Глава 20

Реальность… миг… пространство и время… Смешалось все. Не знаю, как это удалось Эсмерхану, но… Но через минуту после моего мысленного крика пласты реальности сдвинулись, и они появились. Лайканы! Десятки лайканов в боевой форме стояли по периметру зала, с бесстрастными лицами застыв в угрожающих позах, а в центре зала сиял портал, из которого абсолютно спокойно с какой-то безумной улыбкой выходили Эсмерхан, Элэйш, Ретон и боевая группа «черной смерти». И только теперь до меня дошло, что лайканы, которые сейчас застыли вдоль стен, не появились только что, после моего зова. Они пришли сюда давно, пожалуй, еще до начала коронации. И я бы, наверное, должна бы обидеться, что Хан скрыл это от меня, но… не могла. Потому что знала: он сделал это ради меня, моей безопасности, и глупая улыбка сама собой появилась на губах. Такая же безумная, как и у моего лайкана. Особенно дикая на фоне криков и паники остальных. Женщины метались, мужчины хватались за оружие и амулеты…

— Что здесь происходит? Стража! — я не видела лица Данаона, но его рык меня впечатлил.

— Спокойнее, — хриплый голос моего лайкана был тих, но достаточно слышен, чтобы начавшиеся схватки и визги прекратились. — Думаю, никому не нужны лишние жертвы. Ведь так?

— Кто вы такой? — Данаон не отступил, чем вызвал мое невольное восхищение. — Что вы здесь делаете и как сюда попали?

— Слишком много вопросов. Я так понимаю, вас можно поздравить с коронацией? Жаль, что королем вам быть не долго.

— Что?..

— Удивлены? — Черная бровь Хана красиво изогнулась. — Неужели вы действительно считали, что мы спустим вам с рук нападение на императорский дворец и попытку причинения вреда императорской семье? Вы объявили нам войну, и мы приняли вызов! Слышите, лорды и леди Амирии, — он повернулся вокруг, чтобы окинуть взглядом всех, — эту войну начали вы! Вы долгие десятки лет сеяли раздор и пытались уничтожить наш народ, но больше такого не будет. Ваше подлое нападение под видом дипломатического посольства, когда месяц назад вы попытались уничтожить дворец в Шаиарае, развязало нам руки. Теперь вы почувствуете на себе мощь Энхасшана! Вы считаете, что мы недостойны жить, но вы ничуть не лучше нас. Поэтому, лорды и леди, мы дадим вам шанс — всего один! — он снова обернулся к трону. — Если новоявленный король сам отречется от трона и вы все добровольно признаете нового правителя, выбранного нами, который будет проводить более мудрую и лояльную политику, то ничего не будет. Иначе…

— Иначе что? — скептически поинтересовался Картас-старший, но я увидела, как напряжена его фигура.

— Иначе… ни один из вас не покинет пределов этого зала… живым. А Амирию мы утопим в крови. Выбирайте.

— И кого же вы назначите на должность нашего короля?

— Меня! — усмехнулся лайкан, скромно пожав плечами.

— И кто ты?

— Я — Эсмерхан дес Харас Харан хааэс Демхорт.

— Ха!

— «Черная смерть»? — послышалось со всех сторон, и пара особо впечатлительных леди даже упала в обморок.

— «Черная смерть», значит… — задумчиво произнес Данаон, по-новому разглядывая Хана. На его губах появилась легкая усмешка, а потом Картас вдруг рявкнул: — Ну, конечно же… НЕТ! — и кинул в Хана сгусток черного пламени.

Это словно стало сигналом. Стража выхватила оружие, маги вскинули руки в атакующих жестах, лайканы бросились вперед, Картас-старший зарычал и выпустил с рук огненный вихрь, уничтожающий все на своем пути. Элэйш бросился наперерез, и два мага схлестнулись в битве, порождая вокруг себя бурю. Женщины кричали и метались по залу, но все выглядело, словно картинки в пазле, ничуть не затрагивая меня. Сейчас главным был Хан, в которого летела тьма.

— НЕТ! — Тело среагировало быстрее разума, и я сама не поняла, как оказалась рядом с Данаоном, а рука ударила по его ладони, заставляя смертельное заклятье упасть вниз и разлететься вдребезги.

