Глава вторая. Растущие организмы
Дома Ленка долго и задумчиво стирала школьную форму Процесс почему-то увлёк её, и она снова и снова мылила тяжёлый шерстяной подол, звонко шлёпая им о край ванны. Мысли в такт шлепкам бежали, крутясь по кругу: удар, лужа, его ладонь, оладушки и снова лужа… Словно в мозгах наступил непонятный ступор: вроде о чем-то думаешь, но в то же время понимаешь, что ничего не соображаешь.
Это состояние затягивало, и Ленка бездумно тёрла многострадальную форму, заворожённая чередой закольцованных образов. Надо было соскочить с этой затянувшейся карусели, но во всём этом была такая притягательная отключённость, что всплывать на поверхность бытия совершенно не хотелось.
Платье, неожиданно мотнув рукавом, плеснуло в лицо водой. Ленка очнулась и с удивлением уставилась на форму. Мокрый комок укоризненно вывалился из рук, спасаясь от приступа непредвиденного усердия. Первым желанием было выбросить его, но план по вживанию в социум требовал наличия этого одёжного чудища. И она, торопливо встряхнув, забросила платье на одинокую провисшую верёвку над ванной. Форма тут же зазвенела капелью, и Ленка непонятно почему приободрилась. В конце-то концов она, наверно, не так уж и плохо смотрелась в луже.
Кеды, уже слегка подсохшие, принарядились сочными коричневыми разводами, что придало им очень креативный налёт небрежности. Подошва, вопреки ожиданиям, даже и не думала отпадать, держалась крепко, хотя Ленка старалась как могла, проверяя её на прочность. Любовно расправив шнурки, она пристроила кеды под полотенцесушителем.
Подаренное Юлькой платье отправилось в шкаф, дабы не вызывать лишних вопросов у матери, а Ленка переоделась в домашний халат, достаточно длинный, чтобы прикрыть ободранное колено, и достаточно заношенный, чтобы не выглядеть чересчур представительно.
Планшет радостно блеснул иконками, стоило только прикоснуться, и Ленка задумалась, не слишком ли она увлеклась образом сироты казанской, чтобы терпеть разлуку с крайне необходимым в жизни гаджетом ещё и во время уроков. Но с другой стороны, креативный образ всё равно долго не продержится, а значит, пару месяцев можно потерпеть.
Она зашла в ВК, посмотрела новости от своих питерских одноклассников. Школа, в которой она проучилась шесть лет, так и осталась для неё родной. Другие были временными и не настоящими. Рано или поздно матери надоест развивать сеть филиалов, и они вернутся в Питер. Обязательно вернутся.
Верка с Лёшкой в очередной раз рассорились. Ленка оставила ободряющие комментарии каждому. Серёга запостил очередную порцию городских фот, от которых Ленка чуть не расплакалась. Она жутко скучала по Питеру. Даже дворики-колодцы казались ей теперь верхом уютности и защищённости.
Неожиданно запиликал домофон. Ленка озадаченно посмотрела на часы. Для матери было рановато, а знакомых мало того что здесь ещё не завелось, так вроде бы и не ожидалось. Она сунула планшет в стол и пошла в прихожую.
– Здравствуйте, – пропищал из домофонной трубки детский голосок. – Нам нужна Елена Савина. Мы из школы.
– А зачем она вам? – вяло поинтересовалась Ленка, не желая ни с кем общаться, особенно из школы.
– У нас к ней важное дело.
– Очень сомневаюсь.
Где-то там, по ту сторону, зашептались.
– Пустите нас, пожалуйста, нам очень-очень нужно, – убедительно попросил тот же голосок.
Ленка навскидку придумала штук десять причин, по которым её могли бы побеспокоить незнакомые личности из школы, но ни одна из них не показалась ей убедительной.
– А вы – это кто?
– Мы совет третьего «Б» класса.
– И много вас там?
– Трое.
Беглый анализ ситуации ничего не дал, но зато спровоцировал острый приступ любопытства, требующий освещения всех подробностей неожиданного визита.
– Ладно, проходите. Восьмой этаж, – Ленка вдавила кнопку на домофонной трубке, бормоча себе, что любопытство сгубило кошку.
