Глава 4
О том, как герой пугается кукол, забивает вампира веником и улетает в неизвестном направлении
Секунд двадцать все военнопленные разглядывали куклу, которая изображала из себя их бдительного сторожа. Дельных мыслей ни у кого из них не нашлось. Даже считающему себя довольно неортодоксально мыслящим человеком Олегу сложно было представить, как на месте орка мог оказаться вот этот вот образчик прикладной артефакторики.
– Ушлепал наш язык, набор ключей и пистолет в свою кроватку дрыхнуть, – наконец высказался Муслим, потирая пострадавший в неравной схватке с комком тряпок нос. – Проверяющих на него нет, гаденыша.
– Больно сложный план для орка – такую замену вместо себя оставлять, – заметил кто-то из ведьмаков.
– А нам не пофиг? – пожал плечами мичман. – Олег, другие камеры открыть сможешь? Евгений, помоги ему!
– Сейчас посмотрим… – Инвалид при помощи другого раненого, которому перевязали обрывками рубашки разнесенную едва ли не в клочья челюсть, неловко заковылял к ближайшей решетке, за которой томились другие узники. Кстати, они еще не проснулись, а значит, шума успешно начатая попытка побега почти не произвела. – Замки вроде однотипные. Только вот не нравится мне, как этот народ выглядит. Сплошные кожа да кости.
– Ничего, на спусковой крючок и дистрофик нажать сумеет. Кха! – пожал плечами мичман и вновь закашлялся. – Ой… Даже если его после этого отдачей к потолку унесет.
– Главное – найти что-нибудь, к чему этот спусковой крючок крепится, – пробурчал себе под нос Олег, справляясь с еще одним замком. Впрочем, особого толку от этого он не видел. Внутри камеры лежало на полу лишь пять или шесть мужчин в обрывках военной униформы. И сразу было видно, что по сравнению с ними имеющий сквозное пулевое ранение и множественные переломы Горнелко просто живчик. – Эй, а в следующей гражданские сидят. Причем странные какие-то, у них клейма на лицах. И последняя стадия истощения, судя по неспособности стоять, ходить и говорить.
– М-матка бозка, – прошептал самый выносливый из узников, вцепляясь в решетку. Обитателей этой камеры было и того меньше. Всего четверо. Видимо, люди в этой тюрьме действительно долго не задерживались. – В-высоковельможные паны! Не оставляйте! Христом Богом прошу!
– Каторжники. Выпускай смело, по большей части нормальные люди должны быть. Бунтовщики, клянчившие милостыню бедняки, согнанные с земли крестьяне, – решительно махнул рукой мичман. – Разных убивцев да насильников в Европе издревле в армию двумя руками загребают, заменяя мундиром веревку палача. Ну, кроме совсем кровавых маньяков. Но тех себе сразу же забирают чернокнижники, поскольку из них получается наиболее сильная нежить и крепкие орки.
– Угу. – Олег кивнул и при помощи своего молчаливого поневоле спутника перешел к другой камере. – Так, пусто, пусто, пусто… Интересно, почему нас всех в одну камеру запихнули, когда тут столько свободного места? Тюремщикам что, до дальней части собственных подземелий лень идти? Пусто, пусто, пусто… Труп какой-то девки. Живой человек со свернутой на сто восемьдесят градусов шеей лежать однозначно не будет. Эй, а куда все делись?
Поддерживающий Олега ведьмак с разбитой челюстью махнул рукой в сторону ведущей наверх лестницы и что-то неразборчиво гыгыкнул. А после потащил одноногого инвалида в указанном направлении.
– Ну да, глупый вопрос, – согласился с ним парень, моргая единственным глазом и стараясь создавать как можно меньше трудностей волокущему его сослуживцу. – Нет смысла ждать такого медленного юнита, как мы. Да и вообще куда тут еще можно деться-то? Стоп! Опасность!
Обладатель нечленораздельной дикции замер как вкопанный. А сверху вниз по ступенькам лестницы скатился орк. Тряпичный. Еще один.
– Мои способности начинают возвращаться, – задумчиво пробормотал Олег, радуясь открывшемуся вдруг предвидению. – Однако тенденция местных охранников оказываться куклами начинает меня пугать. Ты когда-нибудь про чары, обращающие живых существ в игрушки, слышал?
– Уху, – кивнул ведьмак и ткнул пальцем в свою развороченную челюсть. – Шылкунчык!
– Не, ну это же все-таки сказка, а не легенда о применении заклятий высшей черной магии, – буркнул Олег, наблюдая за тем, как катится вниз по ступеням еще один тряпичный ком. – Эй, наверху, вы зачем их сюда кидаете?
– А куда их еще деть?! – послышался оттуда обескураженный голос мичмана. – Эти размалеванные под орков мешки с тряпьем собою выход завалили! Но, по крайней мере, у них хоть оружие было…
– Чего? – не поверил Олег и чуть ли не впереди поддерживающего его ведьмака запрыгал на одной ноге вверх по лестнице. – Мама мия…
Полтора десятка тряпичных кукол пленники, набившиеся в небольшую караулку так тесно, что яблоку негде было упасть, уже подготовили к путешествию вниз. А сами жарко делили нашедшиеся у фальшивых орков пистолеты, сабли и ножи. Мичман Горнелко так и вовсе с каким-то странным выражением лица рассматривал толстую, грубо отлитую из черного металла фитильную гранату. Те, кому настоящего оружия не осталось, спешно обзаводились всевозможными эрзацами. От стульев отламывали ножки, столешницы явно собирались использовать как штурмовой щит, а за право обладать скамейкой едва не устроили дуэль на подсвечниках. Внезапно с жутким скрипом дверь, ведущая из внутренних помещений тюрьмы в караулку, начала открываться. В нее немедленно вцепились десятком рук и распахнули. А в того, кто оказался там, вонзились сабли, ножи и отломанные от мебели куски древесины. На пол мягко упала фигура, теряющая из распотрошенного корпуса обрывки тряпок, вату и даже птичьи перья.