— Ты?.. — мы с Данаоном замерли на миг, глядя в глаза друг другу. — Ты, тварь! — обжигающий удар, от которого потемнело в глазах, а в следующий миг еще один, заставляющий согнуться пополам. Ребенок! Но упасть мне не дали. Сильная рука больно ухватилась за волосы, вынуждая задрать голову, а озверевший Данаон прошипел прямо в лицо:

— Это ты их привела? Да? Где Сай?! Как ты смогла побороть приказ?!

— Отпусти ее! — Хан рванул ко мне, и в глазах Данаона отразилось понимание.

— Он? Это и есть твой ублюдочный любовник, шлюха? Не подходи! — это уже говорилось лайкану, который замер в нескольких метрах от нас, потемневшими глазами смотря, как маг сжимает мою шею. — Или она умрет.

А потом случилось то, чего я вообще от него не ожидала. Так, чтобы этого не слышал Хан, Картас приблизил свои губы ко мне и зашептал:

— Боль, Лана. Ты умираешь! — приказал он, и ничего не произошло. Еще секунда на осознание, и новый удар не заставил себя ждать.

— Сдайся, и тебе оставят жизнь, — проскрежетал лайкан, не отрывая взгляда от мага.

— И ты думаешь, я поверю. Не двигайся! — Данаон оказался внимательнее, чем мы думали, и заметил тот маленький осторожный шаг, что сделал Хан, пока заговаривал ему зубы. — Значит, и подчинение успели снять, — а он всегда быстро соображал. — Где мой брат?

— Мертв, — абсолютно спокойно произнес лайкан, смотря в глаза мужчине. — Никто не смеет прикасаться к тому, что принадлежит мне, и надеяться, что это сойдет ему с рук.

— Ублюдок! — взревел Картас, и в его руках оказался кинжал. Как, откуда… неважно. Главное, что острый, как бритва, клинок оказался прижат к моей шее. — Я сказал, что не прощу предательства, Лана. Я дал тебе шанс. Ты сама во всем виновата… — нежный поцелуй, словно прикосновение бабочки, будто прощание… и дыхание смерти. Все это заняло меньше минуты, но страх когтистой лапой сжал мое сердце, а в следующий миг я уже летела вперед, с ужасом глядя в лицо самой «черной смерти». В голове молнией пронеслось воспоминание, как когда-то Хан предупреждал меня, что это — страшное зрелище, и только в эту секунду я поняла, что он тогда имел в виду.

Монстр! Ужасное чудовище! Огромное, покрытое черной блестящей чешуей и с бездной вместо глаз, напоминающее двухметрового крокодила, стоящего на задних лапах! Таких просто не бывает! Словно в насмешку, в солнечном свете блеснули алмазные когти зверя. Я видела, как Данаон кидал одно заклинание за другим, но зверь лишь отмахивался от них. Зверь! Чудовище! Монстр из самых кошмарных снов! Это не мой Хан! Не мой нежный и ласковый мужчина, который с такой осторожностью прикасался к моему животу!

Между соперниками была всего пара метров, которые Хан уже практически преодолел, когда в него полетел черный вихрь, такой же, какой я сбила в прошлый раз. Заклинание ударило прямо в грудь, и лайкан покачнулся. И я, и Картас замерли, ожидая падения и смерти чудовища, ведь после такого не выживают, но в последний момент чудовищные когти пронзили застывшего Данаона, и монстр просто разорвал того на части. Пополам! Как ребенок разрывает бумагу! Кровь фонтаном взметнулась, орошая все вокруг — пол, стены, окна, лица, платья… треск костей, одежды, мышц… Господи!!! Нет!

— А-а-а!!!!

Мой крик наполнил зал, заглушая шум битвы и звон оружия. Я кричала, судорожно стирая с лица кровь и куски мяса. Ничего не слыша, не видя, не понимая… Ужас сковал все тело, меня била крупная дрожь, воздуха стало не хватать…

— Мия! Прекрати! Очнись! — обжигающая пощечина привела в чувство, и я с трудом сфокусировала взгляд на Элэйше. Надо же, даже не заметила, как он появился около меня.

— Не-е-ет! Дан! Сынок!

