Если у Ларри Салиндро еще и оставались сомнения, то в это мгновение они исчезли без следа. То, что он держал в руках, было не чем иным, как доказательством виновности.

— Это последние данные Купера и Алстинга касательно биографии Тревора Гамильтона. До начала две тысячи первого года он часто проходил лечение в городской психиатрической больнице. Но ни один врач не считал его опасным или агрессивным. Выяснилось, что Тревор очень любил огонь, возможно, он был для него единственным источником сексуального наслаждения. Врачи предполагали, что он боялся, что женщины могут поглотить его во время полового акта. «Он ребенок, он не смог избавиться от эдипова комплекса, мать остается для него единственным предметом любви…»

— Хорошо. Допустим, у него были некоторые проблемы, но как это может нам помочь? — нетерпеливо спросил Митс.

— Я как раз к этому подхожу. Первый раз он попал в психиатрическую больницу после смерти матери в тысяча девятьсот девяносто седьмом году. Он очень странный тип. Он больше с ней не жил, она заставила его уйти из квартиры, чтобы он учился жить самостоятельно, и он перебивался случайными заработками. Зацикленный на любви к матери, он со временем стал избегать любых контактов с женщинами. Он не смог самостоятельно справиться с ее смертью и поэтому был помещен в больницу. Так было вплоть до двухтысячного года, когда «в его состоянии стало наблюдаться заметное улучшение после того, как у него наладились дружеские отношения с пациентом женского пола Он научился вступать с ней в физический контакт, что свидетельствует о позитивных сдвигах в его патологии». В информации, которая у меня есть, имя этой женщины не упоминается.

Салиндро схватил факс, который пришел полчаса назад.

— А что мы видим здесь? В тысяча девятьсот девяносто шестом году по настоянию мужа Констанция Аббокан была помещена в ту же психиатрическую лечебницу. Вот вам и ниточка.

— Она вышла из больницы? — спросила Аннабель.

— Да, в две тысячи первом году, через два месяца после Тревора Гамильтона.

— Тебе известно, почему ее поместили в больницу? — поинтересовался Бролен.

— Нет, но можно надавить на врачей. Учитывая обстоятельства, думаю, они пойдут нам навстречу.

— Все сходится, — сказал Митс, бросив быстрый взгляд на Бролена и Аннабель. — Ларри, собери все, что известно об этой миссис Аббокан, где она сейчас находится, чем занимается.

Бролен поднялся, за ним последовала Аннабель.

Заметив, что они собираются идти, Митс поднял вверх большой палец.

— Молодцы, отличная работа!

Бролен едва заметно кивнул и исчез в коридоре. Аннабель на прощанье махнула инспектору рукой и поспешила вслед за частным детективом.

Догнав Бролена в коридоре, Аннабель сказала:

— Все кончено. Они возьмут ее, и этот кошмар станет лишь плохим воспоминанием.

В лифте Аннабель внимательно посмотрела на Бролена и, заметив, что его лицо спокойно, осторожно добавила:

— Джошуа… Я думаю, не поехать ли нам отдохнуть на выходные, перед тем как я улечу. Если ты не против, конечно.

Губы частного детектива нервно дернулись.

— Когда все закончится, я возьму целую неделю отпуска и надеюсь, что ты еще будешь здесь. А пока я хочу помочь и сделать все, что в моих силах, чтобы выиграть время.

— Что ты имеешь в виду?

— Нужно съездить в дом, где жили супруги Аббокан. Как я уже говорил, я считаю, что преступник пережил травму. В прошлом с ним должно было случиться что-то ужасное. Так почему бы не посмотреть на фрагмент этого прошлого?

Я должна была это предвидеть! — подумала Аннабель. — Он остановится только тогда, когда жертва будет лежать на земле побежденная. Что делать? Оставить его и вернуться к нему домой?

— Хорошо, я поеду с тобой. А как ты узнаешь адрес?

Он посмотрел на нее, широко улыбаясь:

— Адрес, указанный в досье, был перед моими глазами все время, пока длилось собрание.

«Мустанг» взревел и понес их на восток.

На встречу с призраками прошлого.