– Беру свои слова обратно, – решил Олег, оглядываясь на кукол, которых сваливали вниз, чтобы освободить пространство. От пытавшегося войти в караулку создания они не отличались ничем. – Видимо, Щелкунчик основан на реальных событиях. И детской сказочкой он стал много после, а вначале это был тот еще триллер с элементами хоррора, экшена, эротики и фуррятины…
– Ы уромльный? – уточнил ведьмак Евгений, трогая голову не вовремя распустившего язык инвалида. Обладатель раздробленной на кусочки челюсти явно испытывал сомнения насчет вменяемости человека, которого тащил на своем плече.
– Контуженый, – честно признался Олег, разом находя виновника всех окружающих его странностей. На эту роль парень назначил залитый свинцом посох, который сжимала рука католического ксендза. – И, наверное, это все мне мерещится. А ля-ля-ля-ля, а я сошел с ума, вот же, блин, какая досада!
– Отставить сходить с ума! Кха! – приказал мичман, прислоняя железный корпус гранаты к своему лбу. – У нас тут есть задачи поактуальнее. Находка антидота к залитой в нас алхимии, например. Я думаю, зелья поляки хранят где-то рядом со свинченным у тебя протезом.
– Он должен быть в медблоке, медблок вроде бы не так уж и далеко от выхода. Где-то выше и левее, если правильно помню. – Олег напряг свой ушибленный мозг. – Маркировка… Тут сложнее. Предполагаю, что на флаконах должны быть как минимум две буквы «а». Ну, антимагия… Но для большей уверенности нам лучше бы все же найти врача. И надеяться, что хоть он окажется не куклой.
– Угу, – кивнул мичман, и устроившие бунт узники потихоньку начали выбираться в коридоры тюрьмы. Олег с поддерживающим его ведьмаком волей-неволей оказались в конце этой колонны и с голыми руками. Обладатель нечеткой дикции еще смог себе заполучить какую-то доску, прежде бывшую частью стола, а вот инвалиду пришлось довольствоваться гибким, хлестким и жестким… чилижным веником метровой длины. В разграбленной караулке не осталось больше ничего, хоть отдаленно похожего на оружие. Да и то парень серьезно подозревал, что его временный напарник протянул ему найденный предмет не в качестве средства самообороны, а как импровизированный костыль.
– Шевелитесь, шевелитесь! – подгонял народ мичман, сам едва стоящий на ногах. – Это вопрос времени, когда поляки при помощи магии заметят перемещение по коридорам такого количества живых существ!
– Если я хоть немного разбираюсь в фортификации, то мы должны были вляпаться в сигналки уже минимум трижды, – задумчиво пробормотал себе под нос Олег, изо всех сил стараясь ковылять быстрее. – И либо вся охрана и австрийские специалисты расквартированы в деревне, откуда сейчас бегут к нам сломя голову, либо…
– Тут орки! – раздался громкий крик откуда-то спереди, а сразу же за ним последовал звук выстрела и громкий рев. Причем издавало его разом не менее двух десятков глоток. А следом все перекрыл довольно громкий взрыв. Видимо, мичман использовал свою фитильную гранату, добыв откуда-то огонь. – Мы вляпались прямо в казармы!
– Замечательно. А у меня предвидение опять сдохло, – вздохнул Олег и изготовил к бою веник. Опасности он не чувствовал, а вот шум ожесточенной драки слышал. И он стремительно приближался.
Вопящий на разные голоса комок рук и ног, в котором изредка мелькало оружие, вобрал в себя всех узников и не меньше пятнадцати мускулистых зеленых тел. К счастью, мутанты были уже изрядно посечены осколками, несколько из них имели пулевые ранения. Да и в качестве брони они могли использовать лишь собственную храбрость, а оружием нелюдей являлись только собственные зубы и когти. Звериная злоба и нечеловеческая выносливость столкнулись с отчаянием обреченных и по большей части самодельным оружием. Удары пудовых кулаков крушили в щепки доски и кости, а мелькавшие в руках опытных фехтовальщиков лезвия вскрывали зеленую кожу. С ревом один из орков таранным ударом проломил ряды людей, игнорируя обрушенные на него со всех сторон удары и застрявший в груди кинжал. Двое раненых, на которых схватка вынесла этого монстра, не показались ему достойной целью. А зря.
– Ой, е! – только и сказал Олег, кинувшись в ноги мутанту с веником наперевес. Как бы силен и могуч тот ни был, против законов рычага особо не поспоришь, и потому споткнувшийся об инвалида громила утратил равновесие. Правда, близко познакомившиеся с лапами твари ребра парня едва не треснули, зато прорыв был остановлен. И тут же о голову нелюдя сломал свою доску молчаливый ведьмак, вышибив уголком оружия один из двух глаз противника. – Ребра!
Дальше жаловаться на судьбу Олегу было затруднительно, поскольку упавший орк принялся его душить левой рукой. Помехи в виде верхних конечностей своей жертвы, отчаянно пытающихся расцепить зеленые пальцы, он почти не заметил. Правой же мутант вырвал из себя кинжал и постарался воткнуть его в кого-то… Но тут потерял голову, срезанную молодецким ударом сабли. По закону подлости почти вся кровь из перерубленной шеи вылилась прямо на одноногого инвалида. А здоровенная лапища на шее в судорогах сжалась так, что почти раздавила кадык. Где-то далеко, через несколько стен, начали раздаваться громкие и ритмичные удары колокола. Магическая система безопасности наконец-то засекла непорядок и начала бить тревогу.
– Жив? – отвалил в сторону никак не желающую затихнуть зеленую тушу кто-то из ведьмаков.
Победа была одержана не то чтобы чистая… Но безоговорочная. Только парочка забившихся в угол орков еще огрызалась, а остальным уже успели нанести травмы, несовместимые с жизнью. Правда, не без потерь. Три человека умерли от рваных ран, оставленных зубами и когтями, а еще шесть или семь достаточно серьезно истекали кровью. Мелких же царапин и вовсе никто из беглых узников не считал.