Вопль горя и ужаса заставил вздрогнуть и инстинктивно сжаться. Я не хотела смотреть, но взгляд сам собой притягивался туда, где над разорванным на куски телом склонился Лайаон. Его безумный неверящий взгляд ранил в самое сердце, дрожащие руки тянулись к голове сына, чтобы закрыть навечно застывшие глаза…

— Не смотри, — прошептал лайкан, прижимая меня к себе. Да я и не хотела смотреть, вот только и отвернуться не могла. Меня словно парализовало. Я даже не пошевелилась, когда обезумевший маг кинулся на замершего Хана. Просто смотрела, как Картас с голыми руками несется на монстра, превосходящего его размерами раза в два, и как с тихим стоном оседает со свернутой шеей.

Вот и все… Так быстро и просто. Те, кто еще недавно считал себя победителем, самым сильным и хитрым, кто шел по жизни, не гнушаясь наступать на других, теперь кусками мяса валялись на полу тронного зала.

И как-то вдруг наступила тишина. Резкая, звенящая, натянутая, как струна, и готовая лопнуть в один момент. Никто не знал, что делать дальше. Стража замерла, маги — тоже, занесенное оружие и заклятия дрожали на кончиках пальцев, готовые вот-вот сорваться.

— Ваш король мертв!

Эсмерхан… Он вышел вперед, уверенно и спокойно осматривая поле боя. Ни один из лайканов в отличие от людей серьезно не пострадал. И теперь, когда не осталось предводителя, люди просто не знали, что делать дальше. Они уже сдались. Я видела это, знала, что на то и был расчет. И знала, что последует дальше… Но боже, каким же страшным все это оказалось в реальности!

— Вы проиграли! И теперь я снова даю вам выбор! В последний раз! Либо вы здесь и сейчас приносите мне клятву на крови, либо ни один из вас не выйдет живым из этого зала. В любом случае Амирия уже моя! Даю слово, что она останется свободной страной, и притеснять людей я не собираюсь. Но! Былые порядки я сломаю! Амирия снова станет центром международной торговли, учебы и плацдармом для отношений между людьми и другими расами, населяющими Эрвэс. Вы — не лучшие и не единственные. Вы даже собственных женщин унижаете и гнобите. Этого не будет, даю слово. Политика Амирии изменится, но геноцида я не допущу. Итак, ваше решение?

Эсмерхан, Эсмерхан, ты говоришь все правильно, но не для этих людей. Им нравилась власть, нравилось чувствовать себя особенными и издеваться над женщинами. Не им надо это говорить. Они не оценят.

— Вы убили короля, но у нас осталась королева. Что вы будете делать с ней? — раздался чей-то голос. Вот, о чем я говорила? Никто не потрудился хоть как-то спасти меня, наоборот, хотят посмотреть, как поведут себя лайканы.

— А разве у вас женщина может править? — насмешливо поинтересовался Хан, даже не взглянув на меня.

— Это была последняя воля повелителя, — вперед выступил Этхой. — Леди Лантария коронована вместе с супругом.

— Что ж, — Хан наконец-то повернулся ко мне, правда, в глаза так и не посмотрел, — я дам леди выбор. Она может либо отречься от престола и стать свободной жительницей как Амирии, так и любого другого государства, причем обещаю, что вы получите все наследство вашего супруга, либо… — он сделал паузу, — либо вы сейчас при всех согласитесь стать моей женой и соправительницей. Так не будет нарушена законность правления.

Что?! Я стояла и не понимала, что происходит. Он дает мне выбор? Сейчас? Когда мы обсуждали его план, лайкан, наоборот, утверждал, что быстрее и безболезненнее его примут на престоле как мужа вдовы короля. Это — обычная практика, при которой он не будет выглядеть захватчиком. Но что произошло сейчас? Я ему больше не нужна? Он получил, что хотел, и все — сказка закончилась?

Тугой комок подкатил к горлу, а перед глазами появилась пелена. Осознавать, что тебя снова предали, использовали, оказалось невероятно болезненно. А как же ребенок, хотелось закричать мне. Или только поэтому я еще жива и мне дают выбор? Неужели правы те стервы, которые шептали, что я его недостойна? Нет, нет, нет… Слезы покатились из глаз и жутко захотелось сбежать, спрятаться где-нибудь в темном уголке, чтобы никто не видел и не слышал, а тут как назло… Сотни глаз впились в меня, и лишь одни, те, что я хотела видеть, в упор не замечали.

