Глава девятнадцатая. Версия событий
Вересов примчался рано. Ленка ещё одевалась, вертясь у зеркала и пытаясь придать школьному платью хоть какую-нибудь привлекательность. Но разглаживание и одёргивание совершенно не отражалось на его внешнем виде.
– Ты как? – едва переступив порог, с тревогой спросил он.
– Нормально, – удивилась она такой заботе. – Ты что в такую рань?
– Да мне тут в одно место заскочить нужно перед школой. Если помешал, могу за дверью подождать.
– Да всё путём. Не суетись.
Ленка сходила за косметикой и привела лицо гота в приличный вид, не переставая удивляться этому маленькому чуду с исчезновением синяка.
– Спасибо, – сказал Вересов, но даже в зеркало не посмотрел, всё таращился на Ленку, что слегка её растревожило.
– Кажется, ты куда-то торопился?
– Ну да, – оживился он, но с места не сдвинулся.
Она покосилась в зеркало. Вроде бы причесалась и, кажется, даже умылась. И чего он так пялится?
– Представляешь, я телефон потеряла, – сказала она, чтобы как-то заполнить непонятную паузу. – Всё обыскала, найти не могу.
– Он у меня, – гот торопливо достал из сумки мобильник.
– И как он у тебя оказался?
– Ты что, ничего не помнишь?
– А что я должна помнить? – Ленка окинула мысленным взглядом вчерашний день, но ничего примечательного не вспоминалось.
– Ты под машину чуть не бросилась.
– Вот врёшь и не краснеешь, – отмахнулась она. – Чаю хочешь? В любом случае, я иду пить чай. Можешь присоединиться или постоять здесь.
Вересов заметался было по прихожей, видимо решая, снимать ботинки или нет, и, так не разувшись, протопал следом, стараясь идти на цыпочках.
– Лен, это правда. Я тебя когда в парке увидел…
– Стоп, – Ленка резко обернулась, и от неожиданности гот чуть не сбил её с ног. – С какого перепугу я вдруг оказалась в парке?
– Ты после школы туда пошла.
Ленка озадаченно прошлась по кухне. Никакого парка в воспоминаниях не обнаружилось. Из-за головной боли вчерашний день припоминался смутно и безрадостно.
– Не помню.
– Я сначала подумал, что ты приняла что-то. Ну там таблетки или ещё что, – гот заметно разволновался. – Только не сходится. Ты ведь не такая. Ты сильная. Значит, тебе подсыпали. Понимаешь?
– Подсыпали? Вересов, ты случайно не перегрелся? – Она расставила чашки и разлила чай. – Съешь вот конфетку Полегчает.
– Ленка, это серьёзно.
– Пей, – она пододвинула к нему чашку и вазочку с конфетами. – Без отговорок.
Вересов послушно отхлебнул сразу полчашки. И опять уставился на Ленку.
– Тебя хотели убить, – убеждённо выпалил он.
Конфета была великовата, но всё же уместилась за щекой. Если взять ещё одну, то буду выглядеть хомяком, подумала Ленка.
– Это у тебя шутка такая? Чтобы я проснулась побыстрее? Ведь ничто так не бодрит поутру, как мысль о смерти. Могу поздравить – разбудил.
– Я серьёзно.
– Я тоже. Такое впечатление, что ты мне рассказываешь про фильм с моим участием в главной роли, но в котором я не снималась. Фильм с интригующим названием, – она раскинула руки, рисуя в воздухе большущий плакат, – коварный убийца травит школьницу. Бред.
– А правда, она всегда такая, – упрямо мотнул головой Вересов. – Никому не нравится.
– Правдоруб ты наш, – вздохнула Ленка. – И что мне теперь делать с этой твоей правдой?
– Ленка, включи мозги. И сразу всё поймёшь.
– Да уж, звучит очень заманчиво, – обидчиво поморщилась Ленка.
– Ну как? Процесс пошёл? – Гот заботливо придвинулся, вглядываясь в лицо.