Внезапно к отчаянным ударам колокола добавились куда более громкие звуки. Взрывы. Тюрьма затряслась так, словно ее расстреливали прямой наводкой. Шесть или семь ударов, каждый из которых заставлял камни монументального сооружения дрожать, может, и не могли поднять из могил мертвых, но уж точно заставили их там поворочаться.
– Да, – не слишком уверенно отозвался Олег, отплевываясь от натекшей на него жидкости с характерным металлическим привкусом. – Че за канонада кругом? Мы вроде до динамита пока не добрались.
– Понятия не имею, – пожал плечами собеседник. – Может, над нами дирижабль отбомбился, а может, тут от старости боеукладка у орудий детонировать вся разом начала. Но это нам в любом случае на пользу.
– Ну, допустим, – согласился инвалид, с некоторым трудом вставая на свою единственную нижнюю конечность. – А почему орки были без брони и оружия?
– Этому зверью их не доверяют и только перед дракой стараются выдавать, – пнул в живот мутанта мичман Горнелко. – Они же раз в десять лет бунтуют обязательно. И никакие магические татуировки им не указ. Примерно половина уродов просто не осознает концепции неизбежного возмездия из-за скудности интеллекта.
Громкий лязг, перекрывающий даже звуки тревожного колокола, разом оборвал все разговоры. В источнике его сомневаться не приходилось: из мастерской на перехват сбежавших узников уже шли автоматроны. И вот их почти безоружные люди победить уже не смогут. Ну, во всяком случае не раньше, чем обеспечат соотношение один к двадцати.
– Оттуда. Метров пятьдесят всего! – выставил руку вправо один из штатных магов-механиков, видимо натренировавшийся определять расстояние до источника подобных звуков еще на корабле. – Все бежим налево и ищем окна, через которые можно выбраться наружу! Автоматроны, за редким исключением, совсем не умеют лазить или прыгать! А стену сломать сами могут и не додуматься.
Военнопленные и присоединившиеся к ним польские каторжники, уже успевшие добить последних орков, дружно ломанулись в указанном направлении. Правда, не забыли подхватить и тех из раненых, кто сам передвигаться не очень-то и мог. Все двери, попавшиеся им на пути, раскрывались с пинка. Даже те, которые были закрыты на прочные и явно новехонькие пружинные засовы снаружи. За ними по большей части оказывались крохотные пустые помещения, свидетельствующие о том, что когда-то это место знавало и лучшие времена и принимало целые сотни постояльцев. А узников тут помещают не только в холодный подвал, но и в куда более благоустроенные места. Причем некоторые из камер носили на себе следы недавнего пребывания в них людей.
– От чая еще пар идет! – удивился кто-то, заглядывая в камеру, имеющую кровать, комод с книгами и маленькое застекленное оконце. – А-а-а! И тут они!
– Орки? – встревожился мичман. – Так засов же вроде снаружи закрывался?! Ой, блин…
На смятой постели завозилась кукла, сшитая на грубую руку из одеяла, подушки и обрывков мундира лейтенанта воздушного флота Российской империи. А тем временем топот железных сапог нарастал. И издавали его уж точно не тряпичные игрушки в человеческий рост. Уж слишком громким он получался. А душу Олега начало вовсю царапать то особое предчувствие, которое с недавних пор предупреждало его о надвигающейся смерти.
– Тут тупик! – в отчаянии крикнул кто-то из ведьмаков, обследовав до конца тот коридор, в который дружно ломанулись заключенные. – Мы в ловушке!
– Ну, похоже, вот и пришел он, последний и решительный, – как-то на редкость спокойно произнес мичман и уже ставшим привычным ему жестом сплюнул кровавую слюну. – Ну что, народ, покажем, как умирают люди русские?!
– Отставить! По камерам прячьтесь и двери за собой закройте! – В голове у Олега вдруг словно щелкнуло, показав решение проблемы выживания. – Эти автоматроны тупые и старые, как египетские пирамиды! Они могут не сообразить, что заключенные там не те! И оружие на всякий случай спрячьте!
– Хм… А что мы, собственно, теряем? – мгновенно отставил в сторону мысли о суициде Горнелко и, подавая пример, метнулся в ближайшую камеру. – Оп! И тут кукла!
Олег вместе с привычно поддерживающим его плечо молчаливым ведьмаком также обнаружили в своем укрытии искусственное подобие человека. Оно ворочалось на кровати, но молчало. То ли не обращало на людей внимания, то ли просто связываться не желало.
– Каша. Гречневая, – заметил на столе немытую тарелку инвалид и осторожно попробовал пару крупинок недоеденного лакомства. – Так себе, если честно, но едали мы и похуже. Да только кто же сожрал остальное? Не этот же тряпичный болван?
– Ауе! – шлепнул его по руке напарник, а потом тыкнул по очереди сначала в остатки ужина, а потом в обитателя камеры.
– Думаешь, тюремщики и другие заключенные поели и превратились вот в это? – кивнул Олег в сторону имитации человека. – Нет, это вряд ли. Я с алхимией не дружу… Пока. Но читал достаточно умных книжек, чтобы сказать, что от такой единичной трансмутации и архимагистр поедет крышей. А уж сделать ее массовой – это вообще за гранью добра, зла и дебилизма.
Грохот стальных шагов зазвучал за самой дверью… И ушел дальше. Открыть камеру или просто задвинуть засов машины и не подумали. Сработал шаблон поведения, предписывающий им искать беглецов и не отвлекаться без дополнительных приказов на тех, кто тихо и мирно сидел в камерах. Автоматроны ушли дальше, до самого конца коридора… Потоптались там, явно впав в растерянность или ожидая дистанционных команд от начальства, а потом дружно двинулись в обратном направлении – проверять другие участки тюрьмы и территорию за пределами стен.
– А вот теперь нам придется драпать, – почесал затылок Олег, прислушиваясь к гулкому звучанию колокола.