Их действительно было трое, две девочки и мальчик. Одетые как на парад – белый верх, тёмный низ, они высыпались из лифта и, лучезарно сияя, словно в ожидании чуда, уставились на неё.
– Здрасте, – звонко за всех поздоровался мальчик, заливаясь румянцем, от чего щедрая горсть веснушек на щеках сразу поблекла. – Ты Елена Савина?
У Ленки возникло острое желание немедленно их прогнать. От таких культурно-опрятных деток только беды ждать. Но это было негостеприимно, как говорила мама, а потому Ленка предпочла совершить положенный ритуал и тактично избавиться от свалившихся на голову детишек.
– Она самая. Проходите.
Дети разулись, аккуратно выстроили в ряд у порога обувь, сняли ранцы и, гуськом прошлёпав в гостиную, тесно расселись, как воробышки, на край дивана.
– И что вам надо, бандерлоги? – Ленка пристроилась на подлокотнике кресла, смутно подозревая, что ничего хорошего от незваной делегации ждать не приходится.
– Меня зовут Маша, – важно сказала девочка, что сидела посерединке. У неё были огромные белые банты на тонких косичках, которые она постоянно поправляла. – Её Оксана, а его Стёпа. Мы из третьего «Б». И мы совет класса.
– Рада за вас, – царственно произнесла Ленка, наверчивая на палец прядь волос.
– Мы по поводу шефства над нашим классом, – продолжила Маша и ткнула локтём Степу.
Мальчик вздрогнул, взбодрённый такой передачей эстафеты, и громко выпалил:
– Мы хотим, чтобы ты взяла над нашим классом шефство.
– О как, – впечатлялась Ленка. – А вы ничего не перепутали? С этим вопросом вам нужно обратиться к старосте. Кстати, я даже не знаю, кто у нас староста.
– Мы уже были у вашей старосты, – со вздохом пояснила Оксана. Бантиков у неё не было, но зато полголовы, видимо укрощая кудри, было искусно украшено заколками с радужными стрекозками, которые вразнобой помахивали крылышками. – В этом году нам назначили одного мальчика, но только он к нам не приходит.
– Сочувствую, – твёрдо сказала Ленка, старательно выражая полную незаинтересованность. – Но ничем помочь не могу.
Детки в замешательстве переглянулись.
– Шефство – это очень нужная вещь, – неуверенно сказал Стёпа.
– Очень, – кивнула Маша и скороговоркой процитировала: – Помощь младшим школьникам повышает самооценку, а также укрепляет авторитет и чувство ответственности.
– Так, бандерлоги, внесём ясность. Шефство в мои планы не входит, – отрезала Ленка.
– Но мы уже проголосовали за тебя, – Маша поджала губы и стиснула в кулаке бант. – Весь класс.
Ленка чуть с подлокотника не свалилась.
– Слушайте, бандерлоги, вы же меня не знаете. Я только сегодня в вашей школе появилась. Откуда столько чувств в адрес моей скромной персоны?
– А никто больше не хочет, – выдохнул Стёпа и тут же получил локтем в бок от рассерженной соседки.
– Это почему же? – насторожилась Ленка. – Есть причина?
Мелкота понурилась, принялась изучать соринки на полу, старательно делая вид, что вопрос чисто риторический. Ленка выразительно покашляла. Тяжело вздохнув, Маша поправила бантики и сказала:
– Нет. Мы хорошие, воспитанные и послушные. У нас самый дружный класс в школе. Правда, ребята?
Оксана и Стёпа одновременно и с большим воодушевлением кивнули.
Ленка почесала макушку Что-то в этой истории настораживало. Мелкоту явно кто-то на неё науськал. Но зачем? Неужели за один день у неё появились недоброжелатели? Как бы там ни было, от деток нужно избавляться.
– Только у меня есть одно условие, – она сурово глянула на совет. – Без его выполнения не соглашусь.
– Выполним, – торопливо кивнула Маша.