– Вот же привязался, – Ленка нахмурилась. – Хорошо, давай по порядку Я вчера после школы пошла домой. Видимо, через парк, если верить твоим словам. Ты меня проводил. И ещё у меня вчера жутко болела голова. Видишь? Никаких киллеров не было. Теория всемирного заговора не вписывается в расписание дня.
– А как же придурок, который портит тебе жизнь? Он же существует.
– И что? Мелкий пакостник не тянет на убийцу. Да и зачем ему меня убивать? Тут весь смысл в процессе издевательства и в том, что жертва постоянно мучается. Ему нравится наблюдать.
– Значит, это кто-то другой, – оптимистично заметил он.
– Слушай, Вересов, может быть, я просто на солнышке перегрелась, а ты взял да и придумал жуткую историю с покушением?
– Не придумал, – гот затряс головой. – Я хорошо знаю, как выглядит человек под кайфом. Это ни с чем не спутаешь.
– Эксперт, значит, – усмехнулась Ленка. Гот покраснел и уставился в чашку. – Ладно. Излагай свою версию событий.
Вересов одним глотком допил чай и осторожно поставил чашку в блюдце. Выровнял её по центру. И только тогда осмелился посмотреть на Ленку.
– В общем, я пошёл за тобой. Ну после уроков.
– Даже так? – вздёрнула бровь Ленка. – Ты у нас ещё и следопыт.
– Да как-то само собой получилось, что нам оказалось по пути, – виновато понурился он. – Ты пришла в парк, посидела на скамейке. Потом вдруг вскочила и помчалась так, что я едва успел тебя догнать. А когда ты чуть не бросилась под грузовик, оттащил от дороги. Потом увёл обратно в парк, чтобы очухалась. Ты ещё матери хотела позвонить в таком состоянии, но я телефон отобрал. А дальше ты помнишь.
– Сколько же нового о себе можно узнать, – вздохнула Ленка. – Я, конечно, знала, что я натура загадочная, но не до такой же степени.
– Ты мне не веришь?
– Вера – это понятие растяжимое и метафизическое, – Ленка встала и собрала чашки. – Мне нужны факты.
– Когда мы сидели в парке, – гот принялся громко шелестеть фантиком от конфеты, безжалостно сминая его под разными углами, – ты сказала, что убила Дашку.
Чашки вывалились у неё из рук и грохнулись об пол, разлетаясь ослепительными осколками по всей кухне.
– Что? – Она смотрела на пронзительно-белые куски фарфора, и ей казалось, что они продолжают ползти во всё стороны.
– Ты так сказала, – тихо подтвердил гот, плюща фантик.
– Тошнит меня уже от этого парка, – Ленка уселась на стул.
– Я не верю, что ты могла кого-нибудь убить, – он посмотрел на неё. – Ты даже котёнка ударить не сможешь.
Осколки всё ползли и ползли, удивительным образом оставаясь на месте.
– И зря. Ты меня вообще не знаешь, – медленно сказала Ленка.
– А веник у вас где? – Гот деловито вскочил и, похрустывая осколками, замельтешил по кухне, заглядывая в шкафы. – Уже нашёл.
Быстренько смёл все осколки в кучку, собрал на совок и выбросил в ведро. Ленка отстранённо следила за ним, пугаясь того, что не помнит, о чём говорила.
– И что я ещё сказала о Дашке?
– Ничего, – бодро ответил Вересов. – Тебя на солнышке разморило, и ты отключилась.
Он опять улыбался и даже казался счастливым.
– Тебе весело, да? – хмуро поинтересовалась Ленка.
– Вовсе нет, – он уселся рядом, положив руки на колени. – Просто до тебя, наконец, дошло. И это радует. Предупреждён – значит, вооружён.
– Ты думаешь, это наркотик?
– Похоже на то.
– Если мне его подсыпали – это не значит, что хотели убить. Я могла просидеть всё время в парке.
– Но ты не сидела.
– Ладно, испугал. И дальше что?
– Ты что ела? Ну перед этим, в школе. Может, кто чем угостил?
– Да, было такое, – усмехнулась Ленка.
– Кто и что? – встрепенулся гот.
– Ты. Лимонад.