— Мия, Мия, о чем ты думаешь? — прошептал магистр, о котором я уже забыла. — Дура ты! — вдруг рявкнул он, умудрившись не повысить голоса. — Ты что надумала? Он же тебя боится!

Боится? Я перевела недоумевающий взгляд на лайкана.

— А кто кричал в ужасе, увидев его истинное лицо? Тебя же прямо трясло! Не помнишь, как с визгом в панике от него отползала?

Помню? Нет! Это вообще вылетело из головы.

— Он решил, что ты его такого не вынесешь и не простишь. Поэтому сейчас, при всех, дает тебе выбор. Глупенькая, да он любит тебя. Только тебя. И пошел на все это ради тебя! Иначе просто вырезал бы их всех по одному.

— Правда? — Я облизала сухие губы, чувствуя, как почти остановившееся сердце снова начинает биться.

— Конечно, правда. Ты бы видела себя. Даже я решил, что… А, ладно! Иди и покажи ему, что принимаешь его любым. Он же просто обезумел, когда Картас попытался тебя убить… И ребенка. Это — инстинкт защитника. А ты испугалась.

— Прости…

— Ты не у меня проси прощения. И вообще на нас уже минут пять все смотрят. Вставай, ты же королева!

Королева, как же! Я фыркнула, но все же смогла заставить себя подняться и сделать пару шагов, встав напротив лайкана. Нас разделяло всего несколько сантиметров, я смотрела ему в глаза, а он упорно отводил взгляд. Легкое движение, и нас окружил купол неслышимости. Не для посторонних наш разговор.

— Хан, — тихо позвала я, — посмотри на меня, — черные глаза взметнулись и уставились прямо в мои. — Прости меня. Я сама не знаю, почему так повела себя. Я тебе верю, — и это было правдой. — И если я тебе еще нужна, то с радостью стану твоей женой. Навсегда. Но если ты не уверен…

Договорить мне не дали. Движение, которого я даже не заметила, — и моя рука в его ладони, а сама я вплотную прижата к мощному телу зверя, чьи клыки впиваются мне в шею. Больно!

Я почувствовала, как горячая жидкость скользнула по коже, а следом шершавый язык слизал ее. Меня развернули и обняли, продемонстрировав всем замершим у подножия трона неслабый оскал.

— Сними чары, — прошептал Хан, и я послушно взмахнула рукой.

— Жрец, — черные глаза нашли Этхоя, — обвенчай нас, а следом проведешь коронацию.

— Сейчас? У леди траур…

— Сейчас! — рык потряс зал, и в рамах задребезжали стекла.

— Хор-рошо. Какой союз вы хотите?

— Равный! По законам богов и смертных! Людей и лайканов!

И вот я, считай, в третий раз выхожу замуж. И опять не по-человечески! Что-то не везет мне с этим делом, видимо, не зря я на Земле так ни разу и не побывала «на том свете».

Окровавленная, в синяках и ссадинах, в порванном платье, я стою перед троном, а напротив все еще в боевой ипостаси замер Хан, не желающий даже на миг оказаться уязвимым перед этой толпой пока не принесших клятвы. Смешно, но на сей раз никто не стал ставить меня на колени, даже имени не спрашивал. Все происходило совершенно по-другому.

Хан сам, своим когтем, разрезал оба моих запястья, а потом порезал свои собственные. Следом он прочертил алую полосу на шее, позволяя крови свободно течь, и протянул мне руки ладонями вверх. Повинуясь некоему внутреннему наитию, я положила свои ладони сверху, а возникший откуда-то сбоку Элэйш связал наши руки черно-белой витой нитью.

— Теперь вы, жрец, — магистр кивнул замершему с озадаченным видом Этхою. Похоже, первая часть обряда была по лайканским законам.

— Готов ли ты, лорд лайканов, взять под свою опеку и покровительство стоящую перед тобой женщину? Быть ей другом, защитником и повелителем? Дать ей кров и еду? Стать отцом ее детей?