Пальцы нащупали чуть левее макушки здоровенную болячку и рефлекторным движением сами собой ее ковырнули. Корка поддалась неожиданно легко, но пальцы сразу же почувствовали влагу. Ритмичные удары били по ушам, заставляя вздрагивать при каждом новом звуке. Затыкаться тревожная сигнализация явно не намеревалась. Внезапно ему прямо на голову сверху спикировало нечто когтистое, противное, оглушительно пищащее и пытающееся прогрызать черепную коробку.
– А-а-а-а! – Почувствовавший боль в голове парень рефлекторно ударил агрессора тем, что сжимал в руках. Большим чилижным веником, приголубившим вцепившегося в потревоженную болячку тварь, вырвавшую из короткой армейской прически пару клоков волос. И, к его полному удивлению, это даже помогло. На пол шмякнулся и завозился зверек, отчаянно пищащий, обгадившийся и дергающий туда-сюда черными кожистыми крылышками. Возможно, он мог бы даже показаться кому-то милым… Только все впечатление портила его мордочка откровенно жуткого вида, да к тому же несущая на себе следы крови Олега.
– Ах ты, вампир слепошарый! – возмутился Олег, с размаху обрушивая оружие возмездия на мерзкое существо. Связанные воедино прутья просто сломали спину животного, не иначе как пережидавшего в относительно теплой тюрьме зимние морозы. – Да у меня из-за тебя чуть сердце от страха не остановилось!
– Ывольно! – остановил обладатель сломанной челюсти вошедшего в раж инвалида, вымещающего на трупе не вовремя решившего перекусить вампира свой страх. – Ыво альше?
– Повторюсь, драпать надо. Знать бы только куда. – Олег с некоторым трудом оперся окровавленным веником об пол. – Аэродром на другом конце деревни, можем не добежать… Пули догонят. Причем выпустят их обычные такие селяне, не особо возражавшие, когда часть их соседей повесили на фасаде данного заведения.
Судя по тому, как хмыкнул обладатель сломанной челюсти, данное мнение он полностью разделял. Топот автоматронов затих вдали. Народ бодренько выбрался из камер и осторожно потопал дальше на разведку тюремных помещений.
– Молодец, спрятаться на месте заключенных – это ты хорошо придумал, – похвалил Олега мичман, страдальчески кривясь при каждом вздохе. Как он еще мог ходить и бегать с такими-то ранами, было попросту непонятно. – Может, еще чего хорошего посоветуешь? Кстати, общее направление на медблок мы случайно не выдержали?
– Драпать быстрее, – не замедлил с ответом Олег. – А медблок… Там хлоркой должно пахнуть. Оборотни или хотя бы не нюхавшие пороху и табаку среди нас есть, чтобы след могли взять?
Истошный женский крик, прозвучавший откуда-то с не такой уж большой дистанции, оборвал разговор и заставил всех вздрогнуть и насторожиться. Длинный переливчатый вопль, от которого резало уши и холодило грудь, слишком резко начался и еще более резко оборвался. Причины, вызвавшие его, явно не могли быть естественными. Ну, если только сверхъестественными.
– А может, мы туда не пойдем? – осторожно уточнил кто-то из ведьмаков. – В ту сторону големы утопали, да и вообще…
– Стандартный «Вопль баньши», только оборванный в самом начале. Не слышал разве никогда? Да и в засаде мы тут тоже много не высидим, – буркнул ему Муслим, потирая грудь. – Ох, что-то на сердце у меня неспокойно… Ну, чего встали? Вперед, за мной!
Беглые узники поспешили выполнить приказ и спустя всего минуту наткнулись на место, откуда и прозвучал истошный крик. Перепутать его с чем-нибудь еще было сложно. Маленькие узкие оконца змеились узорами лопнувших стекол, камень стен в одном месте пошел волнами, проход перегораживали два остановившихся недвижимых и явно не функционирующих автоматрона со сквозными дырами в груди… А в уголке лежала кукла. Женская.
– Судя по униформе, польская связистка, третий ранг, – растерянно произнес мичман, осторожно оглядывая окрестности. – Я бы сказал, что кричала она. На кого-то, кто стоял у той стены. Вон, в контуре трещин четко виднеется чей-то силуэт. А потом случилось… нечто. И неизвестный пропал, а тут осталась эта кукла.
– Может, маньяк? – неуверенно предположил кто-то из ведьмаков. – Убивает поляков, оставляет вместо них куклы…
– В таком месте? – фыркнул Муслим. – Не-э-эт, брат, на такое везение можешь и не рассчитывать. Учитывая, что нам пока из тюремщиков попалась только стая диких орков и ни одного поляка или тем более австрийца… В лучшем случае мы имеем дело с кем-то из прихвостней шайтана.
– А в худшем? – не смог удержаться от вопроса Олег.
– Слуга нечистого, его отродье, а то и самолично одно из воплощений хозяина зла призвали, – пожал плечами русский мусульманин. – Случай редкий, но такое уже бывало, да…
Новый взрыв заставил людей вздрогнуть. Но тюрьма осталась целой и невредимой, только слегка зазвенели стекла маленьких оконец, через которые наружу смогла бы протиснуться максимум кошка. За первым разрывом последовали второй, третий, четвертый и пятый… Звуки были то тише и дальше, то сильнее и ближе.
– Кто-то рядом ведет артиллерийскую дуэль, – меланхолично заметил мичман. – Но мы все вроде здесь. И ни единой пушки не имеем. Неужели наши в такое стремительное наступление перешли?
– Это может быть Андрэ, – рискнул подать голос Олег. – Я в приемной краем глаза видел, как моего приятеля Святослава невесть с чего пытались допрашивать как капитана. И мундир на нем был капитанский. Но раз он не капитан и капитана среди нас нет…
– Хватит шляться непонятно где, идиоты! Почти всю охрану тюрьмы мы уже передушили как курей! – оборвал все рассуждения громовой голос. – Опасайтесь только автоматронов и быстрей бегите на крышу! Из деревни уже выдвигаются расквартированные там войска, а корабль я смог угнать не слишком-то и бронированный!