Вересов заметно погрустнел.
Ну я ж при тебе покупал. Она была нераспакованная.
– Не боись, я тебя в списки киллеров не записываю. Но пила я только лимонад. Если мне что-то и подсыпали, то только в бутылку.
– Надо Сашку спросить, – оживился гот. – Может быть, она что-нибудь видела.
– Не надо впутывать сюда Сашку, – воспротивилась Ленка. – Распереживается ещё. Она такая ранимая. Не надо.
Вересов задумался.
– А может, ты сегодня в школу не пойдёшь? Я как раз и присмотрюсь ко всем. Хотя если это кто-то не из наших, то не поможет.
– Вот ещё. Пойду обязательно. Пусть эти козлы думают, что я ничего не заметила.
– Хорошо. Тогда я побежал. Надо удобную позицию занять, – и он умчался, охваченный шпионским азартом.
Ленка подобрала незамеченный осколок у ножки стула. Кусочек ручки. Гладкий и округлый. Без чашки он смотрелся особенно сиротливо. И она сунула его в карман. Просто так, без всякой задней мысли.
Взяла рюкзак, но долго ещё стояла в прихожей, почему-то не решаясь открыть дверь. Признание Вересову о Дашке невыносимо царапалось засохшей хлебной коркой где-то в желудке. И было совершенно невозможно как-нибудь выковырять его оттуда.
В школе Ленка с пристрастием приглядывалась к одноклассникам. Никто не удивился её появлению. Да, собственно, её вообще не особенно-то и замечали. Она мечтала стать невидимкой и стала ею. Правда, кто-то ходил с лупой и следил за каждым её шагом. И этот кто-то был неуловим.
– Ты чё такая? – поинтересовалась Сашка, с удовольствием натирая очки. – Как пришла, всё молчишь и молчишь.
– Голова болит.
– Может, аспиринчику дать? У меня всегда с собой, – Сашка потянулась за сумкой.
– Не люблю я таблетки, – поморщилась Ленка. – Само пройдёт.
– А я, наверно, выпью, у меня тоже болит.
Сашка выковыряла таблетку из блистера и забросила в рот. Запила соком из крохотного тетрапака с трубочкой.
Ленка вдруг вспомнила. Ведь Сашка вчера пила её лимонад и тоже отравилась. Но, наверно, не так сильно, потому что выпила немного. Да, дела. Ещё и подруге ни за что перепало. Всё, никаких больше перекусов в школе.
На перемене Вересов, строя из себя агента ноль ноль семь, знаками выманил Ленку под лестницу. Убежище было так себе, но вполне уединённое.
– Никто не отреагировал на твой приход, – доложил он. – Скорей всего, это кто-то не из наших. Я одноклассников как облупленных знаю. У них кишка тонка решиться на такое.
– Тогда мы его вообще не вычислим.
– Я что-нибудь придумаю, – оптимистично пообещал гот.
– Что-то сомневаюсь.
– Не кисни. Прорвёмся.
Дубинин, заметив, что они вышли из-под лестницы, так удивился, что остолбенел посреди коридора. Гот тут же деликатно слинял.
– А я тебя ищу, – растеряно сообщил он подошедшей Ленке.
– Да Вересов попросил подтянуть по алгебре. Он, видите ли, стесняется при всех, – не очень изящно соврала Ленка. Вводить сероглазого в курс дела по поводу попытки покушения не хотелось. Да и было ли это отравление?
– Так у него же пятёрка по алгебре.
– Вот же урод, – натурально возмутилась Ленка. – Не знала. Значит, не буду подтягивать.
– Я тут в интернете пошарил. Посмотри, – оттаял сероглазый и протянул распечатку.
В приятно оформленной табличке кроме названий фильмов и времени сеансов были ещё и довольно подробные аннотации. Чувствовалось, что он тщательно подготовился.
– О, вот этот нравится, – ткнула Ленка пальцем в строчку. – Люблю фантастику. А тебе как?
– Нормально. Я как раз хотел сходить.
– Тогда встречаемся в кинотеатре.