– Быстрая какая. Похвально, – Ленка прошлась по комнате и просветлённо замерла у окна, скрестив руки на груди. – Я вот по ночам люблю гулять, так что мне нужна команда сопровождения. Человек десять. Надо выбрать из класса наиболее бойких. И ещё. Холодное оружие есть? Сейчас время неспокойное. Будем отбиваться, если что.
Детки вытаращились на неё и, кажется, даже перестали дышать.
– Мы… мы… – пискнула Маша и умолкла.
– Нам нельзя оружие, мы маленькие, – прошептала Оксана, и стрекозки взволнованно забились в её волосах.
– Ну, на нет и суда нет, – Ленка гостеприимно повела рукой. – Выход там.
– А столовые ножи подойдут? – застенчиво спросил Стёпа, опять теряя веснушки.
– Я могу охотничий у дяди Пети взять, – вдруг оживилась Маша. – Даже два.
– А я у папы возьму. У него много, он не заметит, – воодушевлённо добавила Оксана.
– Вот блин! – чуть не плюнула с досады Ленка. – Бандерлоги, вы меня достали. Идите лучше по-хорошему.
Они опять поникли, и Ленка торопливо отдёрнула взгляд, боясь за прочность брони равнодушия.
– У нас классная болеет, – тихо сказала Маша и как-то навзрыд вздохнула. – Давно уже.
– Но её же должен кто-то замещать? – Ленка вновь уселась в кресло, пытаясь задавить в зародыше проклюнувшуюся жалость к бесхозным деткам.
– Они постоянно меняются, – горячо мотнула головой Оксана, пугая стрекозок. – А мы даже в кино всем классом сходить не можем. Ничего не можем. Все от нас отмахиваются, всем некогда.
– Щаз заплачу, – вздохнула Ленка и потёрла кулаком сухой глаз. – Прям не знаю, что с вами делать.
Детки с надеждой уставились на неё. Тесно прижавшись друг другу, словно на враждебной территории, ясноглазые, доверчивые и очень трогательные в своей попытке выстоять в хаосе внешнего мира. Ленка отвела взгляд, борясь с излишней впечатлительностью, но, кажется, проигрывала.
– Мы всё сами сделаем. Только бы рядом кто-то из взрослых был, – пробормотала Маша.
– Бандерлоги, а вы разве не заметили, что я в категорию взрослых не попадаю?
– У нас список есть, – зашарила по карманам Оксана. – Там всё перечислено, что можно, когда без взрослого, но с шефом. А когда нельзя, мы можем из родителей кого-нибудь позвать.
– Слушайте, а вы все такие в классе? Или вы трое – приятное исключение?
Они озадаченно переглянулись.
– Все такие, – не очень уверенно сказала Маша.
– Так, бандерлоги, – хлопнула ладонями по подлокотникам Ленка. – По домам. Хватит с меня впечатлений на первый день.
Детки послушно вскочили с дивана и без энтузиазма прошлёпали в прихожую. Обулись, нацепили рюкзачки и, как по команде, уставились на Ленку Лица серьёзные, сосредоточенные.
– Нам завтра зайти? – Маша закинула за спину косичку с помятым бантом.
– Зачем? – удивилась Ленка.
– За ответом.
Броня не выдержала, осыпалась старой штукатуркой, нагло оставляя Ленку без защиты. Капитуляция была неизбежна.
– Ладно, – со вздохом сдалась она, – буду я вашим шефом, буду. Только выметайтесь отсюда.
– Ура! – завопил Стёпа и бросился к ней, неуклюже облапил, тут же пунцовея от румянца.
Девчонки тоже запрыгали вокруг, звеня чем-то в ранцах и хватая за руки. Ленка слабо отбивалась, боясь сбить с ног охваченных бурным ликованием деток.
– Ох, чувствую, и огребу я с вами, бандерлоги, – она прорвалась к двери и распахнула её. – Всё! Валите уже. Устала я от вас.
Подшефные выскочили в коридор и, судя по грохоту каблуков, вся компания побежала по лестнице. Ленке даже показалось, что каблуков было больше, чем три пары.
Вечер, вопреки ожиданиям, прошёл спокойно. Лужа почти не вспоминалась. Или, вернее, не казалась эпическим центром вселенной. Зато про оладушки помнилось, и Ленка порой жутко сожалела, что отказалась взять их с собой. Сейчас бы они были очень к месту.