– Голос вроде знакомый? Или я выдаю желаемое за действительное? – задался вопросом Муслим. – Похоже, и вправду Андрэ орал. И, пожалуй, я склонен подчиниться приказам начальства как никогда в жизни!
Заметавшиеся как тараканы на внезапно озаренной светом кухне военнопленные развили лихорадочную деятельность по поиску лестницы вверх. Оной немало способствовал тот факт, что артиллерийские разрывы заметно приблизились к тюрьме. А еще к ним добавилась заполошная ружейная стрельба.
– Нашел! – Вопль одного из польских каторжников, оказывается вполне прилично изъяснявшегося на русском, мигом собрал всех остальных в помещении, которое ожидалось найти где-то по соседству с подземными казематами, а не на самой верхушке строения. В морге, откуда был раскрыт нараспашку широкий проход прямо на слегка заледеневшую и покрытую снегом крышу.
Обитель мертвых превосходила по площади обычную трехкомнатную квартиру раз в пять, и из четырех ее стен три имели вид металлических ячеистых сот. О содержимом их гадать не приходилось. Над отдельными секциями висели таблички, где почему-то на немецком сообщалось о нахождении внутри девяти разных категорий тел. Чем они различались, правда, было не сказано. Видимо, работавшие тут патологоанатомы… Или все же некроманты?.. Должны были знать это и так. Внутри просторного помещения царила уже не прохлада подземелий и даже не морозец улицы, а настоящий арктический дубак. Видимо, магический аналог кондиционеров кто-то здесь выкрутил на полную катушку, чтобы сохранить ценное и, главное, редкое содержимое. Банки. Сотни и тысячи банок, внутри которых в ярко-фиолетовой жидкости плавали органы людей, стояли вдоль полок. Правда, часть их была еще пустой… Но несколько хирургических столов, на одном из которых еще лежало распотрошенное тело мужчины лет тридцати, подсказывали, что это явление временное. Часть внутренностей источника ингредиентов, по понятным причинам запрещенных к свободной продаже и добыче, оставалась на месте, а вот вторая уже была разложена по прозрачным стеклянным контейнерам. И даже снабжена этикетками.
– «Сердце огневика второго ранга. Добыто девятнадцатого числа сего месяца методом вивисекции». Хм, сегодня, стало быть. – Мичман Горнелко поднял страшное доказательство той судьбы, которая ожидала большинство военнопленных, и вчитался в надпись: – «Источник: мужчина, двадцать восемь лет, судя по особенностям строения энергетических каналов, бастард одного из младших дворянских родов».
– Это Игорь, – слабо прошелестел один из тех едва держащихся на ногах военнопленных, которых Олег выпустил из соседней камеры. – Он был одним из тех, кого орки погрузили на тележку. И никто из тех, кого они увозили, назад никогда не возвращался…
Олега кольнуло неясное предчувствие, и он замер, обратившись в слух… А после с воплем совершил прыжок с шестом, в роли которого выступил веник, в сторону ведущего на крышу выхода. В ячейках для тел что-то шевелилось и скреблось. И с каждым мгновением все активнее и активнее. Но завопить: «Мертвецы проснулись!» – он все же не забыл. Армейские ведьмаки, экзамены и зачеты которых как раз и проходили в виде стычек с подобными существами, его поняли совершенно правильно. И вынесли собою ведущую на крышу дверь, попутно захватив своей живой волной раненых, излишне медлительных, и одну не сумевшую нормально открыться створку двери. А сзади них уже хлопали о металл открывшиеся крышки ячеек. И из них, пока еще не слишком-то уверенно, начинали выбираться тела тех, кому не повезло стать заготовками для боевой нежити.
По периметру крыши были рассредоточены уже знакомого вида куклы… Вооруженные винтовками, с которыми тряпичные и едва оформленные пальцы справлялись на удивление ловко. Однако старым знакомцам если кто и удивился, то совсем капельку. Внимание людей сразу же привлекло иное. Буквально в нескольких метрах над крышей здания парил относительно небольшой по сравнению с линкором кораблик, однако же способный вместить в себя всех желающих свободы беглецов. Не имеющий гондолы, он опирался о воздух при помощи чистой магии и двух пар широких плоских крыльев, напоминая тем какое-то диковинное насекомое. И самое главное, с обоих его бортов вниз сбросили штук шесть или семь канатных трапов. Орудия у него, может, и уступали количеством и калибром артиллерии «Змия», но бухали достаточно внушительно. Канониры кинжальным огнем расстреливали деревню. А из той, прикрываясь магическими щитами, уже двигалась по направлению к тюрьме пестрая масса расквартированных в населенном пункте войск. И насчитывалось их не так уж и мало. А еще хуже было то, что значительное их число являлось магами. Молнии, огненные шары, сгустки тьмы, света, воды, холода, эфира и черт знает еще чего с кусочками этого самого черта сверху то и дело били в защищающий судно щит, в каменные стены тюрьмы или даже в быстро бегущих по обледенелой поверхности людей.
– А-а-а! – закричал один из польских каторжников, попавший под облачко неопасного вроде бы с виду тумана. Его левая рука, часть груди и лицо побелели, словно облитые белой краской, а после начали стремительно трескаться под пробивающими их изнутри алыми ручейками крови. – Ахр-р-р!
– Гр-ра-а! – поддержали отчаянный вопль умирающего твари, выбирающиеся из своих стальных хранилищ. Поддерживаемый за плечи своим молчаливым напарником Олег рискнул на секунду обернуться назад, а после сразу же пожалел о том, что это сделал.
