
– Елена, ты нас познакомишь?
Ленку прошиб столбняк. Рядом стояла мать и, мило улыбаясь, с интересом разглядывала Олега.
– Ах да, – она с глубоко вдохнула и скороговоркой выпалила: – Олег, это моя тётя, Екатерина Николаевна. Тётя Катя, а это Олег Дубинин, мой одноклассник.
У матери на мгновение заледенело лицо, и Ленке показалось, что сейчас произойдёт что-то страшное. Но обошлось. Мать виртуозно преодолела Ленкину подножку.
– Очень приятно, Олег, – она даже не взглянула на Ленку, даря ослепительную улыбку лишь ему. – Рада познакомиться.
– Я тоже, – он был совершенно сражён обаянием матери.
– Знаете, Олег, я была бы вам очень благодарна, если бы вы помогли Елене прижиться в новом коллективе. Вы же понимаете, переход в новую школу всегда травматичен для подростка.
– Я и так помогаю, – он очень воодушевился. – Можно сказать, даже взял над ней шефство.
– Неужели? – скромно встряла в беседу Ленка.
Сероглазый покраснел и беспомощно уставился на Ленку.
– Олег, – мать ухватила его за локоть и ловко увлекла за собой. Ленке пришлось пойти за ними, чувствуя себя отвратительно из-за того, что сервировочным столиком тащила обе тарелки. – Только, пожалуйста, будьте с ней построже. Елена – девочка умненькая, но часто отвлекается. Ей нужна помощь такого человека, как вы. Справитесь?
– Да. Сделаю что смогу, – он просто сиял от гордости за оказанное ему доверие.
– Замечательно. Очень надеюсь на вас. А сейчас я вас оставлю.
Она ускользнула прочь, в праздничную толпу, которая шумно и улыбчиво потянулась к ней. Ленка облегчённо выдохнула. Предстоящее объяснение с матерью повисло тяжким камнем на шее, но всё равно это будет не сейчас, а вечером. Можно передохнуть перед бурей.
– Здоровская у тебя тётка, – Олег всё ещё смотрел ей вслед. – Я б от такой тоже не отказался.
– Неужели? – искоса глянула на него Ленка.
– Ну да, – он повернулся к ней, весь переполненный воодушевлением. – Ты просто привыкла к ней и уже не замечаешь.
– Есть будешь? – Ленка так резко протянула ему тарелку, что чуть не опрокинула на него содержимое.
– Совсем забыл, – он взял тарелку и, наколов очищенную креветку на вилку, задумчиво уставился на неё. – А вы похожи.
– С кем? С креветкой?
– Что? – оторвался он от углублённого созерцания ракообразного. – А, нет. Зато теперь я знаю, как ты будешь выглядеть, когда вырастешь.
– И как?
– Ты будешь красавицей, – просто сказал он и улыбнулся.
Ленке захотелось расплакаться. Прямо здесь. Навзрыд. Горько-горько.
– Типа сейчас я полная уродка.
– Ой, прости, – он жутко покраснел, даже уши налились огнём. – Я не это имел в виду. Ты и сейчас красивая. Но сейчас не так, как потом. Понимаешь?
– Наверное, – скучно сказала Ленка и, подцепив что-то непонятное с тарелки, отправила в рот. Это что-то оказалось в соусе чили и вызвало приступ горячих слёз.
– Лен, прости, пожалуйста, – сероглазый неверно понял её слёзы и пылко бросился успокаивать. – Я иногда глупости говорю. Не хотел тебя обидеть. Прости, пожалуйста.
Кое-как проглотив огненный кусок, Ленка проморгалась и даже смогла улыбнуться.
– Ладно, проехали. Ты лучше посмотри, у меня тушь не потекла?
Он добросовестно вгляделся.
– Нет, всё нормально.
– Ты хорошо посмотрел? – Ленка шагнула поближе и даже встала на цыпочки.
– Хорошо, – он опять улыбнулся своей солнечной улыбкой, совершенно не пытаясь искать потёки туши. – Ленка, ты очень красивая. Правда.
– Не подлизывайся, – строго сказала она. – Возможно, я ещё не совсем пришла в себя от эмоционального потрясения по поводу своей красоты.
– Пойдём потанцуем? – Олег потянул её тарелку на себя. – Давай я это отнесу.
Ленка кивнула, только потом сообразив, что дала согласие и на танцы тоже. Сероглазый тут же умчался пристраивать тарелки, а ей почему-то стало так спокойно и уютно, что, когда он вернулся, она взяла его за руку и повела в центр зала, где под вспышки цветных прожекторов танцевало несколько пар и хаотично скакали, пытаясь попасть в такт, ребятишки.
Когда они вышли в центр, заиграла медленная мелодия, и Олег, смущаясь и волнуясь, протянул ей руку Они танцевали, а у Ленки всё плыло перед глазами, в горле пересохло, мучительно хотелось кашлять. Только музыка всё не кончалась и не кончалась. Нет, танцевать с Дубининым было здорово, но, когда у тебя першит в горле и слёзы в глазах от невозможности нормально дышать, танец становится пыткой.
Композиция наконец закончилась, и Ленка перевела дух под оптимистичное техно. А сероглазый был всё время рядом. Она постоянно чувствовала его взгляд. От этого было немного страшно и в то же время головокружительно радостно.