Осчастливленный сероглазый умчался, забыв список. Ленка бережно свернула его и сунула в рюкзак. Может, тетрадку завести и вклеивать туда такие послания? Ага, рамочками украсить, сердечками. Она развеселилась. Вот ить, стоит Дубинину улыбнуться, как она теряет всякую соображаловку. Уже и на амурные альбомчики потянуло. Жуть.
– Лена, – невесть откуда выскочил чрезвычайно сосредоточенный Стёпа. – У нас сегодня чаепитие после уроков. Ты придёшь?
– А меня звали?
Стёпа озадачился и почему-то посмотрел на часы в мобильном.
– Не знаю. А сейчас можно позвать?
– Дай подумать, – стараясь не рассмеяться, со скорбным видом сказала Ленка. – Ладно. Попробуй.
– Лена, приходи сегодня чай пить, – бодро выпалил Стёпа, сияя торжественной улыбкой. – Мы приглашаем.
– Хорошо. Приду.
Стёпа кивнул и уткнулся в телефон, кого-то вызывая. Абонент пискнул в трубке, и Стёпа, уже на бегу, доложил: «Отбой, я нашёл, она придёт».
Мимо Вересова не проскользнул визит бандерлога. Он тут же нарисовался и поинтересовался, зачем тот приходил. И, выслушав Ленку, сказал наставительно:
– Ты смотри там, ничего не ешь и не пей.
– Ты что, сдурел? Это же мои детки. Они за меня горой.
– Мы должны подозревать всех.
– Вересов, не надо кидаться в крайности. Бандерлоги такие чудесные, ты даже не представляешь.
– Бандерлоги? – Он удивился.
– Ну я их так называю. Они никогда меня не подведут.
– Люди всегда подводят, даже самые хорошие, – заметил гот, почесав макушку.
– Не могу же я прийти на чаепитие и ничего не попробовать. Нужно было тогда отказаться. Они обидятся, если я приду и буду сидеть, как статуя.
– Ладно, иди. Я тебя подстрахую.
– Это как? – всполошилась Ленка. – Ты что задумал?
– Увидишь, – загадочно усмехнулся он и сбежал от расспросов.
Оставшиеся уроки Ленка промаялась в подозрениях. То представляла Вересова замаскировавшимся где-нибудь в углу в третьем «Б», то нагло заглядывающим в чайник, то отбирающим у неё кусок пирога.
Даже Сашка, заметив её муки, поинтересовалась, как она себя чувствует. Пришлось делать внутренний диалог менее эмоциональным. А вот Вересов сидел совершенно умиротворённый и даже задавал вопросы по теме урока.
Ленка решила отловить его после занятий и выпытать всё, что он задумал, но гот свалил так быстро, что она не успела и слова сказать. Видимо, запал рыцарской заботы выдохся. Это было предсказуемо, но всё же немного обидно.
Бандерлоги были необычайно взволнованны. Чувствовалось праздничное настроение, словно они отмечали какое-то очень важное для них событие. Постоянно переглядывались, сияя и улыбаясь.
– Что празднуем? – как бы невзначай поинтересовалась Ленка, оглядывая стол из состыкованных парт, уставленный большими кружками, кусочками пирога, горками конфет и пирожками.
Все принялись играть в гляделки друг с другом, не спеша обрадовать её ответом.
– Мы будем знать в понедельник уже точно-точно, – бодро сказала Маша. – А сейчас просто чаепитие.
– А о чём вы будете знать? – Ленка уселась на указанное место во главе стола.
– Мы считаем, что нельзя заранее говорить, – пояснила Оксана. – А то может не получиться.
– Вот оно как, – Ленка сделала строгое лицо. – Да, бандерлоги, погубят вас тайны.
Детки тут же приуныли, повесили носы. Тихонько, без толкотни, расселись по местам и принялись разглядывать кружки. Праздник быстро превращался в поминки.
– Так, а ну выше хвост, – скомандовала Ленка. – Давайте пить чай. И кстати, у всех есть тайны. И это прекрасно. Когда созреете рассказать, тогда и расскажете. Я уважаю ваши секреты.