— Да. Да. Да.

— Готова ли ты, королева Амирии, любить, почитать и поддерживать стоящего перед тобой мужчину? Стать ему опорой, другом и повелительницей? Быть верной и преданной ему? Стать матерью его детей?

— Да. Да. Да.

— Волей своей и силой богов отдаю тебе, лорд лайканов, эту женщину. Отныне и пока смерть не заберет вас, храни, защищай и люби ее. И да будут боги свидетелями ваших клятв.

— Клянусь!

— Волей своей и силой богов отдаю тебе, королева Амирии, этого мужчину, отныне и пока смерть не заберет вас, храни, защищай и люби его. И да будут боги свидетели ваших клятв.

— Клянусь!

Я не помню момента, когда на нас надели одинаковые брачные амулеты. Не видела и того, кто это сделал. Для меня все застилали такие родные черные глаза, в которых бурлили непонятные, но очень мощные чувства. И я тонула в них, вынырнув лишь в тот момент, когда амулеты вспыхнули, подтверждая истинность клятв и что боги их услышали.

Но оказалось, это еще не все. Вперед вышел Элэйш, и в руках у него был огромный черный камень, изнутри которого исходило мягкое красноватое сияние. С этим камнем магистр подошел к нам вплотную и начал читать то ли заклинание, то ли молитву на древнем языке лайканов. И чем дольше он читал, тем ярче сиял камень в его руках, и тем сильнее горели раны на запястьях и шее. В какой-то момент боль стала практически нестерпимой, и я уже готова была оторвать свои ладони от рук Хана и начать судорожно чесать горящую кожу, когда Элэйш словно бы очнулся от своих МОЛИТВ:

— Клянетесь ли вы в том, что честны в своем желании отныне и навеки объединить свои жизни, быть верными друг другу, защищать и оберегать друг друга, стать друг другу надеждой и опорой, дабы быть едиными во всем от сегодняшнего дня и до последнего вздоха?

— Клянусь! — проговорил Хан, и следом за ним я с небольшой задержкой:

— Клянусь!

— Да будут Асмех и Эшма свидетелями ваших клятв, да обратится на вас их гнев, если вы нарушите ваше свидетельство перед оком богов! Если нет в ваших сердцах истинного пламени веры и любви — это последний шанс разорвать узы. Если же вы готовы предстать перед судом богов, то вкусите крови друг друга, чтобы связать вас самой вашей сутью, и да будет ваша клятва вечна!

Крови? Я только успела испуганно вздрогнуть, когда Хан впился мне в шею, вызывая еще один приступ боли, и я бы закричала, если бы чья-то рука вдруг резко не вцепилась мне в волосы и не прижала лицо к шее лайкана. Порез оказался прямо под моими губами, и я, сама от себя не ожидая, впилась в него, всасывая обжигающую кровь мужчины. Наверно, это было сумасшествие. Пылающая кровь на языке, сгорающая кожа на шее, и превращающиеся в пепел запястья. Сознание помутнело, и в какой-то момент я пришла в себя практически на руках Эсмерхана. Он держал меня в объятиях, а над нами медленно затухало черно-багровое сияние.

— Все, — его губы легонько коснулись моего виска, — теперь мы женаты.

— Уверен?

— Да, смотри, — и он подхватил мою бессильно обвисшую ладонь. Сначала я не поняла, что он мне показывает, но потом мои глаза от потрясения начали расширяться. Та самая двухцветная нить была буквально впаяна в кожу, и сейчас прямо на глазах бледнела и затягивалась новой прозрачной кожицей.

— О! Но как…

— Древняя магия лайканов. Лучше, чем человеческие амулеты, которые можно снять — по желанию ли или по принуждению. А вот увидеть, женат лайкан или нет, можно сразу, и даже точно определить супруга. Парные браслеты будут светиться.

— Жуть, — пробормотала я и в ответ услышала хрипловатый смешок. — И что теперь?

— Теперь — короноваться. Идем, — и он потянул меня к помосту, где уже ждал Этхой с короной в руках. Ну да, моя-то все еще на мне.

— Приступай, жрец, — велел Хан, гипнотизируя Этхоя.