Нежить, которую в тюрьме распихали по холодильникам, вовсе не являлась банальными зомби. От тех бы физически крепкие и обученные воевать мужчины имели некоторые шансы если не отбиться, то продержаться до момента прихода на помощь орудий воздушной поддержки. К сожалению, монстры, созданные умением польских чернокнижников или, скорее, их австрийских союзников, на рядовых ходячих мертвецов походили мало. Каждый покойник был закован в нечто вроде стальных лат, судя по грубым заклепкам, надетых раз и навсегда. Глухие шлемы имели небольшую прорезь для обзора и оставляли свободной по-лягушачьи широкую пасть, в которой торчали асимметричные кривые клыки. Горели потусторонним светом глаза, выдавая в тварях немалое количество вложенной магии. Впрочем, если их делали из пленных ведьмаков, волшебство у нежити могло быть и свое собственное. А еще у них вместо нормальных человеческих кистей имелись кривые зазубренные лезвия полуметровой длины, бывшие куда более грозным оружием ближнего боя.
– Это бойцовые упыри! – заорал мичман так, что его могли услышать не только на летающем корабле или в деревне, но, наверное, и в самой Москве. – Тормозите их, пока они вслед за нами на борт не забрались!
Будто дождавшись этого момента, три или четыре пушки, установленные на борту судна, плюнули ядрами в толпу монстров. Снаряды оставили после себя небольшие просеки оторванных рук, ног, несколько пробитых туловищ и пару оторванных голов… Однако после секундной заминки три четверти пострадавших монстров двинулись дальше, за ускользающей от них добычей. Смертельные для нормальных существ раны явно не производили на тварей особого впечатления. Пули же, выпущенные развернувшимися куклами, они и вовсе проигнорировали.
– Кха! Артечью! – надрывался мичман, несмотря на запущенные травмы карабкающийся вверх по трапу с ловкостью и скоростью краснозадой мартышки, которой намазали скипидаром самую заметную часть тела. – Кха! Кха! Течью!
Однако пушки молчали из-за необходимости перезарядки. А маги, которые на судне явно присутствовали, изо всех сил отклоняли в сторону дождь из той дряни, которую обрушили на них штурмующие. Единственным, что хоть немного смогло задержать орду тварей, оказались куклы. Оживленные неизвестной магией тряпичные свертки бросились на закованных в железо упырей и принялись колотить их своими ружьями, как дубинками. Никакого вреда противнику это, конечно, не причиняло… Но инстинкты нежити потребовали растерзать сунувшегося под самый сгнивший нос противника. А задние ряды монстров не могли пробиться к беглецам через передние, занятые потрошением неимоверно живучих тряпичных кульков. И пока встроенные лезвия рвали мягкую ткань на куски, люди получили еще немного времени. Однако было его у них все же мало, слишком мало. Под действием инстинктов, которые в подобных ситуациях берут верх над подавляющим большинством народных масс, первыми к спасительной дороге наверх пробились самые сильные. То есть сослуживцы Олега, имеющие к тому же самое лучшее оружие. А слабые, то есть обитатели соседней камеры, польские кандальники и сам инвалид, остались почти с голыми руками против оравы злобных тварей. Дорвавшая тряпичных бойцов на лоскутки стая монстров вцепилась в ближайших к ней людей, кромсая человеческую плоть лезвиями и зубами, под аккомпанемент ужасных воплей.
– Взлетайте! – заорал Олег, роняя бесполезный веник и хватаясь руками за самый кончик одного из веревочных трапов.
Извиваясь как червяк, он пнул ближайшего упыря по морде, внутренне готовясь к тому, что после этого действия ему понадобится уже два протеза. Однако пронесло, монстр отшатнулся, не успев вцепиться в ударившую его конечность. Видимо, тухлые мозги только-только выведенного из спячки кадавра еще не полностью включились в работу. Кто-то из отчаявшихся поляков вцепился в ноги Олега и попытался то ли сдернуть инвалида, то ли уйти от лязгающей клыками твари, однако тут в него удачно попала выпущенная с земли пуля. Войска уже приблизились вплотную к тюрьме и теперь вовсю расстреливали корабль и беглецов. Раненый, обреченно крича, упал на крышу, и оставалось лишь надеяться, что его затопчут раньше, чем сожрут заживо. Руки избавившегося от дополнительной ноши парня принялись перебирать веревочные перекладины трапа с такой частотой, что он едва не боднул головой ободранные линялые штаны, принадлежащие предыдущему беглецу.
– Набирайте же высоту, чтобы вас там всех расплющило!
Корабль, однако, взлетать так и не подумал. Зато первые из военнопленных, уже добравшиеся до его палубы, вцепились в трапы и начали втягивать их вместе с облепившими веревки людьми. Это было не совсем то, чего хотелось бы инвалиду, но все же намного лучше, чем ничего. Ближайшую к Олегу канатную лестницу упыри все-таки смогли ухватить. Вернее, крепко вцепился в нее один из польских каторжников, а его надежно зафиксировали пробившими тело в нескольких местах клинками и парой вцепившихся в дергающуюся плоть челюстей. Однако на этом успехи нежити и кончились. Оружием дальнего боя тварей не снабдили, а при физическом отсутствии хватательной кисти воспользоваться веревочным трапом смог бы лишь очень умелый акробат.
– Цел, сын мой? – Олега перебросили через борт зависшего в небе судна и придирчиво осмотрели на предмет ран. К удивлению самого инвалида, таковых у него не нашлось. – Ступай к арсена… Кхм, ступай, пожалуй, отставить… Ладно, заползи куда-нибудь в уголок палубы и не мешайся!
Олег дисциплинированно выполнил указание и лишь потом с удивлением узнал в человеке отца Федора. Священник, лишившийся рясы с бородой и вместо них заполучивший лейтенантский мундир артиллериста, был несколько дерганым, но, несомненно, живым. На носу не такого уж и большого суденышка застыл расставивший руки широко в стороны Андрэ, похоже, сейчас выполняющий роль главной системы активной обороны корабля. Кроме беглых узников подземелья по палубе сновало несколько десятков людей, из которых знакомой выглядела от силы половина. Но это еще ладно… Прямо по центру палубы, в окружении десятка свежих трупов, уложенных колечком, стоял выходец из боярского рода с говорящей фамилией Погребельский. А ведь корабельного некроманта «Змия» прикончили прямо у Олега на глазах. Впрочем, еще в училище утверждали, что в отношении магов смерти все не всегда бывает однозначно… Иногда ОНИ возвращаются. А потому трупы их лучше бы сначала расчленять, а потом в разных местах сжигать, во избежание дополнительных сложностей.