Мать пришла непривычно рано, в восемь часов. С пристрастием оглядела Ленку, словно после одного дня в новой школе надеялась найти у неё нимб или отросшие крылья.
– У вас ЧП? – поинтересовалась Ленка, таща принесённые матерью пакеты на кухню. – Я ждала тебя к десяти.
– Ты не рада? – Мать выложила из сумки на стол ещё пару пакетиков.
– Вообще-то меня пугают всякие изменения графика. Стабильность – вот моё кредо.
– Стабильная ты моя, – мать чмокнула её в щеку. – Как всё прошло? Влилась в социум?
– Полностью и без потерь.
– Хорошо, – она беспокойно вгляделась в лицо дочери. Ленка торопливо изобразила улыбку Буратино. – Ты мне расскажешь, если что-нибудь случится?
– Обижаешь, я ж сплошная откровенность.
– Ах, Ленка, – она неожиданно привлекла её к себе и так протяжно вздохнула, что Ленка почему-то расстроилась.
Она вывернулась из объятий, независимая и суровая.
– Так, ты, кажется, в душ собиралась. Так иди уже. А я еду буду греть. Есть хочу ужасно.
Спровадив уставшую родительницу, Ленка бодро распотрошила пакеты, раскладывая по тарелкам салаты, нарезанный сыр. В контейнере нашлось что-то мясное в остром соусе и было отправлено в микроволновку разогреваться. И, только разложив всё на столе, она поняла, что, выдерживая этикет, долго наблюдать за едой не сможет.
Мать пришла освежённая, без макияжа, в большом пушистом халате, который был ей очень велик, но она его любила, видимо за эту огромность и уютность, и не хотела подбирать по своему размеру.
– Я тебе купила манжеты и воротничок, – сказала мать, принимаясь за еду, причём делала это так изысканно неторопливо, словно была на великосветском приёме.
– Зачем? – удивилась Ленка, уже вылизывая тарелку – матери она позорно не дождалась.
– К школьной форме.
– И в честь какого праздника такое излишество?
– Так раньше каждый день носили. Елена, оставь в покое тарелку Это не эстетично. И сядь нормально, перекрутилась вся.
– Не боись, в ресторане я так не буду делать.
Мать только головой покачала, но воспитывать перестала.
– Принеси мою сумочку.
Ленка сходила за сумкой и с изумлением приняла из рук матери белоснежные кусочки ткани, окантованные кружевом.
– Чё за фигня? Они же белые!
– А какими они должны быть? – слегка удивившись, она отняла у дочери воротничок с манжетами.
– Чёрными, – уверенно заявила Ленка. – Кто ж в школу белое надевает? Они же за день испачкаются.
– От стирки ещё никто не умирал, – задумчиво сказала мать и с какой-то просветлённой улыбкой погладила кружево. – Мы даже соревновались друг с другом, у кого манжеты самые белые.
– Жесть, – только и нашла что сказать Ленка. – Изощрённо вы, однако, развлекались в прошлом веке.
– Смотри, какая красота, – мать расстелила на столе воротничок и была явно очарована его изогнутой формой и упругостью накрахмаленных кружев.
– Так вот ты какая, ностальгия, – с чувством выдохнула Ленка. – Твой образ навек отпечатался в моём сердце.
Мать шутливо хлопнула её воротничком по лбу.
– Ничего ты не понимаешь в эстетике форм.
– Угу, тупая с детства, – легко согласилась Ленка и взяла в руки белоснежное чудо. – А как он цепляется? Тут ни пуговиц, ни петель.
– Пришивается. И манжеты тоже.
– Что? Да это же издевательство! – возмутилась Ленка. – В космический век тупо пришивать?
– Ничего, вспомнишь, как иголку в руках держать. Кстати, а почему ты форму постирала? Что-то случилось?
Мать, сложив посуду в раковину, обернулась, и по выражению её лица Ленка поняла, что манёвры с запудриванием мозгов не пройдут. Мать намеревалась выпытать всё. Значит, придётся говорить правду.