Бандерлоги приободрились и наперебой стали предлагать Ленке разные вкусности. Ей пришлось попробовать два вида пирогов, пять конфет и три сорта чая.
Вдруг дверь распахнулась, и появился Вересов с охапкой зеркальных шариков. Всё это шуршащее чудо с трудом протиснулось и зависло над столом.
– А кому шарик? – раздалось откуда-то изнутри сияющего шуршания.
Бандерлоги с ликующим визгом повскакивали и кинулись разбирать шарики. Комната преобразилась, сияющий целлулоид был привязан к стульям, к партам, к ручке двери, превращая кабинет в праздничные джунгли.
– Тебе, – гот протянул последний шарик Ленке. – С днём чаепития! Ура.
– Спасибо, – Ленка вежливо приняла верёвочку рвущегося вверх шарика. – Ты воплотил мою мечту.
– Правда? – Гот счастливо заулыбался. – Какой я мудрый. Хвала мне.
– Скромняга, – усмехнулась Ленка.
– Подвиньтесь, – распорядилась Маша и указала Ваське, куда поставить ещё один стул. – Кружка у нас есть. И пирожки тоже остались.
– Да не надо мне ничего, я мимоходом, – стал отказываться гот, пятясь к выходу.
Бандерлоги разом обернулись к нему с сосредоточеннообиженными мордочками. Гот, страшно смущённый всеобщим вниманием, замер и притворился столбиком.
– Вересов, сядь, – Ленка кивнула на подготовленный стул, что заботливо поставили рядом с ней. – Живенько.
– Но…
– Назвался груздем, полезай в кузов, – отрезала Ленка, пресекая все отговорки. – А то мы тебя щас хором звать будем.
– Не надо, – испугался гот и быстренько уселся за стол. – Я же не Дед Мороз.
– Слушай, а замечательную идею ты подал, – восхитилась Ленка. – Нужно срочно взять на заметку.
– Ни в коем случае, – перепугался гот. – Я с детьми совершенно не умею.
– Так, внимание, – Ленка постучала ложкой по кружке. – Андрей вызвался быть Дедом Морозом. Кто «за», поднять руки.
Бандерлоги восторженно заполоскали ладошками, бурно выражая одобрение предложенной кандидатуры.
– Ну, Савина, никогда тебе этого не прощу, – прошептал гот.
– А кто-то совсем недавно позавидовал, что я вожусь с ними, – так же шёпотом сказала Ленка. – Так что не выпендривайся и улыбайся. Бандерлоги тебя признали, а это большая честь.
– Ты серьёзно? – слегка приободрился он.
– Ага. Они не всех принимают. Вон даже Дубинина забраковали. Так что гордись.
Вересов задумчиво покосился на деток.
– Как тут у вас всё сложно.
– А то.
– Это тебе, – Маша торжественно преподнесла готу кусочек пирога на салфетке. – Моя мама испекла. Он очень вкусный. С малиновым вареньем.
– Спасибо, – гот скорбно смотрел на пирог.
– Ешь, а я понаблюдаю, – прошептала Ленка. – Не волнуйся, если что, вызову скорую.
Вересов очень красноречиво посмотрел на неё.
– Добрая ты.
– Ага, – она уткнулась подбородком в ладонь и приготовилась наблюдать.
– Да не могу я есть, когда на меня так смотрят. Хочешь, чтобы подавился?
– Нет, конечно, ты ещё Дедом Морозом не отработал.
– Какая ты меркантильная, Савина.
У Ленки зазвонил телефон. Она, недоумевая, глянула на экран и обомлела. Звонил сероглазый. Про кино она напрочь забыла.
– Ты где? – встревоженно спросил Олег. – Осталось пятнадцать минут до сеанса.
– Ой, я тут с бандерлогами задержалась, – она вскочила. – Уже бегу.
– Врать нехорошо, Савина, – назидательно заметил гот. – Очень нехорошо.
– Всем пока. У меня срочное дело, – и Ленка помчалась в кинотеатр, недоумевая, как она могла забыть о встрече с Дубининым.