— Ты ему веришь? — шепотом поинтересовалась я, косясь на мужчину.

— Нет. Но у него нет выбора. Мы уже успели с ним пообщаться до начала… всего. Он такой же, как и остальные, — туманно закончил лайкан, но я поняла, что он хотел сказать. Жрец тоже хочет жить.

— Подойдите и скажите, готовы ли вы взять на себя груз ответственности, готовы ли вы идти вперед и делать все, чтобы Амирия и народ ее процветали?

— Готовы! — хором произнесли с Ханом.

— Готовы ли вы быть отцом и матерью людям своим и палачом тем, кто нарушает наши законы?

— Готовы!

— Готовы ли вы биться с захватчиком, если таковой придет, и протянуть руку помощи тем, кто будет нуждаться?

— Готовы!

— Готовы ли вы взойти на трон и продолжить род свой, дабы у Амирии всегда был достойный правитель?

— Готовы!

— Тогда примите корону, лорд Амирии!

И мы синхронно склонили головы. Правда, я просто так, в знак солидарности, а Хану надели корону… снятую с головы умершего меньше часа назад Данаона Картаса. Жуть!

— А теперь примем клятву, — уверенно произнес Хан и повернулся к Элэйшу. — Лорд дес Рошан, прошу вас проследить за присягой.

— Конечно.

— Что ж, тогда приступим. Лорды, леди, прошу, не стесняйтесь, — насмешливо повел он рукой в сторону Этхоя, застывшего со спицей в руках. А рядом уже стоял магистр со своим жутким камнем.

Первой, к моему изумлению, оказалась леди преклонного возраста, одна из немногих женщин, что была самостоятельной.

— Вы чужды нам, — хрипло проговорила она, — и я бы никогда не принесла вам клятву. Невозможно благородно управлять теми, кто не похож на тебя. Я слишком много видела и слишком долго жила, чтобы бояться смерти. Но… нашей стране нужны перемены. Я хочу, чтобы мои внучки были свободными и могли сами определять, с кем и как им жить. И… я верю тебе, лайкан.

— Благодарю, — Хан склонил в легком поклоне голову.

— Не стоит. Вы сами все сделали. Ваше отношение к миледи очень показательно. Я, маркиза Далила Вантис, от своего имени, имени моего рода, нынешних и будущих потомков и тех, кто находится под сенью власти моей, здесь и сейчас, отныне и навеки клянусь в своей преданности королю и королеве Амирии. Клянусь ни словом, ни делом, ни бездействием не причинять вреда им и стране. Отныне моя верность, жизнь, сила и все, что я имею и чем владею, принадлежат вам. Да будет моя кровь и Эсхей мне свидетелями!

И она, уколов палец, поднесла его к шкатулке и напоследок прикоснулась к камню. Словно по команде, следом подошли еще две леди. Что ж, вполне ожидаемо. К переменам всегда больше готовы те, кто находится в худших условиях.

И только вслед за ними вперед вышел мужчина и, оглянувшись на двух дочерей, произнес:

— Я тоже клянусь. У меня две дочери и обе эйсы, — по залу прошел шепот, — да, я скрывал это! Я хотел нормальной жизни им. И… леди Вантис права, ты показал, как надо относиться к женщинам. Но если ты обманешь нас, то я не посмотрю на клятву и сделаю все, чтобы тебя уничтожить. Я, маркиз Нервитал Кентор, от своего имени, имени моего рода, нынешних и будущих потомков и тех, кто находится под сенью власти моей здесь и сейчас, отныне и навеки клянусь в своей преданности королю и королеве Амирии. Клянусь ни словом, ни делом, ни бездействием не причинять вреда им и стране. Отныне моя верность, жизнь, сила и все, что я имею и чем владею, принадлежат вам. Да будет моя кровь и Эсхей мне свидетелями!

После этих слов всех как прорвало. Один за другим люди подходили и приносили клятву, пусть и не все добровольно и некоторых подталкивали лайканы, а мы с Ханом стояли и смотрели сверху на эту толпу, понимая, что да — это победа! Мы справились, и все закончилось. Впереди еще много работы, я знаю, что будут и заговоры, и мятежи, и предательства, но теперь я верю — мы справимся!