Да только способность воскреснуть в течение суток или около того автоматически присваивала бледнокожему колдуну степень архимагистра, с которой на старых кораблях над полями сражений не летают. Пусть даже в числе старших офицеров. Обладатели подобной мощи сидят в хорошо укрепленном тылу, но даже оттуда, как правило, умудряются гадить противнику не хуже, чем полноценный артиллерийский полк. А относительную слабость единичного удара компенсируют кумулятивным эффектом черной магии, высочайшей мобильностью и сравнительно малой зависимостью от снабжения. Обеспечить всем возможным одного-единственного сибарита со скверным характером несравнимо проще, чем выдать необходимый минимум двум-трем десяткам орудий и их многочисленной обслуге.
Бледнокожий некромант, что-то шептавший в окружении свежих трупов, был явно очень-очень занят. Настолько, что еще пара незнакомых Олегу личностей с выправкой офицеров и потомственных дворян держала вокруг него и его рабочего материала личный магический щит, не дающий заодно случайным людям слишком уж приблизиться к месту творения какого-то темного ритуала. Тела, судя по оборванному виду и характерным бороздам на шее, принадлежащие снятым с крыши жертвам европейского правосудия, в отличие от беснующихся внизу тварей, вели себя тихо и спокойно. Не дергались, не издавали ни звука, даже не шевелились. Во всяком случае, пока. Но интуиция инвалида, уже много раз спасавшая ему жизнь, буквально вопила о том, что не все тут так просто. И лучше ему будет положить оставшиеся три конечности по очереди или все сразу в пасть голодным упырям, чем задеть какой-нибудь из закоченевших трупов.
Откуда-то с дальнего конца села в небо поднялись еще три машины. Причем вполне сравнимые по классу с тем судном, на которое смогли погрузиться узники тюрьмы. У одного внезапно на высоте около пятидесяти метров отказали левитационные артефакты, и оно грохнулось вниз, мигом скрывшись из виду. А два других просто взорвались огненными цветками, на миг превратившими ночь в день. Полыхающие обломки с грацией поднявшихся на крыло кирпичей спланировали на крыши польских хат, местами пробив их навылет. Не оставалось никаких сомнений: если местные не проявят чудес оперативности при тушении пожаров, быть большинству обитателей данного населенного пункта погорельцами.
– «А вечер перестает быть томным», – процитировал вслух Олег, кое-как доковыляв до ближайшего палубного орудия. Конструкция у него несколько отличалась от привычных уже дульнозарядных фузей. Причем в лучшую сторону. На данном гибриде ружья и артиллерии было предусмотрено вполне годное прицельное устройство. А еще в процессе наведения стрело́к мог присесть на привинченный к палубе ящик, в котором хранились напоминающие по размеру небольшой огурчик снаряды. Правда, в данный момент он был занят отцом Федором, то ли молившимся, то ли впавшим в боевой транс. – У-уй!
Голову инвалида словно сдавило стальными тисками. В глазах заплясали разноцветные пятна, а руки сами дернулись вверх, чтобы убрать источник дробящего кости черепа давления. Понятное дело, ничего они там не обнаружили. Удар, прошедший через магическую защиту судна, не имел каких-либо материальных проявлений. Ну, если не считать громких матов тех, кто под него попал. По сравнению со многими из здесь присутствующих, Олег держался еще молодцом. Он, по крайней мере, смог задушить рвущийся из глубин души стон боли, удержался на ногах и даже мог еще хоть как-то соображать и действовать. А ведь примерно четверть беглецов попадала на палубу и теперь каталась по доскам туда-сюда под аккомпанемент собственных завываний. Кто-то умудрился даже за борт выпасть, попав прямо в лапы по-прежнему беснующихся на крыше упырей. Впрочем, вопить из-за этого громче он не стал. А секунды через четыре и вовсе навсегда заткнулся.
– Во имя Господа, изыди! – прорычал вскочивший с ящика поп, и от его фигуры во все стороны ударил поток белого света, словно смывавшего боль. Однако сил мужчины не хватило на то, чтобы полностью развеять вражеское колдовство. Через три секунды он прекратил изображать из себя прожектор маяка, пошатнулся и упал на одно колено. Ну а воздействие вражеских чар тут же вернулось. Правда, теперь оно было куда слабее. Испытываемый Олегом дискомфорт сравнялся всего-то с сильнейшей зубной болью. – О-ох… Чтоб вас, собаки, церковной ливерной колбасой всю жизнь кормили… Просроченной.
Вслед за первой атакой, проломившей защиту беглецов с пугающей легкостью, буквально через несколько секунд последовала и вторая. Правда, несколько более зрелищная. В воздухе над крышами горящих домов замерцали кольца огромной угольно-черной змеи, явно не принадлежавшей материальному миру. Лежащий на земле снег против всех законов природы начал струйками и ручейками взлетать вверх, пытаясь достичь тела чудовища, будто оно обладало какой-то своей, личной гравитацией. Размеры гадины заставляли заподозрить ее в близком родстве с товарными поездами, а рогатая морда с характерной бородкой наводила на мысли о представителях семейства козлов. Раскрыв пасть, в которой корабль мог поместиться целиком, тварь обнажила три ряда ужасающих загнутых клыков и поползла прямо по воздуху по направлению к тюрьме. Правда, двигалась она достаточно медленно, лишь чуть быстрее бегущего во всю прыть человека. Солдаты, которые были на пути чудовища, порскнули в разные стороны куда проворнее, чем до того шли в атаку.