– Я… ну… упала в лужу, разбила коленку Всё.
– Всё? – Она вопросительно приподняла бровь.
Ленка затосковала. Рассказывать подробности жутко не хотелось. После того, что случилось в настоящей школе, мать и так чересчур беспокойно себя вела, надеясь пресечь неприятности ещё до их проявления.
Её выручил домофон. На его грустную трель она пулей сорвалась с места. Мать что-то сказала, но Ленка уже не слышала.
– Кто там? – запыхавшись, выдохнула в трубку.
– Это Маша, – тоненько пропищало из домофона. – Я забыла взять твой номер телефона, чтобы уточнить время. Можно я зайду?
– Заходи, – Ленка в лёгком остолбенении повесила домофонную трубку.
– Кто это? – любопытно выглянула в прихожую мать.
– Подшефные.
– Ты взяла шефство над младшими? – Во взгляде матери вдруг пробилось уважение.
– А что, я хуже других? – Она даже оскорбилась.
В дверь энергично затарабанили, и Ленка бросилась открывать. В коридоре стояло человек десять. В основном мальчики. Все в тёмных курточках и с капюшонами на головах. Впереди, плечом к плечу, стояли Маша и Оксана. Лица у всех были крайне решительные.
– Что-то случилось? – встревожилась Ленка.
– Мы пришли, как и договаривались, – чуть запыхавшись, сказала Маша.
– Не поняла.
– Ну твоё условие. Помнишь? Это команда сопровождения.
– Чего? – растерялась Ленка.
– Мы подготовились. Всё как ты сказала, – Маша обернулась к ребятам. – Покажите.
Отряд зашелестел курточками, и в тусклом подъездном свете блеснули ножи. Большие и маленькие, столовые и охотничьи, металлические и керамические. Отряд в едином вдохновенном жесте салютовал ей, словно мечами, всем своим скромным вооружением. И Ленке показалось, что она попала в сказку.
– Ну вы, блин, даёте, хоббиты, – ошарашенно сказала она, лихорадочно думая, как вывернуться из этой ситуации, не подмочив так высоко поднятую репутацию. – Оружие в ножны. И быстро.
Ножи исчезли.
– Вы молодцы, здорово подготовились. Не ожидала такой оперативности.
Ребята довольно заулыбались, зашептались.
– Какой план? – таинственно понизив голос, спросила Маша. – Куда идём?
– Никуда, – сурово отрезала Ленка и мрачно обвела взглядом притихший отряд.
– Почему? – У Маши задрожали губы. – Мы сделали что-то не так? Ты от нас отказываешься?
– Хороший повод задуматься об этом, – на всякий случай усилила драматичность Ленка.
– Если ножи не такие, мы другие найдём, – торопливо шагнул к ней один из мальчиков. – Мы просто не успели.
Всеобщее отчаяние растрогало Ленку.
– Нет, всё идеально, бандерлоги, – она бросилась их успокаивать. – Но это была только проверка. И вы справились. Примите мои глубочайшие поздравления.
– Правда? – Маша шмыгнула носом. – А мы так готовились.
– Мы даже название придумали, – грустно сказала Оксана. – И эмблему.
– И какое? – проявила интерес Ленка, чтобы ободрить мелкоту.
– Команда «Зорро».
– Симпатично. А эмблема случайно не буква Z?
– Да, – удивилась её догадке Оксана, – только в кружочке.
– Феноменально, – подытожила Ленка. – Ну, раз придумали, тогда так и оставим официально. Идёт? Или будут другие предложения?
Ребята пошептались и молчаливо выразили согласие.
– И что нам теперь делать? – спросила Маша.
Ленка оглядела маленькое воинство, до холода в ладонях ощущая, как в каждом маленьком кулачке лежит сейчас рукоять ножа. Мысль, что её неудачная шутка вдруг так буквально воплотилась, потрясла её.
– Так, бандерлоги, для начала запомните, что рассказывать об этой проверке никому не надо. Понятно? – Все закивали. – А теперь по домам. И не забудьте вернуть оружие на место. И не геройствуйте мне. Узнаю – уши поотрываю. Задача ясна? Тогда по коням.