– Ну все. Абзац, – как-то уныло и очень устало констатировал отец Федор, которому Олег помогал сесть обратно на ящик. Орудия корабля рявкнули, посылая в полет снаряды… Но огонь и сталь произвели на монстра меньшее впечатление, чем снежок на стену сарая. Даже следов от нескольких попаданий никаких не осталось. – Против старшего демона пушки не пляшут.
Однако на пути змея, вполне способного поработать маленькой тучкой, внезапно возникло препятствие. Маленькая ослепительно-белая женская фигурка, также опирающаяся прямо на воздух и вряд ли задумывающаяся о такой вещи, как гравитация. И Олег почему-то мог поклясться единственным глазом, что уже видел ее раньше. Это была та самая девочка, которая упорно отказывалась умирать в то время, пока военнопленных загоняли в тюрьму. Громадное черное тело демона резко остановилось, игнорируя существование инерции. Раздвоенный язык, высунувшийся из захлопнувшейся пасти, осторожно ощупал призрака. И тут же отдернулся назад, словно коснувшись раскаленного металла. Рядом с первой гостьей из-за грани возник еще один силуэт, второй, третий… Несколько десятков, а то и целая сотня их окружила монстра полукругом, не давая продвинуться дальше.
Чудовище отшатнулось от них, встало на хвост в стойку кобры и начало раскачиваться туда-сюда, словно раздумывая… А потом, видимо придя к какому-то выводу, развернуло морду к деревне и прицельно плюнуло струей жидкости, по сравнению с которой напалм казался безобидным огуречным рассольчиком. Здание церкви, возвышавшейся над остальными постройками в селе, рухнуло будто подкошенное. И сразу же вместе с тем чудовищный монстр истаял, вернувшись туда, откуда пришел. А ослепительно-белые силуэты полетели к тюрьме, на ходу распадаясь на отдельные искры. Рой огоньков влетел в окна и дверь здания, после чего все строение заходило ходуном, как в лихорадке.
– А вот теперь уходим! – заорал с носа корабля развернувшийся на сто восемьдесят градусов Андрэ, после чего запутался в собственных ногах и рухнул на палубу. Клубы возникшей из ниоткуда тьмы окутали находящегося под магическими щитами некроманта, но секунды через три мрак полностью рассеялся. Оставив после себя абсолютно невредимого человека и идеально чистую палубу, на которой не имелось и следа лежащих там прежде трупов.
– О-па. У меня получилось… Я смог… Справился… Выдержал взгляд Госпожи и удостоился ее одобрения… – вымолвил еще более бледный, чем раньше, колдун, а после совсем неизящно плюхнулся на задницу. – Я прошел истинное посвящение и даже не сдох в процессе… Сеструха от злости на собственной косе удавится.
Корабль медленно развернулся и рванул куда-то вдаль от тюрьмы, стремительно набирая высоту. Здание же тем временем все не прекращало трястись и деформироваться, становясь чем-то иным… Не тем, чем было раньше. Старые стены прямо на глазах прибавляли в высоте и меняли свой цвет на желто-белый, свойственный старым костям. Упыри, все еще находящиеся на крыше, слились в один-единственный ком стали и плоти, где уже не получалось различить рук и ног. С хрустом и громом из геометрического центра постройки проклюнулся острый шпиль вздымающейся вверх башни.
– Святой отец, это что за фигня щас была? – максимально вежливо, учитывая ситуацию, осведомился Олег. А потом немного подумал и добавил: – Аминь, блин!
– Воистину аминь, – согласился поп, косясь через плечо. – Такой аминь, что мне теперь на Бахаря епитимью накладывать придется… Ведь за один и тот же грех дважды не судят, а у нас последнее время что-то много развелось крыс канцелярских в церковных ризах, пороху в жизни не нюхавших… Грешник, неделя строжайшего поста тебе! Слышишь меня, нет?
– Угу, – откликнулся некромант, которого раньше никто и никогда не называл по имени. И теперь Олег знал почему. – Оно в меня после такого все равно же не полезет. Фу-ух. Черт, не знал, что могу настолько вымотаться.
– Святой отец, я ведь не отстану. Рассказывайте, как вы тут вообще оказались, – прибег Олег то ли к шантажу, то ли к угрозам. – Можете считать это репетицией того доклада, который вам придется давать по прилете. Если мы до своих, конечно, доберемся.
– От же прицепился. – Священник беззлобно сплюнул за борт. – Как оказался… Да так же, как и ты. В камере я сидел. Вместе с остальными перспективными пленниками, которых на покинутом нами первичном пункте фильтрации немало накопилось. А потом дверь открыли эти два молодчика, которые показали полякам настоящий мастер-класс тихого проникновения.
Кивок в сторону пытающегося подняться на ноги капитана и решившего отдохнуть прямо на палубе некроманта иных толкований не допускал.
– Один как бы помер в бою, а сам замаскировался под трупешник ихнего офицера, второй же всю дорогу висел на обшивке без всякой магии, – продолжал свою речь отец Федор. – А потом они как по учебнику диверсионной работы дождались ночи, взломали систему сторожевых чар ключевой точки, постепенно заменяя отслеживаемых субъектов на их достаточно точные подобия, и напоследок, уже с нашей помощью, угнали воздушный корабль. Разумеется, заминировав остальные.
– А нас чего же сразу не выпустили? – продолжал наседать на собеседника Олег, внутренне поражаясь собственной наглости.
– Австрийские маги, которые встали на постой в деревне, могли почувствовать перемещение больших масс народа по тюрьме, – пожал плечами священник. – Кто же знал, что вы из камеры сами ломанетесь, как лоси по весне? Эх, будь у нас еще немного времени – ушли бы чисто… Без драки… А так труполюбу пришлось проводить ритуал образования малого некрополя чуть ли не на коленке, а мы едва без вас не улетели. Как вы вообще из того подземелья-то выбрались?!
– Ну… – Олег заподозрил, что от начальства и сослуживцев за такую подставу лично он еще огребет. И аргументы вроде «Я же не знал!» в расчет приняты не будут. – Давайте считать, что с божьей помощью